Анье
Отрывок из книги Питера Смита "У.Б. Йейтс и Племена Дану". Помимо того, что ирландские фэйри и ежи с ними - это вообще интересно, кажется мне еще, что это будет любопытно прочесть тем, кто ходил на лекции lissoit, т.к. тут обнаруживается иллюстрация к некоему промежуточному сорту описываемых ею сущностей.
В 3-й главе книги Смита анализируются некоторые персонажи, принадлежащие к Туата де Данаан; общая идея заключается в неопределенности их функций:
На первый взгляд представляется, что каждому из Туата Де отведена определенная ниша; но стоит присмотреться повнимательнее, как становится ясно, что в эту нишу он не вписывается. Сколько бы мы ни пытались, результат остается неизменным. Туата Де Данаан не поддаются классификации по упорядоченной системе наподобие той, которой подчинены древнегреческие и римские божества. В связи с этим возникает вопрос, правомерно ли вообще считать Туата Де Данаан божествами <...> В настоящей главе мы не сможем постоянно избегать слов «богиня» и «бог», но просим читателя относиться к ним осторожностью. Следует принять во внимание, что в данной главе мы еще не пытаемся представить никакой общей теории о природе Туата Де Данаан. Пока что наша задача - лишь познакомиться с некоторыми из них поближе.
И далее, собственно, раздел об Анье (Áine) (имя которой часто транскрибируют как "Айне" - в англизированном варианте) - богине, так сказать, класса Великих Матерей.
Никто из Туата Де Данаан не послужил бы лучшей иллюстрацией к упомянутым затруднениям, чем Анье. Попросту говоря, непонятно даже, кто она такая. «Анье» - это одна из форм ее имени; другая форма - «Ану» (Anu). Весьма вероятно, что в действительности у нее еще больше имен, но именно здесь возникает первая проблема. Анье может быть тождественна Дану; Анье может быть тожественна Морригу; едва ли она может оказаться ими обеими одновременно; однако не исключено, что на самом деле она не является ни той, ни другой. Если Анье тождественна Морригу, она может быть богиней войны. Но с такой же вероятностью она может оказаться солнечной или лунной богиней, богиней безумия, музой или же покровительницей богатства, плодородия или здоровья. В пользу каждого из этих предположений находятся некоторые свидетельства. Нам предстоит взвесить и оценить каждое из них.
Начнем с того, что сама по себе Дану - фигура еще более загадочная, чем Анье. Если (в чем полной уверенности нет) выражение «Tuatha Dé Danaan» действительно означает «Племена богини Дану», то чрезвычайно скромная роль, которую играет Дану в известных источниках, кажется более чем странной: ведь богиня, имени которой отведено столь почетное место, по идее, должна была считаться величайшей из всех богов. Однако ни в одном из ирландских мифов она не фигурирует лично - по крайней мере, под этим именем. С другой стороны, можно предположить, что в далеком прошлом она играла гораздо более заметную роль и лишь со временем была упразднена за ненадобностью. Об этом свидетельствует широкое распространение слов и имен, этимологически родственных ее имени, - таких, как название реки Дунай (Danube), имя валлийской богини Дон (Dôn) и греческое слово χθων («земля»). «Ану» (Anu) тоже может быть одним из имен этой группы, утратившим начальную «D» по какой-нибудь случайности [1].
Высока вероятность, что и в названии лестерширских холмов Дейн-Хиллз (Dane Hills) увековечено имя «Дану», а вовсе не память о датчанах-викингах, как предполагают некоторые. Более того, в местном фольклоре эти холмы предстают как жилище демонической кошки по имени «Черная Аннис» (Black Annis) или «Кошка Анна»; и это имя, в свою очередь, связано с «Ану». Черная Аннис не только подтверждает наличие связи между Дану и Ану, но и, на первый взгляд, позволяет сделать некоторые предположения о характере этой богини, как бы ее ни называли. Черная Аннис - зловещий персонаж; когда она подает голос, завывания ее слышны на пять миль в округе. Не исключено, что для Катарины Бриггс это стало единственным основанием, на котором она характеризует Дану как «одну из богинь войны» [2]. Такое определение весьма необычно, хотя существует и другое свидетельство в пользу того, что, по крайней мере, Анье, если не Дану, заслуживает подобной характеристики. «Согласно дошедшей до наших времен традиции», на холме Кнок-Анье (Cnoc Áine) в Мунстере приносили жертвы [3]; а ввиду того, что жертвоприношения в связи с Туата Де вообще упоминаются чрезвычайно редко, это может означать, что на общем фоне Анье была сравнительно кровожадной.
