А ну-ка тряхнём стариной!
Время от времени я вновь публикую в ЖЖ рассказы, которые мне самому нравятся. Вспомню - вздрогну, как говорится... Новым моим френдам рекомендую прочесть, а давние могут просто пропустить.
Итак.
Доцент Шагов был страшен студенческой публике сразу несколькими параметрами.
Первое - он не смотрел в глаза. Он смотрел куда-то вниз. Но ежели его небольшие острые глазки впились в твои зрачки - значит тебе конец. Утопит, как пить дать!
Второе. Сам предмет.
На первой же лекции он объявил: - Не надо отвлекаться на учебники и другую муру! Я вам читаю, вы конспектируете, а на экзаменах отвечаете только по моим лекциям - и всё! Шаг влево, шаг вправо - и вы в дерьме! Ясно?
Третье. Мужик делал докторскую, а потому топил тематику в интегралах и дифференциалах по делу и без. Запомнить всю эту муйню без поллитра было практически невозможно.
Ну и наконец, в - четвертых, среди студентов за ним шла слава мясника и головореза вперемешку с кровожадным вурдалаком: из группы в двадцать человек он, как правило, топил с десяток. Остальные выползали с экзамена с обглоданной башкой набекрень и трояками в зачетках. Четверка у Шагова считалась верхом совершенства и большим шиком.
В очередную сессию пришёл и мне черед понюхать пороху и испить чашу.
Но в моем графике этих дней не было. Так же, как и всего остального.
Кроме НЕЁ!
Она была Любовью тех дней, Светочем и Головокружительной Мечтой, извиняюсь за пафос, но мне положено снисхождение: в восемнадцать лет и не такое бывает!
Ночные грёзы, мечты и слёзы, шальные мысли заместо бисли, и запах роз заместо розг.
А как же экзамен?
Какой там!
Я кропал стихи, я говорил с ней вслух, сидя дома в одиночестве на диване, я исторгал вздохи...
В общем, оборзел парнишка и воспарил!
Достал фарфоровую статуэтку балерины и писал в стихах шутливую Инструкцию по эксплоатации…
Мозг выключился из реального времени, розовые сопли и блаженные сны наяву окружали меня плотной пеленой, отгораживая от остального мира.
Щенячье счастье обволокло душу сиюминутностью, оставив за порогом жуткую и жестокую действительность!
В частности, в образе Шагова…
Песец подкрался незаметно.
Три дня пролетели.
В парах любовного дурмана я прибыл на экзамен.
Взял билет, сказал: - Ой!
Подал зачетку.
Доцент, кровожадно сопя, отвел мою руку, влепив в зачетную ведомость жирную двойку и сказал, не глядя в глаза:
- Придете пересдавать вместе со всеми!
Мне показалось, что изо рта он изрыгнул пламя и звериный рык.
И только выйдя из аудитории я осознал трагедию: Шагов, двойка, пересдача!
Два слова в оправдание: вроде, подумаешь, делов-то, двойка. Видали мы...
Но вот тут загвоздка: не видали мы! Это была первая двойка за годы учебы не только в ВУЗе, а вообще в биографии, мать честная!
Не было иммунитета, матерь божия. Отличник долбанутый!
Все члены моего тела сковал ужас перед неизвестностью!
Любовь в душе скукожилась, угнетаемая страхом, и стала мелькать в воображении другая Муза - Идея Неприятия объекта любви!
Какого черта, - подумалось, - я влип! Я влипп! Вляпался! Из-за чего, собственно? Из-за кого, собственно!
Она там где-то сидит, радуется, а я... а мне... а Шагов ножик на меня точит…
Любовь исчезла.
Слетела, как с березы лист...
Испарилась, уступив место шкурной мысли: что делать и кто виноват?
А может это и не любовь была?
А может это гормоны сыграли свою злую шутку и разлетелись брызгами от ушиба о реальность?
В общем, надо было учить материал!
И началось!
Я был парнишкой толковым. Разбил весь материал на две части и за два дня впитывал его по 18 часов беспрерывной долбёжки. Третий день пустил на повторение.
От великого ужаса перед страшным Шаговым материал впечатывался в мозг стройно, последовательно и чётко. К концу третьего дня я, закрыв глаза, мог вспомнить весь текст без напряга.
