Из каньона Касах в каньон Дебед. Дорога на север Армении.
Вы, наверное, уже обратили внимание, что я вам вторую неделю рассказываю про первый день нашей езды по Армении. Рассказываю вкратце, опуская множество деталей, подробностей и упоминая даже не все памятники и храмы, встреченные по пути. Уже одно описание этого долгого дня может дать представление о насыщенности поездки. Сегодня завершающий рассказ о том, как после съёмки суровых туч под Бюраканом, посещения Сагмосаванка и Ованаванка в каньоне реки Касах мы совершили бросок на полоторы сотни километров на север Армении в каньон Дебед.
Интересный памятник - памятник армянскому алфавиту и его создателям, Месропу Маштоцу и ученикам. Сделан из туфа. Он находится на пересечении дороги из Бюракана, по которой мы приехали утром, и дороги, идущей вдоль реки Касах. Памятник так вписан в ландшафт, что утром, проезжая мимо, мы его даже не заметили, да и сейчас чуть не проскочили, несмотря на то, что он занимает довольно большую площадь.
На тот случай, если мы уже соскучились по родине, провидение послало нам нежный привет. Мы, кстати, не то что бы скучали, но каждый день вспоминали, что в Москве-то сейчас солнечно... Впрочем, в эти минуты грех было жаловаться.
Маленькая часовня на фоне Арагаца, самой высокой горы современной Армении, чуть больше 4000 м. Первоначально, ещё планируя поездку в Москве, мы хотели подняться на Арагац, но потом узнали, что вершины ещё все в снегу, и поняли, что вот так, между делом, забежать на Арагац и поскакать дальше у нас не получится. Так Арагац вместе с Амбердом, Бюраканом и Каньоном реки Касах вошёл в перечень отложенных достопримечательностей.
Когда я смотрю на эту фотографию, улыбка сама собой расплывается на лице. История была такая. После Ованаванка мы заехали перекусить в придорожное кафе и перекусили так, что еле до машины дошли. По-моему, тогда же мы попробовали загадочное армянское блюдо хоровац, о котором читали во всех путеводителях ("чрезвычайно вкусные специально приготовленные на углях кусочки мяса... и т.д.). На поверку армянское блюдо хоровац оказалось русским блюдом шашлык.
Ну да неважно, действительно вкусно. И вот мы едем, едем и в какой-то момент начинаем желать десерт, потому что выпечка в Армении очень вкусная - очень, уверяю вас. И в этот момент подъезжаем к городку Апаран. "Как ты думаешь, есть здесь какая-нибудь выпечка?" - спрашивает меня Артём. "Да бог его знает, - говорю. - Давай посмотрим в магазине." Останавливаемся у магазина, я выхожу и - бу-ум! - мне в нос ударяет тёплая волна таких запахов, что хорошо, что вы их не можете представить.
Оказалось, в магазине (на вид обычный супермаркет) размещена огромная пекарня, и можно купить самую разнообразную выпечку прямо с пылу с жару. Вот мы её и купили. А ещё купили "Тархун".
Знаете, я последние годы не пью всякие газированные напитки и удивляюсь, как я в детстве мог это химическое пойло любить. В Армении всё встало на свои места. Всё правильно было в детстве, судя по армянскому "Тархуну". Это очень вкусный напиток с тонким привкусом травы, без неприятного химического послевкусия, не слишком сладкий, не вызывающий жажду, короче, полная противоположность тому, что мы имеем возможность пить в Москве.
Итак, мы накупили всяких вкусностей, через несколько километров от Апарана выбрали место на небольшом перевале и устроили один из самых живописных пикников за всю поездку. И было очень вкусно.
Новая церковь в Спитаке. Мы специально построили маршрут таким образом, чтобы проехать через Спитак. Ещё в конце 90-х один мой товарищ из Гюмри (бывший Ленинакан) говорил, что в стране такая разруха, что руины после землетрясения до сих пор не разобраны. Мы, однако, в Спитаке уже никаких следов землетрясения не нашли и были этому очень рады.
