"САМОНАБЛЮДЕНИЕ" УСПЕНСКОГО И ПРАВИЛА НАКШБАНДИ
Эта заметка - изложение некоторых мыслей в связи с вопросом, заданным собеседником о самонаблюдении и о том, как его лучше применять.
...Когда-то, лет шестнадцать тому назад, мне попалась книга Успенского "В поисках чудесного", с которой началось мое вхождение в суфийскую Традицию (несмотря на то, что у Успенского нет даже слова "суфизм"). Книга эта оставила впечатление настолько глубокое, что я не только ее прочла многократно, но и некоторое время использовала как нечто вроде учебного пособия. Одной из вещей, которую я применяла в жизни, как раз и была практика самонаблюдения и вспоминания себя, описанная в Главе 7:
Я говорю о разделенном внимании, характерной черте вспоминания себя.
Оно представилось мне следующим образом.
Когда я что-то наблюдаю, мое внимание направлено на наблюдаемый объект, и его можно изобразить стрелкой:
Я -----> наблюдаемое явление
А когда я стараюсь одновременно вспоминать себя, мое внимание направлено и на объект, и на самого себя.
Появляется вторая стрелка:
Я <-----> наблюдаемое явление
Определив этот факт, я понял, что проблема состоит в том, чтобы направить внимание на себя, не ослабляя и не суживая внимание, которое при этом направлено и на другой объект. Причем этот "другой объект" может находиться как внутри, так и вне меня.
Уже первые попытки такого разделения внимания показали, что оно возможно. Вместе с тем, я осознал две вещи. Во-первых, что вспоминание себя, результат этого метода, не имеет ничего общего с "самоощущением" или "самоанализом". Это было новое и весьма интересное состояние со странно знакомым привкусом. Во-вторых, что моменты вспоминания себя случаются в жизни, хотя и редко. Намеренное создание этих моментов вызывало чувство новизны, но в действительности они были знакомы мне с раннего детства. Они возникали в непривычной обстановке или на новом месте, среди незнакомых людей, например, во время путешествия, когда вдруг оглядываешься по сторонам и говоришь себе: "Как странно! Вот я!" Или же они являлись в очень эмоциональные моменты, в минуты опасности, в такие мгновения, когда необходимо не потерять голову, когда человек как бы слышит собственный голос, видит и наблюдает себя со стороны.
Из своего опыта также могу сказать, что тогда, шестнадцать лет назад, практика самонаблюдения и вспоминания себя принесла результаты, которые можно было назвать ощутимыми. Во-первых, я почувствовала появление в теле неизвестной мне тонкой энергии, которая раньше появлялась только эпизодически, спонтанно. Система начала вырабатывать новое "топливо" или какое-то количество того, что Успенский называл "высшие водороды". Это было ни с чем не сравнимое ощущение, вдохновившее на дальнейшие поиски.
Во-вторых, вспоминая себя (или направляя внимание мыслительного центра на работу эмоционального), было легче осуществлять неотождествление с отрицательными эмоциями - практику, также описанную Успенским в его книге, главе 8:
Человек не помнит того, что он думал и говорил; и он не помнит того, как он думал и как говорил.
Это, в свою очередь, связано с одной из особенностей отношения человека к себе и ко всему окружающему, а именно: он постоянно "отождествляется" с тем, что в данный момент привлекает его внимание, его мысли, желания, воображение. "Отождествление" - настолько общее качество, что при наблюдении его трудно отделить от всего остального. Человек постоянно пребывает в состоянии "отождествления", только объект отождествления меняется.
Человек отождествляет себя с какой-нибудь возникшей перед ним мелкой проблемой и совершенно забывает те большие цели, ради которых он начал работу. Он отождествляет себя с какой-то одной мыслью и забывает все другие мысли; с каким-то одним чувством, с каким-то одним настроением и забывает более широкие мысли, эмоции и настроения. Работая над собой, люди так сильно отождествляют себя с отдельными целями, что за деревьями не видят леса. Два-три ближайших дерева составляют для них целый лес.
