Просто добавь воды. Часть третья.
Первая часть: http://amorales69.livejournal.com/460760.html
Вторая часть: http://amorales69.livejournal.com/461004.html
Где-то читал, мол, трудно сделать первый шаг, трудно начать что-то новое. Мне не трудно, я уже начал. Поэтому свой первый шаг я даже не заметил.
Вхожу в распахнутые железные ворота. В этой безапелляционной распахнутости есть что-то бесстыжее, мне трудно объяснить почему. Я говорю только о своих ощущениях.
Дорожка налево, дорожка направо, вдоль аккуратных домиков с кактусами в полисадниках.
Выбираю левую. Иду мимо апельсиновых и мандариновых деревьев.
Черт побери! Вы представляете это? Апельсины и мандарины! Не березки и осинки, не ракиты над рекой! Я уже несколько недель как прилетел, но никак не могу отделаться от ощущения нереальности.
Мандарины. Что я о них знаю? Да ничего я не знаю, кроме того, что они растут исключительно на Новый год на одном дереве с конфетами "Мишка на севере" и шоколадками "Аленка".
А тут они растут постоянно. На своем индивидуальном дереве. Рука тянется сорвать оранжевый шарик.
-Эй!-слышу.
Оборачиваюсь.
Передо мной невысокий худой, в мокром фартуке и резиновых сапогах. Почему-то с усами, не смотря на совсем молодое лицо.
-Ты в ульпан?- спрашивает по-русски.
-Да
- Меня Рустам зовут- протягивает узкую ладонь для рукопожатия.
Жму руку, представляюсь.
Рустам ведет меня в администрацию, а сам трещит без умолка, соскакивая с темы на тему без всякого перехода.
Узнаю, что тут уже человек десять собралось, все бывшие наши, что Рустам родом с Грозного и у него тут двоюродный брат Павел.
-У меня фамилия Алиев, а у брата Яковенко, прикинь. У него папа хохол, а у меня азербайджанец. Правда я его не помню.
Приходим в администрацию, меня селят в вагончик, который называется караван.
Вместе со мной в комнате мой тезка, бывший футболист, с таджикской фамилией. У него магнитофон "Весна", он слушает Таню Буланову и иногда без всяких шуток всхлипывает в такт ее песням. Крышки у кассетника нет, поэтому когда кассета заканчивается, она катапультируется наружу. Футболист молча переставляет ее другой стороной и слушает Кар-мэн.
Работаю на обувной фабрике. Беру стельки, вставляю в пляжные туфли, кладу их в коробку, закрываю коробку, ставлю ее на поддон. Все. Интересная работа.
Играет радио. Иногда попадаются англоязычные песни, в основном на иврите, который пока почти не знаю.
Тут работает футболист и Павел, брат Рустама. Сам Рустам работает в столовой. Еще тут есть Яша из Алма-Аты, есть Влад и Леня, человек, старше нас, уже три года как живущий тут вместе с литовской женой и дочкой.
А еще сюда привозят арабок из какой-то там деревни.
В основном молодые девушки, есть даже красивые. Но на арабок обращать внимание не принято, так как это вопиющий мезальянс.
За мой стол садят одну. Зовут Хария. Худенькая, смугленькая. Но мезальянс, так мезальянс.
Она зачем-то улыбается и угощает сладостями. Отказываюсь на всякий случай.
Показывает пальцем на глаза и на меня: Блю айз вери найс.
Ну, да, у них тут местный фетиш. Голубые глаза это круто.
-Пошли к Яше в караван- говорит Влад.
-А что там?
-Ты как с Луны свалился. Он опять проставляется.
-Что значит опять?
-Ну, понимаешь, он постоянно что-то отмечает. Позавчера пили в честь двух с половиной летия, как он снял гипс с ноги. Три дня назад в честь Дня рождения его второй любви, а сегодня полгода, как он продал свой мопед у себя в Алма-Ате. Он уже все деньги, что государство в помощь вновьприбывшим выдает просадил.
-Он дурак?
-Похоже, что да.
-Похоже???
Я иду рядом с мамой. Хрустит снег. Сверху черный купол неба, усыпанный, как золотыми веснушками, звездами. На мне зимнее пальто, шапка на резинке, мне пять лет.
Я смотрю на небо и спрашиваю:
-Мама, а на звездах люди живут?
-Нет, сынок- отвечает мама- На звездах никто не живет.
Мне становится до боли обидно, что звезды пустынны и безлюдны, и я плачу.
Просыпаюсь. К чему бы этому приснится?
На соседней койке спит футболист.
Выхожу из каравана. Темно, ночь. Небо такое же звездное, как во сне. Только снега нет.
Где-то далеко кричит павлин. Очень противно кричит.
Сажусь на ступеньку, закуриваю.
В домике напротив зажигается окошко. Там живет Джонни. Он мулат из Англии. Днем он работает на рыбных прудах, потом идет в бар, где пьет пиво.
Говорят, что Джонни скрывается в Израиле от английской полиции. Может быть, тут это никому не интересно. Окошко в домике Джонни гаснет.
Достаю фломастер и пишу на белой стенке каравана "Venitus venitatus et omnia venitus".
Суета сует все суета.
Ночью ходили за фруктами. Сбивали хурмой киви, а апельсинами груши.
Самое интересное, что все это мы можем абсолютно бесплатно брать в киббуцной столовой. Зачем мы это делаем?
Добычу храним в мусорных пакетах под кроватью.
Футболист жрет апельсины десятками. Я бы так не смог. Мой рекорд- десять бананов и отравление ими как результат.
Началась учеба. Иврит вроде дается. В классе очень некрасивые девочки. Оля Большая. Очень большая. Оля маленькая. Совсем никакая. Прыщавая девочка Элла, на вопрос откуда она ответившая:
-С Перми.
-Пиздишь, нет такого города Спермь- ответил ей Влад.
И еще какая-то девочка, имени которой я не помню.
Сегодня идем в бар. Для жителей киббуца он бесплатный. Вернее пиво бесплатное. Нам этого вполне хватит. Коммунизм.
В баре танцую под Макси Проста с литовской женой Лени. Она говорит, что она парикмахер и может меня постричь. Я ей верю.
Потом мы много пили, разговаривали с датскими и шведскими волонтерами на немыслимом языке. Потом были голые танцы. Потом я не помню.
Боже, кто включил это режущий электрический свет!
А нет, это не электрический свет. Это обычный свет. Это я глаза открыл просто.
Комната с белым потолком. Где я? Явно не у себя в караване. Там нет такого белого потолка и такой люстры с салатовыми рожками.
Медленно, преодалевая страшную боль в голове поворачиваюсь направо.
Кто это? Женская рука с морковным маникюром, прядь светлых волос. Вглядываюсь в лицо.
Я ее где-то видел, но не знаком. По-моему это финская волонтерка. Страшненькая и толстенькая.
Как я тут оказался?
Глупый вопрос. Вспоминаю вчерашнее и понимаю, что мое нахождение тут это как раз следствие этого вчерашнего.
В голове крутится Close To You.
Конечно с этой финкой у меня ничего не было, не в том я был состоянии. Это я так себя уговариваю. Как-то неубедительно, но стараюсь.
Медленно сползаю с кровати, хватаю в охапку свою одежду и на цыпочках ухожу за дверь.
Мне кажется, что финка была не против моего исчезновения.
Раннее утро, бреду к себе. Где-то лает собака, где-то завели автомобиль. Свежо и немного прохладно. Очень хочется пить. Подхожу к поливочному шлангу рядом с одним из домиков. Открываю кран, пью холодную воду. Хорошо бы ей сейчас разбавить тот самый "Зуко", что я купил у цыганской девочки возле ГУМа. Но у меня его давно нет, и почему я о нем вспомнил?
