Ристикиви
Продублирую в открытый доступ текст, который несколько дней по моей прихоти был под замком (там было еще кое-что, но оно пока friends-only и останется).
***
Давайте я лучше расскажу вам о Карле Ристикиви. 1912-1977. Умер в одиночестве.
Ристикиви был Писателем.
Писатель - это не тот, кто печатается. Хотя Ристикиви печатался. Не тот, кто понтуется на профессиональных сходках. Хотя и они в жизни Ристикиви были. Писатель - не тот, кого много читают, кстати говоря. Много читают такого, что и на полку ставить стыдно. Я сейчас расскажу, что такое Писатель.
До 1943 года Карл Ристикиви жил в родной Эстонии и сделался достаточно известен. Он начинал в 30-е с детских книжек, издал роман "По следам викингов" (альтернативная история, кстати говоря), потом написал реалистическую "Таллинскую трилогию". Но тут случилось сначала вхождение Эстонии в состав СССР, потом немецкая оккупация, и все это на фоне мировой войны. Весной 1943 года Карл Ристикиви поступил писарем в немецкий полицейский батальон - видимо, хотел избежать мобилизации; но, надо думать, в батальоне он хлебнул всякого, потому что в том же 1943 году, за год до того, как немцы ушли, Ристикиви на лодке пересек Балтику и приплыл в Финляндию, а вскоре переселился в нейтральную Швецию, где и прожил до конца дней. И написал еще четырнадцать романов.
Это была преамбула. А теперь амбула.
Представьте себе, что вы - писатель, который навсегда отрезан от родины почти во всех смыслах. Представьте себе, что вы можете писать только на одном языке - родном, а этим языком владеет максимум миллион человек в мире, но подавляющее большинство из них осталось в стране, которая стала для вас чужой, и никогда о вас не узнает. Представьте себе, что вы - АБСОЛЮТНЫЙ изгнанник.
Для чего вы пишете?
Для кого вы пишете?
У меня есть первое (и единственное прижизненное) издание романа Ристикиви "Всадники смерти", изданного в 1963 году в Лунде Кооперативом эстонских писателей. Каков был тираж книги? 50 экземпляров? 100? Вряд ли больше - и в современной Эстонии книги еле расходятся тиражом 500 экземпляров, а то была и не Эстония вовсе, то была эмиграция. Ладно, книга напечатана; кто ее прочтет? Сотня-другая зарубежных эстонцев по всему миру? Хорошо, если. Писать так - равносильно тому, чтобы писать в стол. И более того: когда пишут в стол, есть надежда, что однажды тебя начнут читать, а железный занавес не оставлял Ристикиви почти никаких шансов. Ну и потом, вот "Всадники смерти" - это о чем? Рожер де Флор, Сицилия, Византия, Малая Азия, XIV век - это то, что интересно эстонским эмигрантам, да?
Короче: когда ты ограничен языком, географией, большой политикой, обстоятельствами, временем, когда пропадают всякие внешние резоны сочинять, когда утрачена последняя надежда в жизни вообще (трагическая история любви Ристикиви - песнь отдельная), что ты выберешь? Писать? Не писать?
Ристикиви стал Писателем. Это как самурай, только круче. В стотыщ раз.
***
Давайте я лучше расскажу вам о Карле Ристикиви. 1912-1977. Умер в одиночестве.
Ристикиви был Писателем.
Писатель - это не тот, кто печатается. Хотя Ристикиви печатался. Не тот, кто понтуется на профессиональных сходках. Хотя и они в жизни Ристикиви были. Писатель - не тот, кого много читают, кстати говоря. Много читают такого, что и на полку ставить стыдно. Я сейчас расскажу, что такое Писатель.
До 1943 года Карл Ристикиви жил в родной Эстонии и сделался достаточно известен. Он начинал в 30-е с детских книжек, издал роман "По следам викингов" (альтернативная история, кстати говоря), потом написал реалистическую "Таллинскую трилогию". Но тут случилось сначала вхождение Эстонии в состав СССР, потом немецкая оккупация, и все это на фоне мировой войны. Весной 1943 года Карл Ристикиви поступил писарем в немецкий полицейский батальон - видимо, хотел избежать мобилизации; но, надо думать, в батальоне он хлебнул всякого, потому что в том же 1943 году, за год до того, как немцы ушли, Ристикиви на лодке пересек Балтику и приплыл в Финляндию, а вскоре переселился в нейтральную Швецию, где и прожил до конца дней. И написал еще четырнадцать романов.
Это была преамбула. А теперь амбула.
Представьте себе, что вы - писатель, который навсегда отрезан от родины почти во всех смыслах. Представьте себе, что вы можете писать только на одном языке - родном, а этим языком владеет максимум миллион человек в мире, но подавляющее большинство из них осталось в стране, которая стала для вас чужой, и никогда о вас не узнает. Представьте себе, что вы - АБСОЛЮТНЫЙ изгнанник.
Для чего вы пишете?
Для кого вы пишете?
У меня есть первое (и единственное прижизненное) издание романа Ристикиви "Всадники смерти", изданного в 1963 году в Лунде Кооперативом эстонских писателей. Каков был тираж книги? 50 экземпляров? 100? Вряд ли больше - и в современной Эстонии книги еле расходятся тиражом 500 экземпляров, а то была и не Эстония вовсе, то была эмиграция. Ладно, книга напечатана; кто ее прочтет? Сотня-другая зарубежных эстонцев по всему миру? Хорошо, если. Писать так - равносильно тому, чтобы писать в стол. И более того: когда пишут в стол, есть надежда, что однажды тебя начнут читать, а железный занавес не оставлял Ристикиви почти никаких шансов. Ну и потом, вот "Всадники смерти" - это о чем? Рожер де Флор, Сицилия, Византия, Малая Азия, XIV век - это то, что интересно эстонским эмигрантам, да?
Короче: когда ты ограничен языком, географией, большой политикой, обстоятельствами, временем, когда пропадают всякие внешние резоны сочинять, когда утрачена последняя надежда в жизни вообще (трагическая история любви Ристикиви - песнь отдельная), что ты выберешь? Писать? Не писать?
Ристикиви стал Писателем. Это как самурай, только круче. В стотыщ раз.