Дача Фаберже (обновление)
Дача принадлежала Агафону Фаберже, четвертому сыну Карла Фаберже
в конце записи добавила информацию про дачу и ее владельца.
извините за путаницу
наши дни
фотоэкскурсия по дому
прихожая
это дверь в которую мы вошли. Она двойная.
А это - двери которые ведут из прихожей в холл, где мы видим очень красивую лестницу.
те же двери со стороны лестницы
осмотр первого этажа:
лестница
двери со стороны лестницы
лестница - вид в сторону желтого зала (назову его так, чтобы не путать их).
у меня за спиной вход в другой зал, высотой в два этажа с большими окнами и внутренним балконом.
а это если стоять спиной к желтому залу
большой желтый зал
дверь сбоку ведет в другой зал, меньшего размера.
желтый зал со стороны входа
как выглядит коридор из дверей зала
потолок
камин с противоположной стороны от входа. сохранилась мраморная облицовка камина.
смежная с залом комната
окно, выходящее в зал
не могли не воспользоваться красивым освещением
зал, в два этажа. с большими окнами и внутренним балкончиком
остатки балкончика
смотрим с балкончика
это же окно с улицы
мы так и не определили для себя что это могла быть за комната и почему у нее такой потолок.
боковая дверь в зал с балкончиком
осмотр второго этажа:
лестница
баловство с фонариком и выдержкой.
потолок над лестницей стоит отдельного внимания. он стеклянный!
выход на балкон, расположенный над парадным входом
коридор ведет в зал, который на следующем фото
этот зал расположен над желтым залом.
из этого зала мы прошли в кабинет Фаберже (думаю это был именно он)
видно открытую дверь сейфа. сохранилась дубовая обивка стен и потолка.
сейф. открытая внешняя дверь, внутри еще одна в виде решетки. Внутри сейф по размеру наверное 2*2 метра. в темноте не очень поняла.
увы, обойти всю дачу нам не удалось, обстоятельства сложились против этого.
из того, что мы обошли сфотографировано не все.
в некоторых комнатах обрушились потолочные перекрытия.
в одной из комнаток сделали уборную, наверное во времена детского сада.
не могу сказать что в доме _живут_ бомжи, но есть ощущение что они там бывают.
вообще был самый конец апреля. но в доме было ужасно холодно, из-за чего мы часто выбегали на улицу погреться, тк погода стояла летняя и одеты мы были соответствующе. в доме, там где нет крыши и потолков, лежали сугробы снега.
информация об истории дачи
Памятник усадебной архитектуры конца XIX века - Дача Фаберже.
15 лет дом - памятник федерального значения - стоит заброшенным. А сегодня разрушается такими темпами, что изменения кирпичной кладки и наклона стен можно наблюдать каждый день.
В советское время в конюшне и каретной при доме Фаберже работала автомастерская, позже сгоревшая. А на самой даче располагался детский сад, тогда планировку особняка несколько изменили. Большие парадные и танцевальные залы совсем не подходили для работы такого учреждения. Тогда же по дому водили экскурсии, которые затем прекратили из-за угрозы обрушений.
из последних новостей
"Некоторое время назад на даче обосновался Горный Институт,о чем ненавязчиво сообщают вывешенные на всех входах таблички. На территории присутствует охрана,препятствующая всякому присутствию на территории."