Однако это свидетельство слишком ненадежно и само по себе никак не может оправдать классификацию Анье как богини войны. Эта теория приобрела бы больший вес, если бы «Анье» оказалась именем не Дану, а Морригу - богини, чья кровожадность действительно не подлежит сомнению. Именно такую гипотезу выдвигает леди Августа Грегори. При этом она не отрицает открыто связь Анье с Дану, но предполагает, что Анье может быть дочерью Мананнана, - а далее логика подсказывает, что Мать Богов едва ли может приходиться одному из них дочерью [4]. Однако два эти предположения противоречат друг другу, поскольку известно, что Морригу считалась дочерью Эрнмасcа [5]. Скорее всего, леди Грегори просто перепутала двух Анье: П.У. Джойс приводит имена «Аннан или Ана» как варианты имени Морригу, уточняя, что ее следует отличать от «благой Аны» [6]. Под «благой Аной» он, без сомнения, подразумевает ту более известную богиню, которую мы здесь рассматриваем.
Итак, если Анье - не Морригу, то есть вероятность, что она и впрямь не кто иная, как Дану. Более того, почти все имеющиеся свидетельства говорят в пользу вышеупомянутого эпитета «благая» и против характеристики Анье как богини войны.
Гипотезу о том, что Анье была богиней солнца, выдвинул Т.Ф. О’Рахилли. По его мнению, «совокупность значений, обнаруживающихся в корнях án, áine (а именно, “сияние”, “жар” и “стремительность”), неизбежно наводит на мысль о солнце» [7]. Разумеется, лингвистические свидетельства зачастую оказываются весьма полезны, но в данном конкретном случае они выглядят не слишком убедительно. Если уж искать Анье в небесах, то, с учетом данных фольклористики, следует связывать ее скорее с луной, чем с солнцем. Именно к такому выводу приходит преподобный Дж.Ф. Линч, упоминая в доказательство о том, что «каждый год в канун Иванова дня крестьяне со всей округи собирались на Кнок-Анье смотреть на луну» [8].
Предположение о том, что Анье обладала функциями лунной богини, подкрепляется ее связью, во-первых, с приливами и отливами, а во-вторых - с безумием (lunacy). Первая из этих двух ассоциаций не вполне очевидна, но выводится логически из того обстоятельства, что считалось опасным купаться и удить рыбу в пятницу, субботу и воскресенье - дни, когда Анье была «особенно сильна». Что касается связи этой богини с безумием, то она совершенно явственна. К камню Каир-Анье (Cathair Áine, «Трон Анье») близ Дунани сходились умалишенные со всей Ирландии и даже бешеные собаки. Считалось, что, посидев на нем, любой человек в здравом уме обезумеет, а безумец станет неизлечим [9]. Глен-на-Нельт (Gleann na nGealt, Долина Безумцев) в графстве Керри, особо связанном с Анье, тоже притягивает сумасшедших. В «Битве на Белом берегу» в Долину Безумцев бежит, лишившись рассудка, французский король [10]. Эта местность, по-видимому, тождественна «долине Болкан» (Glen Bolcain), «месту великой услады для безумцев», куда удаляется безумный король Сивени Гельт (Suibhne Gealt) [11].
Если бы Анье только сводила людей с ума и препятствовала их исцелению, едва ли она заслуживала бы называться «благой», но ее функции этим не ограничиваются. В той же долине Глен-на-Нельт находятся два источника под общим названием «Тобернагальт» (Tobernagalt), «Источник Безумцев», и вода из них вкупе с растущим вокруг водяным крессом возвращает сумасшедшим здравый рассудок [12]. Анье не только карает, но и милует.
Анье, исцеляющая безумцев, вполне совместима с тем окончательным описанием, которое леди Грегори дает ей (вопреки своим же предыдущим замечаниям о тождестве Анье с Морригу) как покровительнице врачевания, поэзии и музыки [13]. Вплоть до недавнего времени связь Анье с врачеванием признавали ирландские народные целители, почитая эту богиню как «подобие того, что они называли “жизненной искрой” <…> Считалось, что в день, посвященный Анье, нельзя отворять кровь, иначе вместе с нею вытечет эта “жизненная искра” и пациент умрет» [14].
