"Вдвоём хоть в пекло". Продолжение (2)
Продолжение. Предыдущая часть - вот здесь.
Начало - вот здесь.
* * *
Заполночь на 1 апреля я в одиночестве шатался по форту, изображая собою компанию подвыпивших северян - отчасти изнывая, отчасти забавляясь, отчасти производя рекогносцировку. Я вязался к прохожим и стучался в окна, жизнерадостно предлагая принести пользу; иные соглашались, и тогда уж сами назначали мне фанты. Я успел как разведчик выкопать колодец, притащить тоскующей девушке её парня, наготовить хозяйственной тётке тысячу полезных мелочей и шикарную рубашку в подарок для мужа - прежде чем перешагнул порог сумрачного обиталища, чей хозяин в ответ на моё предложение пробурчал, что насчёт пользы от таких держи карман шире, что приволокли меня несомненно черти, но что если я почему-то желаю войти - пусть войду, хуже по-любому уже не будет.
Это и был мой Старший.
Дом, в котором они с Младшим жили, от половиц до кровли дышал отчаянием; это отчаяние рухнуло на меня прежде чем я дошёл до стола, на который суровый хозяин уже выставлял щербатые кружки. Пили сперва чай, потом ёлку; что они с братом - армейские следователи, он предупредил сразу, чтобы я сам смотрел, садиться за стол или нет. Выпивали почти без слов.
Младший пришёл никакой, невнятно потребовал протокол и печать; Старший выволок бумагу, сам накарябал что-то на ней, припечатал, протянул брату. Тот потащился было назад один, но я увязался следом - провожу, мол! - "ну ладно, валяй." Младший, казалось, был вообще не в себе; понимал ли, что рядом чужой?.. Мёртвое тело неарийской девушки, которое он вытащил из комендатуры и нёс на плече, покуда не вышел за стену форта, волновало его несравненно больше, чем я. Заходить далеко в лес он не стал - положил покойницу на опушке, бережно укутав в свою куртку - однако в ближайшей перспективе уже вовсю брезжила тропка в чащобу, где такого как он ждут-пождут, чтобы украсить его кровавыми обрубками болотные кочки. Я стащил его к Старшему, тот смотался куда-то, принёс на заварку травы; они выхлебали, не предлагая, и вскорости выпали оба. Что за сонной травой он ходил к Маргаритам, я узнал лишь какое-то время спустя. Вышеозначенная неарийка, кстати, шла в форт по тому же самому адресу, и не в первый раз, хотя в первый раз получилось вот так неудачно; это выяснилось, когда я её оживил, а сделал я это сразу же, как только оставил злосчастную парочку дрыхнуть. Девушка была опечалена, ведь ей надо было не помирать, а лечиться, у неё были какие-то женские хрони, из-за которых она Марту и посещала; хорошо хоть, она потеряла на этом всего пару дней.
Я проспал у Марты до вечера - ну, конечно, сперва бегал-созванивался-выяснял, получал бумагу из Центра, относил её нынешнему (уже почти бывшему) начштаба… Пока спал - бредил, как смог - воротился к своим бедолагам.
Старший с Младшим встали, когда я пришёл - видно, тоже продрыхли весь день. Оба были взвинченные, на отлёте; мне физически больно было на них смотреть, а им больно было вообще всё, и поэтому мы чудовищно возбуждали друг друга. Пристрелить, пристрелить, пристрелить чтоб не мучились!.. - за любой ерундой опуская руку в карман, я наталкивался на пистолет, и ребята скалились в ответ призывной улыбке смерти, высвечивавшей на моём лице. Собирались для начала выпить кофе, но оказалось, что его нет, да и вообще лучше было тут не оставаться - томление безумия буквально стекало со стен. "Кофе был. Но его съели крысы." - "Быть не может!" - "Клянусь тебе. Я сам видел." - "Что?" - "Как они заваривали в твоём кофейнике."
Захотели в кабак; мне до лампочки было, куда - застрелить их я мог хоть в харчевне, хоть в штабе. Мне вообще было зашибись как фигово - так фигово, что некоторым образом даже зашибись как хорошо; думать, чем всё это может закончиться, я был не в силах. Притащились в трактир, где я не был ещё; поругались с хозяином, стали буянить, хозяина выгнали, заперли дверь. На подай-принеси прислуживала девчонка, молоденькая совсем, я сперва даже как-то в расчёт не взял, потому и прохлопал - лишь когда она заорала, увидел, что злыдни мои её уже полуголую на столе завалить норовят. Я и сам заорал, а она - откуда прыть взялась! - мигом вырвалась, вихрем ко мне - припала, рыдает, дрожит… Мы орали наперебой ещё полминуты, потом резко смолкли, весь морок опал. Стоим все такие - трезвые, встрёпанные, злые, молчим; только девчонка повсхлипывала ещё и тоже стихла.
И тогда мой Старший толкнул речугу.
Когда он открыл рот и заговорил, я… сказать - удивился? - ну, это просто значит ничего не сказать. Я оторопел. За всё время до того я не слышал от Старшего ни одного лишнего слова, а тут… Лишь потом всё сложилось - я понял, каким он был в юности: заводила, фонтан остроумия, самородок-интеллектуал; всё это в полном блеске явлено было тогда в харчевне.
Сопровождаемый скупыми, но пылкими жестами спич содержал душераздирающее описание жизни армейских следователей - самых гнусных и самых несчастных, самых презираемых, напрочь отвергнутых миром людей. А ведь они - тоже живые, пока не умерли! И раз живые - значит тоже нуждаются в любви и дружбе, тепле и ласке. А какие же, спрашивается, женщины согласятся добром иметь дело с теми, кто мучает и убивает женщин?! - вот в итоге и получается замкнутый круг!..
