Художник А.Е. Соколенко. На память об учителе
Соколенко Алексей Егорович - родился 3.03.1938г. в селе Овощи Ставропольского края. Умер 10.09.2011г. в г.Ставрополе. Заслуженный Художник России. Награждён медалью Советского фонда мира; Золотой медалью (за вклад в отечественную культуру) Творческого Союза Художников России (Международная федерация художников). Лауреат премии Губернатора Ставропольского края известным деятелям культуры и искусства имени В.Г. Клёнова (2006). Поощрён стипендией Губернатора Ставропольского края известным деятелям культуры и искусства Ставропольского края (2011). Окончил Ростовское Художественное Училище имени М.Б.Грекова (1964). Участник городских, краевых, зональных, всесоюзных, всероссийских и международных выставок с 1964г. С 1980 по 1988г.г.-председатель правления Ставропольского краевого отделения Союза Художников РСФСР. С 1981 по 1986г.г.-член правления Союза Художников СССР. С 1987 по 1992г.г.-секретарь правления Союза Художников РСФСР. С 1981 по 1986г.г.-член ревизионной комиссии СХ РСФСР. Делегат VI(1987) и VII(1993) CЪездов Союза Художников РСФСР и Союза Художников России. Депутат Краевого Совета трудящихся XIX и XX созывов. С 1964г. занимался педагогической деятельностью; преподавал в Детской Художественной Школе (со дня основания, 1964-1968г.г.), Ставропольском краевом Художественном Училище (1994-2011г.г.). С 1964г. жил и работал в Ставрополе.
" Писать так , чтобы ощущался сок жизни"
Алексей Егорович Соколенко
В 1994 году Алексей Егорович начал преподавательскую деятельность в Ставропольском краевом Художественно Училище. Этими его первыми студентами были мы - группа живописно-педагогического отделения, 15 человек.
Ему тогда было под шестьдесят, он был уже тогда заслуженным художником России, довольно известным человеком на Ставрополье и почитаемым даже за границей, его с выставкой приглашали в США, где американцы сняли про него фильм " Alexei Sokolenko: Soviet Artist". Его работы хранились в фондах краевого музея изобразительного искусства, в художественных музеях мира, благодаря ему в Ставрополе была открыта детская художественная школа.
Но мы , его первые студенты, мало что про него знали, ни званий , ни регалий, ни даже о том какой он был художник. Может и слышали что-то, но во внимание не принимали, он нам казался простым человеком, да он и был простой, без чванства и звездности, совсем не богемный.
И внешне простой крепкий мужик, для нас тогда -добрый дед, мы его так за глаза и звали " наш дед", или ласково - "Егорыч" . Не из-за возраста и не из-за бороды, у нас в училище все художники -преподаватели с бородами были, но вот наш был именно такой - свой, родной, " наш дед". Человек другого поколения, другой эпохи, он был для нас как те самые "старые мастера", про которых он нам часто рассказывал.
Вот он и взял нас под своё крыло и сразу по-отечески стал к нам относиться, а мы были такие еще глупыши-подростки, многим из нас только 16 лет исполнилось, и конечно же, мы были очень несерьезными. Для нашего группы он делал очень много: добился, чтобы у нас была лучшая аудитория, делал в ней сам ремонт, помогал делать подрамники, планшеты, натягивать холсты, пилил багеты для рам, для оформления дипломов - то есть всю работу, с которой мы еще тогда не сталкивались, могли только помогать.
Наших мальчишек, а их в группе было всего трое, он называл "орлы", а просмотр работ - " разбором полётов" .
В аудитории, у окна, у нас стояло большое крутящееся мягкое красное кресло, которое он сам и принес откуда-то, все пять лет оно было центральным и главным, потому что это было кресло учителя.
Когда шло обсуждение работ, мы выстраивали мольберты полукругом перед эти креслом, рассаживались рядом с учителем и " разбор полётов" начинался. Сначала, по-порядку, каждую работу он разносил и критиковал в пух и прах, и мы видели, что ошибок много, и что учитель прав, но потом он еще раз проходил по работам и говорил о плюсах, и находил их почти в каждой работе, иногда это звучало " всё неправильно, всё плохо , сыро, вяло..., но в целом может быть, если, конечно, сделаешь то и то . "
И мы делали, но не всегда и не всё, его это очень огорчало, обсуждения шли на эмоциях, из-за его эмоционального характера и неравнодушия он часто выходил из себя. Он , действительно, как-то болел и переживал за нас и наши работы, часто даже больше, чем мы сами.
