Миф о гонении, ч.51
О том, что если исторические факты не способствовали церковным доходам, то тем хуже было для исторических фактов.
Развитие мученической традиции
Прежде считалось, что люди писали о мученичестве, потому что жили в атмосфере гонений. На самом же деле бурное развитие агиографической литературы, включая жития мучеников, случилось позже, когда в империи настали в целом благоприятные для христианства времена. Именно тогда основная масса мученических сюжетов возникла (иногда из воздуха), обросла подробностями и обрела популярность. Как заметил церковный историк и болландист Ипполит Делеэ, именно в IV веке христиане стали больше интересоваться романтическими вымыслами, нежели сохранением исторических фактов. Он отмечает, что уже тогда христиане не чуждались плагиата и заимствовали предания о чужих святых для своих местных персонажей. Например, на Страсти святого Лаврентия V века (Лаврентий является покровителем Рима) повлияли истории о мучениках Фригии, описанные историками Созоменом и Сократом. Житие святой Агнессы, одной из самых известных мучениц, чье имя поминается за каждой католической мессой, существует в двух версиях: Амвросия Медиоланского (ок.339-97) и папы Дамаса I (ок.305-84). Они оба авторитетные святые, но проблема в том, что относительно образа смерти Агнессы они расходятся во мнениях. Вызывает смущение, что версия, приписываемая папе Дамасу, слишком похожа на легенду о смерти мученицы Евлалии. Подобным образом и несколько ленивый автор «Страстей Филиппа Гераклейского» (V или VI в.) заимствует отрывки из Климента Александрийского (III в.) и вкладывает их в уста своего героя. IV век стал поворотным моментом в агиографии, когда аутентичные сюжеты уступили место грубому плагиату и причудливым выдумкам.
Бум литературы о мученичестве во многом оказался связан с развитием культа святых. В конце IV века паломническая индустрия пребывала ещё в зачаточном состоянии, но мощи почитаемых святых уже привлекали немало пилигримов, в том числе и состоятельных. Выдумывать или подделывать жития святых в тот период было не так сложно, потому что в отличие, скажем, от книг Нового Завета, раннехристианская агиография не была сведена в определённый канон. Это означало, что при копировании текстов переписчики обладали значительной свободой по части внесения туда изменений и дополнений по своему усмотрению. Иногда авторы создавали новые тексты на основе услышанных легенд неизвестного происхождения. Иногда переписчики редактировали текст, чтобы сделать его более ортодоксальным, вкладывая в уста святых догматические формулы или обличения еретиков. И, конечно, мы встречаем тексты, где сюжетные лакуны заполнялись отрывками, взятыми из чужих историй - иногда эти куски были цельными, иногда состояли из обрывков, надёрганных в разных местах.
Развитие культа святых
Необходимость поддержки культа святых, под которым мы разумеем совокупность материальных объектов религиозного почитания и связанных с ними обрядовых практик, явилась одной из основных причин, которая побуждала агиографов дополнять старые жития и сочинять новые. Люди собирались у гробниц святых в дни их памяти, они пускались в опасные паломничества на огромные расстояния, чтобы поклониться святыне, но в этом они также искали исцеления, прощения грехов и мистического общения с чем-то выходящим за пределы земного мира. Люди верили, что святые одновременно пребывают на небесах у престола Божия и в своих святилищах. Таким образом мученические усыпальницы и храмы стали местом, где стиралась граница между небом и землей, где перед паломником по его вере открывался немедленный доступ к помощи свыше и обретению надежды на будущее. Благодать святыни воспринималась столь материально, что люди страстно желали, и те, кто мог себе это позволить, даже платили за возможность быть погребённым рядом со святыми (ad sanctos), чтобы при воскрешении обеспечить себе место в первом ряду. Тот же мотив и поныне сохраняется не только в огромных толпах, которые стекаются в Ватикан к гробницам прежних понтификов, но и в длинных очередях из желающих поглазеть на свадебное платье Кейт Миддлтон, выставленное в Букингемском дворце. Люди жаждут прямого контакта со своими героями.
Поскольку при жизни мученикам пришлось много пострадать, то их мощи наделялись особыми целебными свойствами. А коль скоро чудеса исцеления, на которые надеялись люди, были основаны на собственном опыте страдания мученика, то их жития сыграли ключевую роль в их почитании. Сообщалось, что даже чтение о страстях мученика само по себе обладало магическими свойствами: церковь при этом наполняли сладкие ароматы, грешники трепетали от страха, а немощные и увечные чувствовали, как их тела наполняет чудесная сила. Неудивительно, что культ святых и почитание мощей стали крупным бизнесом. Если город обладал мощами мученика, тем более известного во всё христианском мире, то горожанам были обеспечены не только его небесное покровительство, но и приток паломников, которым требовались еда, ночлег, бытовые принадлежности и памятные сувениры. Каждый город хотел иметь останки знаменитого мученика, но не у каждого города они были. Тогда годился местный герой рангом пониже, по слухам пострадавший при ком-то из императоров. Вот только для привлечения публики и создания соответствующей инфраструктуры тёмных слухов было недостаточно - нужно было красочное предание.
