Думать об этом гораздо труднее, нежели делать это.
Один мой хороший иерусалимский знакомый, обладающий даром исключительного красноречия, как - то признался мне (про творчество): "надо перестать об этом говорить и начать делать, делать, делать". В его устах эта фраза прозвучала, как откровение, поэтому я часто вспоминаю о ней, когда чувствую, что это и про меня тоже.
МЫСЛИ О СТИРКЕ.
В нынешние времена люди слишком много думают. Если бы они хоть немного умерили прыть своего ума, их жизнь протекала бы намного проще.
В нашем монастыре в Тайланде одну ночь каждой недели монахи отказывались от сна, посвящали всю ночь медитации, которая длилась в главном зале от заката до восхода. Данная медитация являлась частью лесной монашеской традиции. Эти условия не были слишком суровыми, поскольку мы всегда могли вздремнуть следующим утром.
Одним таким утром, после сеанса ночной медитации, когда мы собирались разойтись по своим хижинам и отоспаться, настоятель подал знак молодому монаху австралийского происхождения. К ужасу этого монаха, настоятель отдал распоряжение выстирать огромную кучу одежды, причём приказал ему сделать это немедленно. По нашей традиции мы заботимся о настоятеле, стирая его одежду и оказывая ему прочие незначительные услуги.
Куча белья для стирки была гигантской. Более того, весь процесс стирки выполнялся традиционным способом, принятым у лесных монахов. Необходимо было натаскать воды из колодца, развести большой костёр и нагреть воду. Из бревна хлебного дерева с помощью монастырского мачете строгали щепки. Щепки добавляли в кипящую воду, чтобы они отдали сок, который действует в качестве моющего средства. Затем каждый предмет одежды по одному помещали в деревянное корыто, в которое затем наливали коричневый кипяток, и одежду выбивали руками до тех пор, пока она не становилась чистой. Затем монах должен был высушить одежду на солнце, время от времени переворачивая её, чтобы на ткани, окрашенной натуральными красками, не осталось полос. Стирка даже одного одеяния была долгой и тяжёлой процедурой. Стирка такого большого количества одежды должна была занять не один час. Молодой монах, уроженец города Брисбен, после бессонной ночи чувствовал себя очень уставшим. Мне было его жаль.
Чтобы помочь ему, я пошёл в сарай-прачечную. Когда я туда вошёл, монах ругался и бранился скорее в соответствии с брисбенской, нежели с буддийской традицией. Он жаловался на то, как это несправедливо и жестоко. «Неужели этот настоятель не мог подождать до завтра? Неужели он не понимает, что я не спал всю ночь? Я стал монахом не для этого!» Это не точные его слова, но это всё, что пригодно для печати.
К тому времени я был монахом уже несколько лет. Я понимал, что он чувствует, и знал, как решить его проблему. Я сказал ему: «Думать об этом гораздо труднее, нежели делать это».
Он замолчал и уставился на меня. Спустя несколько секунд тишины он молча вернулся к работе, а я отправился спать. К концу того дня он пришёл поблагодарить меня за помощь, оказанную в стирке. Как он обнаружил, это была истинная правда, что размышления о стирке оказались самой трудной частью работы. Когда он перестал жаловаться и начал просто стирать, проблемы уже не было вовсе.
Самой трудной частью чего бы то ни было в нашей жизни является размышление об этом.
/«Открывая врата сердца и другие буддистские рассказы о счастье», Аджан Брахм.
МЫСЛИ О СТИРКЕ.
В нынешние времена люди слишком много думают. Если бы они хоть немного умерили прыть своего ума, их жизнь протекала бы намного проще.
В нашем монастыре в Тайланде одну ночь каждой недели монахи отказывались от сна, посвящали всю ночь медитации, которая длилась в главном зале от заката до восхода. Данная медитация являлась частью лесной монашеской традиции. Эти условия не были слишком суровыми, поскольку мы всегда могли вздремнуть следующим утром.
Одним таким утром, после сеанса ночной медитации, когда мы собирались разойтись по своим хижинам и отоспаться, настоятель подал знак молодому монаху австралийского происхождения. К ужасу этого монаха, настоятель отдал распоряжение выстирать огромную кучу одежды, причём приказал ему сделать это немедленно. По нашей традиции мы заботимся о настоятеле, стирая его одежду и оказывая ему прочие незначительные услуги.
Куча белья для стирки была гигантской. Более того, весь процесс стирки выполнялся традиционным способом, принятым у лесных монахов. Необходимо было натаскать воды из колодца, развести большой костёр и нагреть воду. Из бревна хлебного дерева с помощью монастырского мачете строгали щепки. Щепки добавляли в кипящую воду, чтобы они отдали сок, который действует в качестве моющего средства. Затем каждый предмет одежды по одному помещали в деревянное корыто, в которое затем наливали коричневый кипяток, и одежду выбивали руками до тех пор, пока она не становилась чистой. Затем монах должен был высушить одежду на солнце, время от времени переворачивая её, чтобы на ткани, окрашенной натуральными красками, не осталось полос. Стирка даже одного одеяния была долгой и тяжёлой процедурой. Стирка такого большого количества одежды должна была занять не один час. Молодой монах, уроженец города Брисбен, после бессонной ночи чувствовал себя очень уставшим. Мне было его жаль.
Чтобы помочь ему, я пошёл в сарай-прачечную. Когда я туда вошёл, монах ругался и бранился скорее в соответствии с брисбенской, нежели с буддийской традицией. Он жаловался на то, как это несправедливо и жестоко. «Неужели этот настоятель не мог подождать до завтра? Неужели он не понимает, что я не спал всю ночь? Я стал монахом не для этого!» Это не точные его слова, но это всё, что пригодно для печати.
К тому времени я был монахом уже несколько лет. Я понимал, что он чувствует, и знал, как решить его проблему. Я сказал ему: «Думать об этом гораздо труднее, нежели делать это».
Он замолчал и уставился на меня. Спустя несколько секунд тишины он молча вернулся к работе, а я отправился спать. К концу того дня он пришёл поблагодарить меня за помощь, оказанную в стирке. Как он обнаружил, это была истинная правда, что размышления о стирке оказались самой трудной частью работы. Когда он перестал жаловаться и начал просто стирать, проблемы уже не было вовсе.
Самой трудной частью чего бы то ни было в нашей жизни является размышление об этом.
/«Открывая врата сердца и другие буддистские рассказы о счастье», Аджан Брахм.