Российско-американские сюжеты
До установления дипломатических отношений между Россией и США всего несколько американцев побывали в нашей стране. Пальцев одной руки хватит, чтобы пересчитать всех, кто по России путешествовал, а не ограничился С.-Петербургом. О двоих таких путешественниках самого начала XIX века и пойдет сегодня речь. Что особенно интересно, - эти двое побывали и в Царицыне (правда, мне не удалось найти никаких их текстов о нем, в отличие от соседней Астрахани, которая произвела на американцев яркое впечатление).
Джозеф Аллен Смит (1769-1828?) родился в семье преуспевающего жителя Южной Каролины Бенджамина Смита. Его старший брат Уильям Лафтон Смит был одним из лидеров партии федералистов в конгрессе США, а потом посланником Соединенных Штатов в Португалии. Джозеф же потратил пятнадцать лет своей жизни на путешествия по Европе.
Эта поездка пришлась на период послереволюционной нестабильности и наполеоновских войн (1793-1807), но молодой американец был везде принят в высшем свете. Вероятно, его (с его связями на родине) воспринимали как агента молодой республики, место которой в уравнении международной политики было еще неясно. Прекрасно воспитанный и образованный обаятельный джентльмен, отличный рассказчик и собеседник, Дж.А.Смит легко находил контакт с самыми разными людьми.
Франсуа-Ксавье Фабр. Джозеф Аллен Смит на берегу Арно любуется Флоренцией (1797)
В Петербург Дж.А.Смит прибыл в сентябре 1802 года. О его пребывании в российских столицах и путешествии по стране известно из писем, которые он регулярно писал посланнику США в Великобритании Руфусу Кингу.
Близкое знакомство с влиятельным политиком и дипломатом Р.Кингом, а главным образом, с российским посланником в Лондоне графом С.Р.Воронцовым, братом канцлера А.Р.Воронцова, способствовали теплому приему, оказанному Дж.А.Смиту в Петербурге.
"У меня есть все основания полагать, - писал в Лондон Смит, - что посланник из Америки, когда наше правительство сочтет уместным направить такового, встретил бы здесь самый благоприятный прием". "Для нас имеет большее значение, чем это может на первый взгляд показаться, утвердить здесь наш национальный характер. И ничто не сможет более способствовать этому, чем то, чтобы всякий раз, когда мы завязываем сношения, наша страна была представлена достойными людьми". Правда, уточнял Смит, "климат здесь суровый, а в Петербурге жизнь очень дорога".
Дж.А.Смит задержался в Петербурге дольше, чем предполагал. "Мне трудно покинуть Петербург, - писал он своему адресату, - знаки дружбы и внимания, которые мне были оказаны в этом городе, далеко превосходят то, что я ожидал и заслуживал". Он прекрасно отдавал себе отчет в том, что эти знаки "в большинстве случаев были адресованы скорее стране, которую я представляю, нежели мне самому". Во время различных дворцовых церемоний его принимали "на равных с иностранными посланниками", но "как Американский Путешественник я часто чувствовал к себе более благосклонное отношение, чем если бы имел дипломатический статус".
Александр I приглашал Дж.А.Смита отобедать в семейном кругу, "любезность, как мне сказали, редко оказываемая посланникам и никогда прежде во время нынешнего царствования путешественникам". Император разговаривал с гостем об Америке и Франции, и распорядился, чтобы в поездке по стране его "для облегчения путешествия" сопровождал фельдъегерь или нижний чин. Императрица-мать Мария Федоровна показывала Дж.А.Смиту различные благотворительные заведения, находящиеся под ее покровительством, и подарила ему "в знак своего уважения" перстень. Следом за императорской семьей свое гостеприимство американскому визитеру оказывали и многие российские министры и сановники. Рекомендательные письма, которыми Дж.А.Смита снабдил канцлер А.Р.Воронцов и министр внутренних дел В.П.Кочубей, весьма способствовали облегчению тягот путешествия по незнакомой стране. "По любому поводу имел я удовольствие видеть, с каким уважением и вниманием относятся к нашей стране", - с удовлетворением констатировал он.