И когда дело доходило до оценок, то мы после такого разгрома были уже уверены, что поставит нам двойки и единицы, но он только грозился, а сам жалел нас.
Может и зря, конечно, но не ставил он нам совсем плохих отметок. Так и получилось, что наша группа полным составом шла до самого диплома, никого не исключили. В училище это была большая редкость, обычно группы сильно редели уже ко второму курсу. А у нас "наш дед" переживал за каждого из нас, он в каждом видел что-то особенное, то что можно развивать дальше, он надеялся на нас.
Обычно Алексей Егорович был добродушен и даже ласков, он каждому уделял внимание- и выслушает и приобнимет, с шутками-прибаутками подбодрит. Но, когда был рассержен на нас за нашу лень или болтовню, или опоздания, его громогласный голос сотрясал всю аудиторию, оскорблений страшнее "бездельников, лоботрясов" или " халтурщиков" мы не слышали от него, но мы уж точно жалели, что довели "Егорыча" . После такого "грома" всегда наступала тишина, только и слышно было, как карандаши по бумаге шуршат, работа ускорялась, а Алексей Егорович уже спокойным голосом обсуждал чью-нибудь работу. Когда он выходил из аудитории мы начинали шушукаться, а так как мы, как раз, изучали педагогику, то приходили к выводу, что это было не педагогично с его стороны так на нас кричать, а значит и педагог он был нехороший. Не думаю, что мы были тогда правы, хотя , может быть он и не был идеальным учителем, но он точно был очень хорошим и настоящим художником . Но и этого мы тогда не понимали.
Еще на первом курсе он сплотил и сдружил нашу группу, ввел традицию ежедневных совместных чаепитий в обеденный перерыв. У нас был большой электросамовар, все "скидывались" мелочью и отправляли "гонца", кого-нибудь из желающих, в магазин за хлебом и самой дешевой кабачковой икрой. Иногда кто-нибудь приносил варенье, Алексей Егорович тоже баловал нас угощениями, да и сам был любитель вкусно поесть и задушевно поговорить.
Рассказывал нам много и о своем детстве, и учебе, о художниках, и просто о жизни. Много рассказывал про своего учителя, часто, работая с нами вставлял -" как говорил мой учитель- пиши толсто, чтобы получилось тонко."
Отрывок из очерков Алексея Егоровича о себе :" Как-то писал очередную постановку, долго и нудно, слоями - работа становилась всё хуже и хуже. Надоело. И, воспользовавшись отсутствием Теряева, я взял новый лист и быстро написал натюрморт, как чувствовал.
Пришёл Тимофей Фёдорович, стал проверять. Я рядом с длительной постановкой выставил новый этюд.
Он сразу заметил: " А это кто сделал?"-Я робко сказал :" Я". - " Молодец! Пять", - прохрипел он. Я как будто освободился от тяжёлого груза, больше не соскальзывал на старый путь, работал откровенно, ярко, как чувствовал..."
Алексей Егорович нередко выводил нас на природу в походы за город, в поездки на несколько дней, на летний пленэр.
И всегда, и везде он не прекращал обращать наше внимание на то, как надо видеть всё, что нас окружает. Даже когда мы просто стояли на остановке в ожидании автобуса, он говорил " а посмотрите какой ритм в пятнах, а какая пластичность линии в силуэтах ".
Писал этюды вместе с нами , показывая как живопись держится на верно взятых отношениях - " всё в больших и верных отношениях! Сравнивайте и сверяйте, пятно неба и пятно земли, главное верно взять в тоне."
Его живопись очень отличалась от общепринятого реализма и даже соцреализма. Декоративность, яркость чистых цветов, на первый взгляд - грубая покраска больших пятен, на самом деле - тонкие и верно взятые отношения.
Когда Алексей Егорович нашу группу в первый раз пригласил к себе в мастерскую, мы еще мало разбирались в живописи, могли, конечно, отличить картины, продающиеся на улице "у Дома книги " ( это в Ставрополе место, где продают низкопробную "живопИсь" мастера -штамповщики и другие кичевые-салонщики) от классической или от академической живописи, от живописи Сурикова, Серова, Брюллова и других великих, на которых надо равняться , от тех же передвижников, от Ярошенко, например,в честь которого названо наше училище, но работы Алексея Егоровича были так необычны, что мы поняли, что вообще совсем ничего не понимаем в живописи. Картины цепляли не меньше, чем удивляли, но чтобы понять их, нам надо было еще дорасти.
