Формации будущего: постчеловеческий социализм
Это мой очередной пятничный пост о формациях будущего. Он посвящён постчеловеческому социализму (ПЧС). Предыдущие посты на тему - "Информационный коммуно-капитализм" и "Перспективы перехода к прямой искусственной стимуляции людей на труд" - можно найти по адресам http://argonov.livejournal.com/130380.html и http://argonov.livejournal.com/137527.html.
Как уже говорилось в предыдущем посте серии, постчеловеческий социализм (ПЧС) есть общественно-политическая формация, в которой основным методом стимулирования граждан на труд является убеждение (путём искусственного программирования потребностей, ИПП), а субъектом стимулирования - государство. Роль насилия и награды на всех уровнях слаба. Наиболее известный литературный пример ПЧС на основе ИПП - это роман Олдоса Хаксли "О, дивный новый мир", в котором людей с рождения программируют на конкретное место в обществе, и они в дальнейшем любят свои занятия. Другим прообразом ПЧС может служить общество эусоциальных насекомых (высших перепончатокрылых и термитов), у которых рабочие работают добровольно благодаря химическому стимулированию феромонами царствующих особей.
С точки зрения современного человека, ПЧС - пожалуй, наиболее антиутопическая и тоталитарная формация за несколько сот лет. Особенно, на фоне предшествующего ему информационного коммуно-капитализма (ИКК). По сути - периода самых широких гражданских свобод в обозримой истории. Развитой ИКК 2030-2040 годов - это почти буквально общество вседозволенности, буйства всевозможных моделей жизненного устройства. Эпоха "победившего хиппизма". Секс, наркотики, рок-н-ролл и многое другое. Делаем любовь, а не войну. Дауншифт, свободное некоммерческое творчество. Но, как уже однажды было в истории, "эпоха хиппи" имеет свойство заменяться на "эпоху яппи". Так произошло в 1970-х, и так, вероятно, будет в 2040-х.
0. Классовые противоречия развитого информационного коммуно-капитализма. Предпосылки к появлению новой формации
Информационный коммуно-капитализм (ИКК) ( http://argonov.livejournal.com/130380.html) решил множество давних проблем отношений между людьми и стал обществом удивительной свободы и гармонии даже в отсутствие формального экономического равенства. Наверное, вперые в истории перед массами всерьёз встал вопрос о смысле богатства. Под сомнение встала сама необходимость труда и экономической успешности.
В доиндустриальные и раннеиндустриальные времена экономическое неравенство приводило людей к неравенству как в качестве, так и количестве жизни. Вопрос о том, хорошо ли быть богатым, не стоял. Индустриальный социализм и потребительский капитализм 20 века в значительной степени выровняли количество жизни людей: как богачи, так и обычные наёмные работники в развитых странах стали жить в среднем по 80 лет. При этом, среди социальных групп рекордсменами по продолжительности жизни оказались даже не представители финансовой элиты, а, скорее, определённые слои интеллигенции - математики, философы, балерины (в силу разных причин). Но если говорить о доступности развлечений и вообще качестве жизни, то тут неравенство осталось значительным. Такие блага как дополнительная жилплощадь, частые путешествия, разнообразие в сексе и т. д. оставались, в основном, уделом богатых.
ИКК 21 века в значительной степени решил и эту проблему. Конечно, он не раздал всем по сотне бесплатных любовниц, но жизнь людей насытилась новыми дешёвыми удовольствиями как приземлённого, так и высокого плана. Свободный доступ к музыке, кино, литературе, порнографии, компьютерным играм; доступные средства разработки собственных творческих продуктов, мгновенное видео-общение с людьми любой точки земного шара - уже этого к 2020 году для значительной массы людей оказалось достаточно, чтобы перестать стремиться к богатству и даже снизить классическое промышленное потребление. Свободное время стало настолько ценным, что многие люди стали сознательно предпочитать питание хлебом и рисом многочасовому просиживанию в офисе (это не просто "диванные" рассуждения: среди собственных друзей я вижу просто лавинообразный уход от активной экономической жизни, они один за другим против воли или добровольно теряют работу и удовлетворяются этим новым положением; яркий пример такой ситуации показан в фильме Ильи Пятова "Монах без монастыря", http://www.youtube.com/watch?v=VDII0jlee5I). А к 2030 годам легализация потребления психоактивных веществ (ПАВ) и возврат к широким исследованиям в данной области делают границу между стилем жизни бедных и богатых ещё эфемерней. К этому времени появляются безвредные сильнодействующие препараты всех основных классов - депрессанты, стимуляторы, психоделики, транквлизизаторы, диссоциативы, эмпатогены. И хотя употребление ПАВ по-прежнему сопряжено с рядом проблем (зависимости, несовместимость с теми или иными видами деятельности), такие проблемы как токсичность, панические атаки, неконтролируемые психозы остались в основном в прошлом.
