Два храма московского архитектора А. В. Кузнецова. Часть 1
Моя не сильно большая, но важная, как мне кажется, атрибуционная статья. Опубликовано: Архитектурное наследство. Вып. 72. СПб. Изд. дом «Коло», 2020. С. 179 - 191.
Речь пойдет о старообрядческих храмах - Успенском соборе в Белой Кринице (Черновицкая обл., Украина) и церкви Сергия Радонежского в Климоуцах (Румыния). Между ними 3 км и государственная граница (на момент строительства это была территория Австро-Венгрии).
У первого автором часто называют В. Клика, у второго автора вообще известно не было. Теперь всё встает на свои места.
А.В.Слёзкин
Два храма московского архитектора А.В.Кузнецова. Часть 1
Московский архитектор Александр Васильевич Кузнецов (1874-1954) сегодня известен в первую очередь как зодчий-новатор, автор впечатляющих сооружений, талантливый инженер, педагог, много лет преподававший в Московском архитектурном институте. Самые знаменитые его постройки, действительно, как будто опередили время, предвосхищая эстетику ар-деко - Новоткацкая фабрика в Богородске (1906-1908), здание мастерских Строгановского училища (1911-1915, ныне новый корпус МАрхИ). Замечательным памятником модерна является Богородская женская гимназия в нынешнем Ногинске (1906-1908). Ярчайшими памятниками усадебной архитектуры начала XX века были не сохранившиеся дома в Льялове (1908-1909) и Глухове (Богородск, 1907-1908). Успешно работал зодчий и после революции - вплоть до ареста в 1930 г. Отсидев год по абсурдному обвинению в предназначении плоской кровли спроектированной им фабрики в Фергане для посадки вражеских самолетов, почти полностью сосредоточился на преподавательской деятельности [6, c. 294]. Долгие годы жизни при советской власти и арест заставили зодчего умалчивать о таком факте своей творческой биографии, как проектирование храмов. В итоге два его церковных проекта, хранившиеся, по словам наследников [i], тайно за шкафом, выпали из поля зрения исследователей, а построенные по ним храмы, сохранившись, можно сказать, не были атрибутированы.
Об одном из этих проектов вскользь упоминает М. В. Нащокина, начиная с него список работ А. В. Кузнецова: «1900-1903. Старообрядческая церковь в Белой Кринице (близ г. Черновцы)» [6, c. 295]. Речь здесь идет, несомненно, об Успенском соборе знаменитого старообрядческого монастыря, в котором в 1846 г. староверы обрели своего первого иерарха - митрополита Амвросия. Именно по этому липованскому селению, находившемуся тогда на территории Австро-Венгрии, получила свое название Белокриницкая иерархия - ныне Русская православная старообрядческая церковь с митрополией в Москве на Рогожском кладбище. После распада Австро-Венгрии Белая Криница со всей Северной Буковиной вошла в состав Румынии, в 1940 эта территория была занята советскими войсками, а затем вошла в состав Черновицкой области Украины. Внимание к памятнику стало проявляться сравнительно поздно, в основном на местном краеведческом уровне, без привлечения серьезных источников. Первая публикация об Успенском соборе состоялась на страницах тома «Памятников градостроительства и архитектуры Украинской ССР» [7] - издания с множеством неточностей и ошибок. Именно там содержится неверная информация, которая растиражировалась впоследствии по всем украинским изданиям и интернет-ресурсам. В статье о храме утверждается, что он построен в 1900-1908 гг. по проекту архитектора В. Клика. В ряде современных украинских источников проходит формулировка, что собор строился по проекту австрийского придворного архитектора В. Клика московским инженером Кузнецовым и подрядчиком Тряпкиным. При этом верно указываются заказчики - супруги Глеб и Ольга Овсянниковы, представители московской купеческой семьи, сделавшие крупное пожертвование в память о своем погибшем сыне.
Успенский собор в Белой Кринице. Фото 2008 г.