Роль покровительницы искусств Анье разделяет со многими другими персонажами. Любая женщина-фэйри может оказаться музой того или иного поэта или музыканта, хотя надо признать, что у Анье подопечных-поэтов больше, чем у кого бы то ни было. Фейри такого рода именуются «ланнан-ши» (leannáin sídhe) - «возлюбленные-фэйри»; тому, кто привлек их внимание, приходится не так уж и сладко, потому что они - суккубы, постепенно вытягивающие жизненную силу из своих смертных любовников. Не удивительно, что Анье нередко изображают оплакивающей смерть поэта или встречающей его (после смерти) в волшебной стране. Вуд-Мартин приводит два стихотворения на эту тему в своем переводе:
Многие духи из тех, что вдохновляли ученых,
Проливали обильные слезы от нестерпимого горя;
Эйвинн (Aeibhinn) и Анье терзали косы свои;
Рука об руку с Анье прошел он отрадную землю Фаль (Fail),
И посетил все богатые обители этой цветущей Бьен-Ши,
И пил в изобилии из величайшего источника друидов,
Пил из чистых кубков, блестящих и гладких,
Дабы разжечь свой дар и распалить свой дух [15].
В обоих этих стихотворениях речь идет об умершем поэте. В первом Анье упоминается в числе духов, которые «вдохновляют ученых» и оплакивают усопшего; во втором она предстает как Бьен-Ши (Bean-Síghe), то есть «женщина-ши», вводящая поэта в свои обители, в холмы-ши. В этой функции Анье напоминает Королеву Эльфов из «Баллады о Верном Томасе» (Child, 37A), которая полюбила Томаса-Рифмача из Эрсилдуна, шотландского барда XIII века, и допустила его в свою волшебную страну [16]. Как ни странно, в местечке Баллибрист неподалеку от Кнок-Анье сама Анье считалась смертной женщиной, которую похитили фэйри. Схожее предание бытует в Западном Майо [17].
Можно предположить, что богиня здоровья окажется также и покровительницей жизни и благополучия в более широком смысле; и действительно, с Анье дело обстоит именно так. В самом древнем из текстов, обозначающих ее конкретные функции, она описывается просто как «богиня благоденствия» (bandía in tsónusa) [18]. Плодородие земель в окрестностях Кнок-Анье, «холма Анье», естественным образом приписывали ее благому влиянию. По преданию, когда-то здесь простирались бесплодные пустоши, но Анье за одну ночь превратила их в тучные нивы по просьбе своего смертного сына - графа-чародея Геройда Ярлы [19].
В свете этой последней функции, то есть покровительства плодородию, гипотеза о том, что Анье - это одно из имен Дану, приобретает бóльшую убедительность. Вполне предсказуемо, что Мать Богов должна проявлять особую заботу об изобилии в природе. Но это обстоятельство не помогает «навести резкость» на фигуры Анье и Дану, независимо от того, тождественны ли последние друг другу или нет. «Богиня благоденствия» - это весьма расплывчатое определение. А если есть зерно истины в теории о том, что Дану покровительствует не только благоденствию, но и войне, то по причине слишком широкого разброса функций и слабой совместимости между ними эта богиня и вовсе становится слишком абстрактной. Более того, в некоторых своих функциях Анье не уникальна. Она не единственная покровительница поэтов и, скорее всего, не единственная покровительница плодородия. Итак, пример этой богини наглядно показывает, насколько трудно приписать индивидуальным представителям Туата Де Данаан какие-либо определенные роли.
Примечания
[1]. Семинар Фрэнсиса Джона Бирна. Международная летняя школа Йейтса. Слайго, Ирландия, август 1980. - Здесь и далее примечания автора.
[2]. Katharine M. Briggs. Nine Lives: The Folklore of Cats. New York: Pantheon, 1980, pp. 5-7; Katharine M. Briggs. A Dictionary of Fairies. Harmondsworth, Middlesex: Penguin, 1977.
[3]. Count John de Salis. // W.Y. Evans-Wentz. The Fairy-Faith in Celtic Countries. London: Henry Frowde, 1911; rpt. Gerrards Cross: Colin Smythe, 1977, p. 79.
[4]. Gregory, Lady Augusta. Gods and Fighting Men: The Story of the Tuatha De Danaan and of the Fianna of Ireland. 1904; rpt. Gerrards Cross, Buckinghamshire: Collin Smythe, 1970, p. 86.