UPD
В 1907 году, Карл Фаберже (1846-1920) подарил своему сыну имение в окрестностях Петербурга. К тому моменту Агафон Карлович (1876-1951) уступал своему отцу разве что в известности - у него было собственное ювелирное производство, к тому же он слыл лучшим в России оценщиком драгоценных камней и с 22 лет служил экспертом Бриллиантовой комнаты Зимнего Дворца. Его состояние доходило до сорока миллионов рублей (для сравнения, килограмм хлеба в те годы стоил в Петербурге 5 коп., а киллограм же мяса - 30 коп.). Агафон Карлович не стал медлить с воплощением давней свой мечты - обустроить резиденцию, о которой говорил бы весь Петербург. И столица заговорила. Чуть в стороне от дороги был выстроен двухэтажный каменный дом. Световые потолки, просторные залы, причудливые очертания стен - в лучших традициях популярного тогда модерна. И очень быстро дачу Фаберже стали называть не иначе, как «малым Эрмитажем» - настолько великолепна была коллекция старинных гобеленов, антикварной мебели, полотен лучших европейских художников и, конечно, ювелирных шедевров с клеймом Фаберже. Агафон Карлович был ювелиром не только по профессии, но и по мироощущению. Чего стоят только солнечные часы из живых деревьев, подобные знаменитому пушкинскому циферблату в Михайловском, или изразцовый камин, бросающий вызов печи в Меньшиковском дворце Петербурга, где ни один узор не повторяется дважды! А ещё - рисунок паркета в одном из залов особняка, упорно наводящий на мысль о Тронном зале Зимнего Дворца…
Сегодня найти особняк Агафона Фаберже довольно трудно. Минувшее столетие изрядно поработало над ландшафтом, и великолепный парк превратился в величественные дебри. Здание теперь не видно ни с одной из дорог. Да и унылая кривобокая калитка в остатках ограды наводит на любые мысли, кроме аристократической резиденции. Только тропинка, сменившая аллею, по-прежнему упирается в парадное крыльцо с четырьмя колоннами из красного гранита.
Время так и не стерло их ювелирную полировку. За колоннами, под навесом - деревянная дверь с резьбой. Она давно заколочена, и в усадьбу попадают через пролом в соседней стене - наследие одного из пожаров. Остается только представлять, как сто лет назад хозяин открывал дверь и входил в облицованную белым мрамором прихожую. На ступеньках были постелены ковры - об этом свидетельствуют медные ушки креплений. Оттуда Агафон Карлович проходил в просторный холл со световым потолком и беломраморной лестницей на второй этаж. Она полукругом идет вдоль стены, напоминая об аристократических поместьях Англии и Франции, и нынешний тоскливый полумрак словно высвобождает из прошлого полотна и гобелены, когда-то украшавшие стену над дубовыми перилами.
Идиллия на миллион
Летними вечерами к Агафону Карловичу приезжали друзья - и тогда на террасе открывали окна - большие, во всю стену - и накрывали стол. Рядом, в музыкальной гостиной растапливали камин и открывали крышку огромного фортепиано. В исковерканном паркетном полу до сих пор можно найти скважины для крепления ножек музыкального инструмента. Наверное, за чаем обсуждали политику, финансы и очаровательных дам - как это водилось тогда в изысканном обществе.
Если становилось прохладно - гости переходили в другую комнату, где весело трещал огонь в изразцовой печке. И сегодня она поражает воображение, когда отыщешь ее среди руин и грустного запустения: почти наяву видишь, как язычки огня весело отражаются в голубой эмали. А на синих картинках - диковинные птицы, звери и персонажи из древних русских сказок и былин. К каждой есть подпись - вот «птица-девица», а вот «конь-полынь». Но этой красоты становится все меньше: вандалы понемногу скалывают изразцы.
В другом крыле особняка Агафон Фаберже обустроил оранжерею. Зимний сад расположился в просторном зале с окном во всю стену. Вдоль стены шел балкончик с ажурными перилами, стены были выкрашены в небесно-голубой цвет. В холода комнату обогревали сразу две печки. Сегодня зимний сад - это самое печальное помещение особняка. На тонкие балясины балкончика всей своей тяжестью обрушился потолок, смяв и исковеркав замысловатые конструкции. Огромное окно за какой-то надобностью перемотано колючей проволокой, а под ногами хрустят обломки лепнины. То, что не сделало время, довершили кладоискатели: устья печей разбиты и изувечены в поисках тайников. А они здесь, судя по всему, действительно были.
Пропавшие сокровища
Таинственная история сокровищ Фаберже началась в 1918 году. Вспышка революционной сверхновой разметала знаменитую фамилию по всему миру. Карл Густавович под видом дипломатического курьера бежал в Великобританию, три его сына осели в разных европейских странах. Только Агафон задержался в Петрограде, чтобы закончить дела - и был арестован как «буржуазная контра» по доносу с обвинениями в спекуляциях. Как «особо опасный элемент», его отправили в концлагерь, и там трижды за год с небольшим водили на расстрел, но каждый раз «внезапно» миловали. Секрет такой лояльности во многом объяснялся тем, что только Агафон Карлович мог рассказать, где спрятаны несметные сокровища Фаберже. По крайней мере, на это могли надеяться чекисты. Ведь было известно, что его отец бежал из России, взяв с собой только небольшой саквояж. В нем, кроме смены белья, ничего не было.
