Про ЛЮБОВЬ и помидоры 3
Предыдущую статью я окончил напоминанием евангельским, что судить надо по делам. О том поговорим здесь.
Итак, в основном считается, что патриот есть тот, кто делает патриотические дела: защищает от врагов своё Отечество и стремится ко всяческому благоденствию и процветанию его.
Теперь посмотрим на поведение, приличествующее христианину.
Если война, то христианин идёт воевать. Буквально он идёт, чтобы положить душу (жизнь) свою за други своя.
Если мирная жизнь, то христианин заботится не только о спасении души, но и о своём окружении. И это не только люди. Христианин благоукрашает храмы, благоустраивает жилища, участвует в экономической и политической деятельности того государства, в котором ему выпало быть гражданином. Хотя и когда он просто проживает где-то как пришелец, он ведёт себя также.
Христианское учение говорит, что мы вообще в мире этом только странники и пришельцы. Это значит, что мы не должны класть свою душу за земное благоустройство и материальные блага, но соблюдать меру:
“до чего мы достигли, так и должны мыслить и по тому правилу жить” (Флп 3:16).
Своя мера у воина - у того человека, который определил своё жительство как воинское служение; своя мера у крестьянина; своя - у монаха. Но и последний, если нужно, берёт в руки оружие - вспомним защиту Троицкой Свято-Сергиевой Лавры в первое Смутное Время.
Все эти христиане совершают очевидно поступки, которые общепринято считать патриотическими.
Но они не только не “топят за” патриотизм, но и работают, проходят своё служение отнюдь не по велению какого-то патриотизма.
Но - по Заповеди.
И если по какой любви, то прежде всего - по любви к Богу:
“Кто имеет заповеди Мои и соблюдает их, тот любит Меня” (Ин.14:21).
Почему-то патриотам такой расклад не нравится. Не устраивает патриотов это, чтобы человек всё делал ради Христа, а не из чувства патриотизма. Хотя казалось бы - какая в сущности разница, если результат тот же? Или даже лучше в “непатриотическом” случае.
У меня есть два объяснения, одно из которых я уже приводил.
Патриот не верит себе, отчего не может верить и людям. Он по себе знает, что только в патриотическом угаре он ещё способен что-то патриотическое совершить и то не всегда. А поскольку ему надо гарантировать результат, то и прибегает он к этой понятной ему стратегии и знакомым средствам.
Эмоции и деньги. Деньги для умных, таких как он, а всякое быдло надо накрутить. Желательно с детства начать накручивать. Или заград-отряды пустить вслед стаду. Или “сто грамм для храбрости”. Вот и весь ассортимент нехитрый.
Другое объяснение чуть сложней.
Человек, имеющий принципы, неуправляем. Особенно, когда у правителей самих нету принципов и они даже считают, что таковых не может быть.
Развести же патриота на патриотизм элементарно. Хотя бы спросить его, мол, ты что, не патриот? Родину не любишь? (так мы щас научим). И всё, патриот твой с потрохами.
А христианина как раскрутишь? Ты его даже можешь убалтывать и почти уболтать, а он помолится и снова голова чистая.
Это кстати называется кротостью. В Лествице так и определяется кротость как недвижное устроение ума, которое и в чести и бесчестии пребывает одинаковым.
Христианина сложно (если вообще возможно) заставить идти убивать христиан из патриотических чувств и соображений. Христианин всегда подумает, а не навредит ли то, к чему меня призывают, моей бессмертной душе? А душам моих ближних? А моей стране, как бы за которую меня призывают что-то сделать: положить жизнь или бесплатно пахать с непонятной целью?
Христианина придётся убеждать, а не уговаривать. Ему надо доказать из Свв. Писания и Предания, что его миссия угодна не одной лишь правящей партии, а Господу.
Понятно, что это очень неудобно. Куда лучше толпа патриотически настроенных долболюбов, специально воспитанных рабов… Не рабов Божьих, а рабов чего угодно земного, хоть того же земного Отечества. Под чьим именем всегда выступает нынешнее правление, что не только удивительно, но и весьма характерно.
