Екатерина Михайлова - Я у себя одна, или Веретено Василисы.

[anchiktigra]

Бывают книги, встреча с которыми становится событием. Как минимум потому, что они помогают взглянуть на свою жизнь иначе, чем мы привыкли. К их числу принадлежит и эта. Именно таким необычным взглядом она и отличается от многочисленных книг "про женщин" и "про женскую психологию". Хотя, разумеется, речь в ней идет и о том, и о другом. А еще о женских психологических группах и их участницах, о гендерных мифах и о том, как они появляются. А также о том, почему мы такие, какие есть, и может ли быть иначе.

Узнавания сменяют открытия, боль и страх чередуются с иронией и озорством, пониманием и любовью... Так и крутится веретено, сплетая нитку жизни - жизни женщины и жизни вообще, в которой столько разного...

Цитаты из книги
Екатерина Михайлова - Я у себя одна, или Веретено Василисы
Нашей современной культуре навязана идея так называемой "красоты", то есть представление о том, что люди неравны в отношении внешней притягательности. Это грех "смотризма" (lookism).

Феминистка Наоми Вульф (сама молодая и красивая) разоблачила негодяев: она открыла, что идея "красоты" возникла с развитием буржуазного, индустриального общества, примерно в ХVIII веке. Женщинам внушили, что красота - это ценно, что красиво то-то и то-то, наварили кучу косметики и всяких притирок и через рекламу вкомпостировали это все в мозги. Женщины попались на удочку, отвлеклись от борьбы за свои права и по уши ушли в пудру и помаду, а тем временем мужчины захватили рабочие места и успели на них хорошо укрепиться. Когда одураченная женщина кончила выщипывать брови - глядь, все уже занято".

***

Три вещи не прощаются женщинам. Но никто не знает, какие и почему... Янина Ипохорская

***

Вы никогда не задумывались, почему Фея-крестная дала Золушке такую жесткую инструкцию относительно полуночи? Неужели не в ее волшебных силах было оставить девочку на балу, дать ей забыть о горшках и реальном месте в жизни? Похоже, что мудрая Крестная хорошо понимала простую вещь: для того чтобы “все кончилось хорошо” даже в сказке, как минимум, следует знать меру и оставаться самой собой. Иллюзии прекрасны, когда им отводится безопасное место - сны, мечты, “мыльные оперы”... и женские журналы, если на них не “подсесть”. Интересно, многие ли из нас отваживаются честно признать, что сплошь и рядом иллюзии контролируют нас, а не наоборот?

***

Дикие проявления женской агрессии, домашний бунт, “бессмысленный и беспощадный” - это так некрасиво, так стыдно... что сотни и тысячи женщин об этом только мечтают. И приличные дамы никогда не делают этого в реальности. Возможно, оно и к лучшему: если есть традиционный, одобренный вековой практикой сценарий подавления негативных чувств, значит, нет достойного и не совсем уж убийственного способа их проявлять. Джинн, насидевшийся в кувшине, может натворить дел. Но продолжать его содержать в “местах заключения” тоже небезопасно: кто знает, какой пустяк может неожиданно выбить пробку?

***

Агрессивные импульсы есть у любого человека: старого и молодого, мужчины и женщины. Импульсы-то есть, но важнее не они сами, а их последующая “судьба”. Право на прямое выражение гнева - это право сильного и даже традиционная мужская обязанность. Слабые и зависимые должны быть “милыми” - тогда, может быть, их наградят... когда-нибудь, если будет настроение. В их распоряжении, если они не святые, остаются зависть, обман, обиды, интриги, лесть, притворные обмороки, эмоциональный шантаж и прочие недостойные орудия женских “боев без правил”. И, разумеется, месть: “Я мстю и мстя моя страшна”.

***

Чем страшней и уродливей какая-то наша сторона, тем больше она нуждается в пристальном рассмотрении: в темноте все предстает пугающе огромным, к тому же легко споткнуться и упасть. Прямо в пасть чудовища, а-а-а! Свою агрессивность - в частности, мстительные чувства - нужно знать. А для этого их приходится рассмотреть подробно, хотя иногда очень не хочется.