Впрочем, кое-что большевики к тому моменту уже успели, как это тогда называлось, «реквизировать». В мае 1919 года комиссары взломали сейф, оборудованный в лифте в квартире Фаберже на Большой Морской улице - не остановило их даже то, что помещения эти были сданы в аренду консульству Швейцарии, а значит, по всем мировым законам, считались неприкосновенными. В руках новой власти оказались шесть чемоданов с семейными драгоценностями ювелирной династии. Чуть позднее, когда Агафон Карлович уже маялся в застенке, чекисты отыскали и его тайник в одной из стен особняка. И тоже отправили содержимое на народные нужды. Однако все это была лишь малая толика состояния семьи Фаберже. К несчастью, архив династии почти полностью был уничтожен теми же большевиками, и потому сегодня приходится довольствоваться свидетельствами очевидцев тех событий.
Теперь, спустя почти сто лет, они больше напоминают легенды и слухи. Согласно им, основные сокровища Фаберже спрятаны в трех местах. Первое из них находится в Латвии, в местечке Мудули под Ригой. Сюда их вывез бывший бухгалтер и акционер фирмы Фаберже некто Отто Бауэр. Якобы перед смертью он недвусмысленно указал на голубятню, под которой зарыл ценности. Теперь этой голубятни нет, а где она находилась, вспомнить уже некому. Второе место находится где-то на финской границе - там, под «приметным деревом», ценности зарыла супруга Агафона Карловича. С тех пор граница неоднократно переезжала, и где росло это самое дерево - тоже вряд ли удастся когда-нибудь выяснить. А третье место - это все та же дача Фаберже. Помимо разграбленной потайной комнаты, здесь, по всей видимости, существует или существовал ещё один клад. По крайней мере, о нем свидетельствовал брат Агафона, Евгений Фаберже (1878-1960). Он до конца жизни твердил, что собственнолично закопал здесь, в парке, чемодан с бриллиантами стоимостью около пяти миллионов царских рублей . Стоит ещё раз подчеркнуть, что сегодня, за неимением каких-либо достоверных документов, все это не более чем легенды.
Но любые сказки и слухи обретают здесь, в заброшенном особняке, почти осязаемые очертания. Особенно когда поднимаешься по мраморной лестнице на второй этаж, где находилась святая святых бриллиантовых дел мастера - его мастерская. Легендарные сокровища почти ощутимо позвякивают в ларцах и сундуках, когда натыкаешься на тяжелую бронированную дверь той самой потайной комнаты-сейфа, вокруг которой в свое время кипело так много страстей. Она так и стоит распахнутой, и ещё блестят в свете фонаря толстые засовы и детали хитроумного запорного механизма. А над головой - остатки роскошного дубового потолка.
Как бы то ни было, но Агафон Карлович при всем желании не мог открыть большевикам местонахождение отцовских сокровищ. Он просто не знал, где они - за несколько лет до революции он крупно поссорился и с Карлом Густавовичем, и с братьями. Они практически перестали общаться, а отец даже переписал завещание, в котором долю Агафона распределил между тремя другими сыновьями. Впрочем, информацию о своем тайнике на даче Фаберже-младший выдал, да только к тому моменту в ней уже не было нужды. Но эта сговорчивость послужила к тому, что вскоре на Агафона Карловича снизошла милость: в 1920 году он вышел на свободу по амнистии. Из имущества у некогда богатейшего ювелира были только башмаки, драное пальто да картина, припрятанная на черный день у знакомых.