[5]. “The Second Battle of Mag Tured” // Cross, Tom Peete, and Clark Harris Slover. Ancient Irish Tales, 1936; rpt. Dublin: Figgis, 1969, p. 45.
[6]. Joyce, P.W. A Social History of the Ancient Ireland. 2 vols. Dublin: M.H. Gill & Son, 1920, vol. I, p. 266.
[7]. O’Rahilly, Thomas F. Early Irish History and Mythology. 1946; rpt. Dublin: Institute for Advanced Studies, 1964, p. 290.
[8]. Evans-Wentz, The Fairy-Faith in Celtic Countries, p. 80.
[9]. W.G. Wood-Martin. Traces of the Elder Faiths of Ireland. London: Longmans, Green & Co., 1902, vol. I, p. 356; “Aine” // Gregory, Gods and Fighting Men, p. 86.
[10]. Gregory, Gods and Fighting Men, p. 182.
[11]. J.G. O’Keeffe, ed. & trans. Buile Suibhne (The Frenzy of Suibhne), Being The Adventure of Suibhne Geilt: A Middle-Irish Romance. Irish Texts Society, Vol. XII. London: David Nutt for the Irish Texts Society, 1913, pp. 23, 164.
[12]. P.W. Joyce, цит. по: Wood-Martin, vol. I, p. 357.
[13]. “Aine” // Gregory, Gods and Fighting Men, p. 86.
[14]. Wood-Martin, vol. I, p. 357-358.
[15]. Wood-Martin, vol. I, p. 358.
[16]. Briggs, Dictionary, pp. 415-417.
[17]. Mac Neill, Máire. The Festival of Lughnasa: A Study of the Survival of the Celtic Festival of the Beginning of Harvest. London: Oxford University Press, 1962, pp. 151, 186.
[18]. Stokes, Whitley, ed. & trans. Cóir Anmann. Vol. III, Part 2 of Irische Texte. Ed. Whitley Stokes and E. Windisch. Leipzig: S. Hirzel, 1891, p. 355.
[19]. Alfred Nutt, цит. по: Meyer, Kuno, ed. & trans. The Voyage of Bran Son of Febal to the Land of the Living. 2 vols. New York: AMS Press, 1972, vol. II, p. 219.
Перевод (с) Анна Блейз, 2011
В 3-й главе книги Смита анализируются некоторые персонажи, принадлежащие к Туата де Данаан; общая идея заключается в неопределенности их функций:
На первый взгляд представляется, что каждому из Туата Де отведена определенная ниша; но стоит присмотреться повнимательнее, как становится ясно, что в эту нишу он не вписывается. Сколько бы мы ни пытались, результат остается неизменным. Туата Де Данаан не поддаются классификации по упорядоченной системе наподобие той, которой подчинены древнегреческие и римские божества. В связи с этим возникает вопрос, правомерно ли вообще считать Туата Де Данаан божествами <...> В настоящей главе мы не сможем постоянно избегать слов «богиня» и «бог», но просим читателя относиться к ним осторожностью. Следует принять во внимание, что в данной главе мы еще не пытаемся представить никакой общей теории о природе Туата Де Данаан. Пока что наша задача - лишь познакомиться с некоторыми из них поближе.
И далее, собственно, раздел об Анье (Áine) (имя которой часто транскрибируют как "Айне" - в англизированном варианте) - богине, так сказать, класса Великих Матерей.
Никто из Туата Де Данаан не послужил бы лучшей иллюстрацией к упомянутым затруднениям, чем Анье. Попросту говоря, непонятно даже, кто она такая. «Анье» - это одна из форм ее имени; другая форма - «Ану» (Anu). Весьма вероятно, что в действительности у нее еще больше имен, но именно здесь возникает первая проблема. Анье может быть тождественна Дану; Анье может быть тожественна Морригу; едва ли она может оказаться ими обеими одновременно; однако не исключено, что на самом деле она не является ни той, ни другой. Если Анье тождественна Морригу, она может быть богиней войны. Но с такой же вероятностью она может оказаться солнечной или лунной богиней, богиней безумия, музой или же покровительницей богатства, плодородия или здоровья. В пользу каждого из этих предположений находятся некоторые свидетельства. Нам предстоит взвесить и оценить каждое из них.
