Абхазия: белые шапки вечнозеленой страны
Машинка ползет наверх по узкой полочке, у пилота потеют ладошки, штурман угрожает покинуть экипаж - до края полочки местами менее полуметра, а из чего она состоит под мягким снегом совершенно неясно, и падать вниз к реке далеко, оборотов пять-семь через крышу бочком.
Сюда уже не добираются местные экскурсоводы на советского еще времени уазах "джипинг, водопад, шашлык, напитки включены".
Вечером со скалы прямо около лагеря что-то начинает падать с низкочастотным гулом, участники забегали с фонарями - оказывается лавина слетающая с уступа в полусотне метров выше по склону чертовски напоминает воду, внезапно открывшийся водопад неимоверной мощности, но чуть позже высвеченная лучами становится видна растущая куча снега.
Вечером дождь, утром - сказка, только зеленая трава под машиной убеждает что вчера все было цветное.
Палатка этим самым утром беспокоит норовя сложиться и улечься на лицо мокрой крышей под тяжестью бесшумного груза, приходится выпрастывать руку и лупить ее изнутри, чтобы поспать еще пятнадцать минут.
Суровые исследователи тропинок, все железом увешаны что твои рыцари. "Папа, а зачем нам все это в зоопарке?"(с)
Маленький пятачек деревьев зажатый между двух скальных массивов и опоясанный бурной речкой - на протяжении часа безуспешно бегали вдоль в попытках преодолеть ее вброд пешком. Жаль, на той стороне остался неисследованным заброшенный туннель в скале.
Дорога на озеро Рица. Хорошо представляется как тут ездил Сталин в черном "паккарде", обветшавшие мосты с насквось проржавевшими парапетами и незамысловатые дырки-туннели в горах - точно его современники.
"Нас утро встречает прохладой"(с)
Ночевка прямо на повороте серпантина.
Пухлые колеса позволяют сдувшись лезть в гору покрытую снегом.
Ночь. Луна шпарит как прожектор, внезано становится удобно выбирать место поздней ночевки. Жаль что оно уже выбрано, но можно в полной тишине побродить вокруг с фотоаппаратом.
На улице мороз, а в машине можно пить из двухлитровой бутылки от колы то, "что они называют коньяком", купленное на рынке в Гудауте, закусывая кругом копченого абхазского сыра и копченым же куском мяса, под тихое шуршание печки.
Недомашние растения удивленно выглядывают из под белых шапок.
Они готовы к весне и уверены в будущем.
Бирюзовая речка Бзыбь.
Другая сторона исчезает в тумане.
Курчавый бук просвечивает небом.
Это нора из которой мы приехали, в нее точно влезает машина, и проезжая она стряхивает на себя с деревьев сахарную вату пушистого снега.
Ночевка в балагане, слезящиеся глаза, спальник холодного копчения, мммм!
Вокруг что-то возвышается куда-то, неба нет, есть трехмерный шар окружающего пространства, со всех сторон черные с белым деревья и расстеленная лента зеленой реки.
Волшебный лес удивлен, мох прижимается к деревьям, здесь не должно быть снега, здесь всегда должно быть тепло, сумрачно и сыро.
Совет в филях.
А это где-то неподалеку от Майкопа, ночевка в сказке.
Это какая-то декорация, все ненастоящее, накидали ваты, воткнули какую-то палку.
"Вперед, в атаку!" на наклонившиеся кусты, прямо в облако.
В пятидесяти метрах машина уже плохо угадывается среди большущих хлопьев. От одного ржавого столба ЛЭП без проводов виден только следующий, все теряется в густо-клубящейся, лежащей, льющейся, капающей, звенящей и порхающей во всех агрегатных состояниях воде.
"Кто здесь?"(с).
Это товарищи соучастники, с пакетиком кефирчика под стеклом на теплых восходящих потоках.
Вокруг буйство камня, чтобы посмотреть на небо надо задрать голову изо всех сил вверх.
Господин штурман формует профиль дороги.
Снег продолжает идти. Пробиваться некуда, все дороги уходят на высоты более километра, где уже невозможно увидеть направление под сплошным покрывалом, а боковой уклон не позволяет тропить.
На побережье вечная весна, переходящая в лето.
"Ах, Пицунда!". Это что-то такое... Волшебное, овеянное, легендарное, почти сказочное.
"Все что вы делаете не руками - прекрасно!"(с)
Вернусь? Не знаю.