К середине эпохи информационного коммуно-капитализма в массах назревает вопрос: если ли вообще смысл человеку быть экономически активным, кроме консервативного цепляния за ресурсоёмкие традиционные развлечения? Но именно к этому времени развитие науки даёт однозначный ответ: есть, и этот смысл - в доступе к технологиям продления жизни.
В 2020-2030 годах ещё нет универсальной дешёвой "таблетки для бессмертия", но есть комплекс дорогостоящих мер, которые могут значительно продлить жизнь. Например, замена органов или целых частей тела на кибернетические - более надёжные и допускающие ремонт. Или замена целого тела кроме головы на клонированный аналог. Хотя большинство медицинских услуг доступны всем классам, новейшие и экспериментальные технологии не могут быть таковыми принципиально. Доступ к ним есть лишь у экономически активных классов - бизнеса, госслужащих, наёмных работников.
К 2040 годам складывается парадоксальная ситуация: информационный коммуно-капитализм сделал людей равными в доступности удовольствий, но вновь сделал их неравными в продолжительности жизни. Более того: общество разделилось на две части, одна из которых имеет больше доступа к удовольствиям (ввиду свободного времени), а другая - к продлению жизни.
Из романтической иддилии, где человек может делать что угодно по своим возможностям и потребностям, поздний ИКК превращается в общество сложнейшего выбора жизненного приоритета. Ответственные люди вновь чувствуют себя некомфортно в дауншифтерском положении и ищут заработок, даже не имея к этому природной склоннности. Рынок труда вновь, как и сотни лет назад, "замусоривается" людьми, которым работа нужна не по призванию, а, по сути, для выживания.
1. Стадия возврата ко всеобщей занятости
Примерное время: 2050-2070, ключевая технология: безвредные психоактивные вещества грубой специализации
Массы людей свободного труда, которые к концу 2040-х захотели вернуться к экономически активной жизни, но не имели к этому внутренней мотивации, быстро находят решение. Им оказываются всё те же ПАВ, на этот раз - стимуляторы. Таблетки против лени, таблетки для ускорения обучения, таблетки трудолюбия, даже таблетки альтруизма - всё это на тот момент уже существует. На эти вещества надо было лишь обратить внимание и разработать схемы их применения. Новые сильнодействующие стимуляторы становятся для бывших "свободных художников" 2050-х тем же, чем для яппи 1980-х был антидепрессант прозак (флуоксетин). Но возможности новых стимуляторов существенно выше: они позволяют человеку реально постоянно радоваться работе, быть одержимыми ею.
Работа более не противоречит удовольствию. Свободное время более не важно для развлечения. Удовольствие, по сути, перестаёт зависеть от образа жизни.
Происходит принципиальный перелом не только в структуре общества, но и в самой природе человека как чувствующего существа: стремление к удовольствям перестаёт быть стимулом к деятельности: все они неограниченно доступны, а единственным ограничением остаётся продолжительность жизни. Если раньше люди стремились "к долгой и счастливой жизни", то теперь из этой связки второе звено попросту выпало. Тот, для кого качество жизни более не является проблемой, может стремиться лишь к увеличению её количества. В результате, общество начинает лавинообразно упрощаться
Людям больше не нужно большое разнообразие товаров, а товарами первой необходимости они и так обеспечены. С ног до головы завалены они копеечными химическими развлечениями, разработанными ещё при ИКК без всяких копирайтов. Доступен и хорошо развит автоматизированный транспорт. Относительно решена жилищная проблема (население окончательно перестало расти). Люди готовы работать и могут получают удовольствие от самого труда (а не только от предвкушения его результата). Им не нужны 38 сортов колбасы или гараж с 10 модными автомобилями. Многим из них, по большому счёту, даже деньги нужны уже лишь как бы "на всякий случай". Психология людей всё более напоминает психологию носителей пуританской морали 19 века, когда единственной целью труда является зарабатывание капитала, а трата этого капитала уже не так важна.