На переэкзаменовку приплелась куча народу, не только из группы, но и со всего потока.
В аудитории стояла мертвецкая тишина, студенты печально смотрели в потолок большими зрачками.
Я глянул в билет и поднял руку.
- В чем дело? - Шагов смотрел мимо меня.
- А можно без подготовки? - выпалил я. В голове моей стоял шорох перелистываемых страниц с формулами.
- Готовьтесь, готовьтесь! - приказал доцент, - что за безответственность?
- Но мне не надо готовиться, я знаю!
Отвечать на первый вопрос я начал сходу, прикрыв глаза. Я считывал из памяти, мысленно перелистывая страницы.
- Так, ну, ну, - прервал Шагов, - давайте второй вопрос!
Тем же манером я переключился на нужную страницу в бешено работающем мозгу и начал тарабанить.
- Так, так, так. Третий! - приказал доцент.
Я отчеканил третий.
- А теперь выдайте мне схемку такую-то и объясните принцип работы!
Я выдал.
Шагов встал, попросил у аудитории внимания и вполголоса сказал:
- Я работаю в вузах вот уже двадцать пятый год. Но сегодня впервые увидел студента с блестящим знанием моего предмета! А посему заявляю вам, что впервые в своей практике я ставлю оценку «отлично» после «неуда», зная, что она идет в диплом! Вот так надо знать мой предмет!
И сел.
В полуобмороке от напряжения я забрал зачетку и негнущимися ногами отмаршировал прочь, подальше от этого жутковатого места.
Эпилог.
1. Через три дня вся информация по предмету выветрилась из головы. Я снова стал нормальным человеком.
2. Любовь затихла, вышибленная, вероятно, более доминантным чувством страха.
3. Больше таких фокусов я не вытворял.
4. Подход к теме любви и женского пола стал более прагматичным и сдержанным, подтверждая чеховскую идею о том, что если в стакан с прокисшим пивом плеснуть чуток скипидару, добавить жженных «Петербургских Ведомостей» и выпить, то будет уже не до любви.
Разумеется, чеховские слова я привел по памяти. Не ручаюсь за точность.
Но за смысл ручаюсь головой!
Итак.
Доцент Шагов был страшен студенческой публике сразу несколькими параметрами.
Первое - он не смотрел в глаза. Он смотрел куда-то вниз. Но ежели его небольшие острые глазки впились в твои зрачки - значит тебе конец. Утопит, как пить дать!
Второе. Сам предмет.
На первой же лекции он объявил: - Не надо отвлекаться на учебники и другую муру! Я вам читаю, вы конспектируете, а на экзаменах отвечаете только по моим лекциям - и всё! Шаг влево, шаг вправо - и вы в дерьме! Ясно?
Третье. Мужик делал докторскую, а потому топил тематику в интегралах и дифференциалах по делу и без. Запомнить всю эту муйню без поллитра было практически невозможно.
Ну и наконец, в - четвертых, среди студентов за ним шла слава мясника и головореза вперемешку с кровожадным вурдалаком: из группы в двадцать человек он, как правило, топил с десяток. Остальные выползали с экзамена с обглоданной башкой набекрень и трояками в зачетках. Четверка у Шагова считалась верхом совершенства и большим шиком.
В очередную сессию пришёл и мне черед понюхать пороху и испить чашу.
Но в моем графике этих дней не было. Так же, как и всего остального.
Кроме НЕЁ!
Она была Любовью тех дней, Светочем и Головокружительной Мечтой, извиняюсь за пафос, но мне положено снисхождение: в восемнадцать лет и не такое бывает!
Ночные грёзы, мечты и слёзы, шальные мысли заместо бисли, и запах роз заместо розг.
А как же экзамен?
Какой там!
Я кропал стихи, я говорил с ней вслух, сидя дома в одиночестве на диване, я исторгал вздохи...
В общем, оборзел парнишка и воспарил!
Достал фарфоровую статуэтку балерины и писал в стихах шутливую Инструкцию по эксплоатации…
Мозг выключился из реального времени, розовые сопли и блаженные сны наяву окружали меня плотной пеленой, отгораживая от остального мира.