Отождествление" - один из самых опасных врагов, потому что оно проникает повсюду и обманывает человека в тот самый момент, когда ему кажется, что он борется с ним. Преодолеть отождествление очень трудно, так как человек с большой легкостью отождествляется с тем, что его больше всего интересует, чему он отдает свое время, труд, внимание. Чтобы освободиться от отождествления, человек должен быть постоянно на страже и безжалостным к себе, т.е. не бояться увидеть все тонкие и скрытые формы, которые принимает отождествление. ...
Отождествление становится главной помехой вспоминания себя. Человек, отождествляя себя с чем-то, не способен вспоминать себя. Для того чтобы вспоминать себя, необходимо не быть отождествленным. Но чтобы научиться не отождествлять себя, человек прежде всего должен не отождествлять себя с самим собой, не называть себя "я" всегда и во всех случаях. Он должен помнить, что в нем существуют двое он сам, т.е. Я, и кто-то другой, с которым ему нужно бороться и которого надо победить, если он желает чего-то добиться. Пока человек отождествлен или может быть отождествлен, он - раб любой случайности. Свобода - это прежде всего свобода от отождествления.
Кроме общих форм отождествления, следует обратить внимание на одну частную его разновидность, а именно, на отождествление с людьми, которое принимает особую форму: человек начинает "считаться" с другими. Есть несколько видов этого состояния.
Чаще всего человек отождествляет себя в других людях с тем, что они о нем думают, с тем, как они к нему относятся, как с ним обращаются. Он всегда думает, что люди недооценивают его, недостаточно вежливы с ним и внимательны. Все это мучит его, вызывает раздумья и подозрения, на которые он растрачивает огромное количество энергии; в нем развивается недоверчивое и враждебное отношение к людям. Как такой-то взглянул на него, что такой-то думал о нем или сказал - все это приобретает для него огромное значение.
Позже, когда я начала заниматься в суфийских группах и познакомилась с правилами ордена Накшбанди, я увидела, что практики самонаблюдения, неотождествления, вспоминания себя по большей части берут начало из этих правил. Поскольку Гурджиев в свое время учился у дервишей Накшбанди в Средней Азии, есть все основания полагать, что именно эти практики и легли в основу многих его методов.
Когда мы говорим о самонаблюдении, в смысле создания некоего «наблюдающего Я», оперирующего параллельно эмоциям, ощущениям и мыслям, мы имеем дело с правилом Накшбанди «Следить за шагами» - назар ба кадам.
Наблюдение за собственными типичными реакциями, разделение внимания таким образом, чтобы быть способным их отслеживать, описывается правилом "Путешествие в собственной стране (своем внутреннем пространстве)" - сафар дар ватан.
Неотождествление себя с окружающей обстановкой, людьми, социальными и прочими референтными группами - правило Накшбанди "Одиночество в компании" - хилват дар анджуман.
Особый вид бдительности к периодически становящимся доступными тонким влияниям описывается правилом «Бдение» - нига даштан.
Временная приостановка мыслей, эмоций и других автоматических процессов, для того, чтобы осознать собственную механичность и расчистить место для тонких влияний, в том числе влияний, исходящих от Учителя и от Учения - три правила "остановки":
«Остановка времени» - укуфи замани
"Остановка сердца" - укуфи калби
"Остановка чисел" - укуфи адади
Кстати, упражнение "стой!", описанное Успенским в главе 17 и применяемое Гурджиевым в отношении своих учеников - также из дервишеских практик "остановки":
Поскольку любая человеческая функция, мыслительная, эмоциональная или двигательная, имеет свой определенный репертуар и все они находятся в постоянном взаимодействии, человек не в состоянии выйти из заколдованного круга своих поз.
Даже если человек поймет это и попытается бороться против такого положения, этого окажется недостаточно. Вы должны усвоить, что человеческая воля пригодна лишь для того, чтобы на короткое время управлять одним центром. Но два другие центра препятствуют этому, и воли человека не хватает на то, чтобы управлять тремя центрами.
