ФЕДЕРАЛИЗАЦИЯ ДАГЕСТАНА И ПРАВА ЧЕЛОВЕКА. Старая статья.
Продолжение темы критики идеи федерализации Дагестана. Ещё одна старая моя статья. Написана в период существования этнического Госсовета Дагестана и избирательных округов, по которым могли выдвигаться кандидатами в депутаты только представители определённых народов. Территории многонациональных городов и районов были разделены на "кумыкские", "аварские", "чеченские", "даргинские", "лакские", лезгинские" и т.д. избирательные округа. Я был решительным критиком такого средневекового подхода к избирательному процессу. Статью выкладываю без исправлений, в том виде, как была опубликована. Добавлю только, что приводимая в статье карта, на которой заштрихованы территории потенциальных конфликтов и трений на межнациональной почве в случае национально-территориальной федерализации Дагестана, неполная. Зоны потенциальных конфликтов на самом деле ещё шире.
“Молодежь Дагестана”, №26, 4 июля 1997 г.
ФЕДЕРАЛИЗАЦИЯ ДАГЕСТАНА И ПРАВА ЧЕЛОВЕКА
В последнее время в республике вновь активно стала подниматься тема "федерализации Дагестана", "создания национально-территориальных округов", "обеспечения прав коренных народов, оказавшихся в меньшинстве на своей этнической территории", "создания двухпалатного парламента с палатой национальностей" и т.д. Сторонники этих идей обратили внимание на мои статьи "Дагестану может быть полезна не федерализация, а областное деление" ("МД", N19, 16 мая) и "Варианты областного деления Дагестана" ("МД", N20, 23 мая), в которых я отчетливо высказался против идеи федерализации Дагестана по национальному признаку и предложил идею реформирования административно-территориального устройства республики, введения областного деления, опираясь прежде всего на критерии экономические, транспортные, демографические.
Вопросы эти были предметом обсуждения на очередном заседании клуба политической и интеллектуальной оппозиции в пятницу 27 июня. Содокладчиками, выступающими с противоположных позиций, были Председатель парламента Конфедерации народов Кавказа Али Алиев и я.
Мой оппонент привел множество достаточно весомых аргументов, в том числе документальных, подтверждающих, что с точки зрения международного права каждый народ Дагестана может стать субъектом как РД, так и РФ. Он однозначно высказался за национально-территориальное деление, федерализацию Дагестана и подверг критике мой подход к проблеме административного деления республики, основанный на преобладании экономических критериев. Я бы готов был принять всю его аргументацию, если бы, во-первых, не чувствовал, что она может прийти в противоречие с необходимостью обеспечения прав человека, особенно лиц нетитульных национальностей, в созданных таким образом национальных округах Дагестана (а этой проблеме международное право, на которое все время ссылался Али Алиев, придает первостепенное значение), и во-вторых, не видел бы угрозу серьезных конфликтов в республике при первых попытках обозначить конкретные границы национальных округов.
Идею федерализации поддержали также выступившие на заседании представители кумыкского, лезгинского, ногайского
национальных движений. Мне была понятна их аргументация, основанная на желании найти механизмы обеспечения политического равноправия народов республики, сохранения исконной среды обитания, решения проблем территорий, на которых сформировались и испокон веков жили эти народы. Нельзя отмахнуться от поднятых в их выступлениях реально существующих проблем. Но предлагаемый ими в качестве рецепта вариант национально-территориального размежевания Дагестана мне представляется тупиковым в силу прежде всего его практической нереализуемости на бесконфликтной основе в сложившихся исторических условиях. Зацикливание на этом нереальном варианте может только отдалить фактическое решение волнующих народы проблем. Хотя, не исключаю, что среди тех, кто муссирует идеи федерализации, есть и такие люди, которых не волнуют реальные проблемы народов, а нужен повод для дестабилизации ситуации в регионе (я не склонен относить к числу таких людей тех, кто выступал на упомянутом заседании и выражал искреннюю боль своих народов).
Дискуссия по признанию большинства присутствовавших получилась очень интересной. Этому способствовали высокий уровень подготовки и владения предметом практически у всех выступавших, неизменно доброжелательное отношение оппонентов друг к другу. По итогам заседания принято решение начать подготовку к проведению республиканской научно-практической конференции, посвященной проблемам обеспечения политических прав этносов в Дагестане.