Наличие большого числа внезапно возникших трудоголиков требует создания новых рабочих мест, и здесь на помощь приходит государство. При том, что в обществе сохраняются товарно-денежные отношения, рынок в нём имеет весьма странный оттенок. Значительная часть традиционно частных отраслей давно лежит в руинах. Остаются актуальными, по большей части, большие отрасли - медицина, биотехнологии, прочие области науки, энергетика, информационные технологии, пищевая промышленность (чисто как средство решения продовольственной проблемы), строительство, транспорт. Востребованы, в основном, либо самые квалифицированные профессии - инженеры, учёные, врачи - либо последние простые рабочие профессии, которые почему-то не получилось автоматизировать. Структура экономики всё более напоминает привычный индустриальный социализм. Все перечисленные сферы могут быть хорошо организованы государством. То же, с чем у индустриального социализма были проблемы (сфера развлечений и потребительское разнообразие) теперь не нужно. Экономическое одеяло начинает быстро перетягиваться от и так уже слабого частного сектора к государству. Государство организует научные исследования, великие стройки, занимается детальным планированием всей жизни.
Общество стремительно конформизируется. В ситуации, когда любой человек путём правильного выбора таблеток может построить себе оптимальную жизнь (где будет место и безопасности, и действенным развлечениям, и труду), любое отклонение от оптимума кажется странным. Если раньше дауншифтер или хикки могли объяснить свой стиль жизни ленью, особым творческим складом ума или просто неврозами, то теперь всё это можно исправить с помощью таблеток. Если раньше они заслуживали сострадания и помощи, то теперь они оказываются просто чудаками, которые из принципа хотят паразитировать, хотя могли бы делать "великие дела" (значительная часть деятельности "свободных художников" ИКК была частью индустрии развлечений и тоже стала невостребованной). Класс свободного труда вновь, как и при капитализме, маргинализован. Маргинализируются и богатые приверженцы "естественных" животных развлечений. Зачем нужно разнообразие в сексе, если правильный психоделик покажет тебе такие бездны эротизма, что надо лишь контролировать тахикардию и давление? Зачем нужно иметь дом в престижном районе города, если работа всё равно ведётся через интернет, а поездки к гостям стоят радикально меньше, чем разница в оплате коммунальных услуг в разных районах? Зачем стремиться к власти и признанию, если это лишь увеличивает стрессы и риски ввиду публичности? Всё больше вещей, которые нам сегодня кажутся привычными и неотъемлемыми от человеческой природы, ставяться под вопрос (подобно тому, как современные молодые люди ставят под вопрос желательность заводить семью или детей).
В новом консенсусе между государством и обществом унификация жизни людей становится поистине тотальной. Вводится единая скромная норма жилья с дешёвым обслуживанием. Излишки уплотняются. Новые жилые районы возводятся по типовым проектам, степень унификации которых превышает даже хрущёвско-брежневский период. В магазинах представлен небольшой стандартный набор синтетических продуктов, достаточных для полноценного здорового питания, а также минимальный оптимизированный набор одежды. Происходит переориентация городской инфраструктуры на автоматический общественный транспорт.
Основным способом стимулирования людей на труд всё ещё остаются деньги, а точнее - связка денег, предлагаемых государством, с химическими стимуляторами, лично выбранными самим гражданином. Общество и в этом очень сильно напоминает обычный индустриальный социализм (только там была связка "деньги + пропаганда"). Однако по сравнению с индустриальным социализмом, этот новый социализм более "чист". Здесь у гражданина просто нет потребности "идти налево", он не страдает от недостатка энтузиазма. Люди довольны и почти не имеют оснований к диссидентству, кроме чисто романтического неприятия такой концентрации экономики. Здесь даже по-старинке существует стратификация профессий по зарплате. Но поскольку перепрофилирование при использовании соответствующих стимуляторов не составляет труда, зарплата в основном просто компенсирует профессиональные риски (при всей тоталитарности нового общества, его члены чрезвычайно ценят жизнь и не готовы "бросаться на баррикады"). Уже ведутся дискуссии, нужны ли деньги вообще: ведь общество устроено просто, частным лицам друг от друга почти ничего не нужно, проблем с мотивацией к труду нет, а всё, что требуется от государства - обеспечивать исследования по продлению жизни и решать текущие рутинные вопросы народного хозяйства. Но вместо отказа от денег в следующем периоде происходит лишь очередное изменение их основной функции
2. Стадия госзаказа на мотивации
Примерное время: 2070-2100, ключевая технология: детальное искусственное программирование потребностей
К этому времени развитие науки позволяет разработать давно обсуждаемые мной (http://transhumanism-russia.ru/content/view/392/144, http://argonov.livejournal.com/137527.html) интеллектуальные системы стимулирования людей на любую деятельность. Фактически, осуществить полный взлом психики, а не просто закидывать человека лекарствами. Если раньше существовали таблетки "против лени" или для "любви к ближему", то теперь появляются универсальные программируемые устройства, способные сами анализировать деятельность человека и впрыскивать ему вещества в зависимости от ситуации, осуществляя тонкий контроль поведения. Например, позволяющие не просто любить научную работу, а иметь мотивацию решить конкртеное проблемное уравнение. Не просто быть осторожным, а вычислять опасность каждого шага на улице, оптимально выбирая маршрут и виды транспорта. Не просто любить спорт, а получать удовольствие исключительно от тех движений, которые полезны для здоровья.