Дальше начались мытарства, которых и врагу не пожелаешь. От безысходности Агафон Карлович согласился работать на новое правительство - и ему, словно в издевку, поручили оценивать крупные партии бриллиантов и ювелирных изделий, которыми большевики намеревались расплачиваться с Западом. На многих из этих сокровищ стояло клеймо с фамилией Фаберже. Но не прошло и десяти месяцев, как Агафон Карлович снова оказался в тюрьме - на этот раз по обвинению в саботаже секретной сделки. Вскоре его опять освободили - но на этот раз под подписку работать на ГПУ и шпионить за финнами, с которыми Фаберже был дружен ещё с царских времен. Но Агафон Карлович во всем признался финским друзьям, и они снабжали его откровенной дезинформацией. Пока и вовсе не организовали ему побег из России. Это случилось декабрьской ночью 1927 года. На двух санях Агафон Фаберже с женой и сыном по льду Финского залива бежал в Финляндию. Из Кронштадта по ним стреляли, и бывший миллионер был легко ранен. В отместку за это и в оправдание собственной оплошности чекисты составили два доноса, согласно которым Агафон Карлович украл и увез с собой мешок царских бриллиантов. Так и остался он в официальной истории Советского Союза вором и мошенником. Хотя, по воспоминаниям эмигрантов, Агафон Фаберже в эмиграции жил довольно скромно. Вероятно, можно верить его словам о том, что в мешке лежали не драгоценные камни, а только теплые детские вещи.
Народное имущество
В разграбленном особняке жизнь продолжалась и после смены эпох. Большевики устроили здесь санаторий для чинов НКВД, а во время Блокады здесь разместили госпиталь. В те трудные времена это было одно из немногих мест, куда не долетали фашистские снаряды и мины.
После войны в помещениях особняка устроили детский сад - и тоже непростой, исключительно для отпрысков высокопоставленных чиновников Министерства обороны. В это время усадьба подверглась некоторой перепланировке, а к пресловутому сейфу пристроили довольно убогую кинобудку. В подвалах разместили мастерские и целый зверинец. Пустые кроличьи клетки со сгнившей соломой до сих пор мрачно скрипят дверцами, когда в разбитые окна врывается ветер.
Но такое относительное благополучие тоже закончилось. Вместе с перестройкой сюда пришли запустение, забвение и разруха. Последние 20 лет особняк Агафона Фаберже не нужен никому, кроме отчаянных искателей приключений и легкой наживы. С завидной периодичностью отсюда пропадают старинные решетки, витражные стекла и белый мрамор облицовки. Стены трещат и наклоняются прямо на глазах. Ещё немного, ещё совсем чуть-чуть, и легендарная усадьба рухнет, навсегда увлекая за собой тайну сокровищ семьи Фаберже.
в конце записи добавила информацию про дачу и ее владельца.
извините за путаницу
наши дни
фотоэкскурсия по дому
прихожая
это дверь в которую мы вошли. Она двойная.
А это - двери которые ведут из прихожей в холл, где мы видим очень красивую лестницу.
те же двери со стороны лестницы
осмотр первого этажа:
лестница
двери со стороны лестницы
лестница - вид в сторону желтого зала (назову его так, чтобы не путать их).
у меня за спиной вход в другой зал, высотой в два этажа с большими окнами и внутренним балконом.
а это если стоять спиной к желтому залу
большой желтый зал
дверь сбоку ведет в другой зал, меньшего размера.
желтый зал со стороны входа
как выглядит коридор из дверей зала
потолок
камин с противоположной стороны от входа. сохранилась мраморная облицовка камина.
смежная с залом комната
окно, выходящее в зал
не могли не воспользоваться красивым освещением
зал, в два этажа. с большими окнами и внутренним балкончиком
остатки балкончика
смотрим с балкончика
это же окно с улицы
мы так и не определили для себя что это могла быть за комната и почему у нее такой потолок.
боковая дверь в зал с балкончиком
осмотр второго этажа:
лестница
баловство с фонариком и выдержкой.
потолок над лестницей стоит отдельного внимания. он стеклянный!
выход на балкон, расположенный над парадным входом
коридор ведет в зал, который на следующем фото
этот зал расположен над желтым залом.
из этого зала мы прошли в кабинет Фаберже (думаю это был именно он)
видно открытую дверь сейфа. сохранилась дубовая обивка стен и потолка.
сейф. открытая внешняя дверь, внутри еще одна в виде решетки. Внутри сейф по размеру наверное 2*2 метра. в темноте не очень поняла.
увы, обойти всю дачу нам не удалось, обстоятельства сложились против этого.
из того, что мы обошли сфотографировано не все.
в некоторых комнатах обрушились потолочные перекрытия.
в одной из комнаток сделали уборную, наверное во времена детского сада.
