Эдипальный миф сегодня: продолжаем разговор. Состязание членов
Эдипальная борьба происходит в формате конкуренции, соревнования. В народе есть специальная идиома для этого - «Мериться х-ми». Народ - он зрит в корень, речь идет именно о фаллической конкуренции. Фаллос символизирует отцовскую власть - именно благодаря фаллосу родился сын, то есть, эта власть не только бытовая и социальная, но и сакральная, трансендентная.
Как же реализуется эта фаллическая конкуренция на нынешнем Майдане, если говорить о нем как о примере эдипальной битвы? В этом восстании масс было два эксцесса, вызвавших самую бурную эмоциональную реакцию.
Первый момент - установление властями новогодней елки, сопровождавшееся разгоном бунтующих с применением насилия. Правительство водрузило свой огромный символический член в центр событий, утвердив таким образом свою власть. Это вызвало среди бунтующих праведный гнев. Особенно часто в соцсетях можно было встретить высказывания, что детей бить нельзя - и эта ассоциация с насилием над детьми не случайна. Сын - и есть ребенок, и он считает себя жертвой отцовского «окорота», как это называли на Руси, или «кастрации», как это принято называть в западном психоанализе.
Кастрация - это наказание отцом сына за то, что тот поперед отца в пекло лезет, то есть, не соблюдает иерархию. В этом упоминании пекла (ада) хорошо видно, что главенствование отца - не только право, но и обязанность, иногда мучительная, например, умереть раньше сына, терпеть страдания прежде него, защищая его таким образом, от преждевременного столкновения с трансцендентым ужасом, к которому сын пока не готов.
Второй эмоциональный пик Майдана был вызван свержением статуи Ленина в Киеве. Эмоциональная реакция в этом случае была неожиданной: оппоненты с разных сторон баррикад объединились в порицании акции.
Что же произошло? Сын попытался кастрировать отца (статуя Ленина - тоже фаллический символ) и одновременно убить его (убить отцовскую фигуру, которой Ленин, несомненно, является). То есть, сын попытался свергнуть отцовскую власть в более глубоком, сакральном смысле, чем свержение президента, известного как фигура «плохонькая» с его криминальным прошлым и демонстрируемой необразованностью. То есть, в этом случай сын замахнулся на святое! И народ объединился, почувствовав, что нарушается некое неприкосновенное табу.
По законам фрактальной психологии, о которой я уже рассказывала раньше, спустимся с государственного уровня на бытовой провинциальный. Сегодня Запорожский новостной сайт опубликовал фото, изображающее статую пениса, слепленную из снега в одном из районов города. Понимаете связь? Вчера свергли Ленина, сегодня в Запорожье лепят член. Но я о другом.
Один из комментаторов события долго возмущается и статуей, и тем, что солидный сайт публикует такое. Он заканчивает разговор словами, что дядя платит ему деньги не за то, чтоб он в интернете трепался, поэтому ему надо идти работать. То есть, в разговоре возникла отцовская фигура дяди с большим членом (положение, деньги), который властвует над комментатором посредством контроля за его времяпрепровождением. Понятно, что члены парня возмущают! Обратим внимание на важный момент - дядя создает для комментатора (сына) рамки, очерчивает его границы (снова окорот). Это чисто отцовская функция, одновременно ограничивающая сына и оберегающая его. Защитной функции сын, как правило, не осознает, но жаждет. Российские разговоры про необходимость сильной руки - об этом. Наравне с бунтарскими настроениями в РФ они показывают разные потребности сына на разных уровнях: на поверхностном слое он хочет убить или кастрировать отца, на более глубоком - ему необходимо, чтобы отец победил!
Именно поражение в эдипальной битве позволит сыну и почувствовать себя защищенным, в том числе и от самого себя, своих деструктивных порывов; и смириться со своими ограничениями (своей смертностью, рамками физических и психических возможностей); и получить достойную модель для идентификации - образ сильного отца, на которого можно равняться, с которого можно брать пример.
Какой вывод из этого всего? Быть родителем, в частности, отцом - благородный, благодарный и очень тяжелый труд. Часто приходится смиряться со злостью и даже ненавистью ребенка, с ролью плохого папы. Ребенок не всегда принимает действия родителя, часто отцу приходится идти против желания ребенка, понимая его более глубинные потребности. Родители, начальники и президенты, которые во всем пытаются угодить детям, подчиненным и народу неумолимо оказываются в ловушке ложного либерализма. Сами же дети перестают уважать их. Я неоднократно видела в школе, как демократичные учителя теряют уважение, а «строгих, но справедливых» помнят потом всю жизнь. Еще хуже то, что дети таких родителей не чувствуют себя защищенными, потому что родители выглядят слишком слабыми. У многих моих клиентов сформировано мнение о своих родителях как о бесхребетных, беспомощных созданиях, которые не в состоянии справиться с жизнью, и о которых дети вынуждены заботиться, становясь родителями для собственных мам и пап. Надо ли говорить, что это создает существенные искажения в модели мира и очень мешает детям самореализоваться, став взрослыми?