В рамках же данной статьи я хотел бы осветить ряд проблем, связанных с опасностью нарастания национализма, обострения межнациональных проблем и нарушения прав человека по национальному признаку.
1. Опасные рифы Конституции 1994 года
Почему-то принято считать, что Конституция 1994 года, фактически легализовавшая приоритет национального мышления в политической жизни Дагестана, и основанные на этой Конституции механизмы формирования по национальному признаку высших республиканских органов власти - Госсовета и Народного Собрания - явились фактором межнационального мира и спокойствия в Дагестане. Я же убежден, что это глубокое заблуждение. Юридические новшества 1994 года дали возможность на время заглушить межэтнические распри за государственные кресла и высокие мандаты на основе простого дележа народов и избирательных округов между представителями властвующих элит. Это было достигнуто за счет беспрецедентного игнорирования избирательных прав рядовых граждан и конституционного навязывания национального мышления в ущерб мышлению гражданскому. Последнее обстоятельство позволяет утверждать, что конституционная реформа 1994 года способствовала опасному разрастанию националистической опухоли в Дагестане и поэтому заложила мощную мину замедленного действия под наше единство и стабильность в республике. Кризис в городе Хасавюрте - во многом результат того типа мышления, которому предписывает следовать наша "мудрая" Конституция. Беспомощное оттягивание выборов махачкалинского мэра - результат действия той же болезни.
Кажется, не все еще осознали, что Конституция 1994 года без референдума, без обстоятельного обсуждения, без никакого предупреждения, фактически превратила Дагестан в федерацию 14 титульных народов. Об этом свидетельствуют положения о Госсовете и о пропорциональном представительстве этносов в Народном Собрании. А так как официально федерацию как бы никто не объявлял, то и получилась она у нас какой-то странной, уродливой, мудреной. Я не знаю другой страны, где субъектами федерации являются не территориальные единицы (области, земли, кантоны, штаты и т.д.), а этносы. Я не знаю другой страны, где за субъект федерации решают, кто его будет представлять в органах власти федерации. Я не знаю другой страны, где субъекты федерации не являются одновременно субъектами права. Да я и не представляю механизм осуществления экстерриториальной правосубъектности этноса! Такие "ошибки" в законотворчестве грозят нам непредсказуемыми политическими последствиями.
Пока действует нынешняя Конституция, в Дагестане никогда не будет объективной переписи и вообще статистики населения. Ибо каждый чиновник, имеющий отношение к такой статистике, будет знать, что приписав лишний десяток тысяч человек своему народу и вычеркнув столько же у другого народа, он согласно Конституции повысит представительство своего народа в парламенте и местных органах власти.
Действующая Конституция сделала самой выгодной идеологией в республике - национализм. Причем, национализм самый мелкий, вплоть до тухумного. Любые деструктивные действия по выделению даже самых мелких селений в отдельные этносы будут вознаграждены нашей Конституцией местом во все расширяющемся Госсовете и гарантированным “пропорциональным представительством" в парламенте республики. Любые подвижки к консолидации этносов будут наказаны потерей мест в Госсовете. А пока почти две трети мест в Госсовете принадлежит представителям 9 наиболее малочисленных народов, общая численность которых в республике около 22 процентов! Разве это не стимул к дроблению более крупных народов?
2. Чудеса дагестанского избирательного права
Одно из неотъемлемых прав гражданина в демократическом обществе это право избирать и быть избранным в органы власти независимо от этнической или расовой принадлежности, религиозных или политических убеждений. В Дагестане такое право Конституцией не гарантируется. Более того, представители нетитульных народов вообще лишены у нас некоторых избирательных прав. Например, ведущий клуба политической и интеллектуальной оппозиции, белорус по национальности, Василий Барончук никогда не будет членом Госсовета (мест нет - как в советской гостинице). Когда я об этом сказал на заседании клуба, из зала последовала реплика: "Ничего, мы сменим ему паспорт, женим на дагестанке и выберем в члены Госсовета..." Это шутка, но на выборах в Народное Собрание в 1995 году, когда Василия выдвинули кандидатом в депутаты, его отказались регистрировать, т.к. округ был "русским", ему всерьез посоветовали сменить в паспорте национальность на русского.
Я всегда считал, что любой член выборного органа власти является представителем тех, кто его избирал. А у нас как-то странно получается. Избирает члена Госсовета многонациональное конституционное собрание, а представляет он почему-то отдельный этнос!
Законченным издевательством над избирательными правами граждан является процедура выдвижения и избрания депутатов республиканского парламента. Если это депутат от округа, то причем его национальность? А если это будет представитель этноса в Народном Собрании, то причем здесь избиратели многонационального округа? Это не выборы, когда чиновники и бандиты могут договориться о такой структуре избирательных округов, чтобы каждый из них получил в удобном для него месте "свой" этнический округ, а там, где пользуются влиянием политические оппоненты, поменять "национальность" округа так, чтобы они в этом округе не могли даже и выдвинуться. Именно этим объясняется "мирное" течение "выборов" в дагестанский парламент 5 марта 1995 года. Я в тот день на выборы не ходил, так как считал для себя унижением участвовать в таком фарсе. Я как гражданин республики вправе требовать, чтобы мои избирательные права не ставились в зависимость от моей национальной принадлежности. Такие выборы не могут считаться легитимными.
За заботой об арифметике, о соблюдении требуемого Конституцией пропорционального представительства этносов, у нас забыли о правах человека, рядового избирателя, сделали из него пешку в политической комбинаторике. Арифметика соблюдена, но выборов не было, избирательные права нарушены, да и народы никто не спрашивал, кого они хотят видеть своими представителями.
3. Триумфальное шествие национального мышления.
Возобладавшее в результате конституционной реформы на республиканском уровне национальное мышление уже начинает проникать во все сферы жизни, а также в местную политическую жизнь. Уже появились попытки деления народов на "коренные" и "некоренные" с правовыми последствиями. Раздаются требования о преимущественном праве "коренных" народов на тех или иных территориях на занятие ключевых должностей, на получение земельных наделов, на принятие политических решений местного масштаба и т.д.
Я помню организованную клубом "Перестройка" осенью 1988 года дискуссию о национальных и культурных проблемах Дагестана. Заметив, что отдельные граждане пытаются использовать поднятую тему для того, чтобы причислить к некоренным народам Дагестана русских, кумыков, евреев, чеченцев, азербайджанцев..., мы, активисты клуба "Перестройка", решили поставить этому заслон. Подводя итог той дискуссии, я как один из ведущих предложил включить в резолюцию пункт о том, что в правовом отношении проблемы деления народов на коренные и некоренные в Дагестане для нас не существует. И этой позиции мы с тех последовательно придерживались. Да, у каждого народа есть своя "этническая территория", на которой этот народ сформировался. Но правовых последствий в виде различий в гражданских правах для представителей этого и других народов на данной территории не должно следовать. Сама попытка такого разграничения прав приведет не только к конфликтам, но и к бесконечным псевдонаучным дискуссиям об истинной этнической принадлежности территорий (наглядный пример - армяно-азербайджанские дискуссии о принадлежности Карабаха).
Однако в последние месяцы в наш политический лексикон настойчиво пытаются внедрить такое деление на "коренных" и "некоренных". А некоторые в отношении горцев, переселившихся на равнину, даже стали употреблять термин "пришлый этнос". И такое развитие событий тоже логично вытекает из "духа" нашей Конституции, нашего избирательного права. Ведь если на республиканском уровне мы выделяем 14 титульных этносов, то почему на локальном уровне не могут объявиться местные титульные народы? Если уж мы заложили на уровне республиканского избирательного права в качестве единственного национальный тип мышления (политические партии и голосование по взглядам в дагестанском избирательном праве не предусмотрены), то почему не могут объявиться на местном уровне желающие закрепить повышенные квоты на занятие самых лакомых должностей представителями "коренных" народов?
4. Куда деваться "пришлому этносу"?
Да его никуда и не гонят. Ему просто предлагают согласиться с тем, что на равнине у него должен быть другой, "некоренной" статус с соответствующим ущемлением в гражданских и экономических правах. Вот так объективное и естественное стремление равнинных народов защитить себя как этносы, сохранить себе жизненное пространство, некоторые деятели пытаются направить в деструктивное русло. Как впрочем, и у переселенцев не всегда хватает мудрости с уважением относиться к проблемам народов, которые оказались в меньшинстве на своей "этнической территории". Я думаю, что не конструировать надо различия в правах, а наоборот их устранять. Ведь например различие в правовом положении реально расположенных на равнине сельхозпредприятий в зависимости от того, относятся они административно к горному району или равнинному, - один из источников взаимного недоверия. Обеспокоенность кумыков, ногайцев, терских казаков продолжающейся миграцией горского населения на равнину понятна. Но для решения этой проблемы нужно искать присущие демократическому обществу механизмы.
5. А возможно ли национально - территориальное размежевание в Дагестане практически? И будут ли при этом соблюдаться права человека?
Я сказал на заседании 27 июня своему оппоненту Али Алиеву: "Вот я опубликовал, плохие ли, хорошие ли, но конкретные карты с вариантами областного деления Дагестана по экономическому принципу. Предлагаю тебе точно также подготовить карту национально-территориального деления Дагестана. И если твою карту обсудят и одобрят одновременно все национальные движения Дагестана, то я пожму тебе руку". Но в том то и дело, что как только дело дойдет до конкретики, до практического определения границ национально-территориальных образований, сразу начнутся конфликты. На публикуемой картосхеме заштрихованы зоны потенциальных конфликтов или напряженности в случае федерализации. Причем завтрашними соперниками могут стать и сегодняшние коллеги по хасавюртовскому съезду "коренных народов" Северного Дагестана. К примеру, некоторые активисты движения чеченцев-аккинцев публично объявляли Аухом, на территории которого национальное образование могут создать только аккинцы, значительную часть территории предполагаемого кумыкского округа.
Большинство сторонников федерализации одновременно говорят и о преимущественных правах титульных народов в "своих" национальных округах. То есть надеяться на соблюдение прав человека в случае национально-территориального размежевания не приходится. А это будет еще одним фактором нестабильности.
6. Но что же делать?
Отвергая вариант федерализации Дагестана, я не отвергаю существование самой проблемы равноправия народов Дагестана. Проблема эта имеет как политические, так и экономические аспекты. В последующих статьях я думаю вернуться к этим проблемам с позиций позитивного анализа. Приглашаю к серьезной дискуссии.
Заштрихованы территории, где потенциально могут возникнуть межнациональные трения и конфликты в случае национально-территориальной федерализации Дагестана.
“Молодежь Дагестана”, №26, 4 июля 1997 г.
ФЕДЕРАЛИЗАЦИЯ ДАГЕСТАНА И ПРАВА ЧЕЛОВЕКА
В последнее время в республике вновь активно стала подниматься тема "федерализации Дагестана", "создания национально-территориальных округов", "обеспечения прав коренных народов, оказавшихся в меньшинстве на своей этнической территории", "создания двухпалатного парламента с палатой национальностей" и т.д. Сторонники этих идей обратили внимание на мои статьи "Дагестану может быть полезна не федерализация, а областное деление" ("МД", N19, 16 мая) и "Варианты областного деления Дагестана" ("МД", N20, 23 мая), в которых я отчетливо высказался против идеи федерализации Дагестана по национальному признаку и предложил идею реформирования административно-территориального устройства республики, введения областного деления, опираясь прежде всего на критерии экономические, транспортные, демографические.
Вопросы эти были предметом обсуждения на очередном заседании клуба политической и интеллектуальной оппозиции в пятницу 27 июня. Содокладчиками, выступающими с противоположных позиций, были Председатель парламента Конфедерации народов Кавказа Али Алиев и я.
Мой оппонент привел множество достаточно весомых аргументов, в том числе документальных, подтверждающих, что с точки зрения международного права каждый народ Дагестана может стать субъектом как РД, так и РФ. Он однозначно высказался за национально-территориальное деление, федерализацию Дагестана и подверг критике мой подход к проблеме административного деления республики, основанный на преобладании экономических критериев. Я бы готов был принять всю его аргументацию, если бы, во-первых, не чувствовал, что она может прийти в противоречие с необходимостью обеспечения прав человека, особенно лиц нетитульных национальностей, в созданных таким образом национальных округах Дагестана (а этой проблеме международное право, на которое все время ссылался Али Алиев, придает первостепенное значение), и во-вторых, не видел бы угрозу серьезных конфликтов в республике при первых попытках обозначить конкретные границы национальных округов.
Идею федерализации поддержали также выступившие на заседании представители кумыкского, лезгинского, ногайского
национальных движений. Мне была понятна их аргументация, основанная на желании найти механизмы обеспечения политического равноправия народов республики, сохранения исконной среды обитания, решения проблем территорий, на которых сформировались и испокон веков жили эти народы. Нельзя отмахнуться от поднятых в их выступлениях реально существующих проблем. Но предлагаемый ими в качестве рецепта вариант национально-территориального размежевания Дагестана мне представляется тупиковым в силу прежде всего его практической нереализуемости на бесконфликтной основе в сложившихся исторических условиях. Зацикливание на этом нереальном варианте может только отдалить фактическое решение волнующих народы проблем. Хотя, не исключаю, что среди тех, кто муссирует идеи федерализации, есть и такие люди, которых не волнуют реальные проблемы народов, а нужен повод для дестабилизации ситуации в регионе (я не склонен относить к числу таких людей тех, кто выступал на упомянутом заседании и выражал искреннюю боль своих народов).
Дискуссия по признанию большинства присутствовавших получилась очень интересной. Этому способствовали высокий уровень подготовки и владения предметом практически у всех выступавших, неизменно доброжелательное отношение оппонентов друг к другу. По итогам заседания принято решение начать подготовку к проведению республиканской научно-практической конференции, посвященной проблемам обеспечения политических прав этносов в Дагестане.
В рамках же данной статьи я хотел бы осветить ряд проблем, связанных с опасностью нарастания национализма, обострения межнациональных проблем и нарушения прав человека по национальному признаку.
1. Опасные рифы Конституции 1994 года
Почему-то принято считать, что Конституция 1994 года, фактически легализовавшая приоритет национального мышления в политической жизни Дагестана, и основанные на этой Конституции механизмы формирования по национальному признаку высших республиканских органов власти - Госсовета и Народного Собрания - явились фактором межнационального мира и спокойствия в Дагестане. Я же убежден, что это глубокое заблуждение. Юридические новшества 1994 года дали возможность на время заглушить межэтнические распри за государственные кресла и высокие мандаты на основе простого дележа народов и избирательных округов между представителями властвующих элит. Это было достигнуто за счет беспрецедентного игнорирования избирательных прав рядовых граждан и конституционного навязывания национального мышления в ущерб мышлению гражданскому. Последнее обстоятельство позволяет утверждать, что конституционная реформа 1994 года способствовала опасному разрастанию националистической опухоли в Дагестане и поэтому заложила мощную мину замедленного действия под наше единство и стабильность в республике. Кризис в городе Хасавюрте - во многом результат того типа мышления, которому предписывает следовать наша "мудрая" Конституция. Беспомощное оттягивание выборов махачкалинского мэра - результат действия той же болезни.
Кажется, не все еще осознали, что Конституция 1994 года без референдума, без обстоятельного обсуждения, без никакого предупреждения, фактически превратила Дагестан в федерацию 14 титульных народов. Об этом свидетельствуют положения о Госсовете и о пропорциональном представительстве этносов в Народном Собрании. А так как официально федерацию как бы никто не объявлял, то и получилась она у нас какой-то странной, уродливой, мудреной. Я не знаю другой страны, где субъектами федерации являются не территориальные единицы (области, земли, кантоны, штаты и т.д.), а этносы. Я не знаю другой страны, где за субъект федерации решают, кто его будет представлять в органах власти федерации. Я не знаю другой страны, где субъекты федерации не являются одновременно субъектами права. Да я и не представляю механизм осуществления экстерриториальной правосубъектности этноса! Такие "ошибки" в законотворчестве грозят нам непредсказуемыми политическими последствиями.
Пока действует нынешняя Конституция, в Дагестане никогда не будет объективной переписи и вообще статистики населения. Ибо каждый чиновник, имеющий отношение к такой статистике, будет знать, что приписав лишний десяток тысяч человек своему народу и вычеркнув столько же у другого народа, он согласно Конституции повысит представительство своего народа в парламенте и местных органах власти.
Действующая Конституция сделала самой выгодной идеологией в республике - национализм. Причем, национализм самый мелкий, вплоть до тухумного. Любые деструктивные действия по выделению даже самых мелких селений в отдельные этносы будут вознаграждены нашей Конституцией местом во все расширяющемся Госсовете и гарантированным “пропорциональным представительством" в парламенте республики. Любые подвижки к консолидации этносов будут наказаны потерей мест в Госсовете. А пока почти две трети мест в Госсовете принадлежит представителям 9 наиболее малочисленных народов, общая численность которых в республике около 22 процентов! Разве это не стимул к дроблению более крупных народов?
2. Чудеса дагестанского избирательного права
Одно из неотъемлемых прав гражданина в демократическом обществе это право избирать и быть избранным в органы власти независимо от этнической или расовой принадлежности, религиозных или политических убеждений. В Дагестане такое право Конституцией не гарантируется. Более того, представители нетитульных народов вообще лишены у нас некоторых избирательных прав. Например, ведущий клуба политической и интеллектуальной оппозиции, белорус по национальности, Василий Барончук никогда не будет членом Госсовета (мест нет - как в советской гостинице). Когда я об этом сказал на заседании клуба, из зала последовала реплика: "Ничего, мы сменим ему паспорт, женим на дагестанке и выберем в члены Госсовета..." Это шутка, но на выборах в Народное Собрание в 1995 году, когда Василия выдвинули кандидатом в депутаты, его отказались регистрировать, т.к. округ был "русским", ему всерьез посоветовали сменить в паспорте национальность на русского.
Я всегда считал, что любой член выборного органа власти является представителем тех, кто его избирал. А у нас как-то странно получается. Избирает члена Госсовета многонациональное конституционное собрание, а представляет он почему-то отдельный этнос!
Законченным издевательством над избирательными правами граждан является процедура выдвижения и избрания депутатов республиканского парламента. Если это депутат от округа, то причем его национальность? А если это будет представитель этноса в Народном Собрании, то причем здесь избиратели многонационального округа? Это не выборы, когда чиновники и бандиты могут договориться о такой структуре избирательных округов, чтобы каждый из них получил в удобном для него месте "свой" этнический округ, а там, где пользуются влиянием политические оппоненты, поменять "национальность" округа так, чтобы они в этом округе не могли даже и выдвинуться. Именно этим объясняется "мирное" течение "выборов" в дагестанский парламент 5 марта 1995 года. Я в тот день на выборы не ходил, так как считал для себя унижением участвовать в таком фарсе. Я как гражданин республики вправе требовать, чтобы мои избирательные права не ставились в зависимость от моей национальной принадлежности. Такие выборы не могут считаться легитимными.
За заботой об арифметике, о соблюдении требуемого Конституцией пропорционального представительства этносов, у нас забыли о правах человека, рядового избирателя, сделали из него пешку в политической комбинаторике. Арифметика соблюдена, но выборов не было, избирательные права нарушены, да и народы никто не спрашивал, кого они хотят видеть своими представителями.
3. Триумфальное шествие национального мышления.
Возобладавшее в результате конституционной реформы на республиканском уровне национальное мышление уже начинает проникать во все сферы жизни, а также в местную политическую жизнь. Уже появились попытки деления народов на "коренные" и "некоренные" с правовыми последствиями. Раздаются требования о преимущественном праве "коренных" народов на тех или иных территориях на занятие ключевых должностей, на получение земельных наделов, на принятие политических решений местного масштаба и т.д.