не могу сказать что в доме _живут_ бомжи, но есть ощущение что они там бывают.
вообще был самый конец апреля. но в доме было ужасно холодно, из-за чего мы часто выбегали на улицу погреться, тк погода стояла летняя и одеты мы были соответствующе. в доме, там где нет крыши и потолков, лежали сугробы снега.
информация об истории дачи
Памятник усадебной архитектуры конца XIX века - Дача Фаберже.
15 лет дом - памятник федерального значения - стоит заброшенным. А сегодня разрушается такими темпами, что изменения кирпичной кладки и наклона стен можно наблюдать каждый день.
В советское время в конюшне и каретной при доме Фаберже работала автомастерская, позже сгоревшая. А на самой даче располагался детский сад, тогда планировку особняка несколько изменили. Большие парадные и танцевальные залы совсем не подходили для работы такого учреждения. Тогда же по дому водили экскурсии, которые затем прекратили из-за угрозы обрушений.
из последних новостей
"Некоторое время назад на даче обосновался Горный Институт,о чем ненавязчиво сообщают вывешенные на всех входах таблички. На территории присутствует охрана,препятствующая всякому присутствию на территории."
UPD
В 1907 году, Карл Фаберже (1846-1920) подарил своему сыну имение в окрестностях Петербурга. К тому моменту Агафон Карлович (1876-1951) уступал своему отцу разве что в известности - у него было собственное ювелирное производство, к тому же он слыл лучшим в России оценщиком драгоценных камней и с 22 лет служил экспертом Бриллиантовой комнаты Зимнего Дворца. Его состояние доходило до сорока миллионов рублей (для сравнения, килограмм хлеба в те годы стоил в Петербурге 5 коп., а киллограм же мяса - 30 коп.). Агафон Карлович не стал медлить с воплощением давней свой мечты - обустроить резиденцию, о которой говорил бы весь Петербург. И столица заговорила. Чуть в стороне от дороги был выстроен двухэтажный каменный дом. Световые потолки, просторные залы, причудливые очертания стен - в лучших традициях популярного тогда модерна. И очень быстро дачу Фаберже стали называть не иначе, как «малым Эрмитажем» - настолько великолепна была коллекция старинных гобеленов, антикварной мебели, полотен лучших европейских художников и, конечно, ювелирных шедевров с клеймом Фаберже. Агафон Карлович был ювелиром не только по профессии, но и по мироощущению. Чего стоят только солнечные часы из живых деревьев, подобные знаменитому пушкинскому циферблату в Михайловском, или изразцовый камин, бросающий вызов печи в Меньшиковском дворце Петербурга, где ни один узор не повторяется дважды! А ещё - рисунок паркета в одном из залов особняка, упорно наводящий на мысль о Тронном зале Зимнего Дворца…
Сегодня найти особняк Агафона Фаберже довольно трудно. Минувшее столетие изрядно поработало над ландшафтом, и великолепный парк превратился в величественные дебри. Здание теперь не видно ни с одной из дорог. Да и унылая кривобокая калитка в остатках ограды наводит на любые мысли, кроме аристократической резиденции. Только тропинка, сменившая аллею, по-прежнему упирается в парадное крыльцо с четырьмя колоннами из красного гранита.
Время так и не стерло их ювелирную полировку. За колоннами, под навесом - деревянная дверь с резьбой. Она давно заколочена, и в усадьбу попадают через пролом в соседней стене - наследие одного из пожаров. Остается только представлять, как сто лет назад хозяин открывал дверь и входил в облицованную белым мрамором прихожую. На ступеньках были постелены ковры - об этом свидетельствуют медные ушки креплений. Оттуда Агафон Карлович проходил в просторный холл со световым потолком и беломраморной лестницей на второй этаж. Она полукругом идет вдоль стены, напоминая об аристократических поместьях Англии и Франции, и нынешний тоскливый полумрак словно высвобождает из прошлого полотна и гобелены, когда-то украшавшие стену над дубовыми перилами.
Идиллия на миллион
Летними вечерами к Агафону Карловичу приезжали друзья - и тогда на террасе открывали окна - большие, во всю стену - и накрывали стол. Рядом, в музыкальной гостиной растапливали камин и открывали крышку огромного фортепиано. В исковерканном паркетном полу до сих пор можно найти скважины для крепления ножек музыкального инструмента. Наверное, за чаем обсуждали политику, финансы и очаровательных дам - как это водилось тогда в изысканном обществе.
