(no subject)
Пятница, нет, не 13-е, а 28-е, впереди - 4 дня безделья, потому как во вторник весь христианский мир чествует всех святых, а посему в понедельник многие взяли отгул. Вторая половина дня, многие уже позакрывали папки, повыключали компьютеры и ