ночь каракатица,
в дырочках платице,
звездный распахнутый плащ,
все мои сны безрассудно растрачены,
книжка да лампа, хоть плачь.

бусинкой годы на нитку,
ку-ку, ку-ку,
куда-то спешит улитка,
а я не спешу,
на веревке вешу.

все как-то качаясь куда-то течет,
но говорят настала осень,
чего-то вроде недостает,
ерунда, впрочем.

смотрел фотографии, Ленинград,
юность,
это все было со мной?
глупость.

нет прошлого и настоящего нет,
есть только осень,
на фотографиях идет снег,
вернее, заносит.

Платон дурак,
А я дурак, но не Платон,
Смешно.

Стены сжимаются, стены сжимаются, стены,
Небо в ращелине тоньше укола иглы,
Ты еще можешь мечтать, как бы тонок просвет этот не был,
Ну а потом, только сны, бесполезные длинные сны.

все как раньше, вернее наооборот,
меня преследуют тени,
всех тех, кто еще не живет,

сквозь глотку каменной глыбой,
рвется победный вой,
проросло мое семя,
сорной травой.

по линии жизни,
своей ладони,
бегу, ползу,
из рая, где все доступно,
в вечную мерзлоту.

кто-то женщину на пъедестал,
а кто-то вставил, уснул и встал,
а между ними,
мужчины-кнедлики и мужчины-перины.

где ты прекрасное, где ты чудесное,
может за деревом в гуще листвы,
может за облаком, может за знаменем,
этой родной пизданутой страны.
чайки над морем кружат язвительно,
небо синеет и чем-то манит,
вроде все здорово, все охуительно,
но не стоит, ни на что не стоит.

я желаю Обаме успеха,
свято верю в новый подход,
жаль, для полного счастья на свете,
нужна жертва - еврейский народ.