Моя Машка
Десять лет подряд, в конце октября, меня мучили мысли про это, я пыталась их перевести в печатную форму, чтобы они отстали раз и навсегда, а может быть мне это нужно было сделать, чтобы понять наконец и принять эту ситуацию как реальность.. Год назад я просто села и записала, и только записав поняла, что как раз в эти дни исполнилось 10 лет.
Светлые стены, потолок, я стою посередине, посередине пространства и времени. ничего не чувствую. "Болдырева, ты что рот разинула? Ворон считаешь? Ты отдыхать что-ли сюда пришла?! Ты посмотри у троих растворы кончились!" - резкий окрик выводит меня из состояния оцепенения. Не чувствуя ног иду по палате, заворачиваю до предела колёсики капельниц, беру листы назначений - физ.раствор, глюкоза.. Так.. да - сюда инсулин, сюда витамины. Этому ещё внутримышечно. Меняю бутылки, вращаю колёсики, слежу за полётом капель. Кап... кап...кап... Тебе тоже ставлю, что-то надо ввести внутривенно, тянусь с катетеру,
прокалываю резину переходника, касаюсь кожи. Это ты, это точно ты, но вдруг это опять сон? Как те три сна, что снились мне за последний месяц. Снилось, что в сестринской мне говорят, что поступил какой-то мой родственник. Я каждый раз бегу по коридору и каждый раз просыпаюсь едва приоткрыв дверь. Все три раза я так и не увидела, кто поступил. Так и не узнала. Сегодня я знаю...
Я всё помню. Всё... И то как тем летом, в июле 1998 года, ты примчалась ко мне в общежитие, вытащила меня на свежий воздух и мы пошли гулять. Ты получила зарплату и хотела купить обувь на лето и осень. Летние босоножки, пара туфель на высоком каблуке и осенние сапожки. Это было разорение, но мы смеялись и выбирали. Затем ты примеряла всё это в своей съёмной квартире, а я
оценивала валяясь на диване. Высокий каблук, короткая юбка, ради смеха пышный бант на шею, ты танцуешь, изображаешь стриптизёршу, я смеюсь над представлением, откусывая от яблока.
Проверяют рефлексы, срывают с тебя простыню, отводят веки, светят фонариком, колют иголкой - "вот, пожалуйста! ... ещё одна кандидатка! Почему её вообще сюда привезли? Мы вчера не дежурили вроде! как всегда, как не жилец, так к нам. ну что, почему?
что почему? рефлексов то нет, только корнеальный, давление уже не держит.." Я стою рядом, смотрю.. . "Болдырева, твоя однофамилица между прочим! Опять стоишь?! Полотенце принеси, заведующему руки вытереть!" Я несу полотенце.
Мы сёстры, но мы разные - две противоположности. Ты всегда была самой маленькой в классе, я сутулясь стою первой на физкультуре. Ты активистка - первая всегда и во всём, душа любой компании. Я тихая, очень тихая, настолько, что учителя по полгода забывают обо мне, не спрашивая на занятиях. Я боюсь разговаривать с людьми. Заговорить с незнакомцем самое страшное испытание для меня. Я считаю себя некрасивой и боюсь ходить по улицам, мне неприятно пугать людей. Когда
мама посылает меня в магазин за кефиром, я стою на площадке третьего этажа отвернувшись лицом к стене от проходящих людей, а потом спускаюсь и вру, что кефира нет.
Машка, ты помнишь как в девятом классе, когда мои комплексы достигли апогея? Было лето и я никуда не выходила. Ты приехала на каникулы, ужаснулась глядя на меня, целыми днями сидящую с книжкой, в старых трико вытянутых на коленках, надела на меня свою прозрачную красную футболку и узкие джинсы, чуть подкрасила ресницы, распустила мои волосы, вечно собранные в хвостик, и повела гулять по городу. Я упиралась, я ужасалась самой мысли. Что я, в таком виде... Но ты нашла слова и я пошла с тобой. Машка, я помню! Спасибо тебе! Мы смеялись, поймали такси, по дороге ты весело расспрашивала таксиста о маршрутах, пара анекдотов, он смеётся и не берёт с нас денег. Я знаю, Машка, ты чудо! Ни у кого нет такой сестры! Когда мне было семь лет ты учила меня "мужскому поцелую". Захватывала губами мои губы и втягивала их со страшной силой. Приученная бабушкой с детства, что целоваться в губы негигиенично, я была в ужасе и решила, что уж целоваться точно ни с какими мужчинами никогда не буду
- противно и мокро.
