Эффект субъективной вероятности
Петер Брюггер и его коллега Кирстен Тэйлор находились в затруднительном положении.
Как скептики-рационалисты, они не могли верить в пси, и потому полагали, что парапсихологи заблуждаются. Но как честные люди, они не могли отрицать, что парапсихологи накопили достаточный объём данных, требующих объяснения. Списать всё на ошибки и фальсификации могут только фанатики вроде Рэнди, серьёзный учёный старается всё-таки быть объективным и беспристрастным.
В начале двухтысячных Брюггер и Тэйлор, как им показалось, это объяснение нашли.
Для начала - очевидный факт: люди, верящие в паранормальное, чаще сталкиваются с паранормальными явлениями, чем те, кто не верит.
Тут даже не нужно никаких нестандартных теорий, достаточно здравого смысла. «Верующий» склонен приписывать сверхъестественные причины некоторым вещам просто потому, что не может их объяснить. Скептик же, даже оказавшись очевидцем явной чертовщины, обычно отмахивается от неё или хватается за первое пришедшее на ум «нормальное» объяснение, а потому впоследствии склонен полагать, что ничего выходящего за рамки обыденности с ним никогда не происходило.
Но есть и объективные различия, установленные опытами. «Верующие» придают больше значения совпадениям, повторам и последовательностям событий - и лучше умеют их замечать.
Работает это и в обратную сторону. В одном из опытов испытуемых просили мысленно сгенерировать последовательность бросков кубика - то есть случайных чисел от 1 до 6. Так вот, в тех цепочках, что создавали «верующие», было намного меньше повторов. Осознанно или нет, такие люди считают, что последовательность 2-2-2 не так похожа на случайную, как последовательность, скажем, 6-2-1.
Парадоксальным образом это приводит к тому, что их результаты, с точки зрения теории вероятностей, оказываются, наоборот, менее случайными, чем у скептиков.
Другие опыты показывают, что вера в паранормальное довольно чётко скоррелирована с ассоциативным мышлением. Чем сильнее у тебя способность видеть в предметах общее, тем больше вероятность, что ты веришь в сверхъестественное.
Ещё одна особенность «верующих» - они намного легче поддаются иллюзии контроля. Были опыты, где испытуемым предлагали найти последовательность шагов, ведущих к определённому исходу. На самом деле такой не существовало - исход определялся случайным образом. Однако «верующие» чаще утверждали, что обнаружили ключ к разгадке - алгоритм, позволяющий побеждать с большей вероятностью.
Дальше - больше. Дело в том, что последовательности, генерируемые большинством алгоритмов, в действительности не случайны - уже хотя бы потому, что они сгенерированы алгоритмом.
Более того, не вполне случайны и последовательности, созданные при помощи физических устройств. Не зря же ходят легенды о мастере, который выиграл огромную сумму в казино, предварительно изучив местную рулетку и запомнив её отклонения от «истинного рандома».
Джордж Спенсер Браун (на которого ссылаются Брюггер и Тэйлор) ещё в пятидесятых годах показал, что представления математиков о вероятности противоречивы сами по себе и плохо отражают реальность.
У истинной случайности в математическом смысле есть два определения - равномерное распределение исходов по всему полю возможных значений и невозможность определить следующий результат, исходя из предыдущих. Эти два свойства противоречат друг другу: полностью непредсказуемая последовательность будет включать в себя сколь угодно сильные отклонения от равномерного распределения. Более того, в ней непременно найдутся и достаточно длинные участки с явными паттернами, позволяющими локально предсказывать следующие результаты.
Можно было бы ожидать, что на бесконечной последовательности всё выровняется, но вот незадача - во вселенной нет ничего бесконечного, а понятие предела для случайных чисел не имеет смысла.
Утверждения Брауна были приняты к сведению и благополучно задвинуты в сторону, потому что для статистики несовершенность случайности не играет особой роли. Но вот в парапсихологии, где большинство нынешних экспериментов так или иначе связаны с рандомом, это намного важнее.
