Демиург-искуситель
На первый взгляд кажется, что начало «Сильмариллиона» показывает нам нечто вроде авраамического мифа о творении. Есть Единый Бог, есть его прислужники - «ангелы» и «архангелы» - есть, в конце концов, светлейший ангел, который пал и сделался повелителем тьмы.
Даже то, что мир фактически творит не Бог, а его ангелы, вполне вписывается в парадигму - у евреев это тоже была одна из версий космогонии.
Однако чем дальше вчитываешься в «Айнулиндалэ», тем больше замечаешь в поведении Эру (иже есть рекомъiй въ Ардѣ Iлуватаръ) одну странность.
Он ведёт себя не как Вседержитель, а скорее... как искуситель.
Помните эту часть христианской доктрины? Дьявол не имеет власти ни над чем в сотворённом мире. Однако он есть дух, и потому легко проникает в человеческие умы. Он подбрасывает образы и мысли, которым в душе откликаются страсти.
Если человек не будет осторожен и не выбросит греховный образ из головы, пиши пропало - постепенно он дойдёт до полного порабощения. Помысел, который он принял, встанет во главу угла и будет определять собой всё остальное.
Но именно это и делает Эру в начале мира. Сотворив Айнур, он не распределяет между ними обязанности - он даёт им тему, на которую им самим захочется петь. И каждый из божественных певцов выбирает ту часть, которая ему больше всего понравилась.
Манвэ поёт про весёлый ветер, про дальние горы, про птичьи разговоры и синие просторы. Оромэ - про чащи лесные, про звериный запутанный след, про шорохи ночные тоже. Ну а Тулкас - про мускулы стальные и радость боевых побед.
И даже Мелькор... Его пение автор называет диссонансом, однако Эру в финале сообщает всем, что так и задумано. В теме была роль для бунтаря, для своеволия и жажды власти. Выбравший её, правда, будет навеки проклят... но никто ж не заставлял - сам, всё сам.
Чем дальше, тем больше Айнур подчиняются темам, которые сами же исполняют. Смыслы, которыми они увлеклись, становятся их сутью и именами. И когда Эру провозглашает «Да будет так!» - у них не остаётся другого выбора, кроме как войти в ещё не вполне сотворённый мир и начать его творить. Да им и не хочется уже ничего другого.
Вы как хотите, а мне это больше напоминает не христианскую космогонию, а «гностический» миф о сотворении Аурбиса. Эру при этом занимает место Лорхана - искусителя, который убедил остальных богов отдать все свои силы новорожденному миру, стать его «костями», основой и опорой его законов. Только сам он, в отличие от Лорхана, не вошёл в творение, а остался в вечных чертогах за его пределами.
Занятно, что примерно то же самое продолжается дальше уже и в сотворённом мире.
Никакого «завета» между богами и людьми/эльфами тут быть не может, ибо завет подразумевает права и обязанности сторон, а у Валар нет никаких обязанностей перед творением. Они предлагают и предостерегают, но если ты следуешь (или не следуешь) их слову - все последствия в любом случае только твоя проблема. Никто тебя не заставлял.
А вот Мелькор, ставший Морготом, действует совершенно иначе - как правитель, обладающий властью. Он награждает своих слуг и карает врагов и отступников. Он отдаёт приказы и ожидает их безоговорочного исполнения. Он требует то, что ему требуется, и если не получает это добром - берёт силой.
Из этого видно, что Саурон после падения Моргота и вправду поначалу раскаялся. Он сменил парадигму и начал действовать не как его учитель, а как положено Майар.
Вся история Колец Власти - история великого искусителя. И те, кто делал Кольца, и те, кто их потом примерял, поступали так не потому, что подчинялись силе Саурона, или ждали от него вознаграждения, или боялись наказания. Нет, он просто подкидывал им отличные многообещающие идеи - всё остальное они делали сами. И ответственность за неожиданные последствия тоже полностью на них.
А ещё из этого видно, что волшебники - действительно воплощённые Майар. Саруман под конец всё же поехал кукухой и возомнил себя правителем, зато Гэндальф продолжал прежнюю линию. Никого не заставлять, никому не угрожать, просто подбрасывать идеи, создавать подходящие ситуации - так, чтобы люди, гномы, эльфы и хоббиты сами, добровольно и без принуждения, решали сделать именно то, что тебе требуется.
