Зачем мужчине соски?
В Сети плавает вопрос «зачем мужчине соски?» Отвечая, сразу стараются выдавить из них молочко. Призывают в качестве аргумента заботливых пигмеев и кормящих бабушек, релактацию, гинекомастию. Или углубляются в дарвиновскую сексологию: надо для секса! Или в эмбриологию: мол, мужской организм - это гормонально несостоявшаяся женщина.
Забудьте, что мы млекопитающие! Что сексуальные. Что гормональные. Сообщаю очевидные детали:
1. Соски нужны человеку не для кормления детей молоком и не для занятий сексом. В бюджете времени они несоизмеримо чаще несут иную - сигнальную нагрузку.
2. Соски мужчины, это вовсе не рудимент, а вполне функциональный элемент тела. В чем же его функция?
- Соски выражают «агрессию присутствия», превращая корпус в огромное «второе лицо».
Поэтому у человека имеются не соски, а именно «сиськи». «Второе лицо» довольно распространено среди наземных приматов, которым надо активно «заявлять о себе», то есть проявлять агрессию присутствия.
Обычно «второе лицо» расположено... на заднице. Так, у мандрила, павиана или бонобо там формируется нечто похожее на морду: седалищные мозоли, половая кожа, широкая цветная мошонка etc. Обезьяна выглядит, будто Тяни-Толкай, и заявляет о себе с обоих сторон, что немаловажно для поддержания статуса в тесной социальной группе.
У человека задница тоже являет собой «второе лицо», облика слишком динамичного, своеобразного и значимого, чтобы быть просто «мотором» для бёдер. За агрессивный посыл задницу не любят (даже если «любят») и всяко ругают. Стоящего на четвереньках полагается шлепать, покрывать, а то и пенделя давать.
У двуногих гоминид сформировалось еще одно «лицо присутствия» - на корпусе. Нечто подобное есть у часто выпрямляющихся приматов: гелады, гориллы, сифаки.
Гештальт, образованный мохнатыми подмышками, сосками, пахом, пупком, мускулатурой, призван внушать уважение: «меня много!» Или неуважение: «я мелкий…» Поэтому девицы комплексуют, если грудь маленькая. И - стесняются, если грудь не по рангу большая. Ведь это вызывает встречную агрессию, которую нечем отразить.
Женщина высокого ранга набирает «соцнакопления» и гордится ими, постоянно подчеркивая: «какая я толстая, пора на диету!»
Мужские соски тоже выделены цветом и часто шерстью. На груди формируются брови, ресницы, целая «морда с глазами». С возрастом у высокоранговых мужчин грудь и плечи наливаются жиром, соски разбухают, появляется пестрая проседь.
Подчеркивать внушительность «морды» на груди мужчинам также помогают ордена, амулеты, эполеты, пряжки, гвоздики в петлице, татуировки и подобные атрибуты джентльменства (или просто «мэнства»).
Таким образом, сиськи - это сигнал! У диких млекопитающих молочные железы малозаметны (а у самцов их вообще не видно). Однако относительно массы тела они производят не меньше молока, чем человеческие.
Зато у женщины Homo sapiens груди специально выделяются на теле: рельефом, окраской ареол, волосками, способностью забавно колыхаться на бегу и осязательной прелестью. Это уже не молочные железы и не соски, а именно «сиськи», то есть сигнально-информационные образования.
Но у всех ли сапиенсов? Нет. Большие груди не развиваются, если плотность населения слишком низкая (арктические аборигены, пигмеоиды экваториальных лесов), или слишком высокая (аборигены речных долин Индокитая, Южной Индии, Центральной Африки). Висят такие тряпочки, которые мусолят младенцы.
Чтобы популяции заиметь большие сиськи, требуется умеренная плотность населения - при высокой скученности внутри группы. Самые сисястые бабы у центральных и южных европеоидов, полинезийцев, западных африканцев. А когда их социумы переуплотняются, сиськи раздувают искусственно - силиконом, накладками, изобразительными традициями.
То, что в сиське закодирована агрессия присутствия, делает ее «плохой» в формальном массовом сознании. (В неформальных массмедиа она хороша, даже слишком - поэтому используется всюду, как семафор). Само слово «сиськи» word подчеркивает: «возможно, бранное слово». Какое к чёрту бранное слово, если оно из младенческого языка?! А вот - бранное!
Феминистки борются за право ходить топлесс, но что-то слабовато. Недоборолись пока. Общественность осуждает селебрити, если те позагорают без насисьников или на сцене уронят бретельку: какая непристойность!