Таким образом, у нас есть две не вполне случайные последовательности - одну генерирует прибор, вторую испытуемый. Если они отклоняются от истинной случайности в одну и ту же сторону, то вполне могут начать совпадать чаще, чем предписано теорией вероятности.
Или нет. Если конкретный испытуемый не совпал с генератором по фазе - он, наоборот, будет угадывать реже, чем полагается теорией. Такой эффект давно описан парапсихологами под названием «нега-пси».
Дополнительный бонус «верующий» получает от своей способности неосознанно подмечать паттерны. Он может как бы настроиться на особенности экспериментального ГСЧ, и тогда начнёт совпадать с ним ещё чаще.
Так что аббревиатуру ЭСВ, обычно значащую «экстрасенсорное восприятие», следует расшифровывать как «эффект субъективной вероятности». Никакого пси не существует, а есть лишь особенности нашего мышления, которые и следует изучать дальше.
Мне кажется, это тот случай, когда учёные угадали все буквы, но не смогли назвать слово.
Брюггер и Тэйлор не зря ограничились только экспериментами по пси-восприятию, где требуется угадывать, и ни слова не сказали об опытах по психокинезу, где нужно, наоборот, влиять на случайную последовательность.
Эти опыты показывают, что иллюзия контроля - не такая уж и иллюзия: некоторым участникам экспериментов действительно удаётся добиваться успеха чаще, чем положено по теории. Тут уже не человек воспринимает показания прибора, а прибор каким-то образом корректирует свою выдачу под ожидания человека.
Их теория не объясняет и знаменитого эффекта спада. Если испытуемый неосознанно настраивается на ГСЧ, то должен угадывать тем чаще, чем дольше он с ним работает, а в действительности обычно происходит в точности наоборот: вначале большое количество совпадений, затем оно снижается, и в конце концов выравнивается с предсказаниями теории.
Для настройки, как признают и сами авторы, нужна обратная связь: после каждой попытки испытуемый должен узнавать, что устройство выдало на самом деле. Однако эффект работает и там, где нет никакой обратной связи, и это авторы признают тоже, хотя полагают, что в этих случаях он определяется чем-то другим.
Так что в сухом остатке проблема вовсе не решена, а просто заменена другой. Вместо «некоторые люди паранормальным образом слишком часто угадывают следующее число» получается «некоторые люди паранормальным образом настраиваются на экспериментальные системы».
Но на мой взгляд, эта гипотеза интересна даже не столько сама по себе, сколько вопросами, о которых она заставляет задуматься.
Большинство подобных исследований начинается с одного базового предположения. Наш способ видеть мир и существовать в нём - безусловно и единственно правильный, а потому мы полностью нормальны, мы точка отсчёта. Все остальные - либо невежды, которых ещё не коснулась истина, либо они отвергают истину из-за своей умственной, моральной или психической ущербности. Наша задача - выяснить, какие именно отклонения побуждают их так поступать.
Дальше всё просто. Достаточно найти, какие психозы, мутации или логические ошибки усиливают склонность человека к «еретическому» поведению, и объявить их первопричиной этого поведения.
Такие есть всегда, потому что ни одно сумасшествие не делает человека каким-то качественно иным существом. Все они только нарушают баланс, подавляют одни свойства здоровой личности, а другие взвинчивают до четвёртой космической и выводят из-под контроля.
Поэтому скептики всегда с удовольствием исследуют, что заставляет людей верить в чудеса. Но с тем же успехом мы могли бы задаться вопросом, что побуждает людей в них не верить - такие исследования существуют, и их результаты весьма любопытны.
Апофения - понятие из того же смыслового ряда.
Есть люди, которые видят смысл и форму там, где её нет. Есть люди, которые видят реально существующий смысл и форму там, где их не могут увидеть другие. Провести между ними точную границу могло бы только всеведущее существо, которое точно знает, где смысл есть, а где нет. Нам же остаётся только различать произвольно в соответствии с опытом и верованиями.