Одним из таких примеров является житие мученика Феодота Анкирского. По преданию, Феодот был торговцем-христианином из Анкиры (совр. Турция), пострадавшим ок.303 года. Когда настали гонение и голод, Феодот укрывал христиан в своей гостинице, питал их, посещал узников и за свои средства выкупал останки мучеников и предавал их достойному погребению. Как-то он отправился из Анкиры в город Малос, чтобы похоронить одного мученика, чей труп был брошен там в реку. В Малосе он встречает христианскую общину во главе со священником Фронтоном и организует для них пикник в столь прекрасном месте, что находит его пристойным для устройства мученической часовни - мартирия. Между тем, в Анкире в его отсутствие казнят семь дев за отказ от участия в языческом ритуале. Феодот узнаёт об этом из видения, после чего возвращается в Анкиру, чтобы по своему обыкновению забрать и похоронить их тела как должно. В результате он сам оказывается арестован, язычники сначала соблазняют его властью и деньгами, потом пытают, но Феодот остаётся неколебим в своём исповедании, и тогда его убивают. Из-за непогоды стражники не успевают сжечь обезглавленный труп, и рядом с ними случайно, а на самом деле промыслительно, оказывается священник Фронтон, который вёз на ослике знаменитое вино из Малоса. Охрана не может устоять перед соблазном, все быстро напиваются и засыпают, и Фронтону удаётся вывезти тело на своём осле. Никем не управляемый осёл возвращается в Малос к тому самому месту, которое Феодот прежде определил для усыпальницы мученика. Именно там его честные останки и оказываются надлежащим образом погребены.
В XIX веке Ипполит Делеэ объявил текст подделкой и предположил, что Феодота никогда не существовало. Однако позже в Малосе археологи нашли посвящённый Феодоту мартирий и, с учётом подробных сведений о местной географии из жития святого, некоторые отнеслись к его существованию менее скептически. Но даже эти ученые признают, что история была составлена гораздо позже описываемых событий. Для нас же здесь представляет интерес то внимание, которое автор сосредотачивает на Малосе и перемещении туда тела Феодота. Малос был маленьким городком, а обстоятельное описание его географии говорит нам лишь о том, что автору он был хорошо знаком. Составитель предания должен объяснить, как и почему останки святого, который и происходил из более важного города, и умер в нём, оказались погребены в другом, столь незначительном месте. Как и во многих других подобных случаях всё объясняет божественный промысел.
Легенды, раскрывающие обстоятельства появления мощей или храмов в той или иной местности, вообще характерны для того времени, начиная с конца IV века. Но житие Феодота Анкирского заодно служило рекламой местного вина - самого известного здешнего продукта. В Каледжике, как сейчас называется древний Малос, то же вино производят до сих пор, и ни один паломник не покинет города, не отведав его и не прикупив подарочную бутылочку с собою. Для него это способ окунуться в историю и ощутить сопричастность древним событиям, а для местных жителей - способ заработка.
По сюжету Феодот был собирателем мученических останков, что не совсем обычно для рядового лавочника и содержателя гостиницы, потому что чаще в такой роли выступали богатые женщины-аристократки. В поздней античности приличные похороны или, тем более, строительство церквей, тоже обходились дорого, так что ими занимались исключительно богатые люди, их группы или семьи.
Например, в истории мученика Севастиана (или Себастьяна) фигурирует христианка по имени Лукина (или Люцина). Текст «Страстей св. Севастиана» был написан на рубеже V-VI вв. об одном из самых известных римских мучеников. Микеланджело изобразил его в Сикстинской капелле стоящим уже на небесах, но всё ещё с торчащими из груди стрелами. Он служил в преторианской гвардии, за исповедание христианства его казнили, сначала безуспешно расстреляв из луков, а потом забив дубинками, и сбросили в сточную канаву. После смерти Севастиан в чудесном видении явился Лукине и повелел забрать своё тело, чтобы похоронить его в катакомбах рядом с апостолами Петром и Павлом, что она и сделала. И было это, по-видимому, году в 290-м. Но тут возникают проблемы. Согласно другим источникам, в 253 году Лукина сама перевезла кости св. Павла в своё поместье на Остийской дороге в Риме, однако в житии св. Севастиана об этом не говорится. Разве что она успела забыть, где захоронила Павла?