***

В фантазиях о мести обидчик и жертва как бы меняются местами - ну а как же, само слово состоит в прямом родстве с невинными “вместо” и “возместить”. И если не навсегда, то хотя бы на миг “они” - чаще “он” - узнают, каково быть зависимой, испуганной, жалкой. Или пусть даже не узнают, достаточно вообразить. “Сладость мести” действует как обезболивающее, временно снимая нестерпимое чувство бессилия и подменяя его иллюзорным и кратким, но противоположным чувством безграничной власти, всесилия. Что, поняли теперь? То-то! Реальный ущерб - в том числе и себе - не в счет. Удовлетворение самой главной сейчас потребности - в контроле, абсолютной власти - вот что важно.

***

"Никто не может вызвать в вас чувство собственной неполноценности без вашего согласия” - так говаривала незаурядная женщина Элеонора Рузвельт.

***

Воспитание в традиционной женской роли с малых лет готовит к тому, что девочке следует соответствовать ожиданиям, “ладить”. И если в окружающей среде принято считать, что женщины не способны к абстрактному мышлению, вождению автомобиля, руководству людьми или зарабатыванию денег, то хорошо приспособленные к жизни в этой среде девочки действительно будут демонстрировать отсутствие таких способностей. “Быть хорошо приспособленной” к окружению означает “подтверждать его взгляд на мир”, “не высовываться”: тогда будет тебе и одобрение, и покровительство, и кукла Барби. Некоторая беспомощность, неумение принимать решения, склонность к зависимости содержат в себе “вторичную выгоду” - что-то вроде индульгенции, позволяющей не взрослеть, не развивать в полную меру свои способности. А поскольку ум нуждается в пище и упражнении, хорошие интеллектуальные данные законсервировать нельзя: они останавливаются в росте, растрачиваются на кроссворды, интриги, да мало ли на что...

Одна из возможностей, избранная миллионами женщин как меньшее зло, - утратить веру в себя, принять миф женской неполноценности и даже украсить его всяческими “бантиками”.

***

Предписание “хорошо учиться и слушаться” сплошь и рядом оказывается ловушкой - так и хочется по ассоциации со старым детективом Жапризо пошутить: “ловушкой для Золушки”. Эта чудесная сказка, как и многие другие, настойчиво обещает чью-то заботу, любовь и безопасность, которые никакая Злая Мачеха не отнимет, ибо они - заслуженные, выстраданные, по справедливости полученные. Но инструкции Злой Мачехи въелись глубже, чем кажется, и вероятность того, что Прекрасный Принц окажется немножко Синей Бородой, велика. Что касается ума и способностей - если родители чего-то недобили, “зачистку” успешно завершает брак. Девушки с повышенной потребностью в безопасности и “сильном плече” с поразительной настойчивостью ищут и находят мужчин, рядом с которыми думать не нужно, неприлично, а то и просто опасно.

***

В начале восьмидесятых - то есть тоже уже не вчера - миллионы женщин англоязычного читающего мира содрогнулись перед ужасающе жесткой, честной и потому неприятной “историей болезни”, изложенной в книге Колетт Даулинг “Комплекс Золушки”. Подзаголовок говорит сам за себя: “тайный страх независимости”. Психологическая потребность в избегании независимости, как считает автор, - это одна из ключевых проблем женского существования в современном мире. Желание самореализации, самостоятельности, свободного развития своих способностей пришло в глубокое противоречие с желанием безопасности, безответственности, с вечным ожиданием “принца на белом коне”, который возьмет на себя все тяготы отношений с опасным и непредсказуемым внешним миром. И если сорок лет назад неприлично было вести себя слишком независимо, то в пост­феминистском мире столь же неприлично заявлять о своей приверженности передничку Золушки и готовности жить “замужем, как за каменной стеной”. И в той жизни, и в этой половина правды игнорируется, и именно эта половина причиняет душевную боль и порождает многие симптомы, на которые жалуются женщины на приеме у психотерапевта (страхи, депрессию, немотивированные поступки). Скрытая потребность в зависимости лежит в глубине проблем и у старомодной американской жены, которой приходится просить у мужа денег на колготки, и у суперсовременной бизнес-леди, чей годовой доход обозначается шестизначным числом, но которая не может заснуть без снотворного, если любовник уехал в командировку. Внешняя успешность и решительность, компетентность и “дорогие мозги” не отменяют старой как мир установки на подчинение, служение и ожидание защиты и гарантий взамен.

***

По одной из версий феминистской литературы Баба-яга - это демонизированный символ женской, матриархальной власти.

