Лапша на уши или эксперименты с азиатскими рецептами...
Большинство знакомых нам китайских продуктовых магазинов отличаются широтой ассортимента и отражают ненавязчивую особенность многовековой китайской культуры приготовления пищи: употребить и съесть ВСЁ. Упакованный в яркую обёртку сушёный мох, древесные грибы, глазки от килек и прочие чуждые западному вкусу лакомства в изобилии заполняют полки и вызывают у нас тихий ужас пополам с восхищением -- в этой суровой схеме выживания границы несъедобного отступают перед натиском кулинарного таланта, и непосвящённый может только дивиться, глядя на результаты. Но иногда чувство самосохранения уступает природному любопытству. Тогда мы покупаем что-то загадочно-неведомое и совершаем наши жалкие дилетантские попытки тоже его съесть. Именно такой нерациональный порыв заставил меня купить полупрозрачную серую лапшу в яркой китайской упаковке с иероглифами.
Вооружившись накопленным опытом приготовления азиатских блюд, мы осмелели окончательно и сегодня Вадим решил приготовить некую вариацию пад-тая (тайландское блюдо из рисовой лапши с овощами, арахисом и обычно каким-нибудь мясом, креветками или тофу) с купленной мною лапшой. Поскольку лапша для этого блюда предварительно варится до состояния полуготовности и только потом смешивается на сковородке с овощами, соусами и прочим, мы рассудили, что если в процессе варки оно нам не понравится, мы вернёмся к более традиционным методам. После внимательного вчитывания в иероглифы, нашли мелкую надпись на английском, повествующую о том, что лапша эта сотворена китайскими умельцами из сладкого картофеля, но поскольку от рисовой она на вид отличалась лишь цветом, это нас не смутило.
Так было, пока Вадим не открыл упаковку. Из упаковки он вытащил длинный согнутый лапшиный прут. Повертел в руках и не веря своим глазам спокойно намотал на палец, не сломав. "Хм", подумали мы, но отступать было поздно, поэтому весь пакет длинной лапши отправился в кастрюлю с кипящей водой, где незамедлительно потоп и слился цветом с серыми металлическими стенами.
Через пять минут Вадим открыл кастрюлю и вытащил оттуда извивающуюся ленту прозрачно-серого цвета. Мы попытались откусить по половине и прожевать. Откусить получилось, прожевать -- с трудом. Содержимое кастрюли навевало недобрые мысли о "склизьком чудовиське" и мы решили вытащить это безобразие из воды, а в кипящую воду забросить проверенный рисовый продукт.
Счаз.
На серые волокна никакие правила обращения с лапшой не распространялись -- они не прилипали друг к другу, не наматывались на вилку и отказывались на чём-либо висеть. Через пару минут Вадим был обмотан этой лапшой весь, причём лапша медленно но верно сползала со всего, упрямо соскальзывая с краёв. От миски к кастрюле тянулись провисшие мостики из серой массы, Вадим размахивал руками со щипцами, доставая очередную порцию быстро выщемляющейся из щипцов и уползающей обратно в кастрюлю лапши. В особо удачные моменты лапшовую массу удавалось донести до края кастрюли, правда тогда она немедленно выскальзывала снаружи и сползала на плиту...
Когда мы оба поразвлекались подобным образом вдоволь и сие занятие нам надоело, в кастрюле всё ещё оставалась примерно половина злополучной лапши. Вода была признана непригодной для дальнейшего употребления и мы вывалили остатки в дуршлаг. Перекочевывая из дуршлага в миску с остальной массой, свежевыловленная лапша совершила ещё одну попытку побега, оплывая края миски во всех возможных направлениях.
Теперь у нас этого непрожеваемого самопроизвольно передвигающегося прозрачно-серого безобразия целая миска. От малейшего прикосновения оно приходит в движение всё, по мере высыхания превращается в пластмассо-подобный ком и не проявляет никаких признаков вкуса или запаха. Что с ним делать -- совершенно непонятно.
Зато пад-тай получился без новшеств, а как положено.
Вооружившись накопленным опытом приготовления азиатских блюд, мы осмелели окончательно и сегодня Вадим решил приготовить некую вариацию пад-тая (тайландское блюдо из рисовой лапши с овощами, арахисом и обычно каким-нибудь мясом, креветками или тофу) с купленной мною лапшой. Поскольку лапша для этого блюда предварительно варится до состояния полуготовности и только потом смешивается на сковородке с овощами, соусами и прочим, мы рассудили, что если в процессе варки оно нам не понравится, мы вернёмся к более традиционным методам. После внимательного вчитывания в иероглифы, нашли мелкую надпись на английском, повествующую о том, что лапша эта сотворена китайскими умельцами из сладкого картофеля, но поскольку от рисовой она на вид отличалась лишь цветом, это нас не смутило.
Так было, пока Вадим не открыл упаковку. Из упаковки он вытащил длинный согнутый лапшиный прут. Повертел в руках и не веря своим глазам спокойно намотал на палец, не сломав. "Хм", подумали мы, но отступать было поздно, поэтому весь пакет длинной лапши отправился в кастрюлю с кипящей водой, где незамедлительно потоп и слился цветом с серыми металлическими стенами.
Через пять минут Вадим открыл кастрюлю и вытащил оттуда извивающуюся ленту прозрачно-серого цвета. Мы попытались откусить по половине и прожевать. Откусить получилось, прожевать -- с трудом. Содержимое кастрюли навевало недобрые мысли о "склизьком чудовиське" и мы решили вытащить это безобразие из воды, а в кипящую воду забросить проверенный рисовый продукт.
Счаз.
На серые волокна никакие правила обращения с лапшой не распространялись -- они не прилипали друг к другу, не наматывались на вилку и отказывались на чём-либо висеть. Через пару минут Вадим был обмотан этой лапшой весь, причём лапша медленно но верно сползала со всего, упрямо соскальзывая с краёв. От миски к кастрюле тянулись провисшие мостики из серой массы, Вадим размахивал руками со щипцами, доставая очередную порцию быстро выщемляющейся из щипцов и уползающей обратно в кастрюлю лапши. В особо удачные моменты лапшовую массу удавалось донести до края кастрюли, правда тогда она немедленно выскальзывала снаружи и сползала на плиту...
Когда мы оба поразвлекались подобным образом вдоволь и сие занятие нам надоело, в кастрюле всё ещё оставалась примерно половина злополучной лапши. Вода была признана непригодной для дальнейшего употребления и мы вывалили остатки в дуршлаг. Перекочевывая из дуршлага в миску с остальной массой, свежевыловленная лапша совершила ещё одну попытку побега, оплывая края миски во всех возможных направлениях.
Теперь у нас этого непрожеваемого самопроизвольно передвигающегося прозрачно-серого безобразия целая миска. От малейшего прикосновения оно приходит в движение всё, по мере высыхания превращается в пластмассо-подобный ком и не проявляет никаких признаков вкуса или запаха. Что с ним делать -- совершенно непонятно.
Зато пад-тай получился без новшеств, а как положено.