Другой поздний текст, озаглавленный как «Страсти Прокесса и Мартиниана», ситуацию не проясняет. Там говорится о гибели тюремщиков Петра и Павла, которые приняли христианство и сами стали мучениками. Сообщается, что их тоже хоронила Лукина, хотя они умерли в конце I века. Когда собрали все источники, где Лукина появляется в качестве собирателя реликвий, то насчитали не менее одиннадцати отдельных эпизодов, охватывающих период более чем в двести лет. Правильная диета и физическая активность, конечно, продлевают жизнь, но такой её продолжительности мы не видели со времен ветхозаветных патриархов.
Возможно, Лукина действительно существовала и занималась сбором мученических останков; возможно, её никогда не было и она - полностью вымышленный персонаж, а возможно, она является собирательным образом женщин, заботившихся о погребении казнённых христиан. То, что в агиографии Лукина возникла не ранее V-VI вв., наводит на мысль, что её всё-таки выдумали. Но зачем она и другие похожие на неё женщины вообще понадобились составителям житий в те времена? Да просто на рубеже VI века появились конкурирующие между собой истории о местах последнего упокоения таких важных святых, как Петр и Павел. И есть предположение, что Лукина выступила объединительной фигурой, призванной устранить противоречия различных традиций и объяснить появление святых мощей в разное время в разных местах. Подобные объяснения должно были удовлетворить богатых спонсоров строительства мартириев, но биографию вымышленной собирательницы реликвий они изрядно запутали.
Ни один рассказ, где упоминались бы останки святых, не избежал позднейших переделок определённого характера. Частый пример: когда происхождение мощей было неизвестно, то сочинялась история о том, как местному религиозному деятелю в мистическом видении являлся сам святой и приводил к своим останкам. И смысл подобных историй был не только в том, чтобы поддержать собственные утверждения, но и опровергнуть чужие, говорившие в пользу конкурирующих объектов поклонения. Сочинителей мотивировала борьба за потоки паломников и иерархический статус своих церквей. На карте стояли престиж, власть, рейтинг и деньги, что приносили паломники. Чтобы приобрести всё это, древние христиане оказались готовы погрешить против истины.
Развитие мученической традиции
Прежде считалось, что люди писали о мученичестве, потому что жили в атмосфере гонений. На самом же деле бурное развитие агиографической литературы, включая жития мучеников, случилось позже, когда в империи настали в целом благоприятные для христианства времена. Именно тогда основная масса мученических сюжетов возникла (иногда из воздуха), обросла подробностями и обрела популярность. Как заметил церковный историк и болландист Ипполит Делеэ, именно в IV веке христиане стали больше интересоваться романтическими вымыслами, нежели сохранением исторических фактов. Он отмечает, что уже тогда христиане не чуждались плагиата и заимствовали предания о чужих святых для своих местных персонажей. Например, на Страсти святого Лаврентия V века (Лаврентий является покровителем Рима) повлияли истории о мучениках Фригии, описанные историками Созоменом и Сократом. Житие святой Агнессы, одной из самых известных мучениц, чье имя поминается за каждой католической мессой, существует в двух версиях: Амвросия Медиоланского (ок.339-97) и папы Дамаса I (ок.305-84). Они оба авторитетные святые, но проблема в том, что относительно образа смерти Агнессы они расходятся во мнениях. Вызывает смущение, что версия, приписываемая папе Дамасу, слишком похожа на легенду о смерти мученицы Евлалии. Подобным образом и несколько ленивый автор «Страстей Филиппа Гераклейского» (V или VI в.) заимствует отрывки из Климента Александрийского (III в.) и вкладывает их в уста своего героя. IV век стал поворотным моментом в агиографии, когда аутентичные сюжеты уступили место грубому плагиату и причудливым выдумкам.
Бум литературы о мученичестве во многом оказался связан с развитием культа святых. В конце IV века паломническая индустрия пребывала ещё в зачаточном состоянии, но мощи почитаемых святых уже привлекали немало пилигримов, в том числе и состоятельных. Выдумывать или подделывать жития святых в тот период было не так сложно, потому что в отличие, скажем, от книг Нового Завета, раннехристианская агиография не была сведена в определённый канон. Это означало, что при копировании текстов переписчики обладали значительной свободой по части внесения туда изменений и дополнений по своему усмотрению. Иногда авторы создавали новые тексты на основе услышанных легенд неизвестного происхождения. Иногда переписчики редактировали текст, чтобы сделать его более ортодоксальным, вкладывая в уста святых догматические формулы или обличения еретиков. И, конечно, мы встречаем тексты, где сюжетные лакуны заполнялись отрывками, взятыми из чужих историй - иногда эти куски были цельными, иногда состояли из обрывков, надёрганных в разных местах.