Тут же, в мастерской, мы увидели одну незавершенную картину на мольберте, она была так мастерски и тщательно прописана, сюжет загадочный -фарфоровые куклы на кресле, кругом вода, всё это так технически тонко выписано, что мы и представить не могли, что так можно. Эта работа была полная противоположность всем остальным работам Алексея Егоровича , нам казалось тогда, что его работы грубы, по-детски просты и даже примитивны, а тут вдруг такое изящество.
Оказалось, что это работа его сына Дениса, который пишет свои картины по ночам, так как у них одна мастерская на двоих. Так интересно, что Денис внешне очень похож на своего отца, но к живописи у них такой разный подход, как будто назло друг другу, но на самом деле, просто сын перенял упёртость и силу характера у своего отца, и просто пошёл другим путём. Несмотря на их такую противоположность, два совершенно разных художника делили одну мастерскую, и не только мирно уживались, но и с уважением относились к эстетическому миру друг друга.
Вот она, та самая картина Дениса Соколенко.
Картины Алексея Егоровича Соколенко со временем стали более понятными, сейчас я их обожаю и не могу понять как мы тогда смотрели и не видели того, что в них есть, того что вижу я в них сейчас. Но я помню, как и когда наступило это прозрение.
Однажды кто-то в группу принес большой альбом Сальвадора Дали с качественными репродукциями, мы толком его не знали, но наслышаны были, конечно. Впечатлил он нас тогда, "вот это фантазия! Вот это красота ! Гениально!" -восхищались мы встав в кружок и листая альбом. Алексей Егорович, заинтересовавшись, что там такое привело нас в восторг, глянул альбом, скептически хмыкнул и даже как-то разочаровавшись спросил : " Вам что, действительно, нравятся эти раскрашки ? Ладно, больная фантазия, в графике ещё может быть, но где там живопись? А нет у него живописи, халтурщик ваш Дали! "
Мы тогда уже задумались, ведь мнение учителя уже стало для нас авторитетом. А на следующий день он принес нам альбом Гогена.
И вот тут у меня произошло прозрение, а ведь я видела Гогена и раньше, у меня и книга дома про него была, помню, как с подружкой из художки смеялись над его тремя синими щенками, нам казалось, что так и первоклассник нарисует... И тут вот он ,тот же Гоген, но как же красиво, как сильно и здорово написано, так ,что хочется запомнить каждый мазок, и смотреть, смотреть не отрываясь. Это было похоже на чудо, я научилась видеть, а не просто смотреть,и мне кажется, я поняла живопись - это было таким ярким и неожиданным событием, что хотелось плакать от счастья.
Потом были еще многие художники, которые вдохновляли не меньше, Алексей Егорович приносил альбомы Матисса, Ван Гога, импрессионистов, были и старые мастера - Вермеер, Фрагонар, из русских был Коровин, Кустодиев, Серебрякова и много, много других . Был и М. Сарьян, позже мы узнали, что в каком-то смысле Сарьян повлиял на живопись Соколенко.
Оказалось, что когда Алексей Соколенко учился еще в художественном училище им.Грекова г. Ростова-на-Дону, его главным и любимым учителем был Тимофей Теряев, который был учеником Мартироса Сарьяна .
Автопортрет в клетчатой рубашке.
Тимофей Федорович Теряев.
Самого Т.Ф.Теряева в период начала оттепели обвинили в формализме и лишили преподавательской деятельности, но его лучший ученик, Алексей Соколенко, продолжал у него учиться и они дружили еще долгие-долгие годы.
Из воспоминаний Т.Ф.Теряева : " Однажды побывав в мастерской Сарьяна, я увидел истинное величие этого мастера и понял, что кажущаяся простота доступна немногим. " Кажущаяся простота" - простота с "обратной" перспективой в сложность, многозначность. простота, которую постигнуть, приобрести, способны немногие, потому как - трудно. Приобрести, взять - трудом : " Чтобы было просто - сделай разиков со сто ".
Автопортрет. Алексей Соколенко .1962 г.
Ещё небольшие выдержки из очерков самого Алексея Егоровича о себе:
Крестьянский сын
- Я родился в селе Овощи Туркменского района. Семья была небогатая: отец работал в колхозе, мать вела хозяйство и растила детей, нас ведь у нее семеро - шесть сыновей и дочь. Каждое лето я работал в огороднической бригаде поливальщиком. Наравне со взрослыми мужиками косил траву, и мне нравилось это ощущение собственной силы...