Чтобы противодействовать этому автоматизму и постепенно научиться управлять позами и движениями в разных центрах, существует одно специальное упражнение. Оно заключается в следующем. По предварительно условленному знаку или слову учителя все ученики, которые видят или слышат его, должны немедленно прекратить свои движения, что бы они ни делали, и замереть неподвижно в той позе, в какой их застал сигнал. Они не только не должны двигаться, но им необходимо удерживать взор на том самом месте, на которое он был устремлен в момент сигнала, сохранять улыбку на лице, если она была, держать рот открытым, если они разговаривали, сохранять в точности прежнее выражение лица и положение всего тела, в каком их застал сигнал. В состоянии "остановки" человек должен также приостановить поток мыслей и сосредоточить свое внимание на том, чтобы сохранить напряжение мускулов в разных частях тела в одном положении и непрерывно наблюдать за этим напряжением, переводя, так сказать, свое внимание с одной части тела на другую. Он должен оставаться в таком положении и в таком состоянии до тех пор, пока другой заранее условленный сигнал не разрешит ему принять обычную позу или пока он не упадет от утомления, неспособный сохранять такое положение. Но он не имеет права ничего в нем менять - ни взгляда, ни точки опоры - ничего! Если он не в состоянии удержаться стоя, он должен упасть, - но опять-таки упасть как мешок, не стремясь предохранить себя от удара. Точно так же, если он что-то держал в руках, он должен держать эту вещь так долго, как сможет, пока руки не откажутся ему повиноваться и предмет не упадет, что не будет поставлено ему в вину.
Упражнение, аналогичное вышеописанному упражнению "стой!", у дервишей известно как пиф или кифф. Омар Али-Шах в книге "Правила или секреты ордена Накшбанди" говорил о нем так:
По сути, это остановка, пауза и применение определенных рабочих понятий в определенных ситуациях и при определенных обстоятельствах внутри вас. Ключевым моментом в этом конкретном правиле (укуфи замани, остановка времени) является то, что вы вверяете решение своему Учителю. В определенном смысле, человек направляет все свое внимание, концентрацию и намерение на существующую в данной момент ситуацию, и потому фактически останавливает время, с точки зрения потакания обусловленному мышлению или возникающим реакциям.
Конечно, все правила связаны, и, по большому счету, представляют собой один многогранный метод. К сожалению, в одной заметке я не смогу описать все тонкости вышеуказанных правил, поскольку об этом написана целая книга, но я обязательно буду возвращаться к тому или иному правилу в контексте какого-то вопроса, если будет интерес к этой теме.
Бахауддин Накшбанд ("Мастер Узора")
...Когда-то, лет шестнадцать тому назад, мне попалась книга Успенского "В поисках чудесного", с которой началось мое вхождение в суфийскую Традицию (несмотря на то, что у Успенского нет даже слова "суфизм"). Книга эта оставила впечатление настолько глубокое, что я не только ее прочла многократно, но и некоторое время использовала как нечто вроде учебного пособия. Одной из вещей, которую я применяла в жизни, как раз и была практика самонаблюдения и вспоминания себя, описанная в Главе 7:
Я говорю о разделенном внимании, характерной черте вспоминания себя.
Оно представилось мне следующим образом.
Когда я что-то наблюдаю, мое внимание направлено на наблюдаемый объект, и его можно изобразить стрелкой:
Я -----> наблюдаемое явление
А когда я стараюсь одновременно вспоминать себя, мое внимание направлено и на объект, и на самого себя.
Появляется вторая стрелка:
Я <-----> наблюдаемое явление
Определив этот факт, я понял, что проблема состоит в том, чтобы направить внимание на себя, не ослабляя и не суживая внимание, которое при этом направлено и на другой объект. Причем этот "другой объект" может находиться как внутри, так и вне меня.
Уже первые попытки такого разделения внимания показали, что оно возможно. Вместе с тем, я осознал две вещи. Во-первых, что вспоминание себя, результат этого метода, не имеет ничего общего с "самоощущением" или "самоанализом". Это было новое и весьма интересное состояние со странно знакомым привкусом. Во-вторых, что моменты вспоминания себя случаются в жизни, хотя и редко. Намеренное создание этих моментов вызывало чувство новизны, но в действительности они были знакомы мне с раннего детства. Они возникали в непривычной обстановке или на новом месте, среди незнакомых людей, например, во время путешествия, когда вдруг оглядываешься по сторонам и говоришь себе: "Как странно! Вот я!" Или же они являлись в очень эмоциональные моменты, в минуты опасности, в такие мгновения, когда необходимо не потерять голову, когда человек как бы слышит собственный голос, видит и наблюдает себя со стороны.