***

Для становления личности и мышления девочки важно и ее согласие с собственным полом - то есть нужна мама, которой нравится быть женщиной и матерью, - и разрешение не следовать традиционным ограничениям, “отцовское благословение” - то есть поддержка со стороны отца ее любопытства, смелости, физической свободы как нормальных и желательных для маленькой девочки.

***

Страх успеха, избегание самостоятельности основаны прежде всего на “вторичной выгоде” бесправного, но зато и безответственного положения.

***

Женская склонность к зависимости может означать не столько потребность в защите, сколько потребность в том, чтобы являться частью человеческого сообщества, быть "в связке", "в отношениях". Нам нужно не только чтобы заботились о нас, нам нужно еще и заботиться о ком-то самим. Да, мы нуждаемся в других - в тех, которые утешат и помогут, в тех, кто будет на нашей стороне в любой ситуации, в тех, кто скажет: "Я с тобой, я все понимаю". Но точно так же мы нуждаемся в обратном - в том, чтобы самим быть нужными. Взаимозависимость и потребность в ней - это все не только инфантильное желание "на ручки". И лишь потому, что мы живем в мире, где зрелость отождествляется с отсутствием значимых отношений, свободой от привязанностей, - то есть с мужской моделью самостоятельности, - женская склонность ставить взаимоотношения на первое место выглядит как слабость, а не как сила. Возможно, она и то, и другое.

***

Кстати, вот еще одно рассуждение на тему опросов «про счастье»... Известно, что в браке или длительном гражданском союзе свою жизнь расценивают как удовлетворительную во всех отношениях и не хотели бы ничего менять около 60% мужчин и чуть больше 30% женщин. Мужчины говорят, что, хотя они и осознают недостатки спутницы жизни... что ж, и они не святые... а в целом «жизнь удалась». И даже получилась лучше, чем ожидалось: совместная жизнь, оказывается, не настолько лишает свободы, как гласит известный мужской миф. В принципе, можно ничего и не менять. Может, и не райское блаженство, но все о`кей. Женщины тоже не собираются ничего менять, но склонны рассматривать брак как ловушку, форму эксплуатации и настоящий конец личной свободы. Это при известном убеждении, что в браке мужчина «расстается со своей свободой», а дамы наперегонки несутся к венцу, расталкивая друг друга локтями, а весь смысл их жизни - в строительстве гнезда и устилании его выщипанным из себя же пухом! По всей вероятности, сама идея - или, если хотите, образ - совместной жизни в женском восприятии сильно идеализирована. А завышенные ожидания - прямой путь к разочарованию: в глазах - обида, в руках - утюг. Или, ежели желаете возвышенного слога: «Когда жалуются на жизнь, то это почти всегда означает, что от нее потребовали невозможного». Кажется, Ренан.

***

Моя единственная жизнь - слишком важное дело, чтобы позволить себе бездумно попадаться в уже известные мне ловушки. И дело совсем не в том, что «я тоже виновата»: дело как раз в том, чтобы перестать играть в «поиск виноватого». А вместо этого попытаться изменить то, что я могу изменить, и принять то, чего я изменить не могу. А для этого, как известно, придется научиться отличать одно от другого. И даже если я ничего не могу сделать с законами этого мира, я всегда могу лучше понять свой личный вклад в собственные разочарования и, как минимум, рассмотреть любые свои решения.

***

Противоречие "имени Золушки": безопасность - свобода

***

В каждом таком противоречивом требовании к мужчине, который рядом, таится точка выбора для себя. Может быть, не пожизненного, но выбора: все-таки девочкой я хочу быть или взрослой, на равных или нет, искренней или не очень? И за многими «вилками» обнаружились вполне узнаваемые конструкции.
Например, все то же противоречие «имени Золушки»: безопасность - свобода.
Например, боязнь отвержения, сравнений: скажи мне, что я самая лучшая, что я единственная, be my Valentine и черт с ней, с реальностью. Здесь часто зарыта отравленная приманка: каких только подвигов многие из нас не готовы совершить, чтобы заслужить этот «высший балл»! Что бывает - сами знаете. Куда заводит «болезненный энтузиазм помогать-служить на всех фронтах», для многих тоже не секрет.
Например, вечная и ненасытная потребность в безусловном принятии - любви «без экзаменов». Это очень серьезная сила, а ее корни уходят глубоко в детство. Чаще всего оказывается, что мужчина, который нам этого не в состоянии дать (а мы ему - в состоянии?) - только «представитель» или, говоря более научным языком, «фигура переноса». Разбираться же следует совсем с другими важными персонажами нашей жизни - с теми, чьим «наследником» он помимо воли стал.
Из сюжетов попроще - желание остановить (а то и повернуть вспять) время, вернуть «острый период» любви и остаться в нем, как муха в янтаре. Конечно, большинство из нас знает, чем чревато восклицание: «Остановись, мгновение, ты прекрасно!» - и кто предлагает соответствующие сделки. Но искушение так велико, но иллюзия так сладка...

