Размышления по мотивам "Лилы"-1
Навеяны последним мастерским постом, да.
/Кажется, все это пока будет тезисно, потому что я до сих пор сижу на работе, у нас завал, косящие ряды болезни и всеоченьплохо/
---
Признак хорошей игры, кмк - когда на этой игре взлетают вопросы и проблематика, отзывающиеся в сердце и актуальные в наше время и в нашей реальности. Я выспалась, отрефлексировала и обнаружила, что да, в атмосфере индийского эпоса вперсонажно столкнулась с ну очень важной для меня и не только проблематикой ожиданий родителей от своих детей. И как-то незаметно она оказалась центральной, вытеснив на второй план религиозный упорос и политику.
Не будем лукавить, нередко случается так, что и родителям свойственна некоторая влюбленность в собственных детей - не в инцестуальном плане, нет. Суть этой влюбленности в том, что родители придумывают некий образ, который обязательно воплотит их любимейший ребенок в будущем, а они ему в этом обязательно помогут всем, чем могут, наставят на правильный путь, вырастив своего гения и героя. Неважно, говорим мы о попытках вырастить звезду музыкальной сцены или там императора всего мира, суть примерно одна и та же. Важно то, что в ходе этого выращивания героя создаются рамки, в которых стараются держать и себя, и ребенка (порой неосознанно). И когда ребенок эти рамки внезапно ломает, возникает самый главный и страшный вопрос для родителя: кого ты любишь - своего ребенка или героя, которого из него растил?
Вот именно на этой игре я наконец-то поняла изнутри, насколько страшен такой вопрос и каким необратимым может быть ответ на него.
Для тех, кто до сих пор еще не в курсе, я сыграла царицу-мать царства Магадха, чей образ был изрядно навеян матерью Раваны. То есть, весьма амбициозную маму-асури, которой, разумеется, очень хотелось, чтобы все лучшее в Бхарате досталось ее детям. Очень любя своего мужа, она, конечно же, любила всех своих детей от него, но единственный сын и наследник был, помимо ребенка от любимого супруга, еще и Надеждой царства с большой буквы (тут еще надо добавить, что по бэку в мире - стараниями Парашурамы - вообще наблюдался дефицит именно сыновей, а не дочерей, взявших мужскую дхарму, что добавляет поводов для гордости). И Ришима-рани, и великий царь Магадхи Вишрава совершенно точно знали, что Джарасандха обязательно сядет на трон Бхараты, в крайнем случае - не даст никому занять его до воцарения на нем детей своих детей. Потому что кто, если не он, опора Ланкийской династии. Все, от благословления Махадэва до личных качеств, указывало на то, что их сын должен стать их героем.
Они старались внушить ему эти мысли. Они, а потом она - растили из него героя. И ведь Джарасандха стал героем - но просто таким, каким решил стать _сам_. И в этом месте рамки Ришимы-рани сокрушительно сломались. Настолько, что от их крушения она, в общем-то, не оправилась.
Самый страшный вопрос в ее жизни возник в тот момент, когда ее сын - тот, из кого она обещала ушедшему в аскезу мужу вырастить правителя Бхараты - добровольно встал за спину Кали. Не возразив, но приняв его притязания на вожделенный трон. Умом она, ставившая благополучие царства и семьи крайне высоко, понимала, что это мудро для царя, это сохранит царство. А сердцем и душой - не могла понять, как так, как можно было так легко и смиренно принять это, будучи асуром по рождению и воспитанию, будучи Надеждой с большой буквы...
Самый страшный вопрос прозвучал в голове Ришимы-рани, когда она чуть не выкрикнула в лицо "Умри, но не делай этого!" Это не было бы адхармой для царицы-асури, влюбленной в образ взращенного ею героя и обещавшей поднять могущество Магадхи до небес, но было бы адхармой для любящей матери. И второе вдруг оказалось страшнее.
В принципе, я считаю, что она победила, когда поняла, что если сейчас направит все свои духовные заслуги в проклятие - это не будет кара тому, кто разрушил надежды ее и царя Вишравы: это будет много боли, причиненной любимому сыну. Вместо проклятия в итоге случилось благословение внучке, Сулочане - на то, что именно ее сын займет трон Бхараты, и никак иначе. И осознание того, что у сына может быть иной великий путь, пусть и совершенно не похожий на тот образ, который лелеяли сама рани и ее царственный муж (да, она не смогла с этим смириться, но хотя бы это признала).
И, на самом деле, очень жаль, что она так и не увидела, как ее сын стал действительно великим асуром, пусть и пойдя иным путем, и все было не зря.