В Москве Дж.А.Смит из-за болезни провел четыре месяца. Он жил в семье генерал-фельдмаршала Н.И.Салтыкова, встречался с князем А.М.Голицыным, бывшим канцлером графом А.И.Остерманом, князем А.Б.Куракиным, графом А.Г.Орловым. "Этот город больше Петербурга, но намного менее красивый, - писал Дж.А.Смит в очередном письме Кингу, - его дворцы и церкви неисчислимы, а улицы узкие и грязные".
Из первопрестольной Смит "направился в Черкасск, столицу казаков, а потом по Дону добрался до Царицына". Оттуда он спустился вниз по Волге до Астрахани, - "к этому любопытному и интересному городу, который являет собой Азию в миниатюре". Затем, в компании с сыном российского посла в Лондоне М.С.Воронцовым и адъютантом императора А.Х.Бенкендорфом (какая карьера предстояла каждому попутчику!), Смит отправился в Тифлис. Проехав Грузию, Дж.А.Смит оказался свидетелем экспедиции князя П.Д.Цицианова против Ганджи. Взятие этой крепости дало ему "возможность восхититься храбростью, и, могу добавить, гуманностью русского солдата".
В начале 1804 года Дж.А.Смит намеревался направиться в Константинополь, в том числе и для того, чтобы содействовать освобождению своего сводного брата, захваченного в плен алжирскими пиратами. По его просьбе В.П.Кочубей и британский адмирал сэр Джон Уоррен, находившийся в Петербурге, обратились за разъяснениями к капитан-паше турецкого флота, которого они лично знали. Сам Дж.А.Смит "взял смелость" через канцлера А.Р.Воронцова обратиться прямо к Александру I и "с удовлетворением узнал", что император распорядился немедленно через посланника России в Константинополе А.Я.Италинского "потребовать фирман для освобождения" его сводного брата. Посланник заверил Дж.А.Смита, что приложит для этого все усилия и его присутствие в турецкой столице не является необходимым. У.Л.Смит был в итоге освобожден и благополучно прибыл в родной Чарльстон.
В январе того же года Дж.А.Смит прибыл в Тифлис, а оттуда его путь пролегал по маршруту, который в дальнейшем стал Военно-Грузинской дорогой. Из крепости Владикавказ он добрался до Кабарды, затем, пройдя санитарный карантин, вступил в Моздок, откуда поспешил в Екатериноград, Егорьевск, Черкасск, Екатеринослав и, наконец, оказался в Херсоне. Далее Дж.А.Смит побывал в Константинополе, где находился "под защитой моего друга г-на Италинского", посетил Грецию, острова Архипелага и побережья Малой Азии и вернулся в Константинополь, откуда перебрался в Одессу.
Дж.А.Смит полагал, что в Петербурге "нашу страну должен представлять респектабельный человек", "джентльмен", знакомый с придворным этикетом. Можно с уверенностью предположить, что он имел в виду себя самого.
Еще в письме из Астрахани 12 октября 1803 года Дж.А.Смит предоставлял Р.Кингу "судить о ценности прямой связи с российским двором и о весе, которым он в настоящее время обладает (и который должен продолжать возрастать) в делах Европы". Считая, что в сложившейся ситуации он мог бы оказать "существенную службу своей стране", он счел, что "в его силах было бы выполнить инструкции, которые может продиктовать мудрость правительства Соединенных Штатов". От ответа Кинга, как считал Дж.А.Смит, "будет зависеть, останусь ли я в этой столице либо вернусь в Америку".
Более года спустя, узнав о завязавшейся переписке президента США Томаса Джефферсона с императором России Александром I, он подтвердил свою убежденность в том, что "Российский двор с удовольствием примет посланника С.Штатов, и не может быть более благоприятного периода для такой миссии, чем время управления канцлера Воронцова".
Покидая Россию, Дж.А.Смит направил императору Александру прощальное послание, в котором сожалел, что ему "никогда не удастся выразить те чувства, которые вызвало во мне великодушие В.И.В-ва и гостеприимство, оказанное мне в России". Послание завершалось пожеланием: "И пусть узы дружбы, не связанной ни с какими политическими расчетами, соединят со временем обе стороны к их общей пользе!".