***

Мечта - это всегда энергия неудовлетворенной потребности. Мужчины, «о которых можно только мечтать», при всех своих различиях имеют одну общую черту: с ними в фантазиях возможно то, что с живыми, реальными людьми для этой конкретной женщины невозможно, не получается - будь то секс «без тормозов» или разговор по душам, столкновение сильных характеров или, наоборот, подчинение воле властного «хозяина».

***

Кто-то из мудрых сказал, что каждому человеку нужно, чтобы его любили, каждый хочет именно этого. Если же это невозможно - пусть уважают; если и это невозможно - пусть вожделеют; если и этого нет - пусть боятся; невозможно - пусть хоть презирают или ненавидят... Но в самом начале все равно стояла потребность в любви, хотя после всех замен ее порой и узнать-то нелегко.

***

Всякая сильная потребность ведет к сужению восприятия, его сугубой избирательности: «голодной куме одно на уме». То, чего не хватает, заполняет мысли, фантазии, сны, так и видится в поведении окружающих... Если потребности отказано в прямом, непосредственном удовлетворении, она найдет способ проявиться косвенно, в крайнем случае «уйдет в подполье», на подсознательный уровень.

***

В самых ярких «Его» свойствах отражается какая-то область нашей неуверенности или даже несостоятельности. Этому персонажу как бы приписывается то, что для нас является проблемой: молодая женщина, упорно не желающая взрослеть и принимать решения, мечтает о «завоевателе» или «надежной опоре», а девушка, которой трудно и неловко выражать свои чувства, - о том, «кто поймет без слов». Когда мы говорим, что «таких на свете нет», мы одновременно выражаем сожаление и, как ни странно, ставим довольно точный диагноз своей жизненной ситуации: ведь другой человек вообще-то существует не для того, чтобы решать наши проблемы, а сам по себе. Мечты же «о Нем» - это всегда некоторое «если я тебя придумала, стань таким, как я хочу», как пелось в старом советском шлягере.

Потому-то встреча с «Мужчиной Мечты» - почти наверняка травма или разочарование: только не «он оказался как все», а реальность близких отношений заставила увидеть живого человека вместо компенсаторной фантастической фигуры. Мы это не заказывали! Нас обманули! И - заряд неприкрытой агрессии по адресу мира, который почему-то не желает удовлетворять наши потребности: не осталось, мол, настоящих мужчин, нет ли у вас другого глобуса? А уж ему-то, родимому, и вовсе каюк: «Я в него влепила из того, что было. А потом, что стало, то и закопала». Вот как нас выдрессировала романтическая традиция.

***

"ФОТОРОБОТ" МУЖЧИНЫ МОЕЙ МЕЧТЫ (МММ)
Список этих черт, разумеется, глубоко индивидуален и зависит от личности мечтательницы. Тем не менее, нам на одной субботней группе удалось выделить некоторые общие закономерности. Итак, ОН:
· Не похож на обычных мужчин, с которыми мы учились, работали, ходили на свидания. Обязан от них отличаться, быть “не таким, как они”.
· Не вполне понятен. О Нем известно мало или почти ничего - какой простор для фантазии!
· Не отягощен парочкой родителей, маячащих за каждым обычным мужчиной. Его невозможно представить в роли вечного сына-подростка, говорящего в трубку что-то вроде: “Ну ладно, мам, ну я же сказал...” Он не то чтобы сирота (это уж совсем индийское кино), а скорее супервзрослый. Его можно приручать, но никак не воспитывать.
· Обычно высок. Плечист, худощав; ноги длинные. Имеет право на какую-нибудь милую “особую примету”, но только не смешную. Никаких намеков на животик, никаких кривоватых ног и редеющих волос на макушке!
· Окружен аурой сильной и, возможно, опасной энергии (подробно см. дамские романы).
· Что-то умеет делать очень хорошо, желательно - первоклассно (кроме того, понятное дело, чтобы быть первоклассным любовником: необходимо, но не достаточно).
· Любит детей - это если у Вас серьезные намерения.
· Обладает противоречивой личностью, каких в природе не бывает: добр, но тверд; щедр, но деловит; супермен, но с душой институтки и проч.
· В состоянии наконец-то оценить по достоинству - то есть в превосходной степени - Вас (меня, ее), иначе не стоило бы и огород городить.
· Не существует в природе.
Главное условие Его появления в мечтах - томление, серия любовных неудач, на самый крайний случай - просто скука. Опытные дамы во все времена снисходительно и даже не без умиления смотрели на грезоподобное состояние дочерей и воспитанниц, зная, что мечтательный туман - необходимая фаза: повздыхает-повздыхает, а там и жизнь свое возьмет.
***

