Смотрите под ноги
Гуляючи по Будапешту, смотреть надо или вверх, туда, где атланты и колонны, или вниз, на тротуар под ногами.
Посередине - витрины с вывесками на непонятном языке, дубовые двери, ведущие во дворы с галереями, но закрытые для посторонних, спящие у парадных подъездов бездомные. Жизнь текущая - непричесанная, негламурная. Изменчивая: тут подростки-негодяи изгваздали
ворота дурными граффити, а там установили каменную вазу с цветущими розами. Назавтра ворота отмоют, а розы, не исключено, повянут, откроется очередная кондитерская и закроется прогоревший сэконд-хэнд. Всё как у людей: то влюбился, то ногу сломал, то премию получил, то велосипед украли.
Жизнь…
Если смотреть выше, предстанет тот город, который заставляет замирать сердце любого сколько-нибудь неравнодушного к архитектуре человека. Там будет мозаики и львиные морды, атланты с длинными мадьярскими усами и вонзающиеся в небо башенки, барокко и сецессион, восторг и красота.
Искусство…
Часть1. Торцы площадей
Садовников В. С. (1800-1879) Вид Дворцовой площади, Александровской колонны и здания Главного штаба
А если глядеть не вверх, а вниз, тоже кое-что любопытное увидеть можно. Туристы об этом обычно не знают и честно смотрят вверх, на красоту, тем более, что хитро уложенная брусчатка и плитка позволяет так и ходить, задрав голову. Но вот мы в вами дошли до знаменитого
здания будапештской Оперы. Да погодите вы смотреть наверх! Там - циркульные дуги арок, и пышные капители, и своды с кессонами. Взгляните вниз. Перед самым входом в Оперу каменная брусчатка сменяется деревянной. Это - торцы. Те самые, из Ахматовой:
Мне ответь хоть теперь: неужели
Ты когда-то жила в самом деле
И топтала торцы площадей
Ослепительной ножкой своей?..
В XIX века торцами - деревянными брусками, вертикально вбитыми в землю, - были замощены все центральны улицы Петербурга. Такие мостовые называли еще «уличным паркетом»: он избавлял горожан от неумолчного грохота колес по камням булыжных мостовых, а лошади не разбивали на нем копыт.
Они и появились впервые в мире в Петербурге. Идея была предложена изобретателем Василием Гурьевым в начале века, в пушкинские еще времена. И в 1820 году торцевая мостовая появилась на участках Большой Морской и Миллионной улиц, через 12 лет - на самой важной и модной части Невского проспекта, от Адмиралтейства до Фонтанки. Гурьев с гордостью отчитывался: «Все дома на Невском проспекте избавились от беспрестанного дрожания, которое повреждало их прочность. Жители успокоились от стуку, лошади ощутили новые силы и, не разбивая ног, возят теперь рысью большие телеги. Экипажи сохраняются, а здоровье людей, особливо нежного пола, получило новый быт от приятной езды...»
Именно деревянными торцами, кстати, решено было замостить Адмиралтейскую площадь на время строительства Исаакиевского собора и проезд от Невского к Зимнему дворцу, когда возводилась Александровская колонна. В обоих случаях торцы прекрасно выдержали тяжесть огромных каменных блоков и остались неповрежденными. Затем торцовые мостовые и тротуары появились в Лондоне, Париже, Берлине, Чикаго и, как видим, в Будапеште.
Их вспоминали Пастернак, Бродский, Гиппиус. Дмитрий Лихачев писал: «На булыжной мостовой потряхивает. При въезде на торцовую мостовую (а торцы были по «царскому» пути от Зимнего к Царскосельскому вокзалу, на Невском, обеих Морских, кусками у богатых особняков) потряхивание кончается, ехать гладко, пропадает шум мостовой». В Питере торцы чаще всего выглядели как шестигранные «шашки» и напоминали соты. Будапештские, у Оперы, - квадратные.
Искать торцовую мостовую в Петербурге сейчас бесполезно. Не сохранилось ничего. При всех очевидных плюсах, имели торцы и существенный недостаток. Точнее - слабость: за ними нужно было постоянно ухаживать, мыть их, чистить и регулярно чинить. В мире и покое заниматься этим еще можно, а вот одновременно с революциями - затруднительно. Кроме того, они обернулись сущей катастрофой в наводнение 1924 года: всплыли и потащили за собой прохожих, как вспоминал Лихачев.