В детстве я мечтала быть такой как ты - смелой, весёлой и независимой. Когда я училась на первом курсе, а ты ушла в академ и работала, в шесть утра ты приходила ко мне в общагу, проехав две остановки на трамвае, чтобы я заплела тебе косичку - дракончик. Я помню. Я заплетала тебя, ты рассказывала истории про твоих друзей и знакомых, про девочнку из соседнего отдела влюблённую без взаимности. Я знаю, ты тоже была влюблена тогда, и тоже без взаимности... Пять долгих лет.
После этих снов, я чувствовала что что-то должно произойти, ощущение нависшего несчастья было явным и неотступным. Обычно, когда я предчувствовала, то видела, ощущала выход. Иногда достаточно не пойти на занятия, иногда уехать среди недели к родителям, иногда расстаться... В этот раз выход не чувствовался, несчастье нависало, давило, было страшно. Мысли об этом непонятном и страшном преследовали меня везде, и на занятиях, и в транспорте, и вечером перед сном. Именно в тот день
я забыла об этих мыслях, вернее отмела их. У подруги день рождения - 24 октября, ей 22 года. На улице холодно - первый гололёд. Денег нет, от августа ещё не оправились. Но нам весело, коктейли со спиртом, танцы на столах, гирлянды из туалетной бумаги. Садимся пить чай, хочется сладкого. У меня есть варенье, иду в свою комнату, заспанная соседка протягивает клочок бумаги с номером телефона "приходили из милиции, просили позвонить, с твоей сестрой что-то случилось, она в больнице" ...дежа вю.
Уже было подобное, тогда тебя прямо с лекции увезла скорая и мне об этом сообщили примерно также. В тот раз я быстро
тебя нашла, прооперированную в горбольнице. Тогда это был аппендицит. Уже через два дня ты днём сбежала к нам в общагу и мы смешили тебя до истерики, хромая ты выбегала в коридор чтобы успокоиться, тогда чуть швы не разошлись от смеха. В этот раз я сразу поняла, что это другое, паники не было, совершенно, и предчувствие страшного исчезло. Я знала - оно уже произошло и ничего не изменить, не вернуть. Помятая со сна вахтёрша, в маленькое окошечко протянула телефонный аппарат. Номер занят, снова и снова кручу диск - всё также короткие гудки. По полу дует, ногам зябко. Тогда я просто набираю свой рабочий номер, отвечает знакомый голос, точнее эту медсестру я знаю, но в смене с ней меня никогда не ставили. Она не узнаёт меня - "Да, есть Болдырева.. нет, пока не в палате, её увезли на операцию.. трепанация... да" ... трепанация..
Машка, а ты помнишь как мы дрались в детстве? Как я пнула тебя и ты свалилась в воду, а твой парень смеялся над нами? Как другой твой друг, который работал официантом в кафе, пообещал мне принести мороженое "Забава"? Оно тогда было редкостью. И через неделю, когда я с ангиной сидела дома, он принёс целый пакет этого сладкого чуда. Я съела все 25 штук в тот же день и что самое интересное тут же выздоровела. Вечером мама ругалась, прерываясь на смех, когда обнаружила в мусорном ведре 25 обёрток от мороженого. Потом было много всего - слёз.. поздних слёз, когда участвующая в консилиуме заведующая реанимацией поняла что ты моя сестра и силком оттащила меня, упирающуюся, к себе в кабинет и на мои вопли "Я же не плачу!" закричала "ну так плач! Плач!! надо плакать..", мама поющая тебе колыбельные в палате реанимации, мама засыпающая положив голову на твою ладонь, надежды...
Послезавтра будет 10 лет, как ты стала другой. Мне страшно это произносить даже про себя, ведь ты есть, ты живёшь, мы можем
поговорить. Но я так сильно скучаю по тебе, Машка, по той, которая осталась там, по ту сторону времени. По той с театральным бантом на шее, танцующей в туфлях, которые до сих пор лежат в коробках, почти новые. Это нечестно по отношению к тебе, я знаю, но ты снишься мне ночью, той, прежней. Ты как всегда несёшься впереди меня, хватаешь под руку и мы летим вместе на красный свет, под скрип тормозов. Я не боюсь! ведь со мной моя сестра...
моя Машка..