Для полного понимания эффекта, производимого ложной атрибуцией, обратимся непосредственно к архитектуре Успенского собора. Это трехпрестольный храм с крестообразной композицией основного объема, поддерживаемой пятиглавием по сторонам света. С запада храм соединен переходом с шатровой колокольней. Облик храма живописен и основан на интерпретации московской архитектуры XVI-XVII веков, выполненной очень грамотно - с большой фантазией и хорошим знанием первоисточников. Уже одно это делает практически невозможной версию об авторстве австрийского архитектора. Тут и мотивы собора Покрова на Рву, и фигурные «кубоватые» кровли, и галерея над ярусом машикулей вокруг центрального барабана, и похожие на шахматные фигуры столбы с закрученными шишками наподобие турецких надгробий с чалмами, два из которых расположены по сторонам главного входа и один на южном фасаде, при переходе от колокольни к основному объему. Обращает на себя внимание высокое качество фасадной отделки. Все основные детали выполнены из камня и очень уверенно прорисованы; барабаны, тимпаны кокошников, поля арок, объединяющих тройные окна боковых фасадов, ширинки украшены керамическими вставками, шатер колокольни покрыт цветной черепицей. Переход от ярусов кокошников к барабанам оформлен наклонными покрытиями из зеленой черепицы. Углы на западном фасаде колокольни под карнизом первого яруса скошены, а на самой фасадной плоскости, над перспективным порталом, размещены рельефные каменные кресты. Более всего в облике колокольни обращает на себя внимание второй ярус с кокошниками-стрелами, опирающимися на круглые столбы, подобные тем, что зодчий разместил по сторонам главного портала, но отсылающие как к загадочным формам центрального барабана церкви Усекновения главы Иоанна Предтечи в Дьякове, так и к не менее загадочным столбикам храма-колокольни при церкви Рождества Христова в Ярославле. Наличники окон интерпретируют мотивы московского узорочья. Поверхность стен облицована глазурованной сине-зеленой плиткой, блестящей на солнце. В целом типичный для русского стиля конца XIX столетия набор элементов имеет тонкую нюансировку, придающую храму яркое своеобразие. Кажется, что у него нет прямых аналогов в зодчестве своего времени. Несмотря на ярко выраженную декоративность, его облик уже несет на себе печать эстетики новейших веяний - модерна и только формирующегося неорусского стиля. Внимание к фактуре, пластическим качествам, гротеск, живописность на грани сказочности, массивные, сочные формы отдаляют Успенский собор от обычных стилизаций 1880-1890-х гг. и выделяют на общем фоне построек русского стиля. Перед нами успешная попытка реформировать закосневший язык «ученого» обращения с общеизвестными прототипами. Совершенно очевидно, что памятник настолько нетривиален, что его мог создать только человек, хорошо знающий не только древнерусскую, но и, самое главное, актуальную на тот момент российскую архитектуру.
Полностью проясняет обстоятельства заказа и решает проблему атрибуции выпавшая из поля зрения историков архитектуры публикация в старообрядческом журнале «Церковь». В ней четко указано, что храм был заложен в 1900 году «по проекту русского архитектора А. В. Кузнецова, и постройка сдана была подрядчику из Вены г. Клик». Храм сооружался на средства Ольги Алексеевны Овсянниковой (урожденной Рахмановой), достраивался ее наследницей М. И. Хромовой. Иконостасы делал в России мастер Н. Лебедев. Освящение произошло 14 июля 1908 г. [10]. Таким образом, все становится на свои места: Кузнецов - автор проекта, Клик - производитель работ. Его привлечение потребовалось, поскольку Кузнецов не мог вести строительство как иностранец, не имеющий австро-венгерской аттестации.