В 1807 году Смит вернулся на родину и обосновался в Филадельфии. Вероятно, его назначению в Россию помешала его тесная связь с партией федералистов, уступившей Белый дом джефферсоновским республиканцам.
В конце 1806 года в Петербург прибыл еще один американец, Джоэл Робертс Пойнсетт. Один из его биографов писал, что Пойнсетт был "вероятно, самый великий американский путешественник своего времени, проникавший в самые отдаленные и тогда мало известные районы как Старого, так и Нового Света".
Джоэл Робертс Пойнсетт (1779-1851)
Дж.Р.Пойнсетт родился в Чарьстоне, Южная Каролина, в 1779 году в семье известного врача, потомка гугенотов. Он учился в школах Чарльстона, Коннектикута, а затем Лондона, изучал медицину в Эдинбургском университете и военные науки в Вулвичской военной академии. Более восьми лет он провел, странствуя по Европе, Азии, Южной и Северной Америкам.
В своих поездках он познакомился со множеством персонажей, сыгравших значительную роль в мировой истории. Достаточно назвать имена Неккера и его дочери г-же де Сталь, генерала А.Массена и других наполеоновских генералов... В Париже он подружился с Дж.А.Смитом, который посоветовал ему посетить Россию и снабдил рекомендательными письмами.
Переписка Пойнсетта достаточно подробно описывают поведение россиян и те развлечения, которыми они баловали себя и своего американского гостя.
Рекомендательные письма Дж.А.Смита возымели свое действие, и Дж.Р.Пойнсетт был принят на самом высоком уровне. Александр I даже не стал дожидаться дня официального представления и встретился с американцем уже на следующее утро на разводе войск. Император принял гостя "вежливо, даже любезно. Благожелательно говорил о нашей стране, сказал, что я второй американский джентльмен, посетивший Россию, и был рад услышать, что я друг м-ра Аллена Смита, о котором вспоминали в России с уважением, и чей отъезд вызвал всеобщее сожаление".
Дж.Р.Пойнсетт начал регулярно бывать при дворе, был представлен императрице Елизавете Алексеевне и императрице-матери Марии Федоровне. Узнав, что Пойнсетт родом из Южной Каролины, императрица попросила его проинспектировать хлопковые фабрики, которые она патронировала. Пойнсетт и американский консул Леветт Гаррис отправились в Кронштадт, чтобы посмотреть на эти фабрики. Пойнсетт сделал некоторые предложения по улучшению производства, но в письмах выражал сомнение, что хлопчатобумажное производство может быть в России успешным, поскольку рабочими тогда были крепостные, не получавшие заработной платы.
Контакт с царствущей фамилией, писал Пойнсетт, "заставил обратить на меня внимание, и смею заметить, сделало меня модным. С момента моего приезда сюда я ни разу не обедал у себя дома и не провел спокойно ни одного вечера. Как правило, я каждый день у кого-нибудь обедаю, вечером отправляюсь на бал или soiree или какую-нибудь встречу и завершаю ночь у графа Григория Орлова, к которому обычно стекаются члены дипломатического корпуса поужинать и потолковать о новостях и событиях дня". Он был представлен князю Адаму Чарторыйскому, познакомился с недавно вступившим в русскую службу и сделавшим впоследствии успешную дипломатическую карьеру корсиканцем К.О.Поццо ли Борго, графом К.В.Нессельроде, графом Х.А.Ливеном и многими другими, чьи имена вошли в историю России.
Несколько раз он получал приглашения отобедать в кругу императорской семьи. "Меня принимали без церемоний и обходились настолько любезно, что, если бы не некоторая излишняя роскошь стола, я мог бы представить себя обедающим с bon bourgeois". Однажды в январе 1807 года, после обеда во дворце Александр I, взяв Дж.Р.Пойнсетта под руку, провел его в один из прилегающих залов, где задал "много существенных вопросов о нашей стране и нашей системе правления". В завершение этого разговора Александр I заявил, что "был бы рад видеть меня поступившим на гражданскую или военную службу" в России. Заметив колебания американца, император предложил ему совершить давно запланированное путешествие по стране, выучить язык, узнать народ и затем дать окончательный ответ.