То, как мы любим других людей, а они нас, напрямую связано с нашим самоотношением, самооценкой - короче, с тем, насколько мы способны любить и уважать себя самих. Конечно, связано. Любой уважающий себя “душевед” - психолог, психотерапевт - вам скажет, что женщина, которая по-настоящему не любит себя, не может и других любить как следует. И уж само собой, вызывать к себе любовь ей тоже бывает трудно; в поведении, в манере общаться как будто написано, что недостойна, а окружающие склонны верить такого рода “надписям”.

***

Итак, если мы кого-то любим...
Мы не ставим условий и не угрожаем: не сделаешь чего-то - любить не буду. Все учебники дошкольной педагогики полны предупреждений: не угрожайте лишением любви, хуже будет! Будет, будет. Проверено. Возможно, и во взрослых отношениях тезис “любишь - докажи” прямо восходит к детскому опыту вымогания, зарабатывания любви. Место этим торгам - на рекламном щите ювелирной фирмы (там такая дамочка, уперев когтистую ручку в крутое бедро, вторую протягивает за бриллиантовым колье). Вообще-то когда - и если - мы кого-то любим, ему не приходится это зарабатывать. Долгая или короткая, но уж коли она есть - она надежна. И большинство из нас прекрасно чувствует разницу между подарком и взяткой, нормальной критикой и шантажом.
***

Если отношение к себе самой слишком зависит от того, изменил или не изменил “он”, нагрубила или не нагрубила дочь, разочаровались или не разочаровались родители, мы оказываемся в положении заложников, теряем почву под ногами и уверенность в себе. Отсюда полшага до того, чтобы начать ублажать, угрожать, подкупать, играть на чьем-то чувстве долга, вымогать, упрекать. Во-первых, все равно это обычно бесполезно, а во-вторых, разрушает личность. Рано или поздно мы встаем перед выбором: искать и ждать совершенных отношений, завороженно, как Девочка со спичками, глядеть на чье-то тепло и свет, куда нас пускают или не пускают, - или отвлечься от соблазнительной картины, ощутить свои затекшие ноги, встать, начать двигаться, согреться самой... И, возможно, даже добыть дровишек и развести огонь, у которого найдется место другим.

***

Выживать - значит рождаться снова и снова. Эрика Джонг

***

Совет - это то, чего мы просим, когда уже знаем ответ, но он нам не нравится. Эрика Джонг

***

Разучиться быть жертвой - очень большой и тяжелый труд; первые попытки другого поведения вызывают у окружающих не поддержку, а немедленное усиление давления - “попробовала возражать, только хуже стало”. Понимание “вторичной выгоды” положения страдалицы неприятно, коробит, не позволяет сохранить представление о самой себе как о “хорошей девочке”. Первые выплески собственного гнева могут напугать - они бывают очень сильными, с оттенком мстительности и немалой долей жестокости, которой в себе не признаешь.

***

Эгоизм и самопожертвование как-то так хитро переплетены, так умеют притвориться друг другом, что порой у всех нас дважды два равняется пяти. Посмотрите, сколько вокруг женщин, гордящихся тем, что “отдали все” - и сколько из них нанесли этим серьезный вред не только себе, но и тем, ради кого разбивались в лепешку, ложились трупом и выворачивались наизнанку.

