Breaking Bad
Хочется превознести режиссера и оператора Breaking Ba[l]d, потому что сериал снят так, как и фильм-то редко кто снимать заморочится. А тут все время что-нибудь снизу, из-под действия, дерганые нарезки, умелые крупные планы. Сильные флэш-форварды. Поэтика выжженной полупустыни Нью-Мексико и страшных голых дорог никуда, по которым в артистическом беспорядке разбросаны наркодилеры, их потрепанные машины и не вызывающие подозрений хатки. Отчаянные домохозяйки (даже если они работают -- все равно отчаянные и все равно домохозяйки), инфантильные дети, большие дома, в которых обитает столько misery, что и Достоевский похвалил бы, симпатичные джанки и вечно пустующие парковки при убогих моллах, на которых можно без спешки разобраться с парой отморозков, а вокруг так и не появятся люди. При перечислении выходит натяжка, но все очень похоже на правду.
Вот почему Америка -- это Америка, а Достоевский -- это Достоевский, потому что мизери есть везде, но выводы из нее делаются разные. Акакий Акакиевич даже не думает, что можно ее, жалкость и несчастность эту, не принять, а Уолтер Уайт, прикрываясь нуждами мизерабельной семьи, просыпается и понимает, что больше не хочет быть Акакием Акакиевичем, пусть во взрывном режиме, пусть какой-то одной своей стороной (жене он так и не показывает лица Айзенберга), но не хочет и не будет.
По большому счету, хотя создатели говорят, что это фильм о Семье и Уолте Уитмене, получается, что это фильм о гордости. Ну, что семья-то? Да, конечно, все Уайты и Шредеры постоянно играют в эту семью, где можно спросить "Вам денег на лечение рака не надо? Нет? Ну, ладно", но настоящая семья Уолтера Уайта -- Джесси Пинкмен, и тут уже все получается почти правильно.
Пусть создатели порой вьют из отношений и сюжетных ходов одни и те же колечки -- Джесси бунтует против "Мистера Уайта", мистер Уайт ругает Джесси последними словами, они постоянно требуют друг у друга денег и т.д., но разве можно бросить этого отчаянного ребенка -- вот так, без башни, sans famille, в наркотическом притоне после того как ты дал умереть его любимой девушке? Этого Джесси -- Холдена Колфилда, который как может бережет самое хрупкое -- детей? Которого все, кто сильнее, бьют, но который может быть и организатором, и стрелком, и, главное, гордецом, которому страшно, но он пойдет на стрелку и даже не будет дрожать пистолетом (пусть и с прежними щенячьими глазами, полными слез, на чистом лице)?
Мне, в принципе, казалось, что Аарон Пол даже переигрывает Крэнстона, но в третьем сезоне Крэнстон все-таки стал поразнообразнее; смирилась.
Еще я, конечно, не могу понять, как работает американская актерская школа. В теории-то все можно прочесть, но как можно так играть, чтобы не играть, а жить, -- это неясно. А ведь умеют это у них все, кто попадает под глаз камеры, от детей до стариков.
И, конечно, Сол Гудмен. Выжига-адвокат с прошитой в хромосомном наборе профессиональной честью -- это что-то новое. Положи, говорит, мне в карман доллар, и у нас будет адвокатско-клиентский договор, который я не смогу нарушить, а говорит, стоя на коленях под дулом пистолета. И ведь не нарушает договор, уже даже под дулом другого пистолета.
Вспомнила! Вторая тема после семьи в сериале -- та, что любое действие влечет за собой последствия. Расплату. Очень печально. Мне хочется, чтобы Уолт Уайт, Джесси Пинкмен, Сол Гудмен и Шредеры жили счастливо ever after, не обязательно в Нью-Мексико, где все, включая мороженое, надо есть с перцем чили, разве что выбирая красный или зеленый. А если хочешь выглядеть своим, скажи Christmas.
Click to view