"Перспектива блестящая, - резюмировал эту беседу Пойнсетт, - но чувство долга как-то не позволяет мне оставить свою страну". Интересно, что документы, хранящиеся в Архиве внешней политики Российской империи, немного по-иному трактуют это приглашение, а именно как исходившее от самого Дж.Р.Пойнсетта. Доклад Александру I от 14 (26) января 1807 года и одобренный проект письма американскому гостю от 15 (27) января 1807 года говорят о согласии императора удовлетворить просьбу Дж.Р.Пойнсетта о зачислении его на русскую военную службу в чине штабс-капитана.
В марте 1807 г. Пойнсетт вместе с англичанином Ройстоном, сыном лорда Хардвика, с которым он подружился в Петербурге, из Москвы отправился в поездку по юго-восточным губерниям России. Император вновь, как и в случае с Дж.А.Смитом, распорядился сделать путешествие по своей империи как можно более безопасным, особенно на побережье Каспийского и Черного морей, а также в районах, относительно недавно включенных в состав империи. Добравшись до Казани, Пойнсетт спустился вниз по Волге, миновав Царицын, вплоть до Астрахани. Начавшаяся русско-турецкая война помешала запланированному посещению Константинополя, и Пойнсетт с товарищами направился в Крым, пересек Украину и в конце 1807 года прибыл в Москву.
Карта путешествий по России Дж.А.Смита (сплошная линия) и Дж.Р.Пойнсетта (пунктирная линия)
В Петербурге Пойнсетт вновь удостоился аудиенции у императора. Александр I, по утверждению биографа Пойнсетта Дж.Ф.Риппи, приняв любезно Пойнсетта, внимательно выслушал его рассказ о путешествии, обсудил русско-американские отношения и предложил молодому американцу чин полковника русской армии. Американец вежливо отклонил предложение, чем у в немалой степени способствовало обострение англо-американских отношений и желание в случае войны послужить своей родине.
Дж.Р.Пойнсетт, 1840
Дальнейшая карьера Дж.Р.Пойнсетта складывалась довольно благополучно. В 1810-1815 гг. он являлся специальным агентом правительства США в южноамериканских провинциях Испании Буэнос-Айресе и Чили, в обязанности которого входило выяснение перспектив развития революционного движения за независимость от метрополии. Эта миссия сопровождалась не только заключением торговых договоров с революционными хунтами, но и прямым участием в военных действиях по освобождению захваченных американских китобоев. Пребывание в Южной Америке отвечало также страсти Пойнсетта к путешествиям, ибо ему довелось даже пересечь Анды.
С 1816 года Пойнсетт несколько раз избирается в законодательное собрание Южной Каролины и в палату представителей конгресса США. В промежутке, в 1822-1823 гг. он находится со специальной миссией а Мексике и на Кубе, а в 1825 году назначается первым посланником США в Мексике. Слишком активное участие в политической жизни страны пребывания, а также настойчивое следования инструкциям правительства, настаивавшим на покупке Техаса, привело к его высылке из страны в 1829 году. В 1837-1841 гг. Дж.Р.Пойнсетт занимал пост военного министра США, на котором способствовал значительной модернизации полевой артиллерии американской армии, а также организации исследовательской Тихоокеанской экспедиции Ч.Уилкса.
Дж.Р.Пойнсетт интересовался и ботаникой. В частности, он занимался культивированием на своей плантации оливковых деревьев, вывезенных им из Мексики на родину. Обнаруженное им в Мексике и также вывезенное им в США в 1825 году растение стало со временем популярным рождественским цветком, названным в его честь "пуансеттия" (Poinsettia Pulcherrina).
В Петербурге долго помнили первых американских гостей. Дж.К.Адамс отмечал в своем дневнике, что во время его представления императрице Елизавете Алексеевне, та вспоминала, что "два или три года тому назад они имели удовольствие видеть здесь двух моих соотечественников, чьи манеры внушали большое уважение лично к ним и к их стране". Сенатор Джеймс А.Байард, прибывший в Петербург в июле 1813 г. в составе американской дипломатической миссии в связи с предложением России мирного посредничества в урегулировании англо-американской войны, также отмечал, что императрица Елизавета Алексеевна во время приема "расспрашивала меня о моих соотечественниках Аллене Смите и м-ре Пойнсетте", а в ходе прощальной аудиенции говорила о них "как американцах, которых очень уважали в России".