Девушка слушала замерев, ещё вцепившись в моё плечо, однако глаза её уже были мокры от жалости; уловив сочувствие, Старший наддал жару - и завершил своё выступление радикальным предложением: если сердце девушки свободно, если нет никого, к кому бы она стремилась и кого ждала - то может быть она согласится выйти замуж за них обоих? А уж общими усилиями они бы как-нибудь придумали, как изменить жизнь к лучшему!
Хорошо, сказала девушка, вытирая слёзы, я согласна, идёт!..
И на этом мы вместе заведение покинули - очень бы хотелось надеяться, что за выпивку заплатили, однако в дневниковых записях про это ничего нет. К счастью, поломанной мебели на сей раз за спиной не осталось.
Дома у Старшего с Младшим устроили наспех пирушку. По ходу выяснилось, что Ута всего несколько дней как сбежала с фермы на Юге, что близких у неё нет, а шестнадцать уже исполнилось, так что она взрослая и самостоятельная, что подвозили с Юга её на попутках, но никто не приставал, и вдобавок что она как-то не подумала, что работа в трактире подразумевает интимные услуги, поэтому так сильно испугалась, когда наши стали её хватать - но вообще-то она не какая-нибудь фифа, она будет хорошей женой, только чур сперва, если можно, не сразу с обоими, а с одним, хорошо? Чур, вот с этим сперва! - нежный пальчик уткнулся в грудь Младшего, Младший вспыхнул и засиял; Старший хмыкнул, вздохнул, сделал жест - мол, совет да любовь!..
Так вот оно и вышло, что Младший приобрёл себе жену - а я приобрёл Старшего.
Завершив свадебное застолье, молодожёны отправились в постель; мы со Старшим скоротали ещё часок-другой за стаканом, ощущая себя пожилой четой, уладившей наконец судьбу своих юных чад, после чего тоже легли. Проснувшись, я увидел над собой Марту, приглашённую ребятами посмотреть, всё ли в порядке со здоровьем новобрачной. С новобрачной оказалось ОК, так что они все трое отправились погулять, ну а Марта подсела ко мне - разбудить меня взглядом. Экстремальная побудка повлекла за собой феерический секс; наигравшись, мы задались вопросом, куда подевались хозяева - выяснилось, что они втроём так и прогуливаются возле дома, стесняясь зайти. К счастью, денёк был солнечный, так что никто не замёрз.
К вечеру того же 2 апреля стало ясно, что события в форту принимают дурной оборот, и я стал убеждать моих новых друзей, что лучше бы им поскорее валить. Я обещал организовать им жильё под Северным и помочь устроиться на мирную работу, предлагал перетащить их туда одним махом вот прямо сейчас - но ребята внезапно упёрлись: "Уйдём лишь когда отомстим!" - "Да кому?!" - "Как кому?! Ясное дело, кому - нашему Самому Главному Начальнику!.."
Самым Главным Начальником парни звали своего непосредственного руководителя, то есть начальника комендатуры - подполковника Сандро. Сандро был как бы типа законным следователем, однако в комендатуру заглядывал исключительно редко, когда возникали дела особой важности, до которых Старший с Младшим не допускались. Что это за дела (а то ли делишки), ребятам было глубоко плевать, однако они резонно полагали, что Сандро старается остаться чистеньким за их счёт: они бы тоже лучше сидели дома с бумажками, чем крошить на шашлык чёрт знает кого. Сандро представлялся им этим самым чёртом-десятником, который горящим факелом в задницу гонит их к сковородкам; ненависть к нему была ненавистью ко всей мясорубке. Я понимал это и не питал иллюзий, не думал что сей хмырь хоть сколько-нибудь хуже прочих - однако нервы ребят были мне дороже абстрактного человеколюбия, тем более в условиях возможности оживления. Я позволил им воплотить их мечту и прикрыл им отход.
Твой дом спалит лихой сосед
Полуночью глухой -
Дай Бог тебе увидеть свет,
Хотя бы и такой…
Отправляясь вершить месть, Старший с Младшим подожгли свой дом; тешу себя надеждой, что крысы-гурманы, ценители кофе, успели вовремя смыться.
* * *
Откровенно говоря, я плохо понимаю, как они вообще столько времени продержались: когда мы встретились, Старшему шёл двадцать шестой год, а вылетел из офицеров он в девятнадцать. Почитай семь лет! - уму непостижимо. Впоследствии мы узнали, что это удивляло и подполковника Сандро - Старший был подловлен и завербован наспех, и Сандро говорил вербовщику, что это вариант негодный: того гляди, Старший пристрелит напарника, потом вербовщика, потом сам застрелится - ну а его, Сандро, за такого психа-подчинённого наверняка тоже расстреляют. Однако слушать Сандро никто не хотел; всем заинтересованным лицам было ясно, что если дать подполковнику волю, то сперва он будет браковать все варианты подряд, а потом сбежит. Что отпадало, ибо заинтересованным лицам нужен был свой, надёжный начальник комендатуры - с одной стороны законный, с другой такой, который с гарантией будет молчать о том, что делается в форту в обход Центра. Этой самой фигурой и был Сандро, и никаких других следователей подпускать было нельзя - а вот безответные "мясники" были более чем кстати. И чем ниже они опускались, тем меньше был риск, что они разболтают кому-то лишнее, если случайно узнают.
В округе их называли "пара гиен" - по какому-то гнусному анекдоту, а конкретно Старшего - особо, по анекдоту же - ещё и "х. армейского образца". Они и сами рассказывали мерзкие анекдоты про армейских следователей, самый безобидный из которых такой: "Ну-ка, что у нас на сегодня? О, женщина? - значит, поспим! А, подросток? - значит, поедим! - Что, Мудрого Ханса поймали, косая сажень в плечах? - нафиг-нафиг, я нынче больной, шальной, ухожу в запой!.." Сами понимаете, это анекдот, гипербола, то да сё; пересказывать кошмарные байки из области быта я не буду, простите.