Так что правильнее, на мой взгляд, говорить о чувствительности к паттернам как таковой. Чем сильнее она развита, тем лучше человек видит закономерности в окружающем мире, но и чаще ошибается при этом. И конечно, есть психозы, которые раздувают именно эту чувствительность до предела.
Мир верующего - и тут я пишу это слово без кавычек, потому что имею в виду не только тех, кто верит в пси - более осмыслен и упорядочен, чем мир скептика-рационалиста. Верующий видит высшую волю в том, что скептику кажется простой слепой случайностью. Но считать это заблуждением можно только при условии, что мы заранее постановили признать правоту скептика.
А ведь это не единственный вариант. Возможно, наоборот, заблуждается скептик, не видящий вмешательства потусторонних сил в свою жизнь. Возможно, вообще правы оба: есть люди, в жизни которых случайности не случайны, а есть те, на кого высшие силы не обращают внимания, предоставляя им выкарабкиваться самостоятельно.
Нельзя не заметить иронию. Наука, какой мы её знаем сейчас - прежде всего поиск симметрий, повторений и паттернов в окружающем мире. И при этом учёные предают анафеме и обзывают нехорошими словами тех, кто видит больше закономерностей, чем можно уловить их методом.
Парапсихология, насколько я это вижу, в самом деле идёт по ложному пути, исследуя предполагаемые «психические способности» получать информацию или воздействовать на реальность.
На деле большинство паранормальных феноменов включают в себя элемент осмысленного совпадения событий - в том числе событий внешнего и внутреннего мира, то, что Юнг называл синхроничностью.
Правильнее было бы изучать сами события - то, как в мире нечто происходит, как и почему одни события следуют за другими или случаются одновременно.
Естественные науки до сих пор исследовали только одну разновидность такой связи - ту, что принято называть инструментальной причинностью и описывать с помощью передачи и превращений энергии. Все остальные сваливают в кучу под общим названием случайности, совпадения, удачи или неудачи.
А между тем, вполне возможно, именно в этой серой области и можно найти основу для настоящей Единой Теории Всего.
Как скептики-рационалисты, они не могли верить в пси, и потому полагали, что парапсихологи заблуждаются. Но как честные люди, они не могли отрицать, что парапсихологи накопили достаточный объём данных, требующих объяснения. Списать всё на ошибки и фальсификации могут только фанатики вроде Рэнди, серьёзный учёный старается всё-таки быть объективным и беспристрастным.
В начале двухтысячных Брюггер и Тэйлор, как им показалось, это объяснение нашли.
Для начала - очевидный факт: люди, верящие в паранормальное, чаще сталкиваются с паранормальными явлениями, чем те, кто не верит.
Тут даже не нужно никаких нестандартных теорий, достаточно здравого смысла. «Верующий» склонен приписывать сверхъестественные причины некоторым вещам просто потому, что не может их объяснить. Скептик же, даже оказавшись очевидцем явной чертовщины, обычно отмахивается от неё или хватается за первое пришедшее на ум «нормальное» объяснение, а потому впоследствии склонен полагать, что ничего выходящего за рамки обыденности с ним никогда не происходило.
Но есть и объективные различия, установленные опытами. «Верующие» придают больше значения совпадениям, повторам и последовательностям событий - и лучше умеют их замечать.
Работает это и в обратную сторону. В одном из опытов испытуемых просили мысленно сгенерировать последовательность бросков кубика - то есть случайных чисел от 1 до 6. Так вот, в тех цепочках, что создавали «верующие», было намного меньше повторов. Осознанно или нет, такие люди считают, что последовательность 2-2-2 не так похожа на случайную, как последовательность, скажем, 6-2-1.
Парадоксальным образом это приводит к тому, что их результаты, с точки зрения теории вероятностей, оказываются, наоборот, менее случайными, чем у скептиков.
Другие опыты показывают, что вера в паранормальное довольно чётко скоррелирована с ассоциативным мышлением. Чем сильнее у тебя способность видеть в предметах общее, тем больше вероятность, что ты веришь в сверхъестественное.