Источник: В.Н.Плешков. Накануне признания. Американцы при дворе Александра I // Санкт-Петербург-США...
Джозеф Аллен Смит (1769-1828?) родился в семье преуспевающего жителя Южной Каролины Бенджамина Смита. Его старший брат Уильям Лафтон Смит был одним из лидеров партии федералистов в конгрессе США, а потом посланником Соединенных Штатов в Португалии. Джозеф же потратил пятнадцать лет своей жизни на путешествия по Европе.
Эта поездка пришлась на период послереволюционной нестабильности и наполеоновских войн (1793-1807), но молодой американец был везде принят в высшем свете. Вероятно, его (с его связями на родине) воспринимали как агента молодой республики, место которой в уравнении международной политики было еще неясно. Прекрасно воспитанный и образованный обаятельный джентльмен, отличный рассказчик и собеседник, Дж.А.Смит легко находил контакт с самыми разными людьми.
Франсуа-Ксавье Фабр. Джозеф Аллен Смит на берегу Арно любуется Флоренцией (1797)
В Петербург Дж.А.Смит прибыл в сентябре 1802 года. О его пребывании в российских столицах и путешествии по стране известно из писем, которые он регулярно писал посланнику США в Великобритании Руфусу Кингу.
Близкое знакомство с влиятельным политиком и дипломатом Р.Кингом, а главным образом, с российским посланником в Лондоне графом С.Р.Воронцовым, братом канцлера А.Р.Воронцова, способствовали теплому приему, оказанному Дж.А.Смиту в Петербурге.
"У меня есть все основания полагать, - писал в Лондон Смит, - что посланник из Америки, когда наше правительство сочтет уместным направить такового, встретил бы здесь самый благоприятный прием". "Для нас имеет большее значение, чем это может на первый взгляд показаться, утвердить здесь наш национальный характер. И ничто не сможет более способствовать этому, чем то, чтобы всякий раз, когда мы завязываем сношения, наша страна была представлена достойными людьми". Правда, уточнял Смит, "климат здесь суровый, а в Петербурге жизнь очень дорога".
Дж.А.Смит задержался в Петербурге дольше, чем предполагал. "Мне трудно покинуть Петербург, - писал он своему адресату, - знаки дружбы и внимания, которые мне были оказаны в этом городе, далеко превосходят то, что я ожидал и заслуживал". Он прекрасно отдавал себе отчет в том, что эти знаки "в большинстве случаев были адресованы скорее стране, которую я представляю, нежели мне самому". Во время различных дворцовых церемоний его принимали "на равных с иностранными посланниками", но "как Американский Путешественник я часто чувствовал к себе более благосклонное отношение, чем если бы имел дипломатический статус".
Александр I приглашал Дж.А.Смита отобедать в семейном кругу, "любезность, как мне сказали, редко оказываемая посланникам и никогда прежде во время нынешнего царствования путешественникам". Император разговаривал с гостем об Америке и Франции, и распорядился, чтобы в поездке по стране его "для облегчения путешествия" сопровождал фельдъегерь или нижний чин. Императрица-мать Мария Федоровна показывала Дж.А.Смиту различные благотворительные заведения, находящиеся под ее покровительством, и подарила ему "в знак своего уважения" перстень. Следом за императорской семьей свое гостеприимство американскому визитеру оказывали и многие российские министры и сановники. Рекомендательные письма, которыми Дж.А.Смита снабдил канцлер А.Р.Воронцов и министр внутренних дел В.П.Кочубей, весьма способствовали облегчению тягот путешествия по незнакомой стране. "По любому поводу имел я удовольствие видеть, с каким уважением и вниманием относятся к нашей стране", - с удовлетворением констатировал он.
В Москве Дж.А.Смит из-за болезни провел четыре месяца. Он жил в семье генерал-фельдмаршала Н.И.Салтыкова, встречался с князем А.М.Голицыным, бывшим канцлером графом А.И.Остерманом, князем А.Б.Куракиным, графом А.Г.Орловым. "Этот город больше Петербурга, но намного менее красивый, - писал Дж.А.Смит в очередном письме Кингу, - его дворцы и церкви неисчислимы, а улицы узкие и грязные".
