(no subject)
***
Мама хорошо, спокойно. Не помышляю о грядущем. Сделано всё, что в наших силах. Остальное пускай течёт своим чередом.
***
После пятничного сопровождения мамы на консультацию и осмотр доктора я спешно отправилась на дачу, где наконец-то поплакала вволю. При маме держалась три дня. В транспорте и на людях реветь - неудобно. Едва вышла из автобуса - глаза сразу намокли, и почему-то захотелось в голос стонать. Короткие 300 м от остановки до участка я шла, едва ли обуздывая горькие всхлипы. Уже на даче буря разразилась по обычному сценарию, но почему-то обильные слёзы продолжали извергаться наружу под интенсивное голосовое сопровождение. Трёхдневной зажатости плотный, концентрированной комок из густой смеси страха и боли ощущался ровно посередине грудины. Стоны физическим усилием словно бы вытесняли из дружелюбного дома припозднившегося, в подпитии гостя, застрявшего в дверях, и заменяли образовавшуюся в грудине гулкую пустоту отголосками своего пышного эха. Я не унимала их. Странное, неведомое ранее состояние.
***
Обогреватели за полчаса придали стылому дачному пространству уютное тепло. Болела голова. Я заварила чаю, прилегла под плед, и чтобы как-то отвлечься от мятущихся мыслей, стискивающих височную область горячим обручем, принялась за обработку деревянных заготовок, перемежая занятие чтением очередной главы из книги "Мост над бездной". Книгу подарила Лена, одногруппница по "Николь", когда узнала, что расписывание игрушек я обычно совмещаю с лекциями по искусствоведению восхитительной Паолы Волковой (в конце весны я провела за прослушиванием много времени). Пашунь почему-то недолюбливает госпожу Волкову, а я оторваться не могу - хоть от книжки, хоть от видеороликов. Минут через десять анальгетики вкупе с горячим чаем растворили в небытие остатки мысле-тисков. Голову обволокло приятным мохеровым коконом, щёки зарделись, напряжение из тела ушло. Изрядно пригревшись, я расслабилась в уютном гнезде из пледов, и раздумывала над убедительным предлогом остаться здесь, чтобы провести в уединении, в отдалении ото всех и вся несколько спасительных дней...
***
Предлога не отыскалось. На выходных нам предстояло явиться к родственнице на юбилей, поэтому ближе к полуночи пришлось вернуться домой на такси. Более бестолковой и муторной субботы представить невозможно. С юбилея выбрались насилу, в буквальном смысле выцарапываясь из лап любвеобильных под крепким хмелем родных и их гостей.
***
С понедельника Пашунь взял двухнедельный отпуск. Во второй половине дня мы отправились в Москву по делам, а на обратном пути прогулялись пешком от Чистых прудов до Павелецкой. Проведали наш "женихательный" пеший маршрут. Погода не особо располагала к променаду, да мы предусмотрительно утеплились и запаслись литровым термосом с горячим сладким чаем.
***
Пятнадцатого выпал снег. Третий день на дворе лёгкий минус. Редкие снежинки удивлённо кружат в студёном воздухе. Небесное и земное пространство занавешено белой органзой. Никогда бы не подумала, что когда-нибудь назову ноябрь уютным.
Мама хорошо, спокойно. Не помышляю о грядущем. Сделано всё, что в наших силах. Остальное пускай течёт своим чередом.
***
После пятничного сопровождения мамы на консультацию и осмотр доктора я спешно отправилась на дачу, где наконец-то поплакала вволю. При маме держалась три дня. В транспорте и на людях реветь - неудобно. Едва вышла из автобуса - глаза сразу намокли, и почему-то захотелось в голос стонать. Короткие 300 м от остановки до участка я шла, едва ли обуздывая горькие всхлипы. Уже на даче буря разразилась по обычному сценарию, но почему-то обильные слёзы продолжали извергаться наружу под интенсивное голосовое сопровождение. Трёхдневной зажатости плотный, концентрированной комок из густой смеси страха и боли ощущался ровно посередине грудины. Стоны физическим усилием словно бы вытесняли из дружелюбного дома припозднившегося, в подпитии гостя, застрявшего в дверях, и заменяли образовавшуюся в грудине гулкую пустоту отголосками своего пышного эха. Я не унимала их. Странное, неведомое ранее состояние.
***
Обогреватели за полчаса придали стылому дачному пространству уютное тепло. Болела голова. Я заварила чаю, прилегла под плед, и чтобы как-то отвлечься от мятущихся мыслей, стискивающих височную область горячим обручем, принялась за обработку деревянных заготовок, перемежая занятие чтением очередной главы из книги "Мост над бездной". Книгу подарила Лена, одногруппница по "Николь", когда узнала, что расписывание игрушек я обычно совмещаю с лекциями по искусствоведению восхитительной Паолы Волковой (в конце весны я провела за прослушиванием много времени). Пашунь почему-то недолюбливает госпожу Волкову, а я оторваться не могу - хоть от книжки, хоть от видеороликов. Минут через десять анальгетики вкупе с горячим чаем растворили в небытие остатки мысле-тисков. Голову обволокло приятным мохеровым коконом, щёки зарделись, напряжение из тела ушло. Изрядно пригревшись, я расслабилась в уютном гнезде из пледов, и раздумывала над убедительным предлогом остаться здесь, чтобы провести в уединении, в отдалении ото всех и вся несколько спасительных дней...
***
Предлога не отыскалось. На выходных нам предстояло явиться к родственнице на юбилей, поэтому ближе к полуночи пришлось вернуться домой на такси. Более бестолковой и муторной субботы представить невозможно. С юбилея выбрались насилу, в буквальном смысле выцарапываясь из лап любвеобильных под крепким хмелем родных и их гостей.
***
С понедельника Пашунь взял двухнедельный отпуск. Во второй половине дня мы отправились в Москву по делам, а на обратном пути прогулялись пешком от Чистых прудов до Павелецкой. Проведали наш "женихательный" пеший маршрут. Погода не особо располагала к променаду, да мы предусмотрительно утеплились и запаслись литровым термосом с горячим сладким чаем.
***
Пятнадцатого выпал снег. Третий день на дворе лёгкий минус. Редкие снежинки удивлённо кружат в студёном воздухе. Небесное и земное пространство занавешено белой органзой. Никогда бы не подумала, что когда-нибудь назову ноябрь уютным.