***

Существует система ролевых ожиданий: женщине предписывается понимать, сочувствовать, терпеть, заботиться и угадывать даже еще не выраженные потребности: в "идеальном" - для кого? - союзе значительная часть работы матери, жены, подруги так и представляется. Женщина, которая двадцать четыре часа в сутки "живет не для себя" и "отдает все", удобна. Но только теоретически. Разменной монетой в союзах с таким "идеалом жены и матери" сплошь и рядом становится чувство вины: она такая хорошая (а я не оправдал); она такая хорошая (к чему бы придраться?); она такая хорошая (век бы не видеть этого живого укора); она такая хорошая (ну, значит, ей это зачем-то надо).

***

Нашим любимым людям лучше, когда мы здоровы и счастливы, когда нам радостно и интересно жить. Если это не так, то возникает вопрос: зачем мы окружили себя людьми, не желающими нам добра? Решая и делая все за своих близких, мы разрушаем не только себя, но и их уверенность в себе - а возможно, и развращаем, питаем их темные стороны. Если так сильно хочется "полностью посвятить себя" кому-то, стоит спросить себя: это действительно нужно тому человеку? (В том, разумеется, случае, когда ему больше трех - если меньше, ответ будет другой.) Но если это не младенец, то не тяжкий ли груз мы тем самым на него взваливаем, не собираемся ли, втайне даже от себя самих, потом предъявить счет? Не убегаем ли в это "служение" от каких-то своих проблем? И все-таки дар это или жертва? Дарить, как все мы знаем, радостно, и дарящий становится богаче, а не беднее. Так вот, делая именно такой выбор, становимся ли мы лучше, мудрее, больше в ладу с самой собой? Примеры бесхитростного, радостного, "белого" самоотречения есть - как, бесспорно, есть святые, безусловная любовь и мгновения подлинного счастья. Но святых не бывает много - столько, сколько вокруг женщин, "отдавших все" и "положивших жизнь". И то, что начинается как искреннее стремление без остатка раствориться в жизни другого человека, только отдавать и ничего не получать взамен, ведет нас прямиком туда, куда обычно и заводят дороги, вымощенные благими намерениями...

***

Первое зеркало человека - это лицо матери. Мы учимся чувствовать и впервые проявлять чувства с ней и от нее. Если мать убита горем, или озабочена хлебом насущным, или сама не получает поддержки - не важно от кого: от мужа, сестер, собственных родителей, - то это зеркало завешено, как в доме покойника. И тогда мы не можем научиться тому, чему должны научиться у нашей мамы в очень раннем возрасте: ощущению покоя и тепла, контакту с другим человеческим существом, умению улыбаться и настырно требовать внимания, доверию к миру.

***

Авторы психотерапевтических советов "полюбить себя" почему-то никогда не предупреждают, что в начале пресловутого "поворота к себе" нас ожидает боль: когда отходит заморозка, она неизбежна, а с непривычки сначала даже трудно определить, что болит. А ведь это важно - позволить себе сочувствие к никем не оплаканному и не замеченному женскому страданию, своему и не только. Совсем не обязательно связанному с амурными делами, иногда тайному и почти всегда одинокому. Потому что если мы сами согласны считать его нормальным и не стоящим внимания, согласны хоть в чем-то избрать путь Страшной Бабы, то вряд ли кто-то нам поможет там, где женщину называют мужественной, искренне считая это высшей похвалой.

***

Важнейшее для женщины умение терять и не саморазрушаться, пресловутая женская живучесть прямо связаны с первым нашим серьезным расставанием - утратой ощущения единства, слияния с матерью.

***

Если наши первые отношения ненадежны, оборваны или запутаны, мы можем невольно перенести этот опыт и свою реакцию на него в свою последующую жизнь и свои ожидания. Ожидания по отношению к собственным детям, друзьям, спутникам жизни и даже деловым партнерам.
Ожидая, что нас покинут, мы виснем на тех, кто нам дорог: “Не покидай меня. Без тебя я ничто. Без тебя я умру”.
Ожидая, что нас предадут, мы хватаемся за малейшие знаки, превращая их в улики: “Вот видишь, я так и знала, что тебе нельзя доверять”.
Ожидая отказа, предъявляем избыточные требования, заранее сердясь на то, что они не будут выполнены.
Ожидая разочарования, обеспечиваем себе возможность разочароваться - рано или поздно.
Исследования показывают, что утраты раннего детства делают нас особенно чувствительными к утратам взрослой жизни. И в среднем возрасте наша реакция на смерть в семье, развод, потерю работы может оказаться очень мощной - например, принять форму депрессии - реакции беспомощного, отчаявшегося, гневного ребенка.
***

Есть такое психотехническое упражнение: три раза в день по три минуты задавать себе вопрос: “Чего я сейчас хочу?” - и получать любые ответы, какие только удастся получить за три минуты. В этом упражнении самое интересное - сопротивления: ничего в голову не приходит, как это может быть, я же многого хочу. Или нет? Или мне почему-то страшно признать свои желания?