Следующий вопрос - как буковинские старообрядцы получили проект от московского архитектора? Для ответа на него необходимо обратиться к личностям благотворителей. Ольга Алексеевна Овсянникова (?-1901) происходила из известной московской старообрядческой семьи купцов Рахмановых. Прямых наследников у нее с мужем, Глебом Степановичем Овсянниковым (1829-1902), представителем другой крупной купеческой семьи, не осталось ввиду ранней смерти сына - это и стало причиной вложения средств в постройку храма. То, что для этого было выбрано место вне пределов Российской империи, объясняется не только невозможностью старообрядческого храмоздательства в России до 1905 г., и не только исключительной ролью Белой Криницы в истории старообрядческой церкви, но и тем, что родственники Ольги Алексеевны принимали непосредственное участие в учреждении Белокриницкой иерархии [8], профинансировав поиски архиерея, согласного возглавить старообрядческую церковь. У Глеба Сергеевича были две сестры. Одна сестра, Александра, была женой Павла Михайловича Рябушинского и матерью широко известных Сергея, Степана, Павла, Михаила Павловичей Рябушинских, оставивших большой след в русской культуре и истории. Другая сестра, Любовь, вышла замуж за Арсения Ивановича Морозова, владельца Богородско-Глуховской мануфактуры [9]. Для «богородской» ветви семейства Морозовых - «Захаровичей» [ii] [3] А. В. Кузнецов проектировал много: перестройки и новые строения Богородско-Глуховской мануфактуры (1903-1908), Новоткацкая фабрика в Глухове (1906-1908), усадебные дома Арсения Ивановича, Петра Арсеньевича и Сергея Арсеньевича Морозовых там же (1907-1908), главный дом в усадьбе Николая Давидовича Морозова (племянника Арсения Ивановича) Льялово (1908-1909). Работал Кузнецов и для Рябушинских: новые строения ткацкой фабрики в Вышнем Волочке (1909-1911), льнопрядильная фабрика в Гавриловом Яме под Ярославлем (1913-1914), приобретенная Михаилом Павловичем Рябушинским у дочерей А. А. Локалова, особняк для которого в соседнем селе Великом (1888-1890) построил Ф. О. Шехтель. И получается, что собор в Белой Кринице - первая работа Александра Васильевича для всего этого старообрядческого «клана», и кажется, что это немного странная отправная точка для начала сотрудничества.
Шехтель обслуживал семейство Морозовых уже с 1892 г., правда, другие ветви - «Викуловичей» и «Тимофеевичей». Морозовы стали одними из главных его заказчиков: в 1892 он проектирует дачу Саввы Тимофеевича и Зинаиды Григорьевны в Усаде, в 1893 - их знаменитый особняк на Спиридоновке, в 1892 - усадьбу Викула Елисеевича Одинцово-Архангельское, в 1895 - дачу Ивана Викуловича в Петровском парке, в 1895-1897 оформляет интерьеры московского особняка Алексея Викуловича. По его же проекту на Преображенском кладбище сооружен в 1897-1899 памятник на могиле Викула Елисеевича и его жены Евдокии Никифоровны. Шехтель, как известно, работал и для других родственников Овсянниковых - Рябушинских. Дата начала проектирования и строительства знаменитого особняка Степана Павловича Рябушинского на Малой Никитской улице в Москве совпадает со временем закладки Успенского собора.
Известно, что с 1899 г. Кузнецов какое-то время работал в мастерских ведущих представителей московского модерна - Л. Н. Кекушева и Ф. О. Шехтеля [6, с. 289], однако точных данных, когда началось сотрудничество с последним, нет. В 1904-1906 гг. вел строительство по проекту Шехтеля доходного дома Строгановского училища в Москве. Поскольку приглашен на эту роль Кузнецов был по личному ходатайству Шехтеля перед Советом училища [4, с. 212-214], можно думать, что профессиональные и личные контакты, влекущие за собой и сложение общего круга заказчиков, были у двух мастеров и ранее. На это предположение наталкивают и следующие наблюдения.
Для А. В. Кузнецова собор в Белой Кринице был первым опытом самостоятельной работы. Уже в нем мы видим внимание к фактуре, качеству отделки, тщательность прорисовки абсолютно всех элементов - те качества, которые присущи всем остальным крупным его произведениям, даже несмотря на почти полное отсутствие среди них выполненных в русском и неорусском стиле (за исключением интерьера магазина Перкса [6, c. 297], с пышным перспективным порталом, близким, кстати, к порталу белокриницкого собора). С самого начала зодчий задал себе высокую планку, и думается, не в последнюю очередь благодаря уровню своей профессиональной подготовки - помимо Петербургского института гражданских инженеров он отучился еще и в Берлинском политехникуме, что для русского архитектора большая редкость.
