Рассказ чеченца о кровной мести обидчику его семьи
Этот чеченец подвозил меня несколько лет назад по пути в Нижний Новгород. Невысокий, жилистый, смуглолицый, зеленоглазый и, разумеется со сломанным носом. Как и все чеченцы, которые меня когда-либо подвозили, он много и охотно рассказывал о чеченских традициях, приводя примеры из жизни. Кавказцы красноречивы, и долгая совместная поездка вполне может дать достаточно материала, чтобы написать книгу.
Здесь я ограничусь воспроизведением той части рассказа Вахи, которая касается кровной мести. Бытует мнение, что это некий элемент тайного кодекса поведения соответствующих народов, и я обычно не упускаю возможность поподробнее расспросить сведущих людей на эту тему. Кстати, надо сказать, что кавказцы на эту «тайную» тему высказываются довольно свободно, и озвучиваемые ими версии в основных деталях совпадают. Так было и в данном случае, так что этот рассказ можно рассматривать как довольно типичное описание конфликта и путей его разрешения в рамках правил кровной мести. Хотя и есть смысл сделать скидку на склонность кавказцев что-то приукрасить, что-то прикрыть, особенно когда разговор ведётся с человеком, далёким от Кавказа.
Итак, слово Вахе.
Вот я тебе конкретный пример даю. У меня есть младшая сестра. Однажды у нас был праздник, много гостей собралось. Мой дядя во время праздника выходит на улицу, вечер уже,сумерки а там эту девушку хватает за руки один из гостей. Дядя идёт к нему, дескать, что ты мою племянницу руками трогаешь? А тот был слабый человек - я тебе говорил про таких - дурканул, вытащил пистолет и два раза в него выстрелил. Причём оба раза попал в руку, в плечо. И всё - сразу растворился в тумане.
Мы тут же начали его искать. Ну как ищем - квартиру пасём, где его отец живёт. Он на дно лёг, нигде не появляется, ни дома, ни на работе. Хотя на работе его мы были, поговорили с хозяином, рассказали, что произошло. Он сразу нам сказал - если это он сделал, он у меня больше не работает, вот так - это уважение к нашей семье.
И всё, мы его везде ищем, весь наш род, весь тейп знает, все помогают, здесь, в других городах. Но его нигде нет, он конкретно затихарился. А к нам уже приходят люди от его рода, предлагают переговоры. Говорят, мы деньги дадим, всё лечение оплатим, извинения принесём, всё как положено. Мы не соглашаемся, говорим, что пока рана не затянется, никаких переговоров вести не будем. Ещё неизвестно, как там всё повернётся, кость не задета, но вдруг абсцесс начнётся или ещё какие-то последствия серьёзные. Тогда уже и разговор другой будет.
Ну а пока рана затягивается, мы его продолжаем искать, чтобы самим наказать. Он моего дядю два раза в руку ранил, и мы его должны точно так же ранить, в то же место. Тогда и наша честь чиста, и у них к нам никаких претензий быть не может. Ну и я ещё с него штаны бы снял и выпустил в месте, где много людей, потому что он мою сестру опозорил, когда там люди были, и поэтому о его позоре должны были все узнать.
Я его даже один раз на машине видел около рынка. Я стою, а он мимо меня проезжает, я его профиль узнал. Ах ты, сука, говорю, ты ещё и на машине ездишь! Всё, ствол при мне, прыгнул в машину и по газам. Но он сразу во дворы сквозанул, я его не нашёл уже, как ни искал. Ну и к лучшему, наверное.
А с его стороны продолжают уважаемые люди приходить, такие, у которых авторитет есть, и просят не наказывать его. Говорят, мало ли, не сможете попасть в то же место, сделаете более серьёзную рану или убьёте случайно, а это уже продолжение истории, кому это надо - ни нам, ни вам не надо. Но мы всё равно не соглашаемся, продолжаем поиски. А его прячут, мы его не можем найти. И тут к нам присылают человека, у которого очень большой авторитет в моём тейпе, то, что он говорит, нельзя не послушать. И он тоже поговорил с нашими старшими и попросил простить этого человека, и ему уже нельзя было отказать, потому что это очень уважаемый человек.
И вот назначили время, встретились в родовом селе. С одной стороны стоит этот человек, за ним стоят другие члены семьи, и все с опущенными лицами, потому что они выражают стыд за поступок их человека. С другой стороны стоим мы. А того, который стрелял, тоже привезли и держат тут же на краю села, но с закрытым лицом, потому что на нём позор, у него нет лица, это символ такой. И вот тот уважаемый человек, который организовал встречу, произнёс речь, попросил принять извинения той семьи, и они нам дали деньги - сто тысяч.
