Ирочка, вот это подарок! Какая судьба его ждет - зависит от тебя. Я бы обязательно упомянула его в завещании... прямо дыхание перехватывает при мыслях о проделанном им пути.
Ой, как жаль, что вы не успели сделать эту книжку! И как жаль, что так скоропостижно... Знаешь, Ир! В конце прошлого века она еще была жива, эта - та - эмиграция. Сейчас кажется, удивительным, но с одним таким человеком я просто в метро познакомилась, уж не знаю, почему он решил со мной заговорить. Сейчас их уже нет или все меньше. Для меня такой прямой ниточкой (к 19 веку и раньше) был Андрей Волконский. И его уже нет в живых. История с образом - и в самом деле чудесная.
Да в том-то и дело. У меня была ситуация, когда я не сомневалась, что такая книжка нужна. Волей судьбы нас пересекло с женой, вдовой одного из величайших скрипачей 20 века. Старшая брала у нее время от времени уроки. Я предложила ей записать разговоры о нем и издать как книжку, она подумала, и не захотела. Наверное, не хотела таким образом тревожить память о муже что ли, или опасалась, что получится что-то не то... В общем, эта память была ей слишком дорога, чтобы делиться ею. Так я поняла. Тоже жаль. Я приехала в Берлин после Парижа, и была поражена - какие разные "русские": здесь и там. Там я услышала еще "тот" язык, было бы преувеличением сказать, что они говорили на другом русском, но - разница огромная.
На другом языке - безусловно на русский эмигрантов влияла и фонетика окружения. А все не изданное, не записанное - для меня это особая боль. Это как дырки в ткани истории. Я так люблю все эти сохраненные детали, и так хочется как можно больше всего сохранить.
Comments 50
Да, о такой истории семьи можно романы писать...
Ириш, пусть подаренный Надицей образ убережет тебя и всех твоих.
Reply
Reply
Reply
Reply
Ирочка, вот это подарок! Какая судьба его ждет - зависит от тебя. Я бы обязательно упомянула его в завещании... прямо дыхание перехватывает при мыслях о проделанном им пути.
Reply
Reply
Спасибо большое, Ирочка!
Reply
Reply
Reply
А это поколение уходит, да. Еще недавно со многими мне даже довелось пообщаться. А теперь их практически не осталось.
Reply
Я приехала в Берлин после Парижа, и была поражена - какие разные "русские": здесь и там. Там я услышала еще "тот" язык, было бы преувеличением сказать, что они говорили на другом русском, но - разница огромная.
Reply
А все не изданное, не записанное - для меня это особая боль. Это как дырки в ткани истории. Я так люблю все эти сохраненные детали, и так хочется как можно больше всего сохранить.
Reply
Leave a comment