Мой нелюбимый Бангкок. Прогулки по закоулкам.
Юго-Восточная Азия всегда казалась мне очень интересным регионом и при этом никогда не вызывала у меня желания побывать там. Судьба, однако, решила подвергнуть меня испытанию и направила меня в Бангкок в командировку. Пробыв в Бангкоке несколько дней, я окончательно убедился, что это не мой регион, и уехал равнодушный и не имея намерения возвращаться. Но на то она и судьба, чтобы смеяться над нашими намерениями.
Через полтора года служебный долг обременил меня очередной поездкой в Таиланд. И тут раскрылось одно моё любопытное свойство. Я так редко повторяюсь в своих путешествиях, что попав куда-то повторно, я уже чувствую себя буквально как дома. Мне всё кажется знакомым, мне хорошо и уютно, даже если само место мне не нравится. Похожие чувства я как-то испытывал в Алма-Ате, а потом и в Бангкоке.
И хотя второе моё, более глубокое знакомство с Бангкоком так и не пробудило во мне желания вернуться в Таиланд, сейчас я пересматриваю фотографии из тех поездок с тёплым чувством и даже некоторой ностальгией по краям, совершенно чужих моей душе. В связи с этим я решил посвятить пару-тройку сообщений Таиланду.
Конечно, я посмотрел многие основные достопримечательности Бангкока и как-нибудь поделюсь своими впечатлениями и от Королевского дворца, и от Золотой горы, но о них рассказано многое и многими. Откровенно говоря, более яркие впечатления у меня остались от самого города, от людей, от повседневного быта. Во всех новых странах такие вещи поначалу интересуют меня гораздо больше памятников и дворцов, и чтобы понаблюдать жизнь Бангкока, я вставал часа в четыре утра и шёл подальше от торенных туристических троп, в переулки, на рынки, в трущобы, и возвращался в гостиницу далеко за полночь. Некоторые плоды своих изысканий я представляю в виде подборки фотографий Бангкока от предрассветных часов до поздней ночи.
Первыми в Бангкоке просыпаются любопытные путешественники, продавцы на рынке и монахи. Впрочем, вполне возможно, что продавцы и монахи вовсе не спят. Во всяком случае, и тех, и других я встречал бодрствующими в любое время суток. Выходя из гостиницы, я первым делом наталкивался либо на монаха, направляющегося собирать подаяние, либо на торговца, раскладывающего свой товар.
Бангкок, многомиллионный промышленный центр, чем-то напоминает Москву, в которую ранним утром съезжаются десятки тысяч сонных работяг, чтобы вечером уехать спать километров за сто домой. Ранним утром на шоссе можно наблюдать множество мчащихся в Бангкок пикапов, грузовичков, автобусов, в которых порой в несколько слоёв сидят, лежат, висят спящие тайцы, транспортируемые к месту работы.
Когда солнце показывается над крышами домов, с газонов подобно голодным аллигаторам ползут к воде бродяги. Вообще, это одно из самых ярких впечатлений от той поездки. Для тех, кто не в курсе, поясняю: на снимке - кхлонг, один из многочисленных каналов, которыми исчерчен весь Бангкок. Благодаря многочисленности этих каналов Бангкок иногда называют Азиатской Венецией.
Кхлонг - что-то среднее между водной артерией и открытой городской канализацией. Наполненные стоками, сливами, всевозможными отходами жизнедеятельности и покрытые ряской, плёнкой, пузырями и цветными разводами, кхлонги смердят так, что этот ядовитый запах чувствуется за десятки метров. Присмотревшись к фотографии, вы увидите кислотно-зелёные разводы на бетонных стенках. Со временем к этому мерзкому запаху привыкаешь, и он становится одним из ярких элементов богатого тропического букета городских ароматов.
Но если бы по примеру этого любителя личной гигиены я залез в кхлонг, у меня бы сразу выпали волосы и зубы, потом бы слезли ногти и кожа, а потом всё оставшееся вместе с сатиновыми трусами осыпалось бы вводу и там растворилось, шипя и пузырясь. Сей же, против ожидания, не только умылся и помыл голову, но и почистил зубы, после чего целый, невредимый и как бы чистый пошёл работать.
Работает он вместе с такими же чистоплотными бродягами на близлежащем рыночке, выполняя подсобную работу. Ест, что дадут, а спит тут же, на берегу кхлонга на голой земле. Из всех удобств - только подушка, роль которой выполняет выступающий из-под земли корень дерева, под которым он спит.
За монахами и торговцами следуют продавцы горячей еды, которые выкатывают на улицы свои макашницы. Макашница - это неказистая конструкция, объединяющая в себе функции передвижной кухни, жаровни, термоса и холодильника. Десятки их с монотонным звоном катятся по улицам Бангкока.
Еда готовится прямо тут же и благодаря тепловой обработке теоретически является относительно безопасной. Во всяком случае, гарантий, что она свежая и прожаренная, больше, чем во многих забегаловках. Но здесь, на улице, где городское пекло и влажный зной воцаряются с раннего утра, многим путешественникам требуется немало времени, чтобы заставить себя рискнуть и съесть что-нибудь с макашницы.
На рабочее место выдвигается зеленщица, которая несёт свой товар в двух больших корзинах. Эти корзины и маленькая пластмассовая табуреточка - вот и весь передвижной магазин, который она установит где-нибудь прямо посреди тротуара.
Рабочий квартал. Узкие улочки без тротуаров состоят из невысоких жилых домов, на первых этажах которых сплошь мастерские.
И без того узкие тротуары заставлены мотоциклами, которые на переполненных улицах Бангкока являются одним из самых популярных транспортных средств.