Мы устроили Младшего с Утой жить под Северным, и в Форту-под-Центром Младший не показывался долго-долго - Старший же, отоспавшись в первый после бегства день, как ни в чём не бывало возвратился в форт со мной, помогать мне в качестве напарника. Да-да-да, вот именно что просвещать насчёт специфики, хлестать вместе ёлку из горлá и всё такое прочее. В отношении Уты Старший далее никаких интересов не питал: спас девушку от изнасилования (уговорил то есть:)), выдал за брата, совет да любовь - а самому-то она теперь зачем?.. Младший и Ута таким положением дел были очень довольны, отдавать супружеский долг Старшему не пытались, при этом в гости нас принимали весьма охотно - Старшего как брата Младшего, меня как личного брата Старшего.
Жизнь Младший с Утой вели мирную, работали в сфере дизайна - то ли одеждой занимались, то ли интерьерами, сейчас уже не помню; и она, и он уже к осени сделались округло-пышными, лоснящимися хохотунчиками - мы со Старшим поддразнивали их, особенно Младшего, и даже сочинили на него эпитафию:
Прохожий! Здесь пошляк лежит.
Его заел семейный быт.
Не занимай уютных мест,
Не спи в довольствии счастливом -
Не то быт и тебя заест,
Да и запьёт твоим же пивом!
"Пошляк" - это было модное тогда словечко из студенческого лексикона; студенты называли им тех, кто манкировал непримиримой идейной борьбой и увлекался бонвиванством, ну а прочая часть общества радостно его подцепила.
Что касается борьбы с мировой энтропией - в смысле разведдеятельности - то Младший охотно помогал всем чем мог, не записываясь в разведчики: давал информацию про тех кого помнил, ковырялся в нюансах-деталях в ответ на запросы, принимал в гости новооживлённых и пр. Когда мы со Старшим всерьёз взялись разгребать завалы ихней комендатуры - а началось это не ранее осени следующего года - то довольно часто встречались не только с Младшим, но и с подполковником Сандро.
Самого Сандро мы со Старшим вернули ночью на 7 февраля 02 по ЧМ, то есть почти год спустя его смерти. До нас он, стало быть, никому не понадобился - может, не интересовались, может, не решались, характер у товарища таки реально сложный; не исключено даже, что местные махинации ещё не были известны Центру, так что Сандро мог оказаться не слишком уместным свидетелем. Может быть, конечно, и ещё проще: всем понятно было, что это человек Старшего - ну вот никто Старшему дорогу и не перебегал. Как бы то ни было, нас со Старшим это очень устраивало.
В первый момент Сандро испугался было, что казнью через повешение всё не закончилось и планируется какое-то продолжение (какие-то черти в аду, да-да-да:)) - но в два счёта врубился в ситуацию, резко расслабился и учинил дебош: гонялся по всей комнате за Старшим, чтобы плюнуть ему в рожу, страстно провоцировал меня, чтобы я подверг его обработке по "третьей о", коли я утверждаю, что умею! - после чего уселся за стол и потребовал шоколадный торт и четверть мильёна денег в возмещение морального ущерба. Шоколадный торт мы слопали втроём, выдвигая по ходу самые фантастические предположения, как можно было бы потратить такую сумму, если бы она у кого-либо из нас была; уржались как лошади, после чего нам пришлось срочно Сандро покинуть - нас позвали на помощь по внезапно возникшему делу. Когда мы освободились и заглянули к Младшему, чтобы сообщить новость, выяснилось, что Сандро у них с Утой уже побывал и ещё раз оторвался по полной: для начала наехал на Младшего, как если бы был по-прежнему его начальником - Младший сперва было по привычке оробел, но быстро сориентировался и стал давать отпор; потом Сандро, сочтя отпор Младшего недостаточным, попытался увести в качестве возмещения Уту - ну, тут уж Младший разогрелся и задал ему трёпку. Судя по тому, как Ута с Младшим ржали и какими невероятными деталями украшали свой рассказ, оттянулись они все трое ничуть не меньше, чем мы до того.
Впоследствии Сандро много и активно работал, в течение долгого времени не дерзая записаться в разведчики - подбирал данные на погибших, находил наиболее подходящих для них разведчиков, разыскивал живых родственников и друзей, чтобы скорее и успешнее пристраивать новооживлённых… По ходу Сандро перезнакомился со всеми неарийскими разведчиками округи Форта-под-Центром, так что от него-то мы со Старшим в итоге и узнавали, к кому из них по какому вопросу обращаться. Марта с Мамкой рассказывали нам, как постепенно зауважали Сандро неарийские женщины: в начале знакомства он вёл себя провокационно и немало получал по морде - и веником, и скалкой, а то и кочергой - зато потом катарсис побиения делал своё дело, тётки проникались, что Сандро и правда прилагает все силы чтобы помочь, и в свою очередь охотно помогали ему разыскивать родных и знакомых того или иного давно погибшего лесного жителя.
Кстати о Марте с Мамкой. Ещё тогда, в апреле, когда Старший вернулся в форт, чтобы мне помогать, мы с ним то и дело оказывались дома у Маргарит: каждую минуту отдыха я стремился проводить именно там. Мы садились за стол вчетвером, при этом ненароком получалось две парочки; Мамка и Старший, оба ёрники, то и дело подкалывали и друг друга, и нас с Мартой. Постепенно они начали друг за другом ухаживать - сперва вроде бы полушутя, потом вспыхнула страсть. Два переживших всё на свете человека, что им молодёжь?!.. - как там в бессмертных строчках Шела-Поэта:
Ты старая женщина, Лалла,
Но я безусловно правей:
Я пережил тоже немало
И выбор мой тонок, поверь.