Из первопрестольной Смит "направился в Черкасск, столицу казаков, а потом по Дону добрался до Царицына". Оттуда он спустился вниз по Волге до Астрахани, - "к этому любопытному и интересному городу, который являет собой Азию в миниатюре". Затем, в компании с сыном российского посла в Лондоне М.С.Воронцовым и адъютантом императора А.Х.Бенкендорфом (какая карьера предстояла каждому попутчику!), Смит отправился в Тифлис. Проехав Грузию, Дж.А.Смит оказался свидетелем экспедиции князя П.Д.Цицианова против Ганджи. Взятие этой крепости дало ему "возможность восхититься храбростью, и, могу добавить, гуманностью русского солдата".
В начале 1804 года Дж.А.Смит намеревался направиться в Константинополь, в том числе и для того, чтобы содействовать освобождению своего сводного брата, захваченного в плен алжирскими пиратами. По его просьбе В.П.Кочубей и британский адмирал сэр Джон Уоррен, находившийся в Петербурге, обратились за разъяснениями к капитан-паше турецкого флота, которого они лично знали. Сам Дж.А.Смит "взял смелость" через канцлера А.Р.Воронцова обратиться прямо к Александру I и "с удовлетворением узнал", что император распорядился немедленно через посланника России в Константинополе А.Я.Италинского "потребовать фирман для освобождения" его сводного брата. Посланник заверил Дж.А.Смита, что приложит для этого все усилия и его присутствие в турецкой столице не является необходимым. У.Л.Смит был в итоге освобожден и благополучно прибыл в родной Чарльстон.
В январе того же года Дж.А.Смит прибыл в Тифлис, а оттуда его путь пролегал по маршруту, который в дальнейшем стал Военно-Грузинской дорогой. Из крепости Владикавказ он добрался до Кабарды, затем, пройдя санитарный карантин, вступил в Моздок, откуда поспешил в Екатериноград, Егорьевск, Черкасск, Екатеринослав и, наконец, оказался в Херсоне. Далее Дж.А.Смит побывал в Константинополе, где находился "под защитой моего друга г-на Италинского", посетил Грецию, острова Архипелага и побережья Малой Азии и вернулся в Константинополь, откуда перебрался в Одессу.
Дж.А.Смит полагал, что в Петербурге "нашу страну должен представлять респектабельный человек", "джентльмен", знакомый с придворным этикетом. Можно с уверенностью предположить, что он имел в виду себя самого.
Еще в письме из Астрахани 12 октября 1803 года Дж.А.Смит предоставлял Р.Кингу "судить о ценности прямой связи с российским двором и о весе, которым он в настоящее время обладает (и который должен продолжать возрастать) в делах Европы". Считая, что в сложившейся ситуации он мог бы оказать "существенную службу своей стране", он счел, что "в его силах было бы выполнить инструкции, которые может продиктовать мудрость правительства Соединенных Штатов". От ответа Кинга, как считал Дж.А.Смит, "будет зависеть, останусь ли я в этой столице либо вернусь в Америку".
Более года спустя, узнав о завязавшейся переписке президента США Томаса Джефферсона с императором России Александром I, он подтвердил свою убежденность в том, что "Российский двор с удовольствием примет посланника С.Штатов, и не может быть более благоприятного периода для такой миссии, чем время управления канцлера Воронцова".
Покидая Россию, Дж.А.Смит направил императору Александру прощальное послание, в котором сожалел, что ему "никогда не удастся выразить те чувства, которые вызвало во мне великодушие В.И.В-ва и гостеприимство, оказанное мне в России". Послание завершалось пожеланием: "И пусть узы дружбы, не связанной ни с какими политическими расчетами, соединят со временем обе стороны к их общей пользе!".
В 1807 году Смит вернулся на родину и обосновался в Филадельфии. Вероятно, его назначению в Россию помешала его тесная связь с партией федералистов, уступившей Белый дом джефферсоновским республиканцам.
