"History's written today"
Некоторые недогматичные мысли о восприятии истории и об отношении к ней.
При чтении авторов дней минувших (подчас даже давно минувших), вроде широко известного Макиавелли или не столь знаменитого А.М.Стриннгольма ("Походы викингов"), спонтанно обращаешь внимание на то, что исторические события ими описываются не просто как набор имевших место фактов, но как перечисление конкретных дел конкретных людей. Не просто "тогда-то там-то произошло то-то и то-то" - а "такой-то, преследуя следующие цели, предпринял то-то, а такие-то в ответ на это сделали вот что". То есть, в рамках такого мировосприятия действительность рассматривалась в качестве арены активной деятельности (с точки зрения наиболее дальновидных участников исторического процесса, и вовсе "не храма, а мастерской"), а не берега, на котором следует сидеть в ожидании, пока течением принесет что-нибудь. И не течения, по которому надлежит пассивно плыть.
Затем наступают времена господства гегельянства - и, например, в целом разумный тезис относительно необходимости объективных условий для успеха того или иного замысла догматически трансформируется в обожествление тех самых Объективных Предпосылок(tm). Исторический процесс обезличивается, в мире действуют уже не люди со своими интересами и мотивациями, а некие метафизические движущие силы. Причем, последние трактуются даже не как равнодействующая стремлений живых реальных людей на конкретном участке поверхности нашего глобуса за конкретный отрезок времени, а как фактор, от участников событий вообще нисколько не зависящий. До полного маразма эту тенденцию довел, если на то пошло, советский официальный марксизм - дескать, наступление коммунизма неизбежно как второе пришествие Иисуса, поэтому и не нужно ничего особенного предпринимать, надо просто дожидаться, неуклонно следуя линии партии... Финал, который автор этих строк хорошо помнит, оказался слегка предсказуемым -
"Мы сидим у разбитых корыт
И гадаем на розе ветров,
А когда приходит время вставать,
Мы сидим, мы ждем..."(с)
Творить историю при таком подходе, разумеется, было абсолютно нереально. Тогда же, как хорошо запомнилось, интерес к истории, особенно давней, начал приобретать характер эскапизма, ухода из реальности с ее проблемами и не всегда приятными сторонами, в "дела давно минувших дней" - что по сути мало отличалось от ухода в разнообразные вымышленные миры с эльфами, гномами и колдунством.
И если кто ее творил, так это люди с иным подходом, как вот этот товарищ -
- 98-я годовщина чьего рождения была вчера. Ну и как, многого бы добились "барбудос", если бы сидели в горах Сьерра-Маэстры, как мыши за веником, талмудически выискивая 100-й глубинный уровень смысла в той или иной фразе Ленина или дискутируя, что имел в виду Маркс в таком-то абзаце? Вопрос, полагаю, риторический.
При чтении авторов дней минувших (подчас даже давно минувших), вроде широко известного Макиавелли или не столь знаменитого А.М.Стриннгольма ("Походы викингов"), спонтанно обращаешь внимание на то, что исторические события ими описываются не просто как набор имевших место фактов, но как перечисление конкретных дел конкретных людей. Не просто "тогда-то там-то произошло то-то и то-то" - а "такой-то, преследуя следующие цели, предпринял то-то, а такие-то в ответ на это сделали вот что". То есть, в рамках такого мировосприятия действительность рассматривалась в качестве арены активной деятельности (с точки зрения наиболее дальновидных участников исторического процесса, и вовсе "не храма, а мастерской"), а не берега, на котором следует сидеть в ожидании, пока течением принесет что-нибудь. И не течения, по которому надлежит пассивно плыть.
Затем наступают времена господства гегельянства - и, например, в целом разумный тезис относительно необходимости объективных условий для успеха того или иного замысла догматически трансформируется в обожествление тех самых Объективных Предпосылок(tm). Исторический процесс обезличивается, в мире действуют уже не люди со своими интересами и мотивациями, а некие метафизические движущие силы. Причем, последние трактуются даже не как равнодействующая стремлений живых реальных людей на конкретном участке поверхности нашего глобуса за конкретный отрезок времени, а как фактор, от участников событий вообще нисколько не зависящий. До полного маразма эту тенденцию довел, если на то пошло, советский официальный марксизм - дескать, наступление коммунизма неизбежно как второе пришествие Иисуса, поэтому и не нужно ничего особенного предпринимать, надо просто дожидаться, неуклонно следуя линии партии... Финал, который автор этих строк хорошо помнит, оказался слегка предсказуемым -
"Мы сидим у разбитых корыт
И гадаем на розе ветров,
А когда приходит время вставать,
Мы сидим, мы ждем..."(с)
Творить историю при таком подходе, разумеется, было абсолютно нереально. Тогда же, как хорошо запомнилось, интерес к истории, особенно давней, начал приобретать характер эскапизма, ухода из реальности с ее проблемами и не всегда приятными сторонами, в "дела давно минувших дней" - что по сути мало отличалось от ухода в разнообразные вымышленные миры с эльфами, гномами и колдунством.
И если кто ее творил, так это люди с иным подходом, как вот этот товарищ -
- 98-я годовщина чьего рождения была вчера. Ну и как, многого бы добились "барбудос", если бы сидели в горах Сьерра-Маэстры, как мыши за веником, талмудически выискивая 100-й глубинный уровень смысла в той или иной фразе Ленина или дискутируя, что имел в виду Маркс в таком-то абзаце? Вопрос, полагаю, риторический.