Мы к этим деньгам не притронулись - это уже наше лицо. Мы сразу передали эти деньги для мечети. Для строительства мечети, для детей без родителей - для таких целей. А потом осудили того человека. Ему дали прощение, но сделали его нашим как бы родственником. То есть, мы ему не мстим, но если в будущем у нас что-то происходит, какие-то проблемы возникают, он обязан нам оказать такую же помощь, как членам своего рода, сделать всё, что в его силах. Вот так это делается.
Здесь я ограничусь воспроизведением той части рассказа Вахи, которая касается кровной мести. Бытует мнение, что это некий элемент тайного кодекса поведения соответствующих народов, и я обычно не упускаю возможность поподробнее расспросить сведущих людей на эту тему. Кстати, надо сказать, что кавказцы на эту «тайную» тему высказываются довольно свободно, и озвучиваемые ими версии в основных деталях совпадают. Так было и в данном случае, так что этот рассказ можно рассматривать как довольно типичное описание конфликта и путей его разрешения в рамках правил кровной мести. Хотя и есть смысл сделать скидку на склонность кавказцев что-то приукрасить, что-то прикрыть, особенно когда разговор ведётся с человеком, далёким от Кавказа.
Итак, слово Вахе.
Вот я тебе конкретный пример даю. У меня есть младшая сестра. Однажды у нас был праздник, много гостей собралось. Мой дядя во время праздника выходит на улицу, вечер уже,сумерки а там эту девушку хватает за руки один из гостей. Дядя идёт к нему, дескать, что ты мою племянницу руками трогаешь? А тот был слабый человек - я тебе говорил про таких - дурканул, вытащил пистолет и два раза в него выстрелил. Причём оба раза попал в руку, в плечо. И всё - сразу растворился в тумане.
Мы тут же начали его искать. Ну как ищем - квартиру пасём, где его отец живёт. Он на дно лёг, нигде не появляется, ни дома, ни на работе. Хотя на работе его мы были, поговорили с хозяином, рассказали, что произошло. Он сразу нам сказал - если это он сделал, он у меня больше не работает, вот так - это уважение к нашей семье.
И всё, мы его везде ищем, весь наш род, весь тейп знает, все помогают, здесь, в других городах. Но его нигде нет, он конкретно затихарился. А к нам уже приходят люди от его рода, предлагают переговоры. Говорят, мы деньги дадим, всё лечение оплатим, извинения принесём, всё как положено. Мы не соглашаемся, говорим, что пока рана не затянется, никаких переговоров вести не будем. Ещё неизвестно, как там всё повернётся, кость не задета, но вдруг абсцесс начнётся или ещё какие-то последствия серьёзные. Тогда уже и разговор другой будет.
Ну а пока рана затягивается, мы его продолжаем искать, чтобы самим наказать. Он моего дядю два раза в руку ранил, и мы его должны точно так же ранить, в то же место. Тогда и наша честь чиста, и у них к нам никаких претензий быть не может. Ну и я ещё с него штаны бы снял и выпустил в месте, где много людей, потому что он мою сестру опозорил, когда там люди были, и поэтому о его позоре должны были все узнать.
Я его даже один раз на машине видел около рынка. Я стою, а он мимо меня проезжает, я его профиль узнал. Ах ты, сука, говорю, ты ещё и на машине ездишь! Всё, ствол при мне, прыгнул в машину и по газам. Но он сразу во дворы сквозанул, я его не нашёл уже, как ни искал. Ну и к лучшему, наверное.
А с его стороны продолжают уважаемые люди приходить, такие, у которых авторитет есть, и просят не наказывать его. Говорят, мало ли, не сможете попасть в то же место, сделаете более серьёзную рану или убьёте случайно, а это уже продолжение истории, кому это надо - ни нам, ни вам не надо. Но мы всё равно не соглашаемся, продолжаем поиски. А его прячут, мы его не можем найти. И тут к нам присылают человека, у которого очень большой авторитет в моём тейпе, то, что он говорит, нельзя не послушать. И он тоже поговорил с нашими старшими и попросил простить этого человека, и ему уже нельзя было отказать, потому что это очень уважаемый человек.
И вот назначили время, встретились в родовом селе. С одной стороны стоит этот человек, за ним стоят другие члены семьи, и все с опущенными лицами, потому что они выражают стыд за поступок их человека. С другой стороны стоим мы. А того, который стрелял, тоже привезли и держат тут же на краю села, но с закрытым лицом, потому что на нём позор, у него нет лица, это символ такой. И вот тот уважаемый человек, который организовал встречу, произнёс речь, попросил принять извинения той семьи, и они нам дали деньги - сто тысяч.
Мы к этим деньгам не притронулись - это уже наше лицо. Мы сразу передали эти деньги для мечети. Для строительства мечети, для детей без родителей - для таких целей. А потом осудили того человека. Ему дали прощение, но сделали его нашим как бы родственником. То есть, мы ему не мстим, но если в будущем у нас что-то происходит, какие-то проблемы возникают, он обязан нам оказать такую же помощь, как членам своего рода, сделать всё, что в его силах. Вот так это делается.