Вот они, после наводнения.
С тех пор их и перестали использовать. Так что единственная возможность прикоснуться рукой к недавней, но уже исчезнувшей истории столицы Российской империи - здесь, в Будапеште, у здания Оперы. Можно нагнуться и потрогать пальцами старый деревянный брусок - теплый, отполированный миллионами подошв, с прожилками годовых колец и столетними трещинами.
История…
Часть 2. Камни преткновения
Если я уже уговорила вас не только смотреть вверх, на красоты архитектуры, но поглядывать и под ноги, то следующий объект заметите вы сами. На асфальте, в полуметре от стены дома, прямо под ногами прохожих, вровень с землей - квадратная латунная табличка. Небольшая, сторона квадрата сантиметров десять.
Шесть-семь строчек текста. Но слова - венгерские, и большинство, ничего не поняв, проходят мимо.
Там написано: «Itt lakott…», «Итт лакотт…», то есть «Здесь жил…», а далее имя, год рождения, дата и место смерти.
Дата - 1940-е, естественно. Место - Маутхаузен, Равенсбрюк, Будапештское гетто, Шопрон, просто Будапешт.
Это Stolpersteine, «штольперштайне» - «Камни преткновения». Их придумал в 1990-х немецкий художник Гюнтер Демниг.
Первые таблички с именами погибших во Вторую мировую войну появились в Берлине и Кельне. К 2010 году было установлено более двадцати семи тысяч камней преткновения в Германии, Голландии, Бельгии, Италии, Норвегии, Австрии, Польше, Чехии, Украине и Венгрии. К 2012-му - больше тридцати двух тысяч.
От многочисленных военных монументов они отличаются тем, что говорят не о героях, а об обыкновенных людях. На табличках - ни слова про подвиг. По большей части сами имена ничего не говорят даже будапештцам, даже профессия человека не указана. Эти люди просто жили здесь, в домах с атлантами и мозаиками или без атлантов и мозаик, мимо которых мы сейчас проходим. И были убиты. Мы не знаем, и никогда не узнаем, какими они были; здесь нет разделения на умных и глупых, добрых и злых, добропорядочных и вольнодумных.
Начинался проект с самой болезненной национальной темы. На первых камнях стояли имена евреев и цыган - тех, кого убивали за сам факт принадлежности к народу. Сейчас он разросся, и речь идет о жертвах войны вообще.
Но - поименно. И - у дома, где человек жил, где его, возможно, помнили.
Это очень частные, личные, совсем не государственные памятники. Государство, к слову, вообще не имеет к ним отношения. Частная инициатива Демнига поддержана частными же пожертвованиями горожан - что в Германии, что в Венгрии. Каждый камень обходится в 120 евро, включая материал, работу и установку на месте. Это бетонный куб с латунной табличной на одной стороне. Установкой камня художник обычно занимается сам. Всё просто.
Гюнтер Демниг устанавливает свои «камни преткновения» прямо на тротуаре, хотя время от времени звучат вопросы: «Хорошо ли так, по именам - ногами?» Но дома разрушаются, ремонтируются и перестраиваются, они - чья-то собственная недвижимость и часто - памятники архитектуры. Так что укрепить табличку в стене здания возможно не всегда. Тротуар же - городское публичное пространство, оно открыто всем и каждому. Камни преткновения - это обращения ко всем.
Когда в 1992 году художник уложил на улицах немецких городов первые латунные «камни», у него не было ни разрешения от властей, ни поддержки. Решил, что это сделать надо - и сделал. Демниг говорит, объясняя свой проект: «Окончательно умирает только тот, чье имя забыто». И пишет имена, одно за другим, на латунных квадратных табличках.
«Здесь жил…», «Здесь жил…», «Здесь жил…»…
Сайт проекта
http://www.stolpersteine.com/
«Tudja, csak az hal meg igazán, akinek még a nevét is elfelejtik».
Здесь - полный список по районам города
http://hu.wikipedia.org/wiki/Botlatókövek_Budapesten
Статья о венгерской части проекта
http://szombat.portalinternet.hu/ujhirek/05.03_emlekezokovekbudapesten.html
Источник: http://shkolazhizni.ru/archive/0/n-45172/
© Shkolazhizni.ru
Колонка на сайте GEO