Ты женщина, Лалла, и боле -
Ты старая, точно по мне;
Постель постилают от боли,
И ты это знаешь вполне… -
вот именно что они оба очень хорошо друг друга понимали. А за молодёжь однозначно держали нас с Мартой.
Сонное тепло притихшей печки, запах женских волос на подушке в предутренний час… Образ матери стал постепенно высвечивать со дна памяти, и в какой-то момент Старший отчётливо её вспомнил. Может быть, то был как раз тот самый сон - ему снилось, что он разлучился где-то со мной и не может найти, ищет меня в степи, заезжает на ферму - там у ворот женщина, это его мать… Ортензию мы оживили осенью 02 по ЧМ, когда в нашем доме уже родились дети.
Самый первый ребёнок нашего дома родился на стороне: крохотную Гермену подкинули на порог Марте с Мамкой в конце августа 02, вместе с запиской, гласившей: "Это ребёнок Германа". Никакого неучтённого "ребёнка Германа" на тот момент не получалось, поэтому я предположил, что это ребёнок Старшего - и оказался прав. Девочку родила неарийка по имени Клэр, в своё время погибшая у них в комендатуре; ожививший её разведчик обнаружил беременность, умолил девушку не губить дитя и вдобавок сам на ней женился. Всё это выяснилось сильно спустя, когда мы со Старшим стали знакомиться с местными неарийскими разведчиками с подачи Сандро. Огроменный Тоули - весь такой из себя Мудрый Ханс, косая сажень в плечах - едва ль не с порога с грозной ухмылкой вопросил: "А знаешь ли ты, что моя жена…" - "Знаю!" - выпалил Старший, побелев как мел. - "Знаешь - и молчишь?!.." - "На самом деле я только сейчас догадался, когда ты о ней сказал - до этого подозревал, но не был ни в чём уверен!.." Клэр - существо очень нежное, она долго была на Старшего и на его плод в сильной обиде; в конечном итоге, однако, она отдала дочку не потому, что не любила её - наоборот, полюбила уже, но приняла решение выразить таким образом своё прощение. Не сильно разбираясь, кого из нас как зовут, она вообразила, что известный ей "х. армейского образца" - это Герман и есть; так и написала.
Всё это, однако, было сильно спустя - а хотелось-то мне ещё рассказать о том, что происходило с нами тогда, в апреле, когда мы встретились. Однако прежде чем вернуться мысленно в наш апрель, я припомню один разговор, состоявшийся позже, но имеющий отношение к более давним событиям. Дело было вот как.
Ранней весной 04 по ЧМ, когда мы со Старшим уже вовсю работали с Кланом Стражей, нам довелось общаться с юной Аутой, дочерью Правого Колена Клана - особой злосчастной судьбы, умудрившейся лихо навредить близким и в нежном возрасте погибнуть. Разговор между нами происходил нелёгкий. Мы упрекали девушку, что её упоение клановыми традициями стоило другим жизней; она возражала, что в мире вообще много страшного, рядом то и дело смерть - не повод же это отказываться от восхищения прекрасным?!.. Представляя себе Запад по романам и зная, что война у нас уже закончилась, Аута спросила: ну вот лично вы, мол - вы, арийцы, скажите: ведь в войну убивали - но при этом же было здорово, ведь было здорово, правда? Неужели вам теперь хотя бы капельку не жаль, что вы больше не можете наслаждаться романтикой боевых времён?!.. Мы онемели; я пару раз открыл было рот, но снова закрыл - и тут заговорил мой Старший. Он рассказал про мышь.
История про мышь была незамысловатой, но я всё равно не смогу рассказать её так, как он; не буду даже и пытаться, лишь сухо изложу суть. В какой-то из самых страшных периодов их с Младшим жизни у них завелась мышь - крыс чего-то даже и не было тогда, да и эта мышь была одна. И вот Младший очень эту мышь полюбил. Старший тоже относился к ней с теплом, но Младший прямо-таки надышаться на неё не мог. Приручил её, она угощенье брала у него с руки, всё такое - а однажды вернулся со смены совсем дурной, что-то из ряда вон гнусное было тогда, выхлебал сходу спирта пузырь, потащился по дому не сняв сапогов - и неверным шагом мышь задавил. Старший даже охнуть-вскрикнуть не успел - Младший рухнул на неё уже совсем без чувств, так и не поняв, что сотворил. Старший прямо не знал, как быть - говорить, не говорить?.. Решил не говорить, трупик схоронил. Младший проспался, то да сё - заволновался, мышь-то где, чё-то долго нет?.. Старший морду кирпичом - да мало ли, убежала, мол!.. Младший, видно, не то чтобы вспомнил, а чуял что-то - маялся, ходил-стонал, словно кошка, потерявшая котят; Старший крепился изо всех сил, так и не сказал тогда. А потом как-то раз они вспомнили хором, ох!.. - вспомнили, глянули друг на друга и заревели без слов.
Такая вот, мать её перемать, военная романтика.
И пока Старший мой говорил, покатились у нас с ним слёзы по лицу - сперва у него, потом у меня; девочка наша холёная-красивая поначалу каменная сидела, губку прикусив, но в конце концов тоже не выдержала - всхлипнула навзрыд, в стол уткнулась. Короткий был рассказ, да целой вечностью показался, уж больно слушать было невыносимо. Утешение только одно: проверяю пеленг и вижу, что мышь-то жива! Старший тоже потом сказал, что по ходу не в силах был проверять, но едва закончил, сразу хватился - и тоже увидел. Это Младший о ней позаботился, только сказать не успел: мы с ним на том этапе редко встречались, как-то особо общих дел не было.
Вот такой штрих к портрету эпохи, ушедшей в прошлое.
******************************
Примечания:
О разведдеятельности, то есть о теории и практике оживления умерших - вот здесь
(в том числе много чего в комментах);
о Клане Стражей и о нашей работе с ним - в повести "Научиться играть с медведицей".