P.S., разбавляя пафос: ...как же мне повезло с родителями %))))
/Кажется, все это пока будет тезисно, потому что я до сих пор сижу на работе, у нас завал, косящие ряды болезни и всеоченьплохо/
---
Признак хорошей игры, кмк - когда на этой игре взлетают вопросы и проблематика, отзывающиеся в сердце и актуальные в наше время и в нашей реальности. Я выспалась, отрефлексировала и обнаружила, что да, в атмосфере индийского эпоса вперсонажно столкнулась с ну очень важной для меня и не только проблематикой ожиданий родителей от своих детей. И как-то незаметно она оказалась центральной, вытеснив на второй план религиозный упорос и политику.
Не будем лукавить, нередко случается так, что и родителям свойственна некоторая влюбленность в собственных детей - не в инцестуальном плане, нет. Суть этой влюбленности в том, что родители придумывают некий образ, который обязательно воплотит их любимейший ребенок в будущем, а они ему в этом обязательно помогут всем, чем могут, наставят на правильный путь, вырастив своего гения и героя. Неважно, говорим мы о попытках вырастить звезду музыкальной сцены или там императора всего мира, суть примерно одна и та же. Важно то, что в ходе этого выращивания героя создаются рамки, в которых стараются держать и себя, и ребенка (порой неосознанно). И когда ребенок эти рамки внезапно ломает, возникает самый главный и страшный вопрос для родителя: кого ты любишь - своего ребенка или героя, которого из него растил?
Вот именно на этой игре я наконец-то поняла изнутри, насколько страшен такой вопрос и каким необратимым может быть ответ на него.
Для тех, кто до сих пор еще не в курсе, я сыграла царицу-мать царства Магадха, чей образ был изрядно навеян матерью Раваны. То есть, весьма амбициозную маму-асури, которой, разумеется, очень хотелось, чтобы все лучшее в Бхарате досталось ее детям. Очень любя своего мужа, она, конечно же, любила всех своих детей от него, но единственный сын и наследник был, помимо ребенка от любимого супруга, еще и Надеждой царства с большой буквы (тут еще надо добавить, что по бэку в мире - стараниями Парашурамы - вообще наблюдался дефицит именно сыновей, а не дочерей, взявших мужскую дхарму, что добавляет поводов для гордости). И Ришима-рани, и великий царь Магадхи Вишрава совершенно точно знали, что Джарасандха обязательно сядет на трон Бхараты, в крайнем случае - не даст никому занять его до воцарения на нем детей своих детей. Потому что кто, если не он, опора Ланкийской династии. Все, от благословления Махадэва до личных качеств, указывало на то, что их сын должен стать их героем.
Они старались внушить ему эти мысли. Они, а потом она - растили из него героя. И ведь Джарасандха стал героем - но просто таким, каким решил стать _сам_. И в этом месте рамки Ришимы-рани сокрушительно сломались. Настолько, что от их крушения она, в общем-то, не оправилась.
Самый страшный вопрос в ее жизни возник в тот момент, когда ее сын - тот, из кого она обещала ушедшему в аскезу мужу вырастить правителя Бхараты - добровольно встал за спину Кали. Не возразив, но приняв его притязания на вожделенный трон. Умом она, ставившая благополучие царства и семьи крайне высоко, понимала, что это мудро для царя, это сохранит царство. А сердцем и душой - не могла понять, как так, как можно было так легко и смиренно принять это, будучи асуром по рождению и воспитанию, будучи Надеждой с большой буквы...
Самый страшный вопрос прозвучал в голове Ришимы-рани, когда она чуть не выкрикнула в лицо "Умри, но не делай этого!" Это не было бы адхармой для царицы-асури, влюбленной в образ взращенного ею героя и обещавшей поднять могущество Магадхи до небес, но было бы адхармой для любящей матери. И второе вдруг оказалось страшнее.
В принципе, я считаю, что она победила, когда поняла, что если сейчас направит все свои духовные заслуги в проклятие - это не будет кара тому, кто разрушил надежды ее и царя Вишравы: это будет много боли, причиненной любимому сыну. Вместо проклятия в итоге случилось благословение внучке, Сулочане - на то, что именно ее сын займет трон Бхараты, и никак иначе. И осознание того, что у сына может быть иной великий путь, пусть и совершенно не похожий на тот образ, который лелеяли сама рани и ее царственный муж (да, она не смогла с этим смириться, но хотя бы это признала).
И, на самом деле, очень жаль, что она так и не увидела, как ее сын стал действительно великим асуром, пусть и пойдя иным путем, и все было не зря.
P.S., разбавляя пафос: ...как же мне повезло с родителями %))))