Это изобретение окончательно выносит человека из царства животных и делает его постчеловеком. Его природные программы более не имеют значения. Значение имеет лишь та программа, которую он заложит себе сам - либо кто-то заложит её вместо него.
Поначалу ИПП является технически сложным делом. И проблема тут даже не в распознавании поведения человека (на дворе вторая половина 21 века!) и не в прямой стимуляции мозга (который давно тесно соединён с кибернетическими устройствами), а в необходимости огромных баз данных о возможных жизненных ситуациях, на которые надо как-то реагировать. И "всесильное" госудаство закономерно протягивает людям "руку помощи", начиная само с помощью суперкомпьютеров разрабатывать программы, оптимальные для "правильного развития общества" (если не впадать в антиутопические сценарии - в основном, действительно неплохие) и предлагать людям их использовать. Степень навязчивости этого предложения сильно зависит от степени "диссидентства" человека в его желании выбрать альтернативный путь. В большинстве случаев государство просто выплачивает человеку вознаграждение "за послушание", и это - новый подход к использованию денег. Если раньше человек, несмотря на все трансгуманистические достижения, по-старинке получал зарплату за труд или результат труда, то теперь государство платит ему непосредственно за его новые личностные качества.
С этого момента ПЧС обретает завершённую и пугающую современного человека форму. Если предыдущий период, скорее, напоминал "Дивный новый мир" Хаксли с его мешаниной несовершенных ИПП, вспомогательныхразвлекательных наркотиков ("сомы грамм - и нету драм"), кастового неравенства и пережитков старого потребительского капитализма, то новый период куда более похож на "Мы" Замятина. Полная стандартизация быта и психики людей, исчезновение даже полового деления, добровольная "промывка мозгов" во имя общего блага, "новый человек" в полном смысле, а не через фармакологические костыли.
Впрочем, за этим тоталитарным фасадом скрывается общество, во многих аспектах действительно близкое к совершенству. Если тоталитарные общества прошлого только декларировали порядок, а на деле получали хаос извращённых сублимаций человеческих страстей, то ПЧС действительно смог выбросить эти страсти за борт истории и построить "светлое будущее", каким оно рисовалось советским школьникам. Будущее неизменно солнечное, светлое, с большими расстояниями между высокими домами. Будущее без излишеств. Будущее с людьми, которые не пьют и не курят (только кое-что кушают, ага), не думают о половых вопросах, шутки ради прыгают на 6 метров, а по серьёзному предпочитают заниматься наукой и техникой. В этом мире все люди обычно кажутся друг другу красивыми, а если влюбляются - то не ради секса, а ради того, чтобы вместе строить планы, как они через 300 лет полетят к звёздам. "Тот самый" 2084 год, только без космозоо
Впрочем, даже если отбросить все эти романтические "сопли", то всё равно нельзя не признать разумности нового государства. При всей своей "тоталитарности", оно явно предпочитает тактику "мягкой силы" и преуспевает в этом. Предлагаемые человеку программы в целом довольно гедонистичны, "наказания" в них редки и срабатывают лишь в случаях, которые действительно вредны для самого человека или окружающих. Государство не предлагает людям программ, которые бы заставляли их много страдать или требовали деятельности, опасной для жизни (в противном случае, люди были бы нелояльны). И большинство людей искренне соглашаются на предложения государства. Здесь почти исчезли войны, нет тюрем (преступники подвергаются насильственному ИПП, а в самом крайнем случае - уничтожаются), сохраняются широкие политические свободы
(которые, впрочем, не угрожают самой системе, которая оптимизирована под проект "бессмертие", и потому всерьёз почти не критикуется). В обществе почти уничтожена насильственная преступность, а надуманные составы отсутствуют. В основном, решена проблема глобальных природных угроз, а отсутствие сверхпотребления существенно смягчает энергетическую проблему. ИПП, даже если его назвать "промывкой мозгов", не поражает людей в интеллекте. Люди в значительной степени киборгизированы, а их сохраняющиеся биологические части подвергаются тщательному медицинскому контролю, а в случае опасностей - ремонту нанороботами или замене. Благодаря бурному развитию науки, ожидаемая продолжительности жизни людей уже оценивается в тысячи лет. Одной этой цифры достаточно, чтобы понять, насколько иными категориями мыслит это общество. Государство эпохи развитого ПЧС стабильно и популярно как никогда. И тем более парадоксален факт, что самом деле оно как институт доживает свои последние дни в человеческой истории. Впрочем, об этом - в следующий раз, в посте о постчеловеческом коммунизме (ПЧК)
Как уже говорилось в предыдущем посте серии, постчеловеческий социализм (ПЧС) есть общественно-политическая формация, в которой основным методом стимулирования граждан на труд является убеждение (путём искусственного программирования потребностей, ИПП), а субъектом стимулирования - государство. Роль насилия и награды на всех уровнях слаба. Наиболее известный литературный пример ПЧС на основе ИПП - это роман Олдоса Хаксли "О, дивный новый мир", в котором людей с рождения программируют на конкретное место в обществе, и они в дальнейшем любят свои занятия. Другим прообразом ПЧС может служить общество эусоциальных насекомых (высших перепончатокрылых и термитов), у которых рабочие работают добровольно благодаря химическому стимулированию феромонами царствующих особей.