В конце 1806 года в Петербург прибыл еще один американец, Джоэл Робертс Пойнсетт. Один из его биографов писал, что Пойнсетт был "вероятно, самый великий американский путешественник своего времени, проникавший в самые отдаленные и тогда мало известные районы как Старого, так и Нового Света".
Джоэл Робертс Пойнсетт (1779-1851)
Дж.Р.Пойнсетт родился в Чарьстоне, Южная Каролина, в 1779 году в семье известного врача, потомка гугенотов. Он учился в школах Чарльстона, Коннектикута, а затем Лондона, изучал медицину в Эдинбургском университете и военные науки в Вулвичской военной академии. Более восьми лет он провел, странствуя по Европе, Азии, Южной и Северной Америкам.
В своих поездках он познакомился со множеством персонажей, сыгравших значительную роль в мировой истории. Достаточно назвать имена Неккера и его дочери г-же де Сталь, генерала А.Массена и других наполеоновских генералов... В Париже он подружился с Дж.А.Смитом, который посоветовал ему посетить Россию и снабдил рекомендательными письмами.
Переписка Пойнсетта достаточно подробно описывают поведение россиян и те развлечения, которыми они баловали себя и своего американского гостя.
Рекомендательные письма Дж.А.Смита возымели свое действие, и Дж.Р.Пойнсетт был принят на самом высоком уровне. Александр I даже не стал дожидаться дня официального представления и встретился с американцем уже на следующее утро на разводе войск. Император принял гостя "вежливо, даже любезно. Благожелательно говорил о нашей стране, сказал, что я второй американский джентльмен, посетивший Россию, и был рад услышать, что я друг м-ра Аллена Смита, о котором вспоминали в России с уважением, и чей отъезд вызвал всеобщее сожаление".
Дж.Р.Пойнсетт начал регулярно бывать при дворе, был представлен императрице Елизавете Алексеевне и императрице-матери Марии Федоровне. Узнав, что Пойнсетт родом из Южной Каролины, императрица попросила его проинспектировать хлопковые фабрики, которые она патронировала. Пойнсетт и американский консул Леветт Гаррис отправились в Кронштадт, чтобы посмотреть на эти фабрики. Пойнсетт сделал некоторые предложения по улучшению производства, но в письмах выражал сомнение, что хлопчатобумажное производство может быть в России успешным, поскольку рабочими тогда были крепостные, не получавшие заработной платы.
Контакт с царствущей фамилией, писал Пойнсетт, "заставил обратить на меня внимание, и смею заметить, сделало меня модным. С момента моего приезда сюда я ни разу не обедал у себя дома и не провел спокойно ни одного вечера. Как правило, я каждый день у кого-нибудь обедаю, вечером отправляюсь на бал или soiree или какую-нибудь встречу и завершаю ночь у графа Григория Орлова, к которому обычно стекаются члены дипломатического корпуса поужинать и потолковать о новостях и событиях дня". Он был представлен князю Адаму Чарторыйскому, познакомился с недавно вступившим в русскую службу и сделавшим впоследствии успешную дипломатическую карьеру корсиканцем К.О.Поццо ли Борго, графом К.В.Нессельроде, графом Х.А.Ливеном и многими другими, чьи имена вошли в историю России.
Несколько раз он получал приглашения отобедать в кругу императорской семьи. "Меня принимали без церемоний и обходились настолько любезно, что, если бы не некоторая излишняя роскошь стола, я мог бы представить себя обедающим с bon bourgeois". Однажды в январе 1807 года, после обеда во дворце Александр I, взяв Дж.Р.Пойнсетта под руку, провел его в один из прилегающих залов, где задал "много существенных вопросов о нашей стране и нашей системе правления". В завершение этого разговора Александр I заявил, что "был бы рад видеть меня поступившим на гражданскую или военную службу" в России. Заметив колебания американца, император предложил ему совершить давно запланированное путешествие по стране, выучить язык, узнать народ и затем дать окончательный ответ.
"Перспектива блестящая, - резюмировал эту беседу Пойнсетт, - но чувство долга как-то не позволяет мне оставить свою страну". Интересно, что документы, хранящиеся в Архиве внешней политики Российской империи, немного по-иному трактуют это приглашение, а именно как исходившее от самого Дж.Р.Пойнсетта. Доклад Александру I от 14 (26) января 1807 года и одобренный проект письма американскому гостю от 15 (27) января 1807 года говорят о согласии императора удовлетворить просьбу Дж.Р.Пойнсетта о зачислении его на русскую военную службу в чине штабс-капитана.