И еще эти шерстяные одеяла...
В голове крутится Close To You...
Вторая часть: http://amorales69.livejournal.com/461004.html
Где-то читал, мол, трудно сделать первый шаг, трудно начать что-то новое. Мне не трудно, я уже начал. Поэтому свой первый шаг я даже не заметил.
Вхожу в распахнутые железные ворота. В этой безапелляционной распахнутости есть что-то бесстыжее, мне трудно объяснить почему. Я говорю только о своих ощущениях.
Дорожка налево, дорожка направо, вдоль аккуратных домиков с кактусами в полисадниках.
Выбираю левую. Иду мимо апельсиновых и мандариновых деревьев.
Черт побери! Вы представляете это? Апельсины и мандарины! Не березки и осинки, не ракиты над рекой! Я уже несколько недель как прилетел, но никак не могу отделаться от ощущения нереальности.
Мандарины. Что я о них знаю? Да ничего я не знаю, кроме того, что они растут исключительно на Новый год на одном дереве с конфетами "Мишка на севере" и шоколадками "Аленка".
А тут они растут постоянно. На своем индивидуальном дереве. Рука тянется сорвать оранжевый шарик.
-Эй!-слышу.
Оборачиваюсь.
Передо мной невысокий худой, в мокром фартуке и резиновых сапогах. Почему-то с усами, не смотря на совсем молодое лицо.
-Ты в ульпан?- спрашивает по-русски.
-Да
- Меня Рустам зовут- протягивает узкую ладонь для рукопожатия.
Жму руку, представляюсь.
Рустам ведет меня в администрацию, а сам трещит без умолка, соскакивая с темы на тему без всякого перехода.
Узнаю, что тут уже человек десять собралось, все бывшие наши, что Рустам родом с Грозного и у него тут двоюродный брат Павел.
-У меня фамилия Алиев, а у брата Яковенко, прикинь. У него папа хохол, а у меня азербайджанец. Правда я его не помню.
Приходим в администрацию, меня селят в вагончик, который называется караван.
Вместе со мной в комнате мой тезка, бывший футболист, с таджикской фамилией. У него магнитофон "Весна", он слушает Таню Буланову и иногда без всяких шуток всхлипывает в такт ее песням. Крышки у кассетника нет, поэтому когда кассета заканчивается, она катапультируется наружу. Футболист молча переставляет ее другой стороной и слушает Кар-мэн.
Работаю на обувной фабрике. Беру стельки, вставляю в пляжные туфли, кладу их в коробку, закрываю коробку, ставлю ее на поддон. Все. Интересная работа.
Играет радио. Иногда попадаются англоязычные песни, в основном на иврите, который пока почти не знаю.
Тут работает футболист и Павел, брат Рустама. Сам Рустам работает в столовой. Еще тут есть Яша из Алма-Аты, есть Влад и Леня, человек, старше нас, уже три года как живущий тут вместе с литовской женой и дочкой.
А еще сюда привозят арабок из какой-то там деревни.
В основном молодые девушки, есть даже красивые. Но на арабок обращать внимание не принято, так как это вопиющий мезальянс.
За мой стол садят одну. Зовут Хария. Худенькая, смугленькая. Но мезальянс, так мезальянс.
Она зачем-то улыбается и угощает сладостями. Отказываюсь на всякий случай.
Показывает пальцем на глаза и на меня: Блю айз вери найс.
Ну, да, у них тут местный фетиш. Голубые глаза это круто.
-Пошли к Яше в караван- говорит Влад.
-А что там?
-Ты как с Луны свалился. Он опять проставляется.
-Что значит опять?
-Ну, понимаешь, он постоянно что-то отмечает. Позавчера пили в честь двух с половиной летия, как он снял гипс с ноги. Три дня назад в честь Дня рождения его второй любви, а сегодня полгода, как он продал свой мопед у себя в Алма-Ате. Он уже все деньги, что государство в помощь вновьприбывшим выдает просадил.