Москва. Церковь Василия Кесарийского с часовней, построенной по проекту Ф. О. Шехтеля (1898-1902)
При внимательном рассмотрении оказывается, что Успенский собор как произведение талантливого, но еще только начинающего архитектора типичен в том смысле, что несет на себе печать разнообразных влияний. Детальный разбор храма Кузнецова приводит к любопытным наблюдениям. В колокольне он цитирует часовню при церкви Василия Кесарийского, построенную по проекту Шехтеля (1898-1902) [4, с. 255-257]: кокошники-стрелы, врезающиеся в грани восьмерика, обработанные ширинками, черепичный шатер, окна в узорчатых наличниках на боковых фасадах, архивольты портала. Кресты практически такого же рисунка присутствовали на фасадах Спасской церкви в Иваново-Вознесенске, спроектированной Шехтелем в 1897 г. в византийском стиле. В не реализованном проекте Казанской церкви в московском Рождественском монастыре (1899) [4, с. 287-288] Шехтель повторяет схему ивановской церкви, в том числе такие детали, как упомянутые рельефные кресты, но меняет форму глав - они получают несколько приплюснутую луковичную форму с отчетливым перехватом у основания, а окна центрального барабана получают сильное заглубление и покатые откосы - практически то же самое мы видим в Успенском соборе в Белой Кринице. Степень сходства такова, что это не может быть простым совпадением. Вероятно, проекты Шехтеля были Кузнецову знакомы, а часовню он наблюдал и как только что осуществленную постройку [iii]. Отдельная тема - «дьяковские» столбы на колокольне - мотив достаточно редкий. В русском стиле впервые он возникает у А. А. Парланда в первом варианте проекта храма «на Крови» (1881). Применительно к белокриницкому собору, снова обратившись к творчеству Шехтеля, обнаружим подобные столбы в его проекте народного дома (1897). Зеленоватая облицовочная плитка, вызывающая ассоциации с постройками московского модерна, в первую очередь с работами Шехтеля (торговый дом В. Ф. Аршинова, особняк А. И. Дерожинской, «Боярский двор») использована в церковной архитектуре впервые - это поистине уникально из-за ранней даты проекта. Кузнецов здесь оказывается идущим «в ногу» с Шехтелем и впереди мастеров, применявших глазурованную плитку для облицовки фасадов храмов , например И. Е. Бондаренко. Парадоксально, но, несмотря на все отмеченные заимствования, Кузнецову удалось создать произведение более интересное и даже более совершенное, чем шехтелевские прообразы. Он укрупняет многие детали, добавляет выразительный ярус перехода от четверика к центральному барабану в виде открытой галереи, играет формами кровель.
На протяжении ХХ века Успенский собор пережил закрытие, запустение, реставрацию, так и не доведенную до конца. В итоге оказались утрачены черепичные покрытия кровель, заложена галерея вокруг центрального барабана, отслаивается облицовка. В интерьере уцелели иконостасы.
Окончание здесь
Список источников и литературы
[i] Сообщено Ю. Д. Старостенко.
[ii] «Захаровичи» - линия потомков Захара Савича Морозова, деда Арсения Ивановича Морозова.
[iii] Строительные работы были завершены летом 1900 г. Часовня снесена в 1935 г.
Речь пойдет о старообрядческих храмах - Успенском соборе в Белой Кринице (Черновицкая обл., Украина) и церкви Сергия Радонежского в Климоуцах (Румыния). Между ними 3 км и государственная граница (на момент строительства это была территория Австро-Венгрии).
У первого автором часто называют В. Клика, у второго автора вообще известно не было. Теперь всё встает на свои места.