Развитие культа святых
Необходимость поддержки культа святых, под которым мы разумеем совокупность материальных объектов религиозного почитания и связанных с ними обрядовых практик, явилась одной из основных причин, которая побуждала агиографов дополнять старые жития и сочинять новые. Люди собирались у гробниц святых в дни их памяти, они пускались в опасные паломничества на огромные расстояния, чтобы поклониться святыне, но в этом они также искали исцеления, прощения грехов и мистического общения с чем-то выходящим за пределы земного мира. Люди верили, что святые одновременно пребывают на небесах у престола Божия и в своих святилищах. Таким образом мученические усыпальницы и храмы стали местом, где стиралась граница между небом и землей, где перед паломником по его вере открывался немедленный доступ к помощи свыше и обретению надежды на будущее. Благодать святыни воспринималась столь материально, что люди страстно желали, и те, кто мог себе это позволить, даже платили за возможность быть погребённым рядом со святыми (ad sanctos), чтобы при воскрешении обеспечить себе место в первом ряду. Тот же мотив и поныне сохраняется не только в огромных толпах, которые стекаются в Ватикан к гробницам прежних понтификов, но и в длинных очередях из желающих поглазеть на свадебное платье Кейт Миддлтон, выставленное в Букингемском дворце. Люди жаждут прямого контакта со своими героями.
Поскольку при жизни мученикам пришлось много пострадать, то их мощи наделялись особыми целебными свойствами. А коль скоро чудеса исцеления, на которые надеялись люди, были основаны на собственном опыте страдания мученика, то их жития сыграли ключевую роль в их почитании. Сообщалось, что даже чтение о страстях мученика само по себе обладало магическими свойствами: церковь при этом наполняли сладкие ароматы, грешники трепетали от страха, а немощные и увечные чувствовали, как их тела наполняет чудесная сила. Неудивительно, что культ святых и почитание мощей стали крупным бизнесом. Если город обладал мощами мученика, тем более известного во всё христианском мире, то горожанам были обеспечены не только его небесное покровительство, но и приток паломников, которым требовались еда, ночлег, бытовые принадлежности и памятные сувениры. Каждый город хотел иметь останки знаменитого мученика, но не у каждого города они были. Тогда годился местный герой рангом пониже, по слухам пострадавший при ком-то из императоров. Вот только для привлечения публики и создания соответствующей инфраструктуры тёмных слухов было недостаточно - нужно было красочное предание.
Одним из таких примеров является житие мученика Феодота Анкирского. По преданию, Феодот был торговцем-христианином из Анкиры (совр. Турция), пострадавшим ок.303 года. Когда настали гонение и голод, Феодот укрывал христиан в своей гостинице, питал их, посещал узников и за свои средства выкупал останки мучеников и предавал их достойному погребению. Как-то он отправился из Анкиры в город Малос, чтобы похоронить одного мученика, чей труп был брошен там в реку. В Малосе он встречает христианскую общину во главе со священником Фронтоном и организует для них пикник в столь прекрасном месте, что находит его пристойным для устройства мученической часовни - мартирия. Между тем, в Анкире в его отсутствие казнят семь дев за отказ от участия в языческом ритуале. Феодот узнаёт об этом из видения, после чего возвращается в Анкиру, чтобы по своему обыкновению забрать и похоронить их тела как должно. В результате он сам оказывается арестован, язычники сначала соблазняют его властью и деньгами, потом пытают, но Феодот остаётся неколебим в своём исповедании, и тогда его убивают. Из-за непогоды стражники не успевают сжечь обезглавленный труп, и рядом с ними случайно, а на самом деле промыслительно, оказывается священник Фронтон, который вёз на ослике знаменитое вино из Малоса. Охрана не может устоять перед соблазном, все быстро напиваются и засыпают, и Фронтону удаётся вывезти тело на своём осле. Никем не управляемый осёл возвращается в Малос к тому самому месту, которое Феодот прежде определил для усыпальницы мученика. Именно там его честные останки и оказываются надлежащим образом погребены.