Начнем с того, что сама по себе Дану - фигура еще более загадочная, чем Анье. Если (в чем полной уверенности нет) выражение «Tuatha Dé Danaan» действительно означает «Племена богини Дану», то чрезвычайно скромная роль, которую играет Дану в известных источниках, кажется более чем странной: ведь богиня, имени которой отведено столь почетное место, по идее, должна была считаться величайшей из всех богов. Однако ни в одном из ирландских мифов она не фигурирует лично - по крайней мере, под этим именем. С другой стороны, можно предположить, что в далеком прошлом она играла гораздо более заметную роль и лишь со временем была упразднена за ненадобностью. Об этом свидетельствует широкое распространение слов и имен, этимологически родственных ее имени, - таких, как название реки Дунай (Danube), имя валлийской богини Дон (Dôn) и греческое слово χθων («земля»). «Ану» (Anu) тоже может быть одним из имен этой группы, утратившим начальную «D» по какой-нибудь случайности [1].
Высока вероятность, что и в названии лестерширских холмов Дейн-Хиллз (Dane Hills) увековечено имя «Дану», а вовсе не память о датчанах-викингах, как предполагают некоторые. Более того, в местном фольклоре эти холмы предстают как жилище демонической кошки по имени «Черная Аннис» (Black Annis) или «Кошка Анна»; и это имя, в свою очередь, связано с «Ану». Черная Аннис не только подтверждает наличие связи между Дану и Ану, но и, на первый взгляд, позволяет сделать некоторые предположения о характере этой богини, как бы ее ни называли. Черная Аннис - зловещий персонаж; когда она подает голос, завывания ее слышны на пять миль в округе. Не исключено, что для Катарины Бриггс это стало единственным основанием, на котором она характеризует Дану как «одну из богинь войны» [2]. Такое определение весьма необычно, хотя существует и другое свидетельство в пользу того, что, по крайней мере, Анье, если не Дану, заслуживает подобной характеристики. «Согласно дошедшей до наших времен традиции», на холме Кнок-Анье (Cnoc Áine) в Мунстере приносили жертвы [3]; а ввиду того, что жертвоприношения в связи с Туата Де вообще упоминаются чрезвычайно редко, это может означать, что на общем фоне Анье была сравнительно кровожадной.
Однако это свидетельство слишком ненадежно и само по себе никак не может оправдать классификацию Анье как богини войны. Эта теория приобрела бы больший вес, если бы «Анье» оказалась именем не Дану, а Морригу - богини, чья кровожадность действительно не подлежит сомнению. Именно такую гипотезу выдвигает леди Августа Грегори. При этом она не отрицает открыто связь Анье с Дану, но предполагает, что Анье может быть дочерью Мананнана, - а далее логика подсказывает, что Мать Богов едва ли может приходиться одному из них дочерью [4]. Однако два эти предположения противоречат друг другу, поскольку известно, что Морригу считалась дочерью Эрнмасcа [5]. Скорее всего, леди Грегори просто перепутала двух Анье: П.У. Джойс приводит имена «Аннан или Ана» как варианты имени Морригу, уточняя, что ее следует отличать от «благой Аны» [6]. Под «благой Аной» он, без сомнения, подразумевает ту более известную богиню, которую мы здесь рассматриваем.
Итак, если Анье - не Морригу, то есть вероятность, что она и впрямь не кто иная, как Дану. Более того, почти все имеющиеся свидетельства говорят в пользу вышеупомянутого эпитета «благая» и против характеристики Анье как богини войны.
Гипотезу о том, что Анье была богиней солнца, выдвинул Т.Ф. О’Рахилли. По его мнению, «совокупность значений, обнаруживающихся в корнях án, áine (а именно, “сияние”, “жар” и “стремительность”), неизбежно наводит на мысль о солнце» [7]. Разумеется, лингвистические свидетельства зачастую оказываются весьма полезны, но в данном конкретном случае они выглядят не слишком убедительно. Если уж искать Анье в небесах, то, с учетом данных фольклористики, следует связывать ее скорее с луной, чем с солнцем. Именно к такому выводу приходит преподобный Дж.Ф. Линч, упоминая в доказательство о том, что «каждый год в канун Иванова дня крестьяне со всей округи собирались на Кнок-Анье смотреть на луну» [8].