А.В.Слёзкин
Два храма московского архитектора А.В.Кузнецова. Часть 1
Московский архитектор Александр Васильевич Кузнецов (1874-1954) сегодня известен в первую очередь как зодчий-новатор, автор впечатляющих сооружений, талантливый инженер, педагог, много лет преподававший в Московском архитектурном институте. Самые знаменитые его постройки, действительно, как будто опередили время, предвосхищая эстетику ар-деко - Новоткацкая фабрика в Богородске (1906-1908), здание мастерских Строгановского училища (1911-1915, ныне новый корпус МАрхИ). Замечательным памятником модерна является Богородская женская гимназия в нынешнем Ногинске (1906-1908). Ярчайшими памятниками усадебной архитектуры начала XX века были не сохранившиеся дома в Льялове (1908-1909) и Глухове (Богородск, 1907-1908). Успешно работал зодчий и после революции - вплоть до ареста в 1930 г. Отсидев год по абсурдному обвинению в предназначении плоской кровли спроектированной им фабрики в Фергане для посадки вражеских самолетов, почти полностью сосредоточился на преподавательской деятельности [6, c. 294]. Долгие годы жизни при советской власти и арест заставили зодчего умалчивать о таком факте своей творческой биографии, как проектирование храмов. В итоге два его церковных проекта, хранившиеся, по словам наследников [i], тайно за шкафом, выпали из поля зрения исследователей, а построенные по ним храмы, сохранившись, можно сказать, не были атрибутированы.
Об одном из этих проектов вскользь упоминает М. В. Нащокина, начиная с него список работ А. В. Кузнецова: «1900-1903. Старообрядческая церковь в Белой Кринице (близ г. Черновцы)» [6, c. 295]. Речь здесь идет, несомненно, об Успенском соборе знаменитого старообрядческого монастыря, в котором в 1846 г. староверы обрели своего первого иерарха - митрополита Амвросия. Именно по этому липованскому селению, находившемуся тогда на территории Австро-Венгрии, получила свое название Белокриницкая иерархия - ныне Русская православная старообрядческая церковь с митрополией в Москве на Рогожском кладбище. После распада Австро-Венгрии Белая Криница со всей Северной Буковиной вошла в состав Румынии, в 1940 эта территория была занята советскими войсками, а затем вошла в состав Черновицкой области Украины. Внимание к памятнику стало проявляться сравнительно поздно, в основном на местном краеведческом уровне, без привлечения серьезных источников. Первая публикация об Успенском соборе состоялась на страницах тома «Памятников градостроительства и архитектуры Украинской ССР» [7] - издания с множеством неточностей и ошибок. Именно там содержится неверная информация, которая растиражировалась впоследствии по всем украинским изданиям и интернет-ресурсам. В статье о храме утверждается, что он построен в 1900-1908 гг. по проекту архитектора В. Клика. В ряде современных украинских источников проходит формулировка, что собор строился по проекту австрийского придворного архитектора В. Клика московским инженером Кузнецовым и подрядчиком Тряпкиным. При этом верно указываются заказчики - супруги Глеб и Ольга Овсянниковы, представители московской купеческой семьи, сделавшие крупное пожертвование в память о своем погибшем сыне.
Успенский собор в Белой Кринице. Фото 2008 г.