...Эти воспоминания во многом повлияли и на творчество, ведь художник не выбирает темы специально - он рисует то. чем живет. А я - крестьянский сын, мне близки устои крестьянской жизни, ее быт, традиции…
Мне тогда лет 15 исполнилось - взрослый уже, но после войны мы все подростками были. У Богословского я проучился два года. Тогда и понял, что стану художником. Братья все отговаривали: что это ты, мол, надумал, а кто родителям дома помогать будет? Но я собрал чемодан и поехал в Ростов.
В художественное училище не прошел по конкурсу. Устроился мастером-ретушером в фотоателье и этим зарабатывал себе на жизнь. Во второй раз поступил - на живописно-педагогическoe отделение.
Какой же твердый характер надо иметь, чтобы вот так из села, из многодетной семьи простых крестьян, да еще и в послевоенное время, никого не слушая, не имея связей, и не боясь неудач, просто ощущая острую необходимость быть художником, идти и добиваться своего. А добившись еще и быть художником, живопись которого не всем понятна и "дика", но не сбиться с пути, не идти на поводу неразборчивых зрителей, а работать, доверяя только своей интуиции, так, как чувствуешь.
Помню его взгляд соколиный острый и с прищуром, и живопись с размахом. Мне кажется, что глядя на его живопись можно понять его характер , тут такая мощь, сила эмоций и уверенность. Таким и человеком был, смелым и уверенным, счастливейший из художников, не сомневающийся, а гнущий свою линию, и в тоже время человек -художник с острым восприятием мира, будто с оголенными нервами.
Во всех жанрах, за которые брался Соколенко было всё просто, он писал всё, что близко ему, всё, что его окружает и написано простыми средствами, и может показаться банальным, но, на самом деле, очень точно и убедительно отражена суть и сама жизнь. Есть гипербола, утрирование цвета, насыщенная яркость, но нет вранья, всё честно и потому жизненно.
А сколько у него "вкусных" работ, таких где действительно ощущается тот самый "сок жизни" с.
Пейзажей, где все гениально просто, но передана идея, суть, состояние.
"Самолёт"
И огромное количество портретов , на которых будто бы знакомые люди - так точно схвачен и передан их характер.
Вот тут портреты написанные А.Е.Соколенко как раз в период его преподавания у нас.
Он много нами занимался, вёл и рисунок, и живопись, и композицию,почти каждый день с утра и до вечера он был с нами .Преподавание отнимало, казалось, всё время, я даже думала, что живопись для него уже на втором месте, но , оказалось, что он не прекращал заниматься живописью, и написал довольно много работ в тот период.
Мои одногруппники позируют у Алексея Егоровича в его мастерской. Надо заметить, что сходство, которое передают портреты, гораздо точнее фотографического. Люблю эту работу особенно, потому как она полностью погружает меня в то время, я даже ощущаю атмосферу мастерской и звуки, и запахи краски и чувствую общее настроение.
"Окно" 1993 год.
Узнаваемые и родные все лица.
Он многих из нас тогда писал, даже меня. Но , к сожалению, мой портрет Алексей Егорович посчитал неудачным. Даже после нескольких часов моего позирования вся работа была безжалостно содрана мастихином. " Если работа упорно не идёт так как надо, лучше не мучить, в другой раз напишу".- говорил он.
"Анна" 1997 год.
"
"В пути" 2001 год.
" Посланник" 2001 год.
И более поздние работы, но не менее прекрасные.
" Художник должен свидетельствовать о своём времени" А.Е. Соколенко
Портреты в графике еще больше раскрывают многогранный талант Алексея Егоровича Соколенко.
Нет ничего лишнего, никаких украшательств, тут отлично виден как раз тот принцип, о котором он нам неоднократно говорил - умение малыми средствами схватить главное.
Чем проще, тем выразительнее.
И о том же говорил М. Сарьян :"Чем меньше слов, тем сильнее сила выражения, чем меньше линий, тем выразительнее рисунок. Чем проще сочетание красок, тем больше они могут сказать"
Вспомнила, как он иногда читал нам во время занятий, то что ему было самому интересно и близко, часто это были японские трехстишья - хокку.
О, сколько их на полях!
Но каждый цветет по-своему
- В этом высший подвиг цветка!