Вся страна цветёт пышным весенним цветом. Сады на склонах гор стоят все белые, словно опустившиеся облачка.
Жульнический памятник.
Приведу описание событий, данное Пушкиным.
"Я стал подыматься на Безобдал, гору, отделяющую Грузию от древней Армении. Широкая дорога, осененная деревьями, извивается около горы. На вершине Безобдала я проехал сквозь малое ущелие, называемое, кажется, Волчьими Воротами, и очутился на естественной границе Грузии. Мне представились новые горы, новый горизонт; подо мною расстилались злачные зеленые нивы. Я взглянул еще раз на опаленную Грузию и стал спускаться по отлогому склонению горы к свежим равнинам Армении. С неописанным удовольствием заметил я, что зной вдруг уменьшился: климат был уже другой.
Человек мой со вьючными лошадьми от меня отстал. Я ехал один в цветущей пустыне, окруженной издали горами. В рассеянности проехал я мимо поста, где должен был переменить лошадей. Прошло более шести часов, и я начал удивляться пространству перехода. Я увидел в стороне груды камней, похожие на сакли, и отправился к ним. В самом деле я приехал в армянскую деревню. Несколько женщин в пестрых лохмотьях сидели на плоской кровле подземной сакли. Я изъяснился кое-как. Одна из них сошла в саклю и вынесла мне сыру и молока. Отдохнув несколько минут, я пустился далее и на высоком берегу реки увидел против себя крепость Гергеры. Три потока с шумом и пеной низвергались с высокого берега. Я переехал через реку. Два вола, впряженные в арбу, подымались по крутой дороге. Несколько грузин сопровождали арбу. «Откуда вы?» - спросил я их. «Из Тегерана». - «Что вы везете?» - «Грибоеда». Это было тело убитого Грибоедова, которое препровождали в Тифлис."
В память об этой встрече на перевале был воздвигнут монумент. Описанные события запечатлены на барельефе. Пушкин, на коне справа, спрашивает: "Что вы везёте?" Грузины, вокруг арбы: "Грибоеда." "Ничего себе!" - говорит (по-видимому) Пушкин, запечатлённый явно в в большом удивлении.
Раньше монумент стоял на перевале, который до сих пор носит имя Пушкина. Собственно, там мы его и ожидали увидеть, не зная, что в горах уже давно прорублен тоннель, в который мы и угодили совершенно неожиданно для себя, даже не заметив, где ушла вверх старая дорога, ведущая на перевал. В результате после строительства тоннеля монумент оказался вдали от новой дороги. Ну его и перенесли поближе к людям.
С одной стороны, если бы не это, то монумента мы бы так и не увидели. С другой стороны, когда памятники начинают за туристами гоняться, есть в этом что-то неправильное, на мой взгляд. Да и глупо, когда на монументе написано "Здесь А.С. Пушкин...", и тут же приделана таблица, напоминающая, что А.С. Пушкин совсем не здесь. Ну да ладно, в следующий раз побольше времени будет, заберёмся на историческое, настоящее место. Там, по меньшей мере, должно быть ещё более красиво.
Надо сказать, что природа здесь ярко показывает, что такое горы. С южной стороны перевала, в районе Ванадзора, всё стоит зелёное и цветущее. Здесь преобладают жёлтые и коричневые позднеосенние тона. С южной стороны было ясно, а здесь только что прошёл сильный дождь, и на предыдущем снимке видны тяжёлые облака. Зато на этом снимке, сделанном в противоположную сторону от памятника, мы видим очередную двойную радугу.
Развалины церкви XIX в. в селе Гюлагарак. Дети радостно приветствовали нас, крича "Халёу, мистер!" Где-то я это уже слышал.
Рядом с той же церковью. Лежит такой камень у кого-то в огороде. Лежит и лежит себе.