Итак, в основном считается, что патриот есть тот, кто делает патриотические дела: защищает от врагов своё Отечество и стремится ко всяческому благоденствию и процветанию его.
Теперь посмотрим на поведение, приличествующее христианину.
Если война, то христианин идёт воевать. Буквально он идёт, чтобы положить душу (жизнь) свою за други своя.
Если мирная жизнь, то христианин заботится не только о спасении души, но и о своём окружении. И это не только люди. Христианин благоукрашает храмы, благоустраивает жилища, участвует в экономической и политической деятельности того государства, в котором ему выпало быть гражданином. Хотя и когда он просто проживает где-то как пришелец, он ведёт себя также.
Христианское учение говорит, что мы вообще в мире этом только странники и пришельцы. Это значит, что мы не должны класть свою душу за земное благоустройство и материальные блага, но соблюдать меру:
“до чего мы достигли, так и должны мыслить и по тому правилу жить” (Флп 3:16).
Своя мера у воина - у того человека, который определил своё жительство как воинское служение; своя мера у крестьянина; своя - у монаха. Но и последний, если нужно, берёт в руки оружие - вспомним защиту Троицкой Свято-Сергиевой Лавры в первое Смутное Время.
Все эти христиане совершают очевидно поступки, которые общепринято считать патриотическими.
Но они не только не “топят за” патриотизм, но и работают, проходят своё служение отнюдь не по велению какого-то патриотизма.
Но - по Заповеди.
И если по какой любви, то прежде всего - по любви к Богу:
“Кто имеет заповеди Мои и соблюдает их, тот любит Меня” (Ин.14:21).
Почему-то патриотам такой расклад не нравится. Не устраивает патриотов это, чтобы человек всё делал ради Христа, а не из чувства патриотизма. Хотя казалось бы - какая в сущности разница, если результат тот же? Или даже лучше в “непатриотическом” случае.
У меня есть два объяснения, одно из которых я уже приводил.
Патриот не верит себе, отчего не может верить и людям. Он по себе знает, что только в патриотическом угаре он ещё способен что-то патриотическое совершить и то не всегда. А поскольку ему надо гарантировать результат, то и прибегает он к этой понятной ему стратегии и знакомым средствам.
Эмоции и деньги. Деньги для умных, таких как он, а всякое быдло надо накрутить. Желательно с детства начать накручивать. Или заград-отряды пустить вслед стаду. Или “сто грамм для храбрости”. Вот и весь ассортимент нехитрый.
Другое объяснение чуть сложней.
Человек, имеющий принципы, неуправляем. Особенно, когда у правителей самих нету принципов и они даже считают, что таковых не может быть.
Развести же патриота на патриотизм элементарно. Хотя бы спросить его, мол, ты что, не патриот? Родину не любишь? (так мы щас научим). И всё, патриот твой с потрохами.
А христианина как раскрутишь? Ты его даже можешь убалтывать и почти уболтать, а он помолится и снова голова чистая.
Это кстати называется кротостью. В Лествице так и определяется кротость как недвижное устроение ума, которое и в чести и бесчестии пребывает одинаковым.
Христианина сложно (если вообще возможно) заставить идти убивать христиан из патриотических чувств и соображений. Христианин всегда подумает, а не навредит ли то, к чему меня призывают, моей бессмертной душе? А душам моих ближних? А моей стране, как бы за которую меня призывают что-то сделать: положить жизнь или бесплатно пахать с непонятной целью?
Христианина придётся убеждать, а не уговаривать. Ему надо доказать из Свв. Писания и Предания, что его миссия угодна не одной лишь правящей партии, а Господу.
Понятно, что это очень неудобно. Куда лучше толпа патриотически настроенных долболюбов, специально воспитанных рабов… Не рабов Божьих, а рабов чего угодно земного, хоть того же земного Отечества. Под чьим именем всегда выступает нынешнее правление, что не только удивительно, но и весьма характерно.