******************************
Завершение - в следующем посте.
Начало - вот здесь.
* * *
Заполночь на 1 апреля я в одиночестве шатался по форту, изображая собою компанию подвыпивших северян - отчасти изнывая, отчасти забавляясь, отчасти производя рекогносцировку. Я вязался к прохожим и стучался в окна, жизнерадостно предлагая принести пользу; иные соглашались, и тогда уж сами назначали мне фанты. Я успел как разведчик выкопать колодец, притащить тоскующей девушке её парня, наготовить хозяйственной тётке тысячу полезных мелочей и шикарную рубашку в подарок для мужа - прежде чем перешагнул порог сумрачного обиталища, чей хозяин в ответ на моё предложение пробурчал, что насчёт пользы от таких держи карман шире, что приволокли меня несомненно черти, но что если я почему-то желаю войти - пусть войду, хуже по-любому уже не будет.
Это и был мой Старший.
Дом, в котором они с Младшим жили, от половиц до кровли дышал отчаянием; это отчаяние рухнуло на меня прежде чем я дошёл до стола, на который суровый хозяин уже выставлял щербатые кружки. Пили сперва чай, потом ёлку; что они с братом - армейские следователи, он предупредил сразу, чтобы я сам смотрел, садиться за стол или нет. Выпивали почти без слов.
Младший пришёл никакой, невнятно потребовал протокол и печать; Старший выволок бумагу, сам накарябал что-то на ней, припечатал, протянул брату. Тот потащился было назад один, но я увязался следом - провожу, мол! - "ну ладно, валяй." Младший, казалось, был вообще не в себе; понимал ли, что рядом чужой?.. Мёртвое тело неарийской девушки, которое он вытащил из комендатуры и нёс на плече, покуда не вышел за стену форта, волновало его несравненно больше, чем я. Заходить далеко в лес он не стал - положил покойницу на опушке, бережно укутав в свою куртку - однако в ближайшей перспективе уже вовсю брезжила тропка в чащобу, где такого как он ждут-пождут, чтобы украсить его кровавыми обрубками болотные кочки. Я стащил его к Старшему, тот смотался куда-то, принёс на заварку травы; они выхлебали, не предлагая, и вскорости выпали оба. Что за сонной травой он ходил к Маргаритам, я узнал лишь какое-то время спустя. Вышеозначенная неарийка, кстати, шла в форт по тому же самому адресу, и не в первый раз, хотя в первый раз получилось вот так неудачно; это выяснилось, когда я её оживил, а сделал я это сразу же, как только оставил злосчастную парочку дрыхнуть. Девушка была опечалена, ведь ей надо было не помирать, а лечиться, у неё были какие-то женские хрони, из-за которых она Марту и посещала; хорошо хоть, она потеряла на этом всего пару дней.
Я проспал у Марты до вечера - ну, конечно, сперва бегал-созванивался-выяснял, получал бумагу из Центра, относил её нынешнему (уже почти бывшему) начштаба… Пока спал - бредил, как смог - воротился к своим бедолагам.
Старший с Младшим встали, когда я пришёл - видно, тоже продрыхли весь день. Оба были взвинченные, на отлёте; мне физически больно было на них смотреть, а им больно было вообще всё, и поэтому мы чудовищно возбуждали друг друга. Пристрелить, пристрелить, пристрелить чтоб не мучились!.. - за любой ерундой опуская руку в карман, я наталкивался на пистолет, и ребята скалились в ответ призывной улыбке смерти, высвечивавшей на моём лице. Собирались для начала выпить кофе, но оказалось, что его нет, да и вообще лучше было тут не оставаться - томление безумия буквально стекало со стен. "Кофе был. Но его съели крысы." - "Быть не может!" - "Клянусь тебе. Я сам видел." - "Что?" - "Как они заваривали в твоём кофейнике."
Захотели в кабак; мне до лампочки было, куда - застрелить их я мог хоть в харчевне, хоть в штабе. Мне вообще было зашибись как фигово - так фигово, что некоторым образом даже зашибись как хорошо; думать, чем всё это может закончиться, я был не в силах. Притащились в трактир, где я не был ещё; поругались с хозяином, стали буянить, хозяина выгнали, заперли дверь. На подай-принеси прислуживала девчонка, молоденькая совсем, я сперва даже как-то в расчёт не взял, потому и прохлопал - лишь когда она заорала, увидел, что злыдни мои её уже полуголую на столе завалить норовят. Я и сам заорал, а она - откуда прыть взялась! - мигом вырвалась, вихрем ко мне - припала, рыдает, дрожит… Мы орали наперебой ещё полминуты, потом резко смолкли, весь морок опал. Стоим все такие - трезвые, встрёпанные, злые, молчим; только девчонка повсхлипывала ещё и тоже стихла.
И тогда мой Старший толкнул речугу.
Когда он открыл рот и заговорил, я… сказать - удивился? - ну, это просто значит ничего не сказать. Я оторопел. За всё время до того я не слышал от Старшего ни одного лишнего слова, а тут… Лишь потом всё сложилось - я понял, каким он был в юности: заводила, фонтан остроумия, самородок-интеллектуал; всё это в полном блеске явлено было тогда в харчевне.
Сопровождаемый скупыми, но пылкими жестами спич содержал душераздирающее описание жизни армейских следователей - самых гнусных и самых несчастных, самых презираемых, напрочь отвергнутых миром людей. А ведь они - тоже живые, пока не умерли! И раз живые - значит тоже нуждаются в любви и дружбе, тепле и ласке. А какие же, спрашивается, женщины согласятся добром иметь дело с теми, кто мучает и убивает женщин?! - вот в итоге и получается замкнутый круг!..