Белый волос упал.
Под моим изголовьем
Не смолкает сверчок.
Десятого сентября будет три года как не стало А.Е. Соколенко. Наверное в Ставрополе пройдет выставка с его работами, которая вновь объединит всех тех, кто его знал, тех людей, которые понимают живопись так, как Соколенко и смогут вновь увидеть мир таким, каким видел он и прочувствовать его так, как чувствовал он.
"Когда я начинал писать, то забывал всё - только натура, только жизнь, но ярко, декоративно. " Соколенко
П.С.
Я всё не могу и не хочу поверить, что его больше нет.
Мне до сих пор часто снится, что я возвращаюсь в училище, в нашу аудиторию, и все наши уже там, постановку поставили, рисовать начинают, а тут я , опоздавшая и Алексей Егорович меня стыдит, но так не зло, а как-то грустно : " ну что же ты, Катенька, столько пропустила, ещё и опаздываешь, давай , давай за работу..", и я бы рада за работу, но просыпаюсь.
Мне часто вспоминаются его слова, и взгляд, я помню когда уже закончила училище, приходила к нему в мастерскую, показывала немного новых работ, а работы были такие на салон нацеленные, пейзажики с церквями, которые писаны с натуры, но потом угроблены дорисовкой, чтобы "красиво" было и товарный вид имело, и помню какой у него был разочарованный взгляд, и опять -" ну что же ты, а ведь помнишь какие этюды писала, чего же ты.." Потом я уехала, навсегда за границу, звонила редко, раз в год на день рождения, а он всегда спрашивал пишу ли, рисую ли. Я и писала, и рисовала, но все не то, что осмелилась бы ему показать, у меня был свой салон и много работ, но все кичевые, все на продажу и в угоду заказчиков, мне было стыдно , я даже боялась, что он увидит мои картинки в интернете и совсем разочаруется во мне.
Потом я закрыла свой салон, а живописью заниматься стала больше и сейчас у меня есть пара работ, а может и больше, которые я бы повезла ему показать и мне было бы не стыдно.
Мне жаль, я опоздала и не могу уже ему ничего показать, я не успела сделать так, чтобы он мог мной гордиться, но продолжаю с ним разговаривать и когда пишу очередную работу я всегда думаю, будет ли эта работа такой, про которую он бы сказал : " а эта ничего, может быть, может быть. "
П. П.С.Мне было непросто написать эту статью, потому что для меня А.Е.Соколенко был не просто был учитель. Так получилось, что когда я поступила в училище, то в свои 15 лет я уехала из родительского дома, жила у родственников,три года я не видела родителей, они жили на дальнем востоке, а мне тогда еще ребенку нужна была семья. Такой семьей и стало мне училище, а точнее наша группа, а Алексей Егорович нам всем был и за маму, и за папу, даже больше. Редкий родитель так внимательно относится к своим детям так, как он относился к нам . Как и во всех семьях, у нас всякое бывало, были и ссоры и недопонимания в группе, но все равно мы одна семья, сплоченная.
На пятом курсе у меня произошел тяжелый конфликт с Алексеем Егоровичем , даже не конфликт, а просто недопонимание, но напишу как было. У нас появилась возможность выбирать руководителя диплома и я, единственная из группы выбрала не его, а Аллу Чемсо. Я не думала, что это будет выглядеть как предательство и что это будет больно ранить учителя, не помню точно что тогда у меня было в голове, но я хотела, чтобы руководителем моей дипломной работы была женщина, тема у меня была такая, что мне подумалось, что только женщины способны понять. С работой над дипломом все у меня шло гладко, но для Алексея Егоровича я стала будто невидимка, он приходил, отвечал на приветствие, но потом для меня был полный игнор. Я переживала, думала, что он на меня обиделся, я была одной из лучших его учениц и шла на красный диплом, а тут взяла и так поступила. Я понимала, что сделала ему больно, хотела с ним поговорить, оправдаться как-то, но так и не решилась тогда. А на защите диплома, он сидел в комиссии и когда стал говорить, то про меня и мою работу он сказал так хорошо, по-доброму и искренне,что я чуть не заплакала, я поняла, что он меня простил или даже вовсе не сердился, великодушием своим груз вины с меня снял, я была тогда очень счастлива и благодарна ему за это.
И сейчас у меня не хватает слов выразить всю свою огромную благодарность своему любимому самому лучшему учителю и художнику - А. Е. Соколенко.