Почему же это неприличное место, если - sancta sanctorum, мадонна, материнство, и всё такое, и даже пахнет хорошо? А чтобы жизнь медом не казалась. Оказывается, у людей грудь выражает социальную агрессию. Которую всякий воспитанный человек обязуется подавлять.
Забудьте, что мы млекопитающие! Что сексуальные. Что гормональные. Сообщаю очевидные детали:
1. Соски нужны человеку не для кормления детей молоком и не для занятий сексом. В бюджете времени они несоизмеримо чаще несут иную - сигнальную нагрузку.
2. Соски мужчины, это вовсе не рудимент, а вполне функциональный элемент тела. В чем же его функция?
- Соски выражают «агрессию присутствия», превращая корпус в огромное «второе лицо».
Поэтому у человека имеются не соски, а именно «сиськи». «Второе лицо» довольно распространено среди наземных приматов, которым надо активно «заявлять о себе», то есть проявлять агрессию присутствия.
Обычно «второе лицо» расположено... на заднице. Так, у мандрила, павиана или бонобо там формируется нечто похожее на морду: седалищные мозоли, половая кожа, широкая цветная мошонка etc. Обезьяна выглядит, будто Тяни-Толкай, и заявляет о себе с обоих сторон, что немаловажно для поддержания статуса в тесной социальной группе.
У человека задница тоже являет собой «второе лицо», облика слишком динамичного, своеобразного и значимого, чтобы быть просто «мотором» для бёдер. За агрессивный посыл задницу не любят (даже если «любят») и всяко ругают. Стоящего на четвереньках полагается шлепать, покрывать, а то и пенделя давать.
У двуногих гоминид сформировалось еще одно «лицо присутствия» - на корпусе. Нечто подобное есть у часто выпрямляющихся приматов: гелады, гориллы, сифаки.
Гештальт, образованный мохнатыми подмышками, сосками, пахом, пупком, мускулатурой, призван внушать уважение: «меня много!» Или неуважение: «я мелкий…» Поэтому девицы комплексуют, если грудь маленькая. И - стесняются, если грудь не по рангу большая. Ведь это вызывает встречную агрессию, которую нечем отразить.
Женщина высокого ранга набирает «соцнакопления» и гордится ими, постоянно подчеркивая: «какая я толстая, пора на диету!»
Мужские соски тоже выделены цветом и часто шерстью. На груди формируются брови, ресницы, целая «морда с глазами». С возрастом у высокоранговых мужчин грудь и плечи наливаются жиром, соски разбухают, появляется пестрая проседь.
Подчеркивать внушительность «морды» на груди мужчинам также помогают ордена, амулеты, эполеты, пряжки, гвоздики в петлице, татуировки и подобные атрибуты джентльменства (или просто «мэнства»).
Таким образом, сиськи - это сигнал! У диких млекопитающих молочные железы малозаметны (а у самцов их вообще не видно). Однако относительно массы тела они производят не меньше молока, чем человеческие.
Зато у женщины Homo sapiens груди специально выделяются на теле: рельефом, окраской ареол, волосками, способностью забавно колыхаться на бегу и осязательной прелестью. Это уже не молочные железы и не соски, а именно «сиськи», то есть сигнально-информационные образования.
Но у всех ли сапиенсов? Нет. Большие груди не развиваются, если плотность населения слишком низкая (арктические аборигены, пигмеоиды экваториальных лесов), или слишком высокая (аборигены речных долин Индокитая, Южной Индии, Центральной Африки). Висят такие тряпочки, которые мусолят младенцы.
Чтобы популяции заиметь большие сиськи, требуется умеренная плотность населения - при высокой скученности внутри группы. Самые сисястые бабы у центральных и южных европеоидов, полинезийцев, западных африканцев. А когда их социумы переуплотняются, сиськи раздувают искусственно - силиконом, накладками, изобразительными традициями.
То, что в сиське закодирована агрессия присутствия, делает ее «плохой» в формальном массовом сознании. (В неформальных массмедиа она хороша, даже слишком - поэтому используется всюду, как семафор). Само слово «сиськи» word подчеркивает: «возможно, бранное слово». Какое к чёрту бранное слово, если оно из младенческого языка?! А вот - бранное!
Феминистки борются за право ходить топлесс, но что-то слабовато. Недоборолись пока. Общественность осуждает селебрити, если те позагорают без насисьников или на сцене уронят бретельку: какая непристойность!
Почему же это неприличное место, если - sancta sanctorum, мадонна, материнство, и всё такое, и даже пахнет хорошо? А чтобы жизнь медом не казалась. Оказывается, у людей грудь выражает социальную агрессию. Которую всякий воспитанный человек обязуется подавлять.