Из своего опыта также могу сказать, что тогда, шестнадцать лет назад, практика самонаблюдения и вспоминания себя принесла результаты, которые можно было назвать ощутимыми. Во-первых, я почувствовала появление в теле неизвестной мне тонкой энергии, которая раньше появлялась только эпизодически, спонтанно. Система начала вырабатывать новое "топливо" или какое-то количество того, что Успенский называл "высшие водороды". Это было ни с чем не сравнимое ощущение, вдохновившее на дальнейшие поиски.
Во-вторых, вспоминая себя (или направляя внимание мыслительного центра на работу эмоционального), было легче осуществлять неотождествление с отрицательными эмоциями - практику, также описанную Успенским в его книге, главе 8:
Человек не помнит того, что он думал и говорил; и он не помнит того, как он думал и как говорил.
Это, в свою очередь, связано с одной из особенностей отношения человека к себе и ко всему окружающему, а именно: он постоянно "отождествляется" с тем, что в данный момент привлекает его внимание, его мысли, желания, воображение. "Отождествление" - настолько общее качество, что при наблюдении его трудно отделить от всего остального. Человек постоянно пребывает в состоянии "отождествления", только объект отождествления меняется.
Человек отождествляет себя с какой-нибудь возникшей перед ним мелкой проблемой и совершенно забывает те большие цели, ради которых он начал работу. Он отождествляет себя с какой-то одной мыслью и забывает все другие мысли; с каким-то одним чувством, с каким-то одним настроением и забывает более широкие мысли, эмоции и настроения. Работая над собой, люди так сильно отождествляют себя с отдельными целями, что за деревьями не видят леса. Два-три ближайших дерева составляют для них целый лес.
Отождествление" - один из самых опасных врагов, потому что оно проникает повсюду и обманывает человека в тот самый момент, когда ему кажется, что он борется с ним. Преодолеть отождествление очень трудно, так как человек с большой легкостью отождествляется с тем, что его больше всего интересует, чему он отдает свое время, труд, внимание. Чтобы освободиться от отождествления, человек должен быть постоянно на страже и безжалостным к себе, т.е. не бояться увидеть все тонкие и скрытые формы, которые принимает отождествление. ...
Отождествление становится главной помехой вспоминания себя. Человек, отождествляя себя с чем-то, не способен вспоминать себя. Для того чтобы вспоминать себя, необходимо не быть отождествленным. Но чтобы научиться не отождествлять себя, человек прежде всего должен не отождествлять себя с самим собой, не называть себя "я" всегда и во всех случаях. Он должен помнить, что в нем существуют двое он сам, т.е. Я, и кто-то другой, с которым ему нужно бороться и которого надо победить, если он желает чего-то добиться. Пока человек отождествлен или может быть отождествлен, он - раб любой случайности. Свобода - это прежде всего свобода от отождествления.
Кроме общих форм отождествления, следует обратить внимание на одну частную его разновидность, а именно, на отождествление с людьми, которое принимает особую форму: человек начинает "считаться" с другими. Есть несколько видов этого состояния.
Чаще всего человек отождествляет себя в других людях с тем, что они о нем думают, с тем, как они к нему относятся, как с ним обращаются. Он всегда думает, что люди недооценивают его, недостаточно вежливы с ним и внимательны. Все это мучит его, вызывает раздумья и подозрения, на которые он растрачивает огромное количество энергии; в нем развивается недоверчивое и враждебное отношение к людям. Как такой-то взглянул на него, что такой-то думал о нем или сказал - все это приобретает для него огромное значение.
Позже, когда я начала заниматься в суфийских группах и познакомилась с правилами ордена Накшбанди, я увидела, что практики самонаблюдения, неотождествления, вспоминания себя по большей части берут начало из этих правил. Поскольку Гурджиев в свое время учился у дервишей Накшбанди в Средней Азии, есть все основания полагать, что именно эти практики и легли в основу многих его методов.
Когда мы говорим о самонаблюдении, в смысле создания некоего «наблюдающего Я», оперирующего параллельно эмоциям, ощущениям и мыслям, мы имеем дело с правилом Накшбанди «Следить за шагами» - назар ба кадам.