Предположение о том, что Анье обладала функциями лунной богини, подкрепляется ее связью, во-первых, с приливами и отливами, а во-вторых - с безумием (lunacy). Первая из этих двух ассоциаций не вполне очевидна, но выводится логически из того обстоятельства, что считалось опасным купаться и удить рыбу в пятницу, субботу и воскресенье - дни, когда Анье была «особенно сильна». Что касается связи этой богини с безумием, то она совершенно явственна. К камню Каир-Анье (Cathair Áine, «Трон Анье») близ Дунани сходились умалишенные со всей Ирландии и даже бешеные собаки. Считалось, что, посидев на нем, любой человек в здравом уме обезумеет, а безумец станет неизлечим [9]. Глен-на-Нельт (Gleann na nGealt, Долина Безумцев) в графстве Керри, особо связанном с Анье, тоже притягивает сумасшедших. В «Битве на Белом берегу» в Долину Безумцев бежит, лишившись рассудка, французский король [10]. Эта местность, по-видимому, тождественна «долине Болкан» (Glen Bolcain), «месту великой услады для безумцев», куда удаляется безумный король Сивени Гельт (Suibhne Gealt) [11].
Если бы Анье только сводила людей с ума и препятствовала их исцелению, едва ли она заслуживала бы называться «благой», но ее функции этим не ограничиваются. В той же долине Глен-на-Нельт находятся два источника под общим названием «Тобернагальт» (Tobernagalt), «Источник Безумцев», и вода из них вкупе с растущим вокруг водяным крессом возвращает сумасшедшим здравый рассудок [12]. Анье не только карает, но и милует.
Анье, исцеляющая безумцев, вполне совместима с тем окончательным описанием, которое леди Грегори дает ей (вопреки своим же предыдущим замечаниям о тождестве Анье с Морригу) как покровительнице врачевания, поэзии и музыки [13]. Вплоть до недавнего времени связь Анье с врачеванием признавали ирландские народные целители, почитая эту богиню как «подобие того, что они называли “жизненной искрой” <…> Считалось, что в день, посвященный Анье, нельзя отворять кровь, иначе вместе с нею вытечет эта “жизненная искра” и пациент умрет» [14].
Роль покровительницы искусств Анье разделяет со многими другими персонажами. Любая женщина-фэйри может оказаться музой того или иного поэта или музыканта, хотя надо признать, что у Анье подопечных-поэтов больше, чем у кого бы то ни было. Фейри такого рода именуются «ланнан-ши» (leannáin sídhe) - «возлюбленные-фэйри»; тому, кто привлек их внимание, приходится не так уж и сладко, потому что они - суккубы, постепенно вытягивающие жизненную силу из своих смертных любовников. Не удивительно, что Анье нередко изображают оплакивающей смерть поэта или встречающей его (после смерти) в волшебной стране. Вуд-Мартин приводит два стихотворения на эту тему в своем переводе:
Многие духи из тех, что вдохновляли ученых,
Проливали обильные слезы от нестерпимого горя;
Эйвинн (Aeibhinn) и Анье терзали косы свои;
Рука об руку с Анье прошел он отрадную землю Фаль (Fail),
И посетил все богатые обители этой цветущей Бьен-Ши,
И пил в изобилии из величайшего источника друидов,
Пил из чистых кубков, блестящих и гладких,
Дабы разжечь свой дар и распалить свой дух [15].
В обоих этих стихотворениях речь идет об умершем поэте. В первом Анье упоминается в числе духов, которые «вдохновляют ученых» и оплакивают усопшего; во втором она предстает как Бьен-Ши (Bean-Síghe), то есть «женщина-ши», вводящая поэта в свои обители, в холмы-ши. В этой функции Анье напоминает Королеву Эльфов из «Баллады о Верном Томасе» (Child, 37A), которая полюбила Томаса-Рифмача из Эрсилдуна, шотландского барда XIII века, и допустила его в свою волшебную страну [16]. Как ни странно, в местечке Баллибрист неподалеку от Кнок-Анье сама Анье считалась смертной женщиной, которую похитили фэйри. Схожее предание бытует в Западном Майо [17].
Можно предположить, что богиня здоровья окажется также и покровительницей жизни и благополучия в более широком смысле; и действительно, с Анье дело обстоит именно так. В самом древнем из текстов, обозначающих ее конкретные функции, она описывается просто как «богиня благоденствия» (bandía in tsónusa) [18]. Плодородие земель в окрестностях Кнок-Анье, «холма Анье», естественным образом приписывали ее благому влиянию. По преданию, когда-то здесь простирались бесплодные пустоши, но Анье за одну ночь превратила их в тучные нивы по просьбе своего смертного сына - графа-чародея Геройда Ярлы [19].