Девушка слушала замерев, ещё вцепившись в моё плечо, однако глаза её уже были мокры от жалости; уловив сочувствие, Старший наддал жару - и завершил своё выступление радикальным предложением: если сердце девушки свободно, если нет никого, к кому бы она стремилась и кого ждала - то может быть она согласится выйти замуж за них обоих? А уж общими усилиями они бы как-нибудь придумали, как изменить жизнь к лучшему!
Хорошо, сказала девушка, вытирая слёзы, я согласна, идёт!..
И на этом мы вместе заведение покинули - очень бы хотелось надеяться, что за выпивку заплатили, однако в дневниковых записях про это ничего нет. К счастью, поломанной мебели на сей раз за спиной не осталось.
Дома у Старшего с Младшим устроили наспех пирушку. По ходу выяснилось, что Ута всего несколько дней как сбежала с фермы на Юге, что близких у неё нет, а шестнадцать уже исполнилось, так что она взрослая и самостоятельная, что подвозили с Юга её на попутках, но никто не приставал, и вдобавок что она как-то не подумала, что работа в трактире подразумевает интимные услуги, поэтому так сильно испугалась, когда наши стали её хватать - но вообще-то она не какая-нибудь фифа, она будет хорошей женой, только чур сперва, если можно, не сразу с обоими, а с одним, хорошо? Чур, вот с этим сперва! - нежный пальчик уткнулся в грудь Младшего, Младший вспыхнул и засиял; Старший хмыкнул, вздохнул, сделал жест - мол, совет да любовь!..
Так вот оно и вышло, что Младший приобрёл себе жену - а я приобрёл Старшего.
Завершив свадебное застолье, молодожёны отправились в постель; мы со Старшим скоротали ещё часок-другой за стаканом, ощущая себя пожилой четой, уладившей наконец судьбу своих юных чад, после чего тоже легли. Проснувшись, я увидел над собой Марту, приглашённую ребятами посмотреть, всё ли в порядке со здоровьем новобрачной. С новобрачной оказалось ОК, так что они все трое отправились погулять, ну а Марта подсела ко мне - разбудить меня взглядом. Экстремальная побудка повлекла за собой феерический секс; наигравшись, мы задались вопросом, куда подевались хозяева - выяснилось, что они втроём так и прогуливаются возле дома, стесняясь зайти. К счастью, денёк был солнечный, так что никто не замёрз.
К вечеру того же 2 апреля стало ясно, что события в форту принимают дурной оборот, и я стал убеждать моих новых друзей, что лучше бы им поскорее валить. Я обещал организовать им жильё под Северным и помочь устроиться на мирную работу, предлагал перетащить их туда одним махом вот прямо сейчас - но ребята внезапно упёрлись: "Уйдём лишь когда отомстим!" - "Да кому?!" - "Как кому?! Ясное дело, кому - нашему Самому Главному Начальнику!.."
Самым Главным Начальником парни звали своего непосредственного руководителя, то есть начальника комендатуры - подполковника Сандро. Сандро был как бы типа законным следователем, однако в комендатуру заглядывал исключительно редко, когда возникали дела особой важности, до которых Старший с Младшим не допускались. Что это за дела (а то ли делишки), ребятам было глубоко плевать, однако они резонно полагали, что Сандро старается остаться чистеньким за их счёт: они бы тоже лучше сидели дома с бумажками, чем крошить на шашлык чёрт знает кого. Сандро представлялся им этим самым чёртом-десятником, который горящим факелом в задницу гонит их к сковородкам; ненависть к нему была ненавистью ко всей мясорубке. Я понимал это и не питал иллюзий, не думал что сей хмырь хоть сколько-нибудь хуже прочих - однако нервы ребят были мне дороже абстрактного человеколюбия, тем более в условиях возможности оживления. Я позволил им воплотить их мечту и прикрыл им отход.
Твой дом спалит лихой сосед
Полуночью глухой -
Дай Бог тебе увидеть свет,
Хотя бы и такой…
Отправляясь вершить месть, Старший с Младшим подожгли свой дом; тешу себя надеждой, что крысы-гурманы, ценители кофе, успели вовремя смыться.
* * *
Откровенно говоря, я плохо понимаю, как они вообще столько времени продержались: когда мы встретились, Старшему шёл двадцать шестой год, а вылетел из офицеров он в девятнадцать. Почитай семь лет! - уму непостижимо. Впоследствии мы узнали, что это удивляло и подполковника Сандро - Старший был подловлен и завербован наспех, и Сандро говорил вербовщику, что это вариант негодный: того гляди, Старший пристрелит напарника, потом вербовщика, потом сам застрелится - ну а его, Сандро, за такого психа-подчинённого наверняка тоже расстреляют. Однако слушать Сандро никто не хотел; всем заинтересованным лицам было ясно, что если дать подполковнику волю, то сперва он будет браковать все варианты подряд, а потом сбежит. Что отпадало, ибо заинтересованным лицам нужен был свой, надёжный начальник комендатуры - с одной стороны законный, с другой такой, который с гарантией будет молчать о том, что делается в форту в обход Центра. Этой самой фигурой и был Сандро, и никаких других следователей подпускать было нельзя - а вот безответные "мясники" были более чем кстати. И чем ниже они опускались, тем меньше был риск, что они разболтают кому-то лишнее, если случайно узнают.
В округе их называли "пара гиен" - по какому-то гнусному анекдоту, а конкретно Старшего - особо, по анекдоту же - ещё и "х. армейского образца". Они и сами рассказывали мерзкие анекдоты про армейских следователей, самый безобидный из которых такой: "Ну-ка, что у нас на сегодня? О, женщина? - значит, поспим! А, подросток? - значит, поедим! - Что, Мудрого Ханса поймали, косая сажень в плечах? - нафиг-нафиг, я нынче больной, шальной, ухожу в запой!.." Сами понимаете, это анекдот, гипербола, то да сё; пересказывать кошмарные байки из области быта я не буду, простите.