Наблюдение за собственными типичными реакциями, разделение внимания таким образом, чтобы быть способным их отслеживать, описывается правилом "Путешествие в собственной стране (своем внутреннем пространстве)" - сафар дар ватан.
Неотождествление себя с окружающей обстановкой, людьми, социальными и прочими референтными группами - правило Накшбанди "Одиночество в компании" - хилват дар анджуман.
Особый вид бдительности к периодически становящимся доступными тонким влияниям описывается правилом «Бдение» - нига даштан.
Временная приостановка мыслей, эмоций и других автоматических процессов, для того, чтобы осознать собственную механичность и расчистить место для тонких влияний, в том числе влияний, исходящих от Учителя и от Учения - три правила "остановки":
«Остановка времени» - укуфи замани
"Остановка сердца" - укуфи калби
"Остановка чисел" - укуфи адади
Кстати, упражнение "стой!", описанное Успенским в главе 17 и применяемое Гурджиевым в отношении своих учеников - также из дервишеских практик "остановки":
Поскольку любая человеческая функция, мыслительная, эмоциональная или двигательная, имеет свой определенный репертуар и все они находятся в постоянном взаимодействии, человек не в состоянии выйти из заколдованного круга своих поз.
Даже если человек поймет это и попытается бороться против такого положения, этого окажется недостаточно. Вы должны усвоить, что человеческая воля пригодна лишь для того, чтобы на короткое время управлять одним центром. Но два другие центра препятствуют этому, и воли человека не хватает на то, чтобы управлять тремя центрами.
Чтобы противодействовать этому автоматизму и постепенно научиться управлять позами и движениями в разных центрах, существует одно специальное упражнение. Оно заключается в следующем. По предварительно условленному знаку или слову учителя все ученики, которые видят или слышат его, должны немедленно прекратить свои движения, что бы они ни делали, и замереть неподвижно в той позе, в какой их застал сигнал. Они не только не должны двигаться, но им необходимо удерживать взор на том самом месте, на которое он был устремлен в момент сигнала, сохранять улыбку на лице, если она была, держать рот открытым, если они разговаривали, сохранять в точности прежнее выражение лица и положение всего тела, в каком их застал сигнал. В состоянии "остановки" человек должен также приостановить поток мыслей и сосредоточить свое внимание на том, чтобы сохранить напряжение мускулов в разных частях тела в одном положении и непрерывно наблюдать за этим напряжением, переводя, так сказать, свое внимание с одной части тела на другую. Он должен оставаться в таком положении и в таком состоянии до тех пор, пока другой заранее условленный сигнал не разрешит ему принять обычную позу или пока он не упадет от утомления, неспособный сохранять такое положение. Но он не имеет права ничего в нем менять - ни взгляда, ни точки опоры - ничего! Если он не в состоянии удержаться стоя, он должен упасть, - но опять-таки упасть как мешок, не стремясь предохранить себя от удара. Точно так же, если он что-то держал в руках, он должен держать эту вещь так долго, как сможет, пока руки не откажутся ему повиноваться и предмет не упадет, что не будет поставлено ему в вину.
Упражнение, аналогичное вышеописанному упражнению "стой!", у дервишей известно как пиф или кифф. Омар Али-Шах в книге "Правила или секреты ордена Накшбанди" говорил о нем так:
По сути, это остановка, пауза и применение определенных рабочих понятий в определенных ситуациях и при определенных обстоятельствах внутри вас. Ключевым моментом в этом конкретном правиле (укуфи замани, остановка времени) является то, что вы вверяете решение своему Учителю. В определенном смысле, человек направляет все свое внимание, концентрацию и намерение на существующую в данной момент ситуацию, и потому фактически останавливает время, с точки зрения потакания обусловленному мышлению или возникающим реакциям.
Конечно, все правила связаны, и, по большому счету, представляют собой один многогранный метод. К сожалению, в одной заметке я не смогу описать все тонкости вышеуказанных правил, поскольку об этом написана целая книга, но я обязательно буду возвращаться к тому или иному правилу в контексте какого-то вопроса, если будет интерес к этой теме.
Бахауддин Накшбанд ("Мастер Узора")