Ещё одна особенность «верующих» - они намного легче поддаются иллюзии контроля. Были опыты, где испытуемым предлагали найти последовательность шагов, ведущих к определённому исходу. На самом деле такой не существовало - исход определялся случайным образом. Однако «верующие» чаще утверждали, что обнаружили ключ к разгадке - алгоритм, позволяющий побеждать с большей вероятностью.
Дальше - больше. Дело в том, что последовательности, генерируемые большинством алгоритмов, в действительности не случайны - уже хотя бы потому, что они сгенерированы алгоритмом.
Более того, не вполне случайны и последовательности, созданные при помощи физических устройств. Не зря же ходят легенды о мастере, который выиграл огромную сумму в казино, предварительно изучив местную рулетку и запомнив её отклонения от «истинного рандома».
Джордж Спенсер Браун (на которого ссылаются Брюггер и Тэйлор) ещё в пятидесятых годах показал, что представления математиков о вероятности противоречивы сами по себе и плохо отражают реальность.
У истинной случайности в математическом смысле есть два определения - равномерное распределение исходов по всему полю возможных значений и невозможность определить следующий результат, исходя из предыдущих. Эти два свойства противоречат друг другу: полностью непредсказуемая последовательность будет включать в себя сколь угодно сильные отклонения от равномерного распределения. Более того, в ней непременно найдутся и достаточно длинные участки с явными паттернами, позволяющими локально предсказывать следующие результаты.
Можно было бы ожидать, что на бесконечной последовательности всё выровняется, но вот незадача - во вселенной нет ничего бесконечного, а понятие предела для случайных чисел не имеет смысла.
Утверждения Брауна были приняты к сведению и благополучно задвинуты в сторону, потому что для статистики несовершенность случайности не играет особой роли. Но вот в парапсихологии, где большинство нынешних экспериментов так или иначе связаны с рандомом, это намного важнее.
Таким образом, у нас есть две не вполне случайные последовательности - одну генерирует прибор, вторую испытуемый. Если они отклоняются от истинной случайности в одну и ту же сторону, то вполне могут начать совпадать чаще, чем предписано теорией вероятности.
Или нет. Если конкретный испытуемый не совпал с генератором по фазе - он, наоборот, будет угадывать реже, чем полагается теорией. Такой эффект давно описан парапсихологами под названием «нега-пси».
Дополнительный бонус «верующий» получает от своей способности неосознанно подмечать паттерны. Он может как бы настроиться на особенности экспериментального ГСЧ, и тогда начнёт совпадать с ним ещё чаще.
Так что аббревиатуру ЭСВ, обычно значащую «экстрасенсорное восприятие», следует расшифровывать как «эффект субъективной вероятности». Никакого пси не существует, а есть лишь особенности нашего мышления, которые и следует изучать дальше.
Мне кажется, это тот случай, когда учёные угадали все буквы, но не смогли назвать слово.
Брюггер и Тэйлор не зря ограничились только экспериментами по пси-восприятию, где требуется угадывать, и ни слова не сказали об опытах по психокинезу, где нужно, наоборот, влиять на случайную последовательность.
Эти опыты показывают, что иллюзия контроля - не такая уж и иллюзия: некоторым участникам экспериментов действительно удаётся добиваться успеха чаще, чем положено по теории. Тут уже не человек воспринимает показания прибора, а прибор каким-то образом корректирует свою выдачу под ожидания человека.
Их теория не объясняет и знаменитого эффекта спада. Если испытуемый неосознанно настраивается на ГСЧ, то должен угадывать тем чаще, чем дольше он с ним работает, а в действительности обычно происходит в точности наоборот: вначале большое количество совпадений, затем оно снижается, и в конце концов выравнивается с предсказаниями теории.
Для настройки, как признают и сами авторы, нужна обратная связь: после каждой попытки испытуемый должен узнавать, что устройство выдало на самом деле. Однако эффект работает и там, где нет никакой обратной связи, и это авторы признают тоже, хотя полагают, что в этих случаях он определяется чем-то другим.