Для полного понимания эффекта, производимого ложной атрибуцией, обратимся непосредственно к архитектуре Успенского собора. Это трехпрестольный храм с крестообразной композицией основного объема, поддерживаемой пятиглавием по сторонам света. С запада храм соединен переходом с шатровой колокольней. Облик храма живописен и основан на интерпретации московской архитектуры XVI-XVII веков, выполненной очень грамотно - с большой фантазией и хорошим знанием первоисточников. Уже одно это делает практически невозможной версию об авторстве австрийского архитектора. Тут и мотивы собора Покрова на Рву, и фигурные «кубоватые» кровли, и галерея над ярусом машикулей вокруг центрального барабана, и похожие на шахматные фигуры столбы с закрученными шишками наподобие турецких надгробий с чалмами, два из которых расположены по сторонам главного входа и один на южном фасаде, при переходе от колокольни к основному объему. Обращает на себя внимание высокое качество фасадной отделки. Все основные детали выполнены из камня и очень уверенно прорисованы; барабаны, тимпаны кокошников, поля арок, объединяющих тройные окна боковых фасадов, ширинки украшены керамическими вставками, шатер колокольни покрыт цветной черепицей. Переход от ярусов кокошников к барабанам оформлен наклонными покрытиями из зеленой черепицы. Углы на западном фасаде колокольни под карнизом первого яруса скошены, а на самой фасадной плоскости, над перспективным порталом, размещены рельефные каменные кресты. Более всего в облике колокольни обращает на себя внимание второй ярус с кокошниками-стрелами, опирающимися на круглые столбы, подобные тем, что зодчий разместил по сторонам главного портала, но отсылающие как к загадочным формам центрального барабана церкви Усекновения главы Иоанна Предтечи в Дьякове, так и к не менее загадочным столбикам храма-колокольни при церкви Рождества Христова в Ярославле. Наличники окон интерпретируют мотивы московского узорочья. Поверхность стен облицована глазурованной сине-зеленой плиткой, блестящей на солнце. В целом типичный для русского стиля конца XIX столетия набор элементов имеет тонкую нюансировку, придающую храму яркое своеобразие. Кажется, что у него нет прямых аналогов в зодчестве своего времени. Несмотря на ярко выраженную декоративность, его облик уже несет на себе печать эстетики новейших веяний - модерна и только формирующегося неорусского стиля. Внимание к фактуре, пластическим качествам, гротеск, живописность на грани сказочности, массивные, сочные формы отдаляют Успенский собор от обычных стилизаций 1880-1890-х гг. и выделяют на общем фоне построек русского стиля. Перед нами успешная попытка реформировать закосневший язык «ученого» обращения с общеизвестными прототипами. Совершенно очевидно, что памятник настолько нетривиален, что его мог создать только человек, хорошо знающий не только древнерусскую, но и, самое главное, актуальную на тот момент российскую архитектуру.
Полностью проясняет обстоятельства заказа и решает проблему атрибуции выпавшая из поля зрения историков архитектуры публикация в старообрядческом журнале «Церковь». В ней четко указано, что храм был заложен в 1900 году «по проекту русского архитектора А. В. Кузнецова, и постройка сдана была подрядчику из Вены г. Клик». Храм сооружался на средства Ольги Алексеевны Овсянниковой (урожденной Рахмановой), достраивался ее наследницей М. И. Хромовой. Иконостасы делал в России мастер Н. Лебедев. Освящение произошло 14 июля 1908 г. [10]. Таким образом, все становится на свои места: Кузнецов - автор проекта, Клик - производитель работ. Его привлечение потребовалось, поскольку Кузнецов не мог вести строительство как иностранец, не имеющий австро-венгерской аттестации.
Следующий вопрос - как буковинские старообрядцы получили проект от московского архитектора? Для ответа на него необходимо обратиться к личностям благотворителей. Ольга Алексеевна Овсянникова (?-1901) происходила из известной московской старообрядческой семьи купцов Рахмановых. Прямых наследников у нее с мужем, Глебом Степановичем Овсянниковым (1829-1902), представителем другой крупной купеческой семьи, не осталось ввиду ранней смерти сына - это и стало причиной вложения средств в постройку храма. То, что для этого было выбрано место вне пределов Российской империи, объясняется не только невозможностью старообрядческого храмоздательства в России до 1905 г., и не только исключительной ролью Белой Криницы в истории старообрядческой церкви, но и тем, что родственники Ольги Алексеевны принимали непосредственное участие в учреждении Белокриницкой иерархии [8], профинансировав поиски архиерея, согласного возглавить старообрядческую церковь. У Глеба Сергеевича были две сестры. Одна сестра, Александра, была женой Павла Михайловича Рябушинского и матерью широко известных Сергея, Степана, Павла, Михаила Павловичей Рябушинских, оставивших большой след в русской культуре и истории. Другая сестра, Любовь, вышла замуж за Арсения Ивановича Морозова, владельца Богородско-Глуховской мануфактуры [9]. Для «богородской» ветви семейства Морозовых - «Захаровичей» [ii] [3] А. В. Кузнецов проектировал много: перестройки и новые строения Богородско-Глуховской мануфактуры (1903-1908), Новоткацкая фабрика в Глухове (1906-1908), усадебные дома Арсения Ивановича, Петра Арсеньевича и Сергея Арсеньевича Морозовых там же (1907-1908), главный дом в усадьбе Николая Давидовича Морозова (племянника Арсения Ивановича) Льялово (1908-1909). Работал Кузнецов и для Рябушинских: новые строения ткацкой фабрики в Вышнем Волочке (1909-1911), льнопрядильная фабрика в Гавриловом Яме под Ярославлем (1913-1914), приобретенная Михаилом Павловичем Рябушинским у дочерей А. А. Локалова, особняк для которого в соседнем селе Великом (1888-1890) построил Ф. О. Шехтель. И получается, что собор в Белой Кринице - первая работа Александра Васильевича для всего этого старообрядческого «клана», и кажется, что это немного странная отправная точка для начала сотрудничества.