Я помню организованную клубом "Перестройка" осенью 1988 года дискуссию о национальных и культурных проблемах Дагестана. Заметив, что отдельные граждане пытаются использовать поднятую тему для того, чтобы причислить к некоренным народам Дагестана русских, кумыков, евреев, чеченцев, азербайджанцев..., мы, активисты клуба "Перестройка", решили поставить этому заслон. Подводя итог той дискуссии, я как один из ведущих предложил включить в резолюцию пункт о том, что в правовом отношении проблемы деления народов на коренные и некоренные в Дагестане для нас не существует. И этой позиции мы с тех последовательно придерживались. Да, у каждого народа есть своя "этническая территория", на которой этот народ сформировался. Но правовых последствий в виде различий в гражданских правах для представителей этого и других народов на данной территории не должно следовать. Сама попытка такого разграничения прав приведет не только к конфликтам, но и к бесконечным псевдонаучным дискуссиям об истинной этнической принадлежности территорий (наглядный пример - армяно-азербайджанские дискуссии о принадлежности Карабаха).
Однако в последние месяцы в наш политический лексикон настойчиво пытаются внедрить такое деление на "коренных" и "некоренных". А некоторые в отношении горцев, переселившихся на равнину, даже стали употреблять термин "пришлый этнос". И такое развитие событий тоже логично вытекает из "духа" нашей Конституции, нашего избирательного права. Ведь если на республиканском уровне мы выделяем 14 титульных этносов, то почему на локальном уровне не могут объявиться местные титульные народы? Если уж мы заложили на уровне республиканского избирательного права в качестве единственного национальный тип мышления (политические партии и голосование по взглядам в дагестанском избирательном праве не предусмотрены), то почему не могут объявиться на местном уровне желающие закрепить повышенные квоты на занятие самых лакомых должностей представителями "коренных" народов?
4. Куда деваться "пришлому этносу"?
Да его никуда и не гонят. Ему просто предлагают согласиться с тем, что на равнине у него должен быть другой, "некоренной" статус с соответствующим ущемлением в гражданских и экономических правах. Вот так объективное и естественное стремление равнинных народов защитить себя как этносы, сохранить себе жизненное пространство, некоторые деятели пытаются направить в деструктивное русло. Как впрочем, и у переселенцев не всегда хватает мудрости с уважением относиться к проблемам народов, которые оказались в меньшинстве на своей "этнической территории". Я думаю, что не конструировать надо различия в правах, а наоборот их устранять. Ведь например различие в правовом положении реально расположенных на равнине сельхозпредприятий в зависимости от того, относятся они административно к горному району или равнинному, - один из источников взаимного недоверия. Обеспокоенность кумыков, ногайцев, терских казаков продолжающейся миграцией горского населения на равнину понятна. Но для решения этой проблемы нужно искать присущие демократическому обществу механизмы.
5. А возможно ли национально - территориальное размежевание в Дагестане практически? И будут ли при этом соблюдаться права человека?
Я сказал на заседании 27 июня своему оппоненту Али Алиеву: "Вот я опубликовал, плохие ли, хорошие ли, но конкретные карты с вариантами областного деления Дагестана по экономическому принципу. Предлагаю тебе точно также подготовить карту национально-территориального деления Дагестана. И если твою карту обсудят и одобрят одновременно все национальные движения Дагестана, то я пожму тебе руку". Но в том то и дело, что как только дело дойдет до конкретики, до практического определения границ национально-территориальных образований, сразу начнутся конфликты. На публикуемой картосхеме заштрихованы зоны потенциальных конфликтов или напряженности в случае федерализации. Причем завтрашними соперниками могут стать и сегодняшние коллеги по хасавюртовскому съезду "коренных народов" Северного Дагестана. К примеру, некоторые активисты движения чеченцев-аккинцев публично объявляли Аухом, на территории которого национальное образование могут создать только аккинцы, значительную часть территории предполагаемого кумыкского округа.
Большинство сторонников федерализации одновременно говорят и о преимущественных правах титульных народов в "своих" национальных округах. То есть надеяться на соблюдение прав человека в случае национально-территориального размежевания не приходится. А это будет еще одним фактором нестабильности.
6. Но что же делать?
Отвергая вариант федерализации Дагестана, я не отвергаю существование самой проблемы равноправия народов Дагестана. Проблема эта имеет как политические, так и экономические аспекты. В последующих статьях я думаю вернуться к этим проблемам с позиций позитивного анализа. Приглашаю к серьезной дискуссии.
Заштрихованы территории, где потенциально могут возникнуть межнациональные трения и конфликты в случае национально-территориальной федерализации Дагестана.