Мы устроили Младшего с Утой жить под Северным, и в Форту-под-Центром Младший не показывался долго-долго - Старший же, отоспавшись в первый после бегства день, как ни в чём не бывало возвратился в форт со мной, помогать мне в качестве напарника. Да-да-да, вот именно что просвещать насчёт специфики, хлестать вместе ёлку из горлá и всё такое прочее. В отношении Уты Старший далее никаких интересов не питал: спас девушку от изнасилования (уговорил то есть:)), выдал за брата, совет да любовь - а самому-то она теперь зачем?.. Младший и Ута таким положением дел были очень довольны, отдавать супружеский долг Старшему не пытались, при этом в гости нас принимали весьма охотно - Старшего как брата Младшего, меня как личного брата Старшего.
Жизнь Младший с Утой вели мирную, работали в сфере дизайна - то ли одеждой занимались, то ли интерьерами, сейчас уже не помню; и она, и он уже к осени сделались округло-пышными, лоснящимися хохотунчиками - мы со Старшим поддразнивали их, особенно Младшего, и даже сочинили на него эпитафию:
Прохожий! Здесь пошляк лежит.
Его заел семейный быт.
Не занимай уютных мест,
Не спи в довольствии счастливом -
Не то быт и тебя заест,
Да и запьёт твоим же пивом!
"Пошляк" - это было модное тогда словечко из студенческого лексикона; студенты называли им тех, кто манкировал непримиримой идейной борьбой и увлекался бонвиванством, ну а прочая часть общества радостно его подцепила.
Что касается борьбы с мировой энтропией - в смысле разведдеятельности - то Младший охотно помогал всем чем мог, не записываясь в разведчики: давал информацию про тех кого помнил, ковырялся в нюансах-деталях в ответ на запросы, принимал в гости новооживлённых и пр. Когда мы со Старшим всерьёз взялись разгребать завалы ихней комендатуры - а началось это не ранее осени следующего года - то довольно часто встречались не только с Младшим, но и с подполковником Сандро.
Самого Сандро мы со Старшим вернули ночью на 7 февраля 02 по ЧМ, то есть почти год спустя его смерти. До нас он, стало быть, никому не понадобился - может, не интересовались, может, не решались, характер у товарища таки реально сложный; не исключено даже, что местные махинации ещё не были известны Центру, так что Сандро мог оказаться не слишком уместным свидетелем. Может быть, конечно, и ещё проще: всем понятно было, что это человек Старшего - ну вот никто Старшему дорогу и не перебегал. Как бы то ни было, нас со Старшим это очень устраивало.
В первый момент Сандро испугался было, что казнью через повешение всё не закончилось и планируется какое-то продолжение (какие-то черти в аду, да-да-да:)) - но в два счёта врубился в ситуацию, резко расслабился и учинил дебош: гонялся по всей комнате за Старшим, чтобы плюнуть ему в рожу, страстно провоцировал меня, чтобы я подверг его обработке по "третьей о", коли я утверждаю, что умею! - после чего уселся за стол и потребовал шоколадный торт и четверть мильёна денег в возмещение морального ущерба. Шоколадный торт мы слопали втроём, выдвигая по ходу самые фантастические предположения, как можно было бы потратить такую сумму, если бы она у кого-либо из нас была; уржались как лошади, после чего нам пришлось срочно Сандро покинуть - нас позвали на помощь по внезапно возникшему делу. Когда мы освободились и заглянули к Младшему, чтобы сообщить новость, выяснилось, что Сандро у них с Утой уже побывал и ещё раз оторвался по полной: для начала наехал на Младшего, как если бы был по-прежнему его начальником - Младший сперва было по привычке оробел, но быстро сориентировался и стал давать отпор; потом Сандро, сочтя отпор Младшего недостаточным, попытался увести в качестве возмещения Уту - ну, тут уж Младший разогрелся и задал ему трёпку. Судя по тому, как Ута с Младшим ржали и какими невероятными деталями украшали свой рассказ, оттянулись они все трое ничуть не меньше, чем мы до того.
Впоследствии Сандро много и активно работал, в течение долгого времени не дерзая записаться в разведчики - подбирал данные на погибших, находил наиболее подходящих для них разведчиков, разыскивал живых родственников и друзей, чтобы скорее и успешнее пристраивать новооживлённых… По ходу Сандро перезнакомился со всеми неарийскими разведчиками округи Форта-под-Центром, так что от него-то мы со Старшим в итоге и узнавали, к кому из них по какому вопросу обращаться. Марта с Мамкой рассказывали нам, как постепенно зауважали Сандро неарийские женщины: в начале знакомства он вёл себя провокационно и немало получал по морде - и веником, и скалкой, а то и кочергой - зато потом катарсис побиения делал своё дело, тётки проникались, что Сандро и правда прилагает все силы чтобы помочь, и в свою очередь охотно помогали ему разыскивать родных и знакомых того или иного давно погибшего лесного жителя.
Кстати о Марте с Мамкой. Ещё тогда, в апреле, когда Старший вернулся в форт, чтобы мне помогать, мы с ним то и дело оказывались дома у Маргарит: каждую минуту отдыха я стремился проводить именно там. Мы садились за стол вчетвером, при этом ненароком получалось две парочки; Мамка и Старший, оба ёрники, то и дело подкалывали и друг друга, и нас с Мартой. Постепенно они начали друг за другом ухаживать - сперва вроде бы полушутя, потом вспыхнула страсть. Два переживших всё на свете человека, что им молодёжь?!.. - как там в бессмертных строчках Шела-Поэта:
Ты старая женщина, Лалла,
Но я безусловно правей:
Я пережил тоже немало
И выбор мой тонок, поверь.
Ты женщина, Лалла, и боле -
Ты старая, точно по мне;
Постель постилают от боли,
И ты это знаешь вполне… -
вот именно что они оба очень хорошо друг друга понимали. А за молодёжь однозначно держали нас с Мартой.