С точки зрения современного человека, ПЧС - пожалуй, наиболее антиутопическая и тоталитарная формация за несколько сот лет. Особенно, на фоне предшествующего ему информационного коммуно-капитализма (ИКК). По сути - периода самых широких гражданских свобод в обозримой истории. Развитой ИКК 2030-2040 годов - это почти буквально общество вседозволенности, буйства всевозможных моделей жизненного устройства. Эпоха "победившего хиппизма". Секс, наркотики, рок-н-ролл и многое другое. Делаем любовь, а не войну. Дауншифт, свободное некоммерческое творчество. Но, как уже однажды было в истории, "эпоха хиппи" имеет свойство заменяться на "эпоху яппи". Так произошло в 1970-х, и так, вероятно, будет в 2040-х.
0. Классовые противоречия развитого информационного коммуно-капитализма. Предпосылки к появлению новой формации
Информационный коммуно-капитализм (ИКК) ( http://argonov.livejournal.com/130380.html) решил множество давних проблем отношений между людьми и стал обществом удивительной свободы и гармонии даже в отсутствие формального экономического равенства. Наверное, вперые в истории перед массами всерьёз встал вопрос о смысле богатства. Под сомнение встала сама необходимость труда и экономической успешности.
В доиндустриальные и раннеиндустриальные времена экономическое неравенство приводило людей к неравенству как в качестве, так и количестве жизни. Вопрос о том, хорошо ли быть богатым, не стоял. Индустриальный социализм и потребительский капитализм 20 века в значительной степени выровняли количество жизни людей: как богачи, так и обычные наёмные работники в развитых странах стали жить в среднем по 80 лет. При этом, среди социальных групп рекордсменами по продолжительности жизни оказались даже не представители финансовой элиты, а, скорее, определённые слои интеллигенции - математики, философы, балерины (в силу разных причин). Но если говорить о доступности развлечений и вообще качестве жизни, то тут неравенство осталось значительным. Такие блага как дополнительная жилплощадь, частые путешествия, разнообразие в сексе и т. д. оставались, в основном, уделом богатых.
ИКК 21 века в значительной степени решил и эту проблему. Конечно, он не раздал всем по сотне бесплатных любовниц, но жизнь людей насытилась новыми дешёвыми удовольствиями как приземлённого, так и высокого плана. Свободный доступ к музыке, кино, литературе, порнографии, компьютерным играм; доступные средства разработки собственных творческих продуктов, мгновенное видео-общение с людьми любой точки земного шара - уже этого к 2020 году для значительной массы людей оказалось достаточно, чтобы перестать стремиться к богатству и даже снизить классическое промышленное потребление. Свободное время стало настолько ценным, что многие люди стали сознательно предпочитать питание хлебом и рисом многочасовому просиживанию в офисе (это не просто "диванные" рассуждения: среди собственных друзей я вижу просто лавинообразный уход от активной экономической жизни, они один за другим против воли или добровольно теряют работу и удовлетворяются этим новым положением; яркий пример такой ситуации показан в фильме Ильи Пятова "Монах без монастыря", http://www.youtube.com/watch?v=VDII0jlee5I). А к 2030 годам легализация потребления психоактивных веществ (ПАВ) и возврат к широким исследованиям в данной области делают границу между стилем жизни бедных и богатых ещё эфемерней. К этому времени появляются безвредные сильнодействующие препараты всех основных классов - депрессанты, стимуляторы, психоделики, транквлизизаторы, диссоциативы, эмпатогены. И хотя употребление ПАВ по-прежнему сопряжено с рядом проблем (зависимости, несовместимость с теми или иными видами деятельности), такие проблемы как токсичность, панические атаки, неконтролируемые психозы остались в основном в прошлом.