-Он дурак?
-Похоже, что да.
-Похоже???
Я иду рядом с мамой. Хрустит снег. Сверху черный купол неба, усыпанный, как золотыми веснушками, звездами. На мне зимнее пальто, шапка на резинке, мне пять лет.
Я смотрю на небо и спрашиваю:
-Мама, а на звездах люди живут?
-Нет, сынок- отвечает мама- На звездах никто не живет.
Мне становится до боли обидно, что звезды пустынны и безлюдны, и я плачу.
Просыпаюсь. К чему бы этому приснится?
На соседней койке спит футболист.
Выхожу из каравана. Темно, ночь. Небо такое же звездное, как во сне. Только снега нет.
Где-то далеко кричит павлин. Очень противно кричит.
Сажусь на ступеньку, закуриваю.
В домике напротив зажигается окошко. Там живет Джонни. Он мулат из Англии. Днем он работает на рыбных прудах, потом идет в бар, где пьет пиво.
Говорят, что Джонни скрывается в Израиле от английской полиции. Может быть, тут это никому не интересно. Окошко в домике Джонни гаснет.
Достаю фломастер и пишу на белой стенке каравана "Venitus venitatus et omnia venitus".
Суета сует все суета.
Ночью ходили за фруктами. Сбивали хурмой киви, а апельсинами груши.
Самое интересное, что все это мы можем абсолютно бесплатно брать в киббуцной столовой. Зачем мы это делаем?
Добычу храним в мусорных пакетах под кроватью.
Футболист жрет апельсины десятками. Я бы так не смог. Мой рекорд- десять бананов и отравление ими как результат.
Началась учеба. Иврит вроде дается. В классе очень некрасивые девочки. Оля Большая. Очень большая. Оля маленькая. Совсем никакая. Прыщавая девочка Элла, на вопрос откуда она ответившая:
-С Перми.
-Пиздишь, нет такого города Спермь- ответил ей Влад.
И еще какая-то девочка, имени которой я не помню.
Сегодня идем в бар. Для жителей киббуца он бесплатный. Вернее пиво бесплатное. Нам этого вполне хватит. Коммунизм.
В баре танцую под Макси Проста с литовской женой Лени. Она говорит, что она парикмахер и может меня постричь. Я ей верю.
Потом мы много пили, разговаривали с датскими и шведскими волонтерами на немыслимом языке. Потом были голые танцы. Потом я не помню.
Боже, кто включил это режущий электрический свет!
А нет, это не электрический свет. Это обычный свет. Это я глаза открыл просто.
Комната с белым потолком. Где я? Явно не у себя в караване. Там нет такого белого потолка и такой люстры с салатовыми рожками.
Медленно, преодалевая страшную боль в голове поворачиваюсь направо.
Кто это? Женская рука с морковным маникюром, прядь светлых волос. Вглядываюсь в лицо.
Я ее где-то видел, но не знаком. По-моему это финская волонтерка. Страшненькая и толстенькая.
Как я тут оказался?
Глупый вопрос. Вспоминаю вчерашнее и понимаю, что мое нахождение тут это как раз следствие этого вчерашнего.
В голове крутится Close To You.
Конечно с этой финкой у меня ничего не было, не в том я был состоянии. Это я так себя уговариваю. Как-то неубедительно, но стараюсь.
Медленно сползаю с кровати, хватаю в охапку свою одежду и на цыпочках ухожу за дверь.
Мне кажется, что финка была не против моего исчезновения.
Раннее утро, бреду к себе. Где-то лает собака, где-то завели автомобиль. Свежо и немного прохладно. Очень хочется пить. Подхожу к поливочному шлангу рядом с одним из домиков. Открываю кран, пью холодную воду. Хорошо бы ей сейчас разбавить тот самый "Зуко", что я купил у цыганской девочки возле ГУМа. Но у меня его давно нет, и почему я о нем вспомнил?
И еще эти шерстяные одеяла...
В голове крутится Close To You...