Шехтель обслуживал семейство Морозовых уже с 1892 г., правда, другие ветви - «Викуловичей» и «Тимофеевичей». Морозовы стали одними из главных его заказчиков: в 1892 он проектирует дачу Саввы Тимофеевича и Зинаиды Григорьевны в Усаде, в 1893 - их знаменитый особняк на Спиридоновке, в 1892 - усадьбу Викула Елисеевича Одинцово-Архангельское, в 1895 - дачу Ивана Викуловича в Петровском парке, в 1895-1897 оформляет интерьеры московского особняка Алексея Викуловича. По его же проекту на Преображенском кладбище сооружен в 1897-1899 памятник на могиле Викула Елисеевича и его жены Евдокии Никифоровны. Шехтель, как известно, работал и для других родственников Овсянниковых - Рябушинских. Дата начала проектирования и строительства знаменитого особняка Степана Павловича Рябушинского на Малой Никитской улице в Москве совпадает со временем закладки Успенского собора.
Известно, что с 1899 г. Кузнецов какое-то время работал в мастерских ведущих представителей московского модерна - Л. Н. Кекушева и Ф. О. Шехтеля [6, с. 289], однако точных данных, когда началось сотрудничество с последним, нет. В 1904-1906 гг. вел строительство по проекту Шехтеля доходного дома Строгановского училища в Москве. Поскольку приглашен на эту роль Кузнецов был по личному ходатайству Шехтеля перед Советом училища [4, с. 212-214], можно думать, что профессиональные и личные контакты, влекущие за собой и сложение общего круга заказчиков, были у двух мастеров и ранее. На это предположение наталкивают и следующие наблюдения.
Для А. В. Кузнецова собор в Белой Кринице был первым опытом самостоятельной работы. Уже в нем мы видим внимание к фактуре, качеству отделки, тщательность прорисовки абсолютно всех элементов - те качества, которые присущи всем остальным крупным его произведениям, даже несмотря на почти полное отсутствие среди них выполненных в русском и неорусском стиле (за исключением интерьера магазина Перкса [6, c. 297], с пышным перспективным порталом, близким, кстати, к порталу белокриницкого собора). С самого начала зодчий задал себе высокую планку, и думается, не в последнюю очередь благодаря уровню своей профессиональной подготовки - помимо Петербургского института гражданских инженеров он отучился еще и в Берлинском политехникуме, что для русского архитектора большая редкость.