К середине эпохи информационного коммуно-капитализма в массах назревает вопрос: если ли вообще смысл человеку быть экономически активным, кроме консервативного цепляния за ресурсоёмкие традиционные развлечения? Но именно к этому времени развитие науки даёт однозначный ответ: есть, и этот смысл - в доступе к технологиям продления жизни.
В 2020-2030 годах ещё нет универсальной дешёвой "таблетки для бессмертия", но есть комплекс дорогостоящих мер, которые могут значительно продлить жизнь. Например, замена органов или целых частей тела на кибернетические - более надёжные и допускающие ремонт. Или замена целого тела кроме головы на клонированный аналог. Хотя большинство медицинских услуг доступны всем классам, новейшие и экспериментальные технологии не могут быть таковыми принципиально. Доступ к ним есть лишь у экономически активных классов - бизнеса, госслужащих, наёмных работников.
К 2040 годам складывается парадоксальная ситуация: информационный коммуно-капитализм сделал людей равными в доступности удовольствий, но вновь сделал их неравными в продолжительности жизни. Более того: общество разделилось на две части, одна из которых имеет больше доступа к удовольствиям (ввиду свободного времени), а другая - к продлению жизни.
Из романтической иддилии, где человек может делать что угодно по своим возможностям и потребностям, поздний ИКК превращается в общество сложнейшего выбора жизненного приоритета. Ответственные люди вновь чувствуют себя некомфортно в дауншифтерском положении и ищут заработок, даже не имея к этому природной склоннности. Рынок труда вновь, как и сотни лет назад, "замусоривается" людьми, которым работа нужна не по призванию, а, по сути, для выживания.
1. Стадия возврата ко всеобщей занятости
Примерное время: 2050-2070, ключевая технология: безвредные психоактивные вещества грубой специализации
Массы людей свободного труда, которые к концу 2040-х захотели вернуться к экономически активной жизни, но не имели к этому внутренней мотивации, быстро находят решение. Им оказываются всё те же ПАВ, на этот раз - стимуляторы. Таблетки против лени, таблетки для ускорения обучения, таблетки трудолюбия, даже таблетки альтруизма - всё это на тот момент уже существует. На эти вещества надо было лишь обратить внимание и разработать схемы их применения. Новые сильнодействующие стимуляторы становятся для бывших "свободных художников" 2050-х тем же, чем для яппи 1980-х был антидепрессант прозак (флуоксетин). Но возможности новых стимуляторов существенно выше: они позволяют человеку реально постоянно радоваться работе, быть одержимыми ею.
Работа более не противоречит удовольствию. Свободное время более не важно для развлечения. Удовольствие, по сути, перестаёт зависеть от образа жизни.
Происходит принципиальный перелом не только в структуре общества, но и в самой природе человека как чувствующего существа: стремление к удовольствям перестаёт быть стимулом к деятельности: все они неограниченно доступны, а единственным ограничением остаётся продолжительность жизни. Если раньше люди стремились "к долгой и счастливой жизни", то теперь из этой связки второе звено попросту выпало. Тот, для кого качество жизни более не является проблемой, может стремиться лишь к увеличению её количества. В результате, общество начинает лавинообразно упрощаться
Людям больше не нужно большое разнообразие товаров, а товарами первой необходимости они и так обеспечены. С ног до головы завалены они копеечными химическими развлечениями, разработанными ещё при ИКК без всяких копирайтов. Доступен и хорошо развит автоматизированный транспорт. Относительно решена жилищная проблема (население окончательно перестало расти). Люди готовы работать и могут получают удовольствие от самого труда (а не только от предвкушения его результата). Им не нужны 38 сортов колбасы или гараж с 10 модными автомобилями. Многим из них, по большому счёту, даже деньги нужны уже лишь как бы "на всякий случай". Психология людей всё более напоминает психологию носителей пуританской морали 19 века, когда единственной целью труда является зарабатывание капитала, а трата этого капитала уже не так важна.
Наличие большого числа внезапно возникших трудоголиков требует создания новых рабочих мест, и здесь на помощь приходит государство. При том, что в обществе сохраняются товарно-денежные отношения, рынок в нём имеет весьма странный оттенок. Значительная часть традиционно частных отраслей давно лежит в руинах. Остаются актуальными, по большей части, большие отрасли - медицина, биотехнологии, прочие области науки, энергетика, информационные технологии, пищевая промышленность (чисто как средство решения продовольственной проблемы), строительство, транспорт. Востребованы, в основном, либо самые квалифицированные профессии - инженеры, учёные, врачи - либо последние простые рабочие профессии, которые почему-то не получилось автоматизировать. Структура экономики всё более напоминает привычный индустриальный социализм. Все перечисленные сферы могут быть хорошо организованы государством. То же, с чем у индустриального социализма были проблемы (сфера развлечений и потребительское разнообразие) теперь не нужно. Экономическое одеяло начинает быстро перетягиваться от и так уже слабого частного сектора к государству. Государство организует научные исследования, великие стройки, занимается детальным планированием всей жизни.