В Гюлагараке мы повернули на восток с тем, чтобы напрямую выехать к каньону Дебед. Мы долго ехали по просёлочной дороге и вдруг заметили, что она стала совсем плохой. Чувствуя, что заблудились, мы упрямо ехали вперёд, пока в селе Куртан дорога не закончилась, и не начались кривые переулки со вконец разбитым покрытием. В одном из таких переулков мы обнаружили церковь. Это была простая трёхнефная базилика, явно очень старая, и мы пошли на неё посмотреть.
Тут на нескольких машинах подъехали армянские люди с русским велосипедистом. Как это принято у русских туристов, мы тут же прикинулись, что мы вовсе не русские, в подтверждение чего сделали каменные лица. То же самое исполнил велосипедист. Армяне, не знающие этой старой доброй традиции бестактно познакомили нас с велосипедистом. Выяснилось, что по дороге у его велосипеда сломался подседельный штырь, и на одном штыре без седла ему оказалось неудобно сидеть, поэтому его подобрали армяне и везли приваривать седло на место. А по пути решили показать церковь.
Пользуясь случаем мы спросили:
- Это какого века церковь?
- Эта? Четвёртого, - сказал армянин.
- Ничего себе! - сказали мы. Во-первых, это век принятия Арменией христианства, а во-вторых, сама по себе церковь четвёртого века - это уникальное явление. Вот вы, например, какой можете назвать ближайший к вам памятник четвёртого века? То-то. А тут в простой деревне стоит никому не интересная базилика четвёртого века.
- А колокольня тоже четвёртого века? - спросили мы.
- Да не-е... Колокольня шестого века, - армянин махнул рукой так пренебрежительно, что мы чуть не сказали: "Фу, как несерьёзно! Подумаешь - шестой век."
Заодно мы выяснили, как правильно ехать. Если вы посмотрите на снимок ещё раз, то увидите на заднем плане склон холма, вот там и проходит дорога, мы просто проскочили мимо нужного поворота.
Подумать только, живой удод. Сидит на колокольне шестого века.
Как и в большинстве подобных церквей, роль иконостаса выполняет кучка икон и вырезок из журналов, установленных в боковой нише стены и закапанных стеарином.
Самое страшное, что, как выяснилось уже дома, армянин лишь посмеялся над доверчивыми гостями: церковь-то тоже оказалась всего-навсего VI века. Церковь Сурб Аствацацин, св. Богоматери, село Куртан.
Вернувшись на дорогу, мы продолжили путь и вскоре оказались прямо напротив Куртана, но уже с другой стороны каньона. Амбар на выступе в левой части снимка находится в ста метрах от того места, где мы развернулись. И слава богу, кстати, что развернулись!
А вообще там такие места, что глазам не веришь, словно попал в иллюстрацию для сказки - горы, плато, каньоны, реки, леса, сёла, крепости, монастыри и всё в одном месте, всё с одной точки можно увидеть. Да ещё какой-нибудь орёл сверху парит.
Мы, конечно, не могли отказать себе в удовольствии задержаться в этом месте минут на двадцать, просто постоять, посмотреть и подышать.
Мы понемногу начали спуск, понимая что этот спуск уже выведет нас в каньон реки Дебед, куда мы и стремились.
Вот впереди вьётся серпантин, спускающийся в вечерние сумерки, когда вершины гор ещё освещает солнце этого большого дня.
Протяжённость горных дорог огромна и, конечно, речи не идёт о каком-то эффективном ограждении, защищающем от осыпей. Остаётся полагаться на удачу и крепость крыши Suzuki.
Последний бросок, и железная дорога выведет нас в каньон, а там и Санаин, куда мы поедем завтра.
Я, правда, подумываю о том, чтобы сделать небольшой перерыв в армянской теме и разбавить её рассказами о других поездках, благо их накопилось предостаточно.