И да, разумеется, это всё было не про Толкина и не про его мифы - а, как обычно, про магию и то, как она работает.
Даже то, что мир фактически творит не Бог, а его ангелы, вполне вписывается в парадигму - у евреев это тоже была одна из версий космогонии.
Однако чем дальше вчитываешься в «Айнулиндалэ», тем больше замечаешь в поведении Эру (иже есть рекомъiй въ Ардѣ Iлуватаръ) одну странность.
Он ведёт себя не как Вседержитель, а скорее... как искуситель.
Помните эту часть христианской доктрины? Дьявол не имеет власти ни над чем в сотворённом мире. Однако он есть дух, и потому легко проникает в человеческие умы. Он подбрасывает образы и мысли, которым в душе откликаются страсти.
Если человек не будет осторожен и не выбросит греховный образ из головы, пиши пропало - постепенно он дойдёт до полного порабощения. Помысел, который он принял, встанет во главу угла и будет определять собой всё остальное.
Но именно это и делает Эру в начале мира. Сотворив Айнур, он не распределяет между ними обязанности - он даёт им тему, на которую им самим захочется петь. И каждый из божественных певцов выбирает ту часть, которая ему больше всего понравилась.
Манвэ поёт про весёлый ветер, про дальние горы, про птичьи разговоры и синие просторы. Оромэ - про чащи лесные, про звериный запутанный след, про шорохи ночные тоже. Ну а Тулкас - про мускулы стальные и радость боевых побед.
И даже Мелькор... Его пение автор называет диссонансом, однако Эру в финале сообщает всем, что так и задумано. В теме была роль для бунтаря, для своеволия и жажды власти. Выбравший её, правда, будет навеки проклят... но никто ж не заставлял - сам, всё сам.
Чем дальше, тем больше Айнур подчиняются темам, которые сами же исполняют. Смыслы, которыми они увлеклись, становятся их сутью и именами. И когда Эру провозглашает «Да будет так!» - у них не остаётся другого выбора, кроме как войти в ещё не вполне сотворённый мир и начать его творить. Да им и не хочется уже ничего другого.
Вы как хотите, а мне это больше напоминает не христианскую космогонию, а «гностический» миф о сотворении Аурбиса. Эру при этом занимает место Лорхана - искусителя, который убедил остальных богов отдать все свои силы новорожденному миру, стать его «костями», основой и опорой его законов. Только сам он, в отличие от Лорхана, не вошёл в творение, а остался в вечных чертогах за его пределами.
Занятно, что примерно то же самое продолжается дальше уже и в сотворённом мире.
Никакого «завета» между богами и людьми/эльфами тут быть не может, ибо завет подразумевает права и обязанности сторон, а у Валар нет никаких обязанностей перед творением. Они предлагают и предостерегают, но если ты следуешь (или не следуешь) их слову - все последствия в любом случае только твоя проблема. Никто тебя не заставлял.
А вот Мелькор, ставший Морготом, действует совершенно иначе - как правитель, обладающий властью. Он награждает своих слуг и карает врагов и отступников. Он отдаёт приказы и ожидает их безоговорочного исполнения. Он требует то, что ему требуется, и если не получает это добром - берёт силой.
Из этого видно, что Саурон после падения Моргота и вправду поначалу раскаялся. Он сменил парадигму и начал действовать не как его учитель, а как положено Майар.
Вся история Колец Власти - история великого искусителя. И те, кто делал Кольца, и те, кто их потом примерял, поступали так не потому, что подчинялись силе Саурона, или ждали от него вознаграждения, или боялись наказания. Нет, он просто подкидывал им отличные многообещающие идеи - всё остальное они делали сами. И ответственность за неожиданные последствия тоже полностью на них.
А ещё из этого видно, что волшебники - действительно воплощённые Майар. Саруман под конец всё же поехал кукухой и возомнил себя правителем, зато Гэндальф продолжал прежнюю линию. Никого не заставлять, никому не угрожать, просто подбрасывать идеи, создавать подходящие ситуации - так, чтобы люди, гномы, эльфы и хоббиты сами, добровольно и без принуждения, решали сделать именно то, что тебе требуется.
И да, разумеется, это всё было не про Толкина и не про его мифы - а, как обычно, про магию и то, как она работает.