Щенячье счастье обволокло душу сиюминутностью, оставив за порогом жуткую и жестокую действительность!
В частности, в образе Шагова…
Песец подкрался незаметно.
Три дня пролетели.
В парах любовного дурмана я прибыл на экзамен.
Взял билет, сказал: - Ой!
Подал зачетку.
Доцент, кровожадно сопя, отвел мою руку, влепив в зачетную ведомость жирную двойку и сказал, не глядя в глаза:
- Придете пересдавать вместе со всеми!
Мне показалось, что изо рта он изрыгнул пламя и звериный рык.
И только выйдя из аудитории я осознал трагедию: Шагов, двойка, пересдача!
Два слова в оправдание: вроде, подумаешь, делов-то, двойка. Видали мы...
Но вот тут загвоздка: не видали мы! Это была первая двойка за годы учебы не только в ВУЗе, а вообще в биографии, мать честная!
Не было иммунитета, матерь божия. Отличник долбанутый!
Все члены моего тела сковал ужас перед неизвестностью!
Любовь в душе скукожилась, угнетаемая страхом, и стала мелькать в воображении другая Муза - Идея Неприятия объекта любви!
Какого черта, - подумалось, - я влип! Я влипп! Вляпался! Из-за чего, собственно? Из-за кого, собственно!
Она там где-то сидит, радуется, а я... а мне... а Шагов ножик на меня точит…
Любовь исчезла.
Слетела, как с березы лист...
Испарилась, уступив место шкурной мысли: что делать и кто виноват?
А может это и не любовь была?
А может это гормоны сыграли свою злую шутку и разлетелись брызгами от ушиба о реальность?
В общем, надо было учить материал!
И началось!
Я был парнишкой толковым. Разбил весь материал на две части и за два дня впитывал его по 18 часов беспрерывной долбёжки. Третий день пустил на повторение.
От великого ужаса перед страшным Шаговым материал впечатывался в мозг стройно, последовательно и чётко. К концу третьего дня я, закрыв глаза, мог вспомнить весь текст без напряга.
На переэкзаменовку приплелась куча народу, не только из группы, но и со всего потока.
В аудитории стояла мертвецкая тишина, студенты печально смотрели в потолок большими зрачками.
Я глянул в билет и поднял руку.
- В чем дело? - Шагов смотрел мимо меня.
- А можно без подготовки? - выпалил я. В голове моей стоял шорох перелистываемых страниц с формулами.
- Готовьтесь, готовьтесь! - приказал доцент, - что за безответственность?
- Но мне не надо готовиться, я знаю!
Отвечать на первый вопрос я начал сходу, прикрыв глаза. Я считывал из памяти, мысленно перелистывая страницы.
- Так, ну, ну, - прервал Шагов, - давайте второй вопрос!
Тем же манером я переключился на нужную страницу в бешено работающем мозгу и начал тарабанить.
- Так, так, так. Третий! - приказал доцент.
Я отчеканил третий.
- А теперь выдайте мне схемку такую-то и объясните принцип работы!
Я выдал.
Шагов встал, попросил у аудитории внимания и вполголоса сказал:
- Я работаю в вузах вот уже двадцать пятый год. Но сегодня впервые увидел студента с блестящим знанием моего предмета! А посему заявляю вам, что впервые в своей практике я ставлю оценку «отлично» после «неуда», зная, что она идет в диплом! Вот так надо знать мой предмет!
И сел.
В полуобмороке от напряжения я забрал зачетку и негнущимися ногами отмаршировал прочь, подальше от этого жутковатого места.
Эпилог.
1. Через три дня вся информация по предмету выветрилась из головы. Я снова стал нормальным человеком.
2. Любовь затихла, вышибленная, вероятно, более доминантным чувством страха.
3. Больше таких фокусов я не вытворял.
4. Подход к теме любви и женского пола стал более прагматичным и сдержанным, подтверждая чеховскую идею о том, что если в стакан с прокисшим пивом плеснуть чуток скипидару, добавить жженных «Петербургских Ведомостей» и выпить, то будет уже не до любви.
Разумеется, чеховские слова я привел по памяти. Не ручаюсь за точность.
Но за смысл ручаюсь головой!