Незаметно подходит рабочий полдень. В полуденный зной мастеровые расслабляются за чтением свежих газет. А может и несвежих. А может, и не за чтением, а за разглядыванием. Какая разница, когда такая жара!
Отличный образец тайской рекламы: "Если это блестит, у нас это есть". Магазин драгоценных камней - неожиданное сооружение посреди довольно трущобного района. Впрочем, рядом крупная гостиница, да и вообще трущобы зачастую непосредственно соседствуют с деловыми районами так, что граница не всегда заметна.
Гуляя по трущобам Бангкока, я часто вспоминал заброшенный город, описанный Киплингом в "Книге джунглей". Там величественный город, центр древней цивилизации, оказался целиком во власти лиан и бандерлогов. Вот и здесь иногда смотришь на некогда чистые и опрятные дома колониального стиля, опутанные, словно лианами, проводами, покрытые грязью, копотью, разводами, увешанные неопрятными вывесками, дополненные нелепыми надстройками, и поневоле вспоминаешь Киплинга. Джунгли, ей-богу!
Бочар подметает тротуар перед своей мастерской. Надо сказать, тротуары Бангкока достаточно чисты. Не видел, чтобы их мыли с шампунем, но подметают исправно. Мусор с бытовыми отходами выносят в пластиковых пакетах и аккуратно складывают у фонарных столбов, где они лежат, источая тонкий аромат, в ожидании мусоровоза, который их и забирает рано или поздно.
К сожалению, собаки, коты и огромные крысы не всегда аккуратно исследуют содержимое выложенных на улицу пакетов, и если и есть мусор на тротуаре - это они набезобразничали.
Похоже, ребята увлеклись с погрузкой. Как и во многих крупных городах мира, в Бангкоке можно найти слободы: слобода бочаров, слобода производителей храмовой утвари, слобода автомехаников, которую мы видим сейчас, и прочие подобные.
Снова кхлонг, они действительно попадаются очень часто. Есть кхлонги широкие, и по ним регулярно ходят моторные лодки, являющиеся одним из основных видов транспорта в Бангкоке.
А это маленький кхлонг. Пусть вас не вводят в заблуждение розовые лепестки, усыпавшие его поверхность. С голубого ручейка начинается река, а из таких маленьких кхлонгов начинается могучий поток зловонных бытовых отходов.
Весёлая работа - сбор мусора, особенно если в хорошей компании.
Неспешно идёт работа в мастерской плечиков. Я заглядывал - вся мастерская завалена заготовками и продукцией. Строго говоря, бангкокская мастерская - это больше, чем мастерская. В этом простом помещении, представляющем собой бетонную коробку, зачастую живёт вся семья мастерового. Через приоткрытые двери мастерской можно осмотреть её внутреннее устройство.
На полу расстелен коврик. В углу стоит телевизор. Бедная мебель. Вдоль стен навалено сырьё или готовая продукция. На полу играют дети, а хозяйка что-то готовит или шьёт. Глава семьи на чистом воздухе выполняет свою нехитрую работу. Обычная картина для десятков и сотен таких каморок по всему городу.
Так трущобы выглядят сверху. Если присмотреться внимательно, то чуть левее от центра снимка можно заметить кусочек кхлонга.
Дома выходят прямо к воде, заставляя задуматься над вопросом, как людям удаётся выбраться из своих хибар на улицу. Да и выбираются ли они?
Развеселившиеся школьницы. В "Городе тысячи улыбок" люди действительно улыбаются и смеются легко и часто.
Вот и весёлым монахам хорошо на душе.
Благодаря чёткой и понятной разметке пешеходы могут избежать лобового столкновения. Особенно если среди них нет ни одного фаранга, ибо габариты фаранга исключают любые манёвры на узких лесенках, построенных в расчёте на щуплых тайцев.
Вечер на реке. Домик на сваях стоит на берегу широкой реки Чао Прая, в дельте которой расположен Бангкок.
"Seven-Eleven", такой же символ Бангкока, как кхлонги, тук-туки и Королевский дворец. Сеть живоносных оазисов посреди городского пекла, где есть кондиционер и холодный чай.
Макашницы на боевом посту от рассвета и до последнего клиента.
Мастеровые расслабляются вечером под строгими взглядами выстроившихся в шеренгу Будд.
Вечер - торговля только начинается. Здесь разложены фрукты, но гораздо аппетитнее выглядят куски мяса и рыбы, лежащие на жаре под знойным солнцем и тучами насекомых. К сожалению, мясные ряды я фотографировал в давке, поэтому фотографии получились так себе.
Монах - недреманное око - и поздним вечером продолжает начатый с утра сбор подаяния.
На улице не души, но маленький ресторанчик продолжает работу. Когда наступит время, хозяйка опустит жалюзи, погасит свет и пойдёт спать в соседнюю комнату.
Характерная картина - макашница стоит посреди тротуара. Хозяин спокойно оставляет её на ночь, зная, что никто, кроме крыс, на неё не покусится.
Слобода производителей храмовой утвари. Спят укутанные в оранжевые полотна будды. Делая первую попытку сфотографировать будд, я услышал падение камешка у ног и не обратил на это внимания. Второй снимок не только оказался более удачным с точки зрения экспозиции, но и увенчался прямым попаданием камня в ногу. Оказалось, что проходивший по другой стороне улицы таец решил тонко намекнуть мне, что нечего фотографировать спящих.
Поздно вечером тротуары, газоны и скамейки Бангкока снова наполняются спящими, и надо внимательно смотреть под ноги, чтобы невзначай не задавить кого-нибудь. Вот спит бродяга.
А вот спит трудяга. Перед сном он разложил в пакетики цветы жасмина и рано утром будет их продавать за копейки.
И то дело - утро вечера мудренее, и я заканчиваю свою прогулку.