Если становилось прохладно - гости переходили в другую комнату, где весело трещал огонь в изразцовой печке. И сегодня она поражает воображение, когда отыщешь ее среди руин и грустного запустения: почти наяву видишь, как язычки огня весело отражаются в голубой эмали. А на синих картинках - диковинные птицы, звери и персонажи из древних русских сказок и былин. К каждой есть подпись - вот «птица-девица», а вот «конь-полынь». Но этой красоты становится все меньше: вандалы понемногу скалывают изразцы.
В другом крыле особняка Агафон Фаберже обустроил оранжерею. Зимний сад расположился в просторном зале с окном во всю стену. Вдоль стены шел балкончик с ажурными перилами, стены были выкрашены в небесно-голубой цвет. В холода комнату обогревали сразу две печки. Сегодня зимний сад - это самое печальное помещение особняка. На тонкие балясины балкончика всей своей тяжестью обрушился потолок, смяв и исковеркав замысловатые конструкции. Огромное окно за какой-то надобностью перемотано колючей проволокой, а под ногами хрустят обломки лепнины. То, что не сделало время, довершили кладоискатели: устья печей разбиты и изувечены в поисках тайников. А они здесь, судя по всему, действительно были.
Пропавшие сокровища
Таинственная история сокровищ Фаберже началась в 1918 году. Вспышка революционной сверхновой разметала знаменитую фамилию по всему миру. Карл Густавович под видом дипломатического курьера бежал в Великобританию, три его сына осели в разных европейских странах. Только Агафон задержался в Петрограде, чтобы закончить дела - и был арестован как «буржуазная контра» по доносу с обвинениями в спекуляциях. Как «особо опасный элемент», его отправили в концлагерь, и там трижды за год с небольшим водили на расстрел, но каждый раз «внезапно» миловали. Секрет такой лояльности во многом объяснялся тем, что только Агафон Карлович мог рассказать, где спрятаны несметные сокровища Фаберже. По крайней мере, на это могли надеяться чекисты. Ведь было известно, что его отец бежал из России, взяв с собой только небольшой саквояж. В нем, кроме смены белья, ничего не было.
Впрочем, кое-что большевики к тому моменту уже успели, как это тогда называлось, «реквизировать». В мае 1919 года комиссары взломали сейф, оборудованный в лифте в квартире Фаберже на Большой Морской улице - не остановило их даже то, что помещения эти были сданы в аренду консульству Швейцарии, а значит, по всем мировым законам, считались неприкосновенными. В руках новой власти оказались шесть чемоданов с семейными драгоценностями ювелирной династии. Чуть позднее, когда Агафон Карлович уже маялся в застенке, чекисты отыскали и его тайник в одной из стен особняка. И тоже отправили содержимое на народные нужды. Однако все это была лишь малая толика состояния семьи Фаберже. К несчастью, архив династии почти полностью был уничтожен теми же большевиками, и потому сегодня приходится довольствоваться свидетельствами очевидцев тех событий.
Теперь, спустя почти сто лет, они больше напоминают легенды и слухи. Согласно им, основные сокровища Фаберже спрятаны в трех местах. Первое из них находится в Латвии, в местечке Мудули под Ригой. Сюда их вывез бывший бухгалтер и акционер фирмы Фаберже некто Отто Бауэр. Якобы перед смертью он недвусмысленно указал на голубятню, под которой зарыл ценности. Теперь этой голубятни нет, а где она находилась, вспомнить уже некому. Второе место находится где-то на финской границе - там, под «приметным деревом», ценности зарыла супруга Агафона Карловича. С тех пор граница неоднократно переезжала, и где росло это самое дерево - тоже вряд ли удастся когда-нибудь выяснить. А третье место - это все та же дача Фаберже. Помимо разграбленной потайной комнаты, здесь, по всей видимости, существует или существовал ещё один клад. По крайней мере, о нем свидетельствовал брат Агафона, Евгений Фаберже (1878-1960). Он до конца жизни твердил, что собственнолично закопал здесь, в парке, чемодан с бриллиантами стоимостью около пяти миллионов царских рублей . Стоит ещё раз подчеркнуть, что сегодня, за неимением каких-либо достоверных документов, все это не более чем легенды.