Сонное тепло притихшей печки, запах женских волос на подушке в предутренний час… Образ матери стал постепенно высвечивать со дна памяти, и в какой-то момент Старший отчётливо её вспомнил. Может быть, то был как раз тот самый сон - ему снилось, что он разлучился где-то со мной и не может найти, ищет меня в степи, заезжает на ферму - там у ворот женщина, это его мать… Ортензию мы оживили осенью 02 по ЧМ, когда в нашем доме уже родились дети.
Самый первый ребёнок нашего дома родился на стороне: крохотную Гермену подкинули на порог Марте с Мамкой в конце августа 02, вместе с запиской, гласившей: "Это ребёнок Германа". Никакого неучтённого "ребёнка Германа" на тот момент не получалось, поэтому я предположил, что это ребёнок Старшего - и оказался прав. Девочку родила неарийка по имени Клэр, в своё время погибшая у них в комендатуре; ожививший её разведчик обнаружил беременность, умолил девушку не губить дитя и вдобавок сам на ней женился. Всё это выяснилось сильно спустя, когда мы со Старшим стали знакомиться с местными неарийскими разведчиками с подачи Сандро. Огроменный Тоули - весь такой из себя Мудрый Ханс, косая сажень в плечах - едва ль не с порога с грозной ухмылкой вопросил: "А знаешь ли ты, что моя жена…" - "Знаю!" - выпалил Старший, побелев как мел. - "Знаешь - и молчишь?!.." - "На самом деле я только сейчас догадался, когда ты о ней сказал - до этого подозревал, но не был ни в чём уверен!.." Клэр - существо очень нежное, она долго была на Старшего и на его плод в сильной обиде; в конечном итоге, однако, она отдала дочку не потому, что не любила её - наоборот, полюбила уже, но приняла решение выразить таким образом своё прощение. Не сильно разбираясь, кого из нас как зовут, она вообразила, что известный ей "х. армейского образца" - это Герман и есть; так и написала.
Всё это, однако, было сильно спустя - а хотелось-то мне ещё рассказать о том, что происходило с нами тогда, в апреле, когда мы встретились. Однако прежде чем вернуться мысленно в наш апрель, я припомню один разговор, состоявшийся позже, но имеющий отношение к более давним событиям. Дело было вот как.
Ранней весной 04 по ЧМ, когда мы со Старшим уже вовсю работали с Кланом Стражей, нам довелось общаться с юной Аутой, дочерью Правого Колена Клана - особой злосчастной судьбы, умудрившейся лихо навредить близким и в нежном возрасте погибнуть. Разговор между нами происходил нелёгкий. Мы упрекали девушку, что её упоение клановыми традициями стоило другим жизней; она возражала, что в мире вообще много страшного, рядом то и дело смерть - не повод же это отказываться от восхищения прекрасным?!.. Представляя себе Запад по романам и зная, что война у нас уже закончилась, Аута спросила: ну вот лично вы, мол - вы, арийцы, скажите: ведь в войну убивали - но при этом же было здорово, ведь было здорово, правда? Неужели вам теперь хотя бы капельку не жаль, что вы больше не можете наслаждаться романтикой боевых времён?!.. Мы онемели; я пару раз открыл было рот, но снова закрыл - и тут заговорил мой Старший. Он рассказал про мышь.
История про мышь была незамысловатой, но я всё равно не смогу рассказать её так, как он; не буду даже и пытаться, лишь сухо изложу суть. В какой-то из самых страшных периодов их с Младшим жизни у них завелась мышь - крыс чего-то даже и не было тогда, да и эта мышь была одна. И вот Младший очень эту мышь полюбил. Старший тоже относился к ней с теплом, но Младший прямо-таки надышаться на неё не мог. Приручил её, она угощенье брала у него с руки, всё такое - а однажды вернулся со смены совсем дурной, что-то из ряда вон гнусное было тогда, выхлебал сходу спирта пузырь, потащился по дому не сняв сапогов - и неверным шагом мышь задавил. Старший даже охнуть-вскрикнуть не успел - Младший рухнул на неё уже совсем без чувств, так и не поняв, что сотворил. Старший прямо не знал, как быть - говорить, не говорить?.. Решил не говорить, трупик схоронил. Младший проспался, то да сё - заволновался, мышь-то где, чё-то долго нет?.. Старший морду кирпичом - да мало ли, убежала, мол!.. Младший, видно, не то чтобы вспомнил, а чуял что-то - маялся, ходил-стонал, словно кошка, потерявшая котят; Старший крепился изо всех сил, так и не сказал тогда. А потом как-то раз они вспомнили хором, ох!.. - вспомнили, глянули друг на друга и заревели без слов.
Такая вот, мать её перемать, военная романтика.
И пока Старший мой говорил, покатились у нас с ним слёзы по лицу - сперва у него, потом у меня; девочка наша холёная-красивая поначалу каменная сидела, губку прикусив, но в конце концов тоже не выдержала - всхлипнула навзрыд, в стол уткнулась. Короткий был рассказ, да целой вечностью показался, уж больно слушать было невыносимо. Утешение только одно: проверяю пеленг и вижу, что мышь-то жива! Старший тоже потом сказал, что по ходу не в силах был проверять, но едва закончил, сразу хватился - и тоже увидел. Это Младший о ней позаботился, только сказать не успел: мы с ним на том этапе редко встречались, как-то особо общих дел не было.
Вот такой штрих к портрету эпохи, ушедшей в прошлое.
******************************
Примечания:
О разведдеятельности, то есть о теории и практике оживления умерших - вот здесь
(в том числе много чего в комментах);
о Клане Стражей и о нашей работе с ним - в повести "Научиться играть с медведицей".
******************************
Завершение - в следующем посте.