В марте 1807 г. Пойнсетт вместе с англичанином Ройстоном, сыном лорда Хардвика, с которым он подружился в Петербурге, из Москвы отправился в поездку по юго-восточным губерниям России. Император вновь, как и в случае с Дж.А.Смитом, распорядился сделать путешествие по своей империи как можно более безопасным, особенно на побережье Каспийского и Черного морей, а также в районах, относительно недавно включенных в состав империи. Добравшись до Казани, Пойнсетт спустился вниз по Волге, миновав Царицын, вплоть до Астрахани. Начавшаяся русско-турецкая война помешала запланированному посещению Константинополя, и Пойнсетт с товарищами направился в Крым, пересек Украину и в конце 1807 года прибыл в Москву.
Карта путешествий по России Дж.А.Смита (сплошная линия) и Дж.Р.Пойнсетта (пунктирная линия)
В Петербурге Пойнсетт вновь удостоился аудиенции у императора. Александр I, по утверждению биографа Пойнсетта Дж.Ф.Риппи, приняв любезно Пойнсетта, внимательно выслушал его рассказ о путешествии, обсудил русско-американские отношения и предложил молодому американцу чин полковника русской армии. Американец вежливо отклонил предложение, чем у в немалой степени способствовало обострение англо-американских отношений и желание в случае войны послужить своей родине.
Дж.Р.Пойнсетт, 1840
Дальнейшая карьера Дж.Р.Пойнсетта складывалась довольно благополучно. В 1810-1815 гг. он являлся специальным агентом правительства США в южноамериканских провинциях Испании Буэнос-Айресе и Чили, в обязанности которого входило выяснение перспектив развития революционного движения за независимость от метрополии. Эта миссия сопровождалась не только заключением торговых договоров с революционными хунтами, но и прямым участием в военных действиях по освобождению захваченных американских китобоев. Пребывание в Южной Америке отвечало также страсти Пойнсетта к путешествиям, ибо ему довелось даже пересечь Анды.
С 1816 года Пойнсетт несколько раз избирается в законодательное собрание Южной Каролины и в палату представителей конгресса США. В промежутке, в 1822-1823 гг. он находится со специальной миссией а Мексике и на Кубе, а в 1825 году назначается первым посланником США в Мексике. Слишком активное участие в политической жизни страны пребывания, а также настойчивое следования инструкциям правительства, настаивавшим на покупке Техаса, привело к его высылке из страны в 1829 году. В 1837-1841 гг. Дж.Р.Пойнсетт занимал пост военного министра США, на котором способствовал значительной модернизации полевой артиллерии американской армии, а также организации исследовательской Тихоокеанской экспедиции Ч.Уилкса.
Дж.Р.Пойнсетт интересовался и ботаникой. В частности, он занимался культивированием на своей плантации оливковых деревьев, вывезенных им из Мексики на родину. Обнаруженное им в Мексике и также вывезенное им в США в 1825 году растение стало со временем популярным рождественским цветком, названным в его честь "пуансеттия" (Poinsettia Pulcherrina).
В Петербурге долго помнили первых американских гостей. Дж.К.Адамс отмечал в своем дневнике, что во время его представления императрице Елизавете Алексеевне, та вспоминала, что "два или три года тому назад они имели удовольствие видеть здесь двух моих соотечественников, чьи манеры внушали большое уважение лично к ним и к их стране". Сенатор Джеймс А.Байард, прибывший в Петербург в июле 1813 г. в составе американской дипломатической миссии в связи с предложением России мирного посредничества в урегулировании англо-американской войны, также отмечал, что императрица Елизавета Алексеевна во время приема "расспрашивала меня о моих соотечественниках Аллене Смите и м-ре Пойнсетте", а в ходе прощальной аудиенции говорила о них "как американцах, которых очень уважали в России".
Источник: В.Н.Плешков. Накануне признания. Американцы при дворе Александра I // Санкт-Петербург-США...