***

События детства не проходят, а повторяются как времена года. Элинор Фарджон

***

Фигура Злой Мачехи - это воплощение всего, что ребенок ненавидит в собственной матери, но признаться в чем не может даже себе. Сказка с ее неотвратимым и суровым наказанием злодейки тем самым дает ребенку возможность испытать свои негативные чувства, не проваливаясь в пучину вины и не накапливая их. Матери - обычные, любящие, немного усталые и задерганные - и то признаются в моментах дикого раздражения, направленного на ребенка; ребенок, как более спонтанное существо, конечно, тоже испытывает к маме разное. Да и не к маме - тоже разное, и кое-что из этого может ее сильно озадачить.

***

По мысли Элис Миллер, одна из главных проблем ребенка - невозможность быть принятым таким, каков он есть, ибо это его “каков есть” чем-то угрожает душевному спокойствию взрослых:

“Многие родители не могут приспособиться к чувствам своих детей. Сознательно или бессознательно, они, вместо того чтобы принимать эмоции детей, ждут, что те удовлетворят их эмоциональные потребности. Ребенок, который дает родителю ощущение, что с родителем все в порядке, - это легкий ребенок, “хороший” ребенок. Если у него есть свои желания и они противоречат желаниям родителей, он “избалованный, эгоист, упрямый”.

В этих условиях, если ребенок хочет держаться за своих родителей (а какой ребенок может позволить себе это потерять?), он очень быстро научается давать родителям то, что им нужно, жертвовать своими желаниями и отступаться от себя - задолго до того, как становится возможным настоящий альтруизм, истинное великодушие и зрелая щедрость.

У родителей есть потребность в “хорошем ребенке”, который любит их, восхищается ими. Ребенок вынужден играть эту роль, чтобы удержать внимание родителей. Он становится мастером распознавания их желаний, чувств - ценой утраты своего “self” - истинного “Я”. Это означает, что ребенок отказывается не только понимать, но даже и регистрировать свои собственные чувства.

Если бы родители были способны познакомить ребенка со всем спектром его чувств, истинное “Я” могло бы выжить”.
***

Мать невольно контролирует не только внешнее поведение - понятно, что бросать песком в глаза другим людям нельзя, - но и право чувствовать так или иначе, показывает, что эти чувства ее задевают. Недаром, ох недаром классическая женская ремарка в домашнем конфликте звучит так: “Каким тоном ты со мной говоришь!”. Перевод: я знаю, какие чувства ты скрываешь за этим тоном, так не смей их испытывать!

***

Элис Миллер пишет дальше:
“Родители, которых не уважали их родители (просто так, за то, что они - это они) [...] всю жизнь ищут то, что в свое время их родители им недодали: того, кто им предан, принимает их всерьез, восхищается ими и ловит каждую их реакцию. Этот запрос, конечно, не может быть удовлетворен, поскольку он адресован ситуации из прошлого, которая невозвратима и часто даже не помнится. [...]
Человек, у которого есть неудовлетворенная и неосознанная потребность, всегда склонен искать удовлетворения в заменителях, суррогатах.
***

И отсюда следует очень серьезная мысль - несколько расходящаяся с общепринятыми ценностями, но что поделать: поиск смысла жизни в детях и только в детях может дорого им обойтись и отдает вампиризмом. Возможно, это тот самый “поиск суррогата”, а дети - что-то вроде наркотика, этакое волшебное зеркальце, которое всегда скажет: ты самая лучшая мать. Та, которая слишком стремится быть идеальной матерью, обязательно будет этого добиваться за счет подавления в ребенке всего, что не есть ее идеальное “отражение”. Если ребенок - девочка, шансы на освобождение ниже. “Зеркало” все равно рано или поздно даст трещину - и возникнет напряжение, а то и конфликт. Если нет, дело обстоит еще хуже: вы все встречали пары, где мать и дочь были связаны пожизненным “клинчем”, при этом мать была сильней. Зрелище не для слабонервных: никаких подруг, мужчин, вообще ничего, что может “разгерметизировать” эти отношения слияния, симбиоза. Полная беспросветность, потому что для любви и уважения нужна какая-то дистанция, какое-то пространство. Да в конце концов, эти две женщины друг другу просто неинтересны - в отличие от матери и дочери, установивших нормальную дистанцию, которым есть что друг другу рассказать, есть над чем вместе посмеяться или всплакнуть...