Общество стремительно конформизируется. В ситуации, когда любой человек путём правильного выбора таблеток может построить себе оптимальную жизнь (где будет место и безопасности, и действенным развлечениям, и труду), любое отклонение от оптимума кажется странным. Если раньше дауншифтер или хикки могли объяснить свой стиль жизни ленью, особым творческим складом ума или просто неврозами, то теперь всё это можно исправить с помощью таблеток. Если раньше они заслуживали сострадания и помощи, то теперь они оказываются просто чудаками, которые из принципа хотят паразитировать, хотя могли бы делать "великие дела" (значительная часть деятельности "свободных художников" ИКК была частью индустрии развлечений и тоже стала невостребованной). Класс свободного труда вновь, как и при капитализме, маргинализован. Маргинализируются и богатые приверженцы "естественных" животных развлечений. Зачем нужно разнообразие в сексе, если правильный психоделик покажет тебе такие бездны эротизма, что надо лишь контролировать тахикардию и давление? Зачем нужно иметь дом в престижном районе города, если работа всё равно ведётся через интернет, а поездки к гостям стоят радикально меньше, чем разница в оплате коммунальных услуг в разных районах? Зачем стремиться к власти и признанию, если это лишь увеличивает стрессы и риски ввиду публичности? Всё больше вещей, которые нам сегодня кажутся привычными и неотъемлемыми от человеческой природы, ставяться под вопрос (подобно тому, как современные молодые люди ставят под вопрос желательность заводить семью или детей).
В новом консенсусе между государством и обществом унификация жизни людей становится поистине тотальной. Вводится единая скромная норма жилья с дешёвым обслуживанием. Излишки уплотняются. Новые жилые районы возводятся по типовым проектам, степень унификации которых превышает даже хрущёвско-брежневский период. В магазинах представлен небольшой стандартный набор синтетических продуктов, достаточных для полноценного здорового питания, а также минимальный оптимизированный набор одежды. Происходит переориентация городской инфраструктуры на автоматический общественный транспорт.
Основным способом стимулирования людей на труд всё ещё остаются деньги, а точнее - связка денег, предлагаемых государством, с химическими стимуляторами, лично выбранными самим гражданином. Общество и в этом очень сильно напоминает обычный индустриальный социализм (только там была связка "деньги + пропаганда"). Однако по сравнению с индустриальным социализмом, этот новый социализм более "чист". Здесь у гражданина просто нет потребности "идти налево", он не страдает от недостатка энтузиазма. Люди довольны и почти не имеют оснований к диссидентству, кроме чисто романтического неприятия такой концентрации экономики. Здесь даже по-старинке существует стратификация профессий по зарплате. Но поскольку перепрофилирование при использовании соответствующих стимуляторов не составляет труда, зарплата в основном просто компенсирует профессиональные риски (при всей тоталитарности нового общества, его члены чрезвычайно ценят жизнь и не готовы "бросаться на баррикады"). Уже ведутся дискуссии, нужны ли деньги вообще: ведь общество устроено просто, частным лицам друг от друга почти ничего не нужно, проблем с мотивацией к труду нет, а всё, что требуется от государства - обеспечивать исследования по продлению жизни и решать текущие рутинные вопросы народного хозяйства. Но вместо отказа от денег в следующем периоде происходит лишь очередное изменение их основной функции
2. Стадия госзаказа на мотивации
Примерное время: 2070-2100, ключевая технология: детальное искусственное программирование потребностей
К этому времени развитие науки позволяет разработать давно обсуждаемые мной (http://transhumanism-russia.ru/content/view/392/144, http://argonov.livejournal.com/137527.html) интеллектуальные системы стимулирования людей на любую деятельность. Фактически, осуществить полный взлом психики, а не просто закидывать человека лекарствами. Если раньше существовали таблетки "против лени" или для "любви к ближему", то теперь появляются универсальные программируемые устройства, способные сами анализировать деятельность человека и впрыскивать ему вещества в зависимости от ситуации, осуществляя тонкий контроль поведения. Например, позволяющие не просто любить научную работу, а иметь мотивацию решить конкртеное проблемное уравнение. Не просто быть осторожным, а вычислять опасность каждого шага на улице, оптимально выбирая маршрут и виды транспорта. Не просто любить спорт, а получать удовольствие исключительно от тех движений, которые полезны для здоровья.