В свете этой последней функции, то есть покровительства плодородию, гипотеза о том, что Анье - это одно из имен Дану, приобретает бóльшую убедительность. Вполне предсказуемо, что Мать Богов должна проявлять особую заботу об изобилии в природе. Но это обстоятельство не помогает «навести резкость» на фигуры Анье и Дану, независимо от того, тождественны ли последние друг другу или нет. «Богиня благоденствия» - это весьма расплывчатое определение. А если есть зерно истины в теории о том, что Дану покровительствует не только благоденствию, но и войне, то по причине слишком широкого разброса функций и слабой совместимости между ними эта богиня и вовсе становится слишком абстрактной. Более того, в некоторых своих функциях Анье не уникальна. Она не единственная покровительница поэтов и, скорее всего, не единственная покровительница плодородия. Итак, пример этой богини наглядно показывает, насколько трудно приписать индивидуальным представителям Туата Де Данаан какие-либо определенные роли.
Примечания
[1]. Семинар Фрэнсиса Джона Бирна. Международная летняя школа Йейтса. Слайго, Ирландия, август 1980. - Здесь и далее примечания автора.
[2]. Katharine M. Briggs. Nine Lives: The Folklore of Cats. New York: Pantheon, 1980, pp. 5-7; Katharine M. Briggs. A Dictionary of Fairies. Harmondsworth, Middlesex: Penguin, 1977.
[3]. Count John de Salis. // W.Y. Evans-Wentz. The Fairy-Faith in Celtic Countries. London: Henry Frowde, 1911; rpt. Gerrards Cross: Colin Smythe, 1977, p. 79.
[4]. Gregory, Lady Augusta. Gods and Fighting Men: The Story of the Tuatha De Danaan and of the Fianna of Ireland. 1904; rpt. Gerrards Cross, Buckinghamshire: Collin Smythe, 1970, p. 86.
[5]. “The Second Battle of Mag Tured” // Cross, Tom Peete, and Clark Harris Slover. Ancient Irish Tales, 1936; rpt. Dublin: Figgis, 1969, p. 45.
[6]. Joyce, P.W. A Social History of the Ancient Ireland. 2 vols. Dublin: M.H. Gill & Son, 1920, vol. I, p. 266.
[7]. O’Rahilly, Thomas F. Early Irish History and Mythology. 1946; rpt. Dublin: Institute for Advanced Studies, 1964, p. 290.
[8]. Evans-Wentz, The Fairy-Faith in Celtic Countries, p. 80.
[9]. W.G. Wood-Martin. Traces of the Elder Faiths of Ireland. London: Longmans, Green & Co., 1902, vol. I, p. 356; “Aine” // Gregory, Gods and Fighting Men, p. 86.
[10]. Gregory, Gods and Fighting Men, p. 182.
[11]. J.G. O’Keeffe, ed. & trans. Buile Suibhne (The Frenzy of Suibhne), Being The Adventure of Suibhne Geilt: A Middle-Irish Romance. Irish Texts Society, Vol. XII. London: David Nutt for the Irish Texts Society, 1913, pp. 23, 164.
[12]. P.W. Joyce, цит. по: Wood-Martin, vol. I, p. 357.
[13]. “Aine” // Gregory, Gods and Fighting Men, p. 86.
[14]. Wood-Martin, vol. I, p. 357-358.
[15]. Wood-Martin, vol. I, p. 358.
[16]. Briggs, Dictionary, pp. 415-417.
[17]. Mac Neill, Máire. The Festival of Lughnasa: A Study of the Survival of the Celtic Festival of the Beginning of Harvest. London: Oxford University Press, 1962, pp. 151, 186.
[18]. Stokes, Whitley, ed. & trans. Cóir Anmann. Vol. III, Part 2 of Irische Texte. Ed. Whitley Stokes and E. Windisch. Leipzig: S. Hirzel, 1891, p. 355.
[19]. Alfred Nutt, цит. по: Meyer, Kuno, ed. & trans. The Voyage of Bran Son of Febal to the Land of the Living. 2 vols. New York: AMS Press, 1972, vol. II, p. 219.
Перевод (с) Анна Блейз, 2011