Но любые сказки и слухи обретают здесь, в заброшенном особняке, почти осязаемые очертания. Особенно когда поднимаешься по мраморной лестнице на второй этаж, где находилась святая святых бриллиантовых дел мастера - его мастерская. Легендарные сокровища почти ощутимо позвякивают в ларцах и сундуках, когда натыкаешься на тяжелую бронированную дверь той самой потайной комнаты-сейфа, вокруг которой в свое время кипело так много страстей. Она так и стоит распахнутой, и ещё блестят в свете фонаря толстые засовы и детали хитроумного запорного механизма. А над головой - остатки роскошного дубового потолка.
Как бы то ни было, но Агафон Карлович при всем желании не мог открыть большевикам местонахождение отцовских сокровищ. Он просто не знал, где они - за несколько лет до революции он крупно поссорился и с Карлом Густавовичем, и с братьями. Они практически перестали общаться, а отец даже переписал завещание, в котором долю Агафона распределил между тремя другими сыновьями. Впрочем, информацию о своем тайнике на даче Фаберже-младший выдал, да только к тому моменту в ней уже не было нужды. Но эта сговорчивость послужила к тому, что вскоре на Агафона Карловича снизошла милость: в 1920 году он вышел на свободу по амнистии. Из имущества у некогда богатейшего ювелира были только башмаки, драное пальто да картина, припрятанная на черный день у знакомых.
Дальше начались мытарства, которых и врагу не пожелаешь. От безысходности Агафон Карлович согласился работать на новое правительство - и ему, словно в издевку, поручили оценивать крупные партии бриллиантов и ювелирных изделий, которыми большевики намеревались расплачиваться с Западом. На многих из этих сокровищ стояло клеймо с фамилией Фаберже. Но не прошло и десяти месяцев, как Агафон Карлович снова оказался в тюрьме - на этот раз по обвинению в саботаже секретной сделки. Вскоре его опять освободили - но на этот раз под подписку работать на ГПУ и шпионить за финнами, с которыми Фаберже был дружен ещё с царских времен. Но Агафон Карлович во всем признался финским друзьям, и они снабжали его откровенной дезинформацией. Пока и вовсе не организовали ему побег из России. Это случилось декабрьской ночью 1927 года. На двух санях Агафон Фаберже с женой и сыном по льду Финского залива бежал в Финляндию. Из Кронштадта по ним стреляли, и бывший миллионер был легко ранен. В отместку за это и в оправдание собственной оплошности чекисты составили два доноса, согласно которым Агафон Карлович украл и увез с собой мешок царских бриллиантов. Так и остался он в официальной истории Советского Союза вором и мошенником. Хотя, по воспоминаниям эмигрантов, Агафон Фаберже в эмиграции жил довольно скромно. Вероятно, можно верить его словам о том, что в мешке лежали не драгоценные камни, а только теплые детские вещи.
Народное имущество
В разграбленном особняке жизнь продолжалась и после смены эпох. Большевики устроили здесь санаторий для чинов НКВД, а во время Блокады здесь разместили госпиталь. В те трудные времена это было одно из немногих мест, куда не долетали фашистские снаряды и мины.
После войны в помещениях особняка устроили детский сад - и тоже непростой, исключительно для отпрысков высокопоставленных чиновников Министерства обороны. В это время усадьба подверглась некоторой перепланировке, а к пресловутому сейфу пристроили довольно убогую кинобудку. В подвалах разместили мастерские и целый зверинец. Пустые кроличьи клетки со сгнившей соломой до сих пор мрачно скрипят дверцами, когда в разбитые окна врывается ветер.
Но такое относительное благополучие тоже закончилось. Вместе с перестройкой сюда пришли запустение, забвение и разруха. Последние 20 лет особняк Агафона Фаберже не нужен никому, кроме отчаянных искателей приключений и легкой наживы. С завидной периодичностью отсюда пропадают старинные решетки, витражные стекла и белый мрамор облицовки. Стены трещат и наклоняются прямо на глазах. Ещё немного, ещё совсем чуть-чуть, и легендарная усадьба рухнет, навсегда увлекая за собой тайну сокровищ семьи Фаберже.