***

Помнить о старости и смерти стоит не для того, чтобы бояться, а для того, чтобы ценить свою единственную жизнь с ее бесконечными возможностями - и не утрачивать во всех ее передрягах чувство благодарности.

***

Когда одна дверь счастья закрывается, открывается другая, но мы часто не замечаем её, уставившись взглядом в запертую дверь. Хелен Келлер

***

Если порыться в памяти, вспомнить по-настоящему счастливые моменты своей жизни - те, в которые можно было сказать себе "да, сейчас я счастлива", то рядом со взглядом в глаза возлюбленного, рядом с улыбкой ребенка, рядом с высшим баллом за сложнейший экзамен обязательно вспомнится переживание музыки, поэзии, живописи и уж точно - переживание природы.

Этой "природой" может быть что-нибудь совсем дикое, когда рано утром входишь в озеро, над которым тянется утренний туман, и плывешь медленно, чувствуя, как туман оседает на волосах, и вот на берег выходит из леса косуля... И ты видишь одновременно воду и небо, ощущаешь тело и струение воды, видишь, как блестит карий глаз, как бьется жилка на стройной шее и как качается задетая зверем ветка за секунду до шумного прыжка обратно в чащу. В этот момент мир един, точно так же, как в момент творчества, и неважно, сколько тебе лет, замужем ты или нет, какие у тебя есть или будут болезни, удачи, потери. Это момент внутреннего единства, цельности - его, как и любое другое счастье, нельзя сохранить, но вопроса о том, счастье ли это, не возникает.

А может быть, это какая-то совершенно другая природа? Искусственная, парковая: пенятся какие-нибудь вьющиеся розы совсем в другой стране с более мягким климатом и более мирными нравами, отбрасывают кружевную тень вековые деревья, играют на стриженом бархатном газоне безмятежные собаки: И все это почему-то ощущается как укол в сердце - почти как тот укол, который мы испытываем, когда в сердце попадает стрела амура. И ощущение любви, и того, что мир прекрасен, раз могут быть такие розы, бывает настолько пронзительным, что опять-таки вопроса, счастье ли это, не возникает - полное переживание вопросов не задает. Вот оно, сейчас, с этим ударом сердца.

***

Заглянем-ка мы напоследок не на женскую группу и не в окно избушки на курьих ножках - заглянем в очень серьезный и объективный аналитический доклад:
"Надо сказать, что с точки зрения психологического состояния российских женщин около трети из них находятся, что называется, "на пределе" и только у четверти из них психологическое состояние достаточно комфортное. И хотя женщины, понимая свою ответственность перед семьей и детьми, стараются "держаться" и сохранять оптимизм, многие из них делают это буквально из последних сил. Почти половина российских женщин испытывает практически постоянное ощущение несправедливости происходящего вокруг, около трети считают, что, хотя так дальше жить нельзя, но сами они не в состоянии повлиять на происходящее вокруг и при этом никого не волнует, что с ними происходит"....

***

Жизнь, между тем, продолжается. Если это твоя единственная жизнь, то она продолжается "здесь и теперь". И все же есть кто-то, кого "это волнует": ты сама. И такие же, как ты, - все, кто готов думать, решать и поступать по-своему.

Не ждать справедливости, а просто делать для себя все, что можно. Дружить, любить, интересоваться многим и разным. Менять окружение, если оно мешает развитию, искать и находить поддержку и понимание. Подвергать сомнению стандартные сценарии женской жизни. Сохранять в себе способность удивляться, начинать все сначала и благодарить. Время от времени что-то делать исключительно для души и искать тех - мужчин и женщин, - с кем можно этот опыт разделить. Найти возможность говорить "своим голосом и о том, что важно для тебя".

Наши "последние силы" не такие уж и последние - если ты "у себя одна", они находятся. Прабабушки могли бы гордиться нашей энергией, юмором, способностью радоваться и меняться. Что мы оставим дочерям и внучкам, зависит не только от обстоятельств. От кого же еще они узнают, что быть женщиной - хорошо?

Издательство: Класс, 2006