Москва. Церковь Василия Кесарийского с часовней, построенной по проекту Ф. О. Шехтеля (1898-1902)
При внимательном рассмотрении оказывается, что Успенский собор как произведение талантливого, но еще только начинающего архитектора типичен в том смысле, что несет на себе печать разнообразных влияний. Детальный разбор храма Кузнецова приводит к любопытным наблюдениям. В колокольне он цитирует часовню при церкви Василия Кесарийского, построенную по проекту Шехтеля (1898-1902) [4, с. 255-257]: кокошники-стрелы, врезающиеся в грани восьмерика, обработанные ширинками, черепичный шатер, окна в узорчатых наличниках на боковых фасадах, архивольты портала. Кресты практически такого же рисунка присутствовали на фасадах Спасской церкви в Иваново-Вознесенске, спроектированной Шехтелем в 1897 г. в византийском стиле. В не реализованном проекте Казанской церкви в московском Рождественском монастыре (1899) [4, с. 287-288] Шехтель повторяет схему ивановской церкви, в том числе такие детали, как упомянутые рельефные кресты, но меняет форму глав - они получают несколько приплюснутую луковичную форму с отчетливым перехватом у основания, а окна центрального барабана получают сильное заглубление и покатые откосы - практически то же самое мы видим в Успенском соборе в Белой Кринице. Степень сходства такова, что это не может быть простым совпадением. Вероятно, проекты Шехтеля были Кузнецову знакомы, а часовню он наблюдал и как только что осуществленную постройку [iii]. Отдельная тема - «дьяковские» столбы на колокольне - мотив достаточно редкий. В русском стиле впервые он возникает у А. А. Парланда в первом варианте проекта храма «на Крови» (1881). Применительно к белокриницкому собору, снова обратившись к творчеству Шехтеля, обнаружим подобные столбы в его проекте народного дома (1897). Зеленоватая облицовочная плитка, вызывающая ассоциации с постройками московского модерна, в первую очередь с работами Шехтеля (торговый дом В. Ф. Аршинова, особняк А. И. Дерожинской, «Боярский двор») использована в церковной архитектуре впервые - это поистине уникально из-за ранней даты проекта. Кузнецов здесь оказывается идущим «в ногу» с Шехтелем и впереди мастеров, применявших глазурованную плитку для облицовки фасадов храмов , например И. Е. Бондаренко. Парадоксально, но, несмотря на все отмеченные заимствования, Кузнецову удалось создать произведение более интересное и даже более совершенное, чем шехтелевские прообразы. Он укрупняет многие детали, добавляет выразительный ярус перехода от четверика к центральному барабану в виде открытой галереи, играет формами кровель.
На протяжении ХХ века Успенский собор пережил закрытие, запустение, реставрацию, так и не доведенную до конца. В итоге оказались утрачены черепичные покрытия кровель, заложена галерея вокруг центрального барабана, отслаивается облицовка. В интерьере уцелели иконостасы.
Окончание здесь
Список источников и литературы
- Научная библиотека МАрхИ. Фонд А. В. Кузнецова.
- РГИА. Ф. 485. Оп. 1. Д. 227.
- Алексеев В. Н., Лизунов В. С. Моя малая родина. Край Орехово-Зуевский. Руководство по краеведению. Орехово-Зуево, 1998 (цит. по: http://centrtur.info/documents/alekseev/190.php).
- Архитектор Федор Шехтель. Павильоны, банки, дома, храмы эпохи эклектики и модерна / сост., текст Л. В. Сайгиной. М., 2017.
- Зодчий. 1887. Табл. 26, 27.
- Нащокина М. В. Архитекторы московского модерна. М., 2005.
- Памятники градостроительства и архитектуры Украинской ССР. Т. 4. Киев, 1986. С. 347.
- Стадников А. В. Купеческий род как структурная единица старообрядческой общины (на примере старообрядческого рода Рахмановых и московской Рогожской общины) // Старообрядчество: история, культура, современность. Тезисы 1997. М., 1997. C. 62-64 (цит. по: http://bogorodsk-noginsk.ru/starover/31_stadnikov.html).
- Стадников А. В. Список купеческих старообрядческих фамилий Москвы (XIX - начало XX в.) // Мир старообрядчества. История и современность. Вып. 5. Изд-во Московского ун-та, 1999. С. 341-376 (цит. по: http://bogorodsk-noginsk.ru/starover/30_spisok.html).
- Церковь. 1908. № 42. С. 1434-1436.
- Церковь. 1910. № 46. С. 1144-1146.
[i] Сообщено Ю. Д. Старостенко.
[ii] «Захаровичи» - линия потомков Захара Савича Морозова, деда Арсения Ивановича Морозова.
[iii] Строительные работы были завершены летом 1900 г. Часовня снесена в 1935 г.