Это изобретение окончательно выносит человека из царства животных и делает его постчеловеком. Его природные программы более не имеют значения. Значение имеет лишь та программа, которую он заложит себе сам - либо кто-то заложит её вместо него.
Поначалу ИПП является технически сложным делом. И проблема тут даже не в распознавании поведения человека (на дворе вторая половина 21 века!) и не в прямой стимуляции мозга (который давно тесно соединён с кибернетическими устройствами), а в необходимости огромных баз данных о возможных жизненных ситуациях, на которые надо как-то реагировать. И "всесильное" госудаство закономерно протягивает людям "руку помощи", начиная само с помощью суперкомпьютеров разрабатывать программы, оптимальные для "правильного развития общества" (если не впадать в антиутопические сценарии - в основном, действительно неплохие) и предлагать людям их использовать. Степень навязчивости этого предложения сильно зависит от степени "диссидентства" человека в его желании выбрать альтернативный путь. В большинстве случаев государство просто выплачивает человеку вознаграждение "за послушание", и это - новый подход к использованию денег. Если раньше человек, несмотря на все трансгуманистические достижения, по-старинке получал зарплату за труд или результат труда, то теперь государство платит ему непосредственно за его новые личностные качества.
С этого момента ПЧС обретает завершённую и пугающую современного человека форму. Если предыдущий период, скорее, напоминал "Дивный новый мир" Хаксли с его мешаниной несовершенных ИПП, вспомогательныхразвлекательных наркотиков ("сомы грамм - и нету драм"), кастового неравенства и пережитков старого потребительского капитализма, то новый период куда более похож на "Мы" Замятина. Полная стандартизация быта и психики людей, исчезновение даже полового деления, добровольная "промывка мозгов" во имя общего блага, "новый человек" в полном смысле, а не через фармакологические костыли.
Впрочем, за этим тоталитарным фасадом скрывается общество, во многих аспектах действительно близкое к совершенству. Если тоталитарные общества прошлого только декларировали порядок, а на деле получали хаос извращённых сублимаций человеческих страстей, то ПЧС действительно смог выбросить эти страсти за борт истории и построить "светлое будущее", каким оно рисовалось советским школьникам. Будущее неизменно солнечное, светлое, с большими расстояниями между высокими домами. Будущее без излишеств. Будущее с людьми, которые не пьют и не курят (только кое-что кушают, ага), не думают о половых вопросах, шутки ради прыгают на 6 метров, а по серьёзному предпочитают заниматься наукой и техникой. В этом мире все люди обычно кажутся друг другу красивыми, а если влюбляются - то не ради секса, а ради того, чтобы вместе строить планы, как они через 300 лет полетят к звёздам. "Тот самый" 2084 год, только без космозоо
Впрочем, даже если отбросить все эти романтические "сопли", то всё равно нельзя не признать разумности нового государства. При всей своей "тоталитарности", оно явно предпочитает тактику "мягкой силы" и преуспевает в этом. Предлагаемые человеку программы в целом довольно гедонистичны, "наказания" в них редки и срабатывают лишь в случаях, которые действительно вредны для самого человека или окружающих. Государство не предлагает людям программ, которые бы заставляли их много страдать или требовали деятельности, опасной для жизни (в противном случае, люди были бы нелояльны). И большинство людей искренне соглашаются на предложения государства. Здесь почти исчезли войны, нет тюрем (преступники подвергаются насильственному ИПП, а в самом крайнем случае - уничтожаются), сохраняются широкие политические свободы
(которые, впрочем, не угрожают самой системе, которая оптимизирована под проект "бессмертие", и потому всерьёз почти не критикуется). В обществе почти уничтожена насильственная преступность, а надуманные составы отсутствуют. В основном, решена проблема глобальных природных угроз, а отсутствие сверхпотребления существенно смягчает энергетическую проблему. ИПП, даже если его назвать "промывкой мозгов", не поражает людей в интеллекте. Люди в значительной степени киборгизированы, а их сохраняющиеся биологические части подвергаются тщательному медицинскому контролю, а в случае опасностей - ремонту нанороботами или замене. Благодаря бурному развитию науки, ожидаемая продолжительности жизни людей уже оценивается в тысячи лет. Одной этой цифры достаточно, чтобы понять, насколько иными категориями мыслит это общество. Государство эпохи развитого ПЧС стабильно и популярно как никогда. И тем более парадоксален факт, что самом деле оно как институт доживает свои последние дни в человеческой истории. Впрочем, об этом - в следующий раз, в посте о постчеловеческом коммунизме (ПЧК)