В XIX веке Ипполит Делеэ объявил текст подделкой и предположил, что Феодота никогда не существовало. Однако позже в Малосе археологи нашли посвящённый Феодоту мартирий и, с учётом подробных сведений о местной географии из жития святого, некоторые отнеслись к его существованию менее скептически. Но даже эти ученые признают, что история была составлена гораздо позже описываемых событий. Для нас же здесь представляет интерес то внимание, которое автор сосредотачивает на Малосе и перемещении туда тела Феодота. Малос был маленьким городком, а обстоятельное описание его географии говорит нам лишь о том, что автору он был хорошо знаком. Составитель предания должен объяснить, как и почему останки святого, который и происходил из более важного города, и умер в нём, оказались погребены в другом, столь незначительном месте. Как и во многих других подобных случаях всё объясняет божественный промысел.
Легенды, раскрывающие обстоятельства появления мощей или храмов в той или иной местности, вообще характерны для того времени, начиная с конца IV века. Но житие Феодота Анкирского заодно служило рекламой местного вина - самого известного здешнего продукта. В Каледжике, как сейчас называется древний Малос, то же вино производят до сих пор, и ни один паломник не покинет города, не отведав его и не прикупив подарочную бутылочку с собою. Для него это способ окунуться в историю и ощутить сопричастность древним событиям, а для местных жителей - способ заработка.
По сюжету Феодот был собирателем мученических останков, что не совсем обычно для рядового лавочника и содержателя гостиницы, потому что чаще в такой роли выступали богатые женщины-аристократки. В поздней античности приличные похороны или, тем более, строительство церквей, тоже обходились дорого, так что ими занимались исключительно богатые люди, их группы или семьи.
Например, в истории мученика Севастиана (или Себастьяна) фигурирует христианка по имени Лукина (или Люцина). Текст «Страстей св. Севастиана» был написан на рубеже V-VI вв. об одном из самых известных римских мучеников. Микеланджело изобразил его в Сикстинской капелле стоящим уже на небесах, но всё ещё с торчащими из груди стрелами. Он служил в преторианской гвардии, за исповедание христианства его казнили, сначала безуспешно расстреляв из луков, а потом забив дубинками, и сбросили в сточную канаву. После смерти Севастиан в чудесном видении явился Лукине и повелел забрать своё тело, чтобы похоронить его в катакомбах рядом с апостолами Петром и Павлом, что она и сделала. И было это, по-видимому, году в 290-м. Но тут возникают проблемы. Согласно другим источникам, в 253 году Лукина сама перевезла кости св. Павла в своё поместье на Остийской дороге в Риме, однако в житии св. Севастиана об этом не говорится. Разве что она успела забыть, где захоронила Павла?
Другой поздний текст, озаглавленный как «Страсти Прокесса и Мартиниана», ситуацию не проясняет. Там говорится о гибели тюремщиков Петра и Павла, которые приняли христианство и сами стали мучениками. Сообщается, что их тоже хоронила Лукина, хотя они умерли в конце I века. Когда собрали все источники, где Лукина появляется в качестве собирателя реликвий, то насчитали не менее одиннадцати отдельных эпизодов, охватывающих период более чем в двести лет. Правильная диета и физическая активность, конечно, продлевают жизнь, но такой её продолжительности мы не видели со времен ветхозаветных патриархов.
Возможно, Лукина действительно существовала и занималась сбором мученических останков; возможно, её никогда не было и она - полностью вымышленный персонаж, а возможно, она является собирательным образом женщин, заботившихся о погребении казнённых христиан. То, что в агиографии Лукина возникла не ранее V-VI вв., наводит на мысль, что её всё-таки выдумали. Но зачем она и другие похожие на неё женщины вообще понадобились составителям житий в те времена? Да просто на рубеже VI века появились конкурирующие между собой истории о местах последнего упокоения таких важных святых, как Петр и Павел. И есть предположение, что Лукина выступила объединительной фигурой, призванной устранить противоречия различных традиций и объяснить появление святых мощей в разное время в разных местах. Подобные объяснения должно были удовлетворить богатых спонсоров строительства мартириев, но биографию вымышленной собирательницы реликвий они изрядно запутали.
Ни один рассказ, где упоминались бы останки святых, не избежал позднейших переделок определённого характера. Частый пример: когда происхождение мощей было неизвестно, то сочинялась история о том, как местному религиозному деятелю в мистическом видении являлся сам святой и приводил к своим останкам. И смысл подобных историй был не только в том, чтобы поддержать собственные утверждения, но и опровергнуть чужие, говорившие в пользу конкурирующих объектов поклонения. Сочинителей мотивировала борьба за потоки паломников и иерархический статус своих церквей. На карте стояли престиж, власть, рейтинг и деньги, что приносили паломники. Чтобы приобрести всё это, древние христиане оказались готовы погрешить против истины.