разное рабочее
---
вроде сторожившего нас,
сбегающего в подпол -
товарищи-родственники,
уедем в астрахань.
погостили и будет вам.
и было им -
вроде сторожившего нас,
но в другой одежде.
---
свидетель совершает омовение.
пока молитву вспоминает,
мы ищем фонарики в кустах.
там дискотека еще не закончилась.
и, наверное, уже не закончится.
---
доктор вылезает из земли.
раньше мы зарыть его могли.
а теперь он тоже человек,
говорить умеет шепотом.
знание для него самоценно
как раскладка клавиатуры.
к тому же он спортсмен -
вестник олимпиады.
мы были бы очень рады видеть его в своих рядах.
но страх перед батюшкой,
и опять же, премиальные списки.
---
освобождаться через слушание
по мере оформления заявки.
избавь меня от пристанционных буфетов,
от продуктовых карточек памяти моей.
все это держит меня
на занимаемой должности.
---
вверенные мне работники
рассматривают муравьев
бригадир из рода Шакьев
читает передовицы.
что не слово, то спица в затылок.
он плачет, немного подумав.
он уделяет мало внимания
левой мысли.
---
отчего болит родничок?
от пустых удовольствий и пустого труда.
от анамнеза, от светокопировальной техники.
спи, царь-ксерокс,
чужая речь ночует неподалеку.
---
сантехник сантехнику говорит -
отчего у меня дырка в полу,
отчего оттуда доктор лезет,
и все никак я не умру,
даже если очень хочется.
а тот ему отвечает, сам сын знахарки, -
возьми корень солодки,
закопай на углу Московского и 1-й Красноармейской,
пешеходы твое бессмертие на подошвах разнесут,
тогда вспомнишь, о чем мы здесь говорили.
---
сладок дым естественного отбора.
спит у забора узбекский немец.
иван аркадич тискает гантели,
у него сын - суворовец.
вдоль линии электропередач
мы едем с дач.
вот перед нами открывается простор неслыханный.
спит Петербург, как младенец усиканный.
и туман над ним, как легкий морок сочинительства.
вроде сторожившего нас,
сбегающего в подпол -
товарищи-родственники,
уедем в астрахань.
погостили и будет вам.
и было им -
вроде сторожившего нас,
но в другой одежде.
---
свидетель совершает омовение.
пока молитву вспоминает,
мы ищем фонарики в кустах.
там дискотека еще не закончилась.
и, наверное, уже не закончится.
---
доктор вылезает из земли.
раньше мы зарыть его могли.
а теперь он тоже человек,
говорить умеет шепотом.
знание для него самоценно
как раскладка клавиатуры.
к тому же он спортсмен -
вестник олимпиады.
мы были бы очень рады видеть его в своих рядах.
но страх перед батюшкой,
и опять же, премиальные списки.
---
освобождаться через слушание
по мере оформления заявки.
избавь меня от пристанционных буфетов,
от продуктовых карточек памяти моей.
все это держит меня
на занимаемой должности.
---
вверенные мне работники
рассматривают муравьев
бригадир из рода Шакьев
читает передовицы.
что не слово, то спица в затылок.
он плачет, немного подумав.
он уделяет мало внимания
левой мысли.
---
отчего болит родничок?
от пустых удовольствий и пустого труда.
от анамнеза, от светокопировальной техники.
спи, царь-ксерокс,
чужая речь ночует неподалеку.
---
сантехник сантехнику говорит -
отчего у меня дырка в полу,
отчего оттуда доктор лезет,
и все никак я не умру,
даже если очень хочется.
а тот ему отвечает, сам сын знахарки, -
возьми корень солодки,
закопай на углу Московского и 1-й Красноармейской,
пешеходы твое бессмертие на подошвах разнесут,
тогда вспомнишь, о чем мы здесь говорили.
---
сладок дым естественного отбора.
спит у забора узбекский немец.
иван аркадич тискает гантели,
у него сын - суворовец.
вдоль линии электропередач
мы едем с дач.
вот перед нами открывается простор неслыханный.
спит Петербург, как младенец усиканный.
и туман над ним, как легкий морок сочинительства.