Игорь Кон
Только что прочитал, что умер Игорь Семенович Кон. Я не был с ним хорошо знаком, просто жизнь сталкивала нас несколько раз, иногда, правда, эти столкновения были достаточно плотными.
Я познакомился с ним, кажется, в самом конце девяностых. Один американский журнал включил меня и его в международную редакционную коллегию, а так как его они не знали, то попросили пересечься и узнать - согласен он или нет. Я созвонился и в назначенный день отправился к нему на "Академическую". Тот май был по-летнему теплым, даже жарким. У него на пустынной гулкой кухне, куда он сразу же проводил меня, - все окна нараспашку. Было слышно как во дворе кричат дети, играя в свои шумные игры. "У меня ничего нет", - это было практически первое, что он сказал, усадив меня за стол. - "Все почему-то думают, что я очень богат. Хочу вас уверить, что это не так. У меня ничего нет. Могу предложить только чай. Сахара тоже нет".
Я уже не помню, о чем мы тогда, в первый раз, разговаривали. Он показывал мне какие-то иностранные издания его книг, - "А вот обратите внимание на это: издано в Германии", - явно хвастался. Я ерзал на стуле, допивая невкусный чай, и думал только о том, чтобы поскорее распрощаться.
Да, юность зла и нетерпелива.
Мы обменялись телефонами и расстались. Я был уверен, что навсегда, но через два года мы снова пересеклись с ним.
Крым, лето, конференция. Я добираюсь до Фороса какими-то немыслимыми путями - как всегда затянул, билетов уже нет, на такси, на попутных, весь потный и нервный. Добираюсь и узнаю, что жить я буду все эти десять дней в одном номере с Коном. "Как? Почему? Что такое?". - "Мы ограничены в средствах. Все живут по двое. Игорь Семенович сам вас выбрал".
Было жарко. - Кондиционеры? - Да вы, наверное, шутите? Это все-таки Крым, а не Америка.
Кон устроился на балконе, я - в комнате. У нас с ним радикально не совпадали расписания - когда он просыпался, я только укладывался в постель, - мы, начинающие и не только, любили все ночь попить и потрепаться, - смех разносился по ночному коридору гулким эхом. И где-то в шесть утра, мутный, сонный, лежа в постели, я видел Игоря Семеновича, бодро выбегавшего с балкона в трусах и майке.
Я относился к нему с опаской - как к человеку, внедрившемуся в твое частное пространство - о, мои эгоизм и глупость! И потом - он говорил нон-стопом, его было невозможно остановить или прервать. "Какие у вас планы на сегодня, Андрей?". Я, прикрываясь томиком Фуко, что-то там лепетал. "А вот вы знаете, что..." - и дальше шел его бесконечный монолог о том, что юность скоротечна, что необходимо видеть жизнь, а не прятаться от нее, что настоящий ученый... "Кстати, Андрей, вы не собираетесь искупаться? Море очень теплое". - "Нет, спасибо, я забыл взять плавки". "Фуко не забыли, а плавки забыли. Забавно". И все. Это была его шутка сезона, которую он рассказывал всем, и не по одному разу. Фуко и плавки. Фуко и плавки. "Представляете, Фуко он взял, а плавки забыл!"
Я его тихо ненавидел.
Потом я еще встречал его на каких-то конференциях, семинарах, школах. Моя тогдашняя хорошая знакомица рассказала, что после смерти матери он стал совсем одинок и беспомощен. Как ребенок. Ее мать, живущая в том же доме на "Академической", ухаживала за ним - готовила и убирала. А я... Что я... Сто раз хотел позвонить и ни разу не позвонил.
Фуко и плавки.
Простите меня, Игорь Семенович. Пусть земля Вам будет пухом.
Я познакомился с ним, кажется, в самом конце девяностых. Один американский журнал включил меня и его в международную редакционную коллегию, а так как его они не знали, то попросили пересечься и узнать - согласен он или нет. Я созвонился и в назначенный день отправился к нему на "Академическую". Тот май был по-летнему теплым, даже жарким. У него на пустынной гулкой кухне, куда он сразу же проводил меня, - все окна нараспашку. Было слышно как во дворе кричат дети, играя в свои шумные игры. "У меня ничего нет", - это было практически первое, что он сказал, усадив меня за стол. - "Все почему-то думают, что я очень богат. Хочу вас уверить, что это не так. У меня ничего нет. Могу предложить только чай. Сахара тоже нет".
Я уже не помню, о чем мы тогда, в первый раз, разговаривали. Он показывал мне какие-то иностранные издания его книг, - "А вот обратите внимание на это: издано в Германии", - явно хвастался. Я ерзал на стуле, допивая невкусный чай, и думал только о том, чтобы поскорее распрощаться.
Да, юность зла и нетерпелива.
Мы обменялись телефонами и расстались. Я был уверен, что навсегда, но через два года мы снова пересеклись с ним.
Крым, лето, конференция. Я добираюсь до Фороса какими-то немыслимыми путями - как всегда затянул, билетов уже нет, на такси, на попутных, весь потный и нервный. Добираюсь и узнаю, что жить я буду все эти десять дней в одном номере с Коном. "Как? Почему? Что такое?". - "Мы ограничены в средствах. Все живут по двое. Игорь Семенович сам вас выбрал".
Было жарко. - Кондиционеры? - Да вы, наверное, шутите? Это все-таки Крым, а не Америка.
Кон устроился на балконе, я - в комнате. У нас с ним радикально не совпадали расписания - когда он просыпался, я только укладывался в постель, - мы, начинающие и не только, любили все ночь попить и потрепаться, - смех разносился по ночному коридору гулким эхом. И где-то в шесть утра, мутный, сонный, лежа в постели, я видел Игоря Семеновича, бодро выбегавшего с балкона в трусах и майке.
Я относился к нему с опаской - как к человеку, внедрившемуся в твое частное пространство - о, мои эгоизм и глупость! И потом - он говорил нон-стопом, его было невозможно остановить или прервать. "Какие у вас планы на сегодня, Андрей?". Я, прикрываясь томиком Фуко, что-то там лепетал. "А вот вы знаете, что..." - и дальше шел его бесконечный монолог о том, что юность скоротечна, что необходимо видеть жизнь, а не прятаться от нее, что настоящий ученый... "Кстати, Андрей, вы не собираетесь искупаться? Море очень теплое". - "Нет, спасибо, я забыл взять плавки". "Фуко не забыли, а плавки забыли. Забавно". И все. Это была его шутка сезона, которую он рассказывал всем, и не по одному разу. Фуко и плавки. Фуко и плавки. "Представляете, Фуко он взял, а плавки забыл!"
Я его тихо ненавидел.
Потом я еще встречал его на каких-то конференциях, семинарах, школах. Моя тогдашняя хорошая знакомица рассказала, что после смерти матери он стал совсем одинок и беспомощен. Как ребенок. Ее мать, живущая в том же доме на "Академической", ухаживала за ним - готовила и убирала. А я... Что я... Сто раз хотел позвонить и ни разу не позвонил.
Фуко и плавки.
Простите меня, Игорь Семенович. Пусть земля Вам будет пухом.