Так что в сухом остатке проблема вовсе не решена, а просто заменена другой. Вместо «некоторые люди паранормальным образом слишком часто угадывают следующее число» получается «некоторые люди паранормальным образом настраиваются на экспериментальные системы».
Но на мой взгляд, эта гипотеза интересна даже не столько сама по себе, сколько вопросами, о которых она заставляет задуматься.
Большинство подобных исследований начинается с одного базового предположения. Наш способ видеть мир и существовать в нём - безусловно и единственно правильный, а потому мы полностью нормальны, мы точка отсчёта. Все остальные - либо невежды, которых ещё не коснулась истина, либо они отвергают истину из-за своей умственной, моральной или психической ущербности. Наша задача - выяснить, какие именно отклонения побуждают их так поступать.
Дальше всё просто. Достаточно найти, какие психозы, мутации или логические ошибки усиливают склонность человека к «еретическому» поведению, и объявить их первопричиной этого поведения.
Такие есть всегда, потому что ни одно сумасшествие не делает человека каким-то качественно иным существом. Все они только нарушают баланс, подавляют одни свойства здоровой личности, а другие взвинчивают до четвёртой космической и выводят из-под контроля.
Поэтому скептики всегда с удовольствием исследуют, что заставляет людей верить в чудеса. Но с тем же успехом мы могли бы задаться вопросом, что побуждает людей в них не верить - такие исследования существуют, и их результаты весьма любопытны.
Апофения - понятие из того же смыслового ряда.
Есть люди, которые видят смысл и форму там, где её нет. Есть люди, которые видят реально существующий смысл и форму там, где их не могут увидеть другие. Провести между ними точную границу могло бы только всеведущее существо, которое точно знает, где смысл есть, а где нет. Нам же остаётся только различать произвольно в соответствии с опытом и верованиями.
Так что правильнее, на мой взгляд, говорить о чувствительности к паттернам как таковой. Чем сильнее она развита, тем лучше человек видит закономерности в окружающем мире, но и чаще ошибается при этом. И конечно, есть психозы, которые раздувают именно эту чувствительность до предела.
Мир верующего - и тут я пишу это слово без кавычек, потому что имею в виду не только тех, кто верит в пси - более осмыслен и упорядочен, чем мир скептика-рационалиста. Верующий видит высшую волю в том, что скептику кажется простой слепой случайностью. Но считать это заблуждением можно только при условии, что мы заранее постановили признать правоту скептика.
А ведь это не единственный вариант. Возможно, наоборот, заблуждается скептик, не видящий вмешательства потусторонних сил в свою жизнь. Возможно, вообще правы оба: есть люди, в жизни которых случайности не случайны, а есть те, на кого высшие силы не обращают внимания, предоставляя им выкарабкиваться самостоятельно.
Нельзя не заметить иронию. Наука, какой мы её знаем сейчас - прежде всего поиск симметрий, повторений и паттернов в окружающем мире. И при этом учёные предают анафеме и обзывают нехорошими словами тех, кто видит больше закономерностей, чем можно уловить их методом.
Парапсихология, насколько я это вижу, в самом деле идёт по ложному пути, исследуя предполагаемые «психические способности» получать информацию или воздействовать на реальность.
На деле большинство паранормальных феноменов включают в себя элемент осмысленного совпадения событий - в том числе событий внешнего и внутреннего мира, то, что Юнг называл синхроничностью.
Правильнее было бы изучать сами события - то, как в мире нечто происходит, как и почему одни события следуют за другими или случаются одновременно.
Естественные науки до сих пор исследовали только одну разновидность такой связи - ту, что принято называть инструментальной причинностью и описывать с помощью передачи и превращений энергии. Все остальные сваливают в кучу под общим названием случайности, совпадения, удачи или неудачи.
А между тем, вполне возможно, именно в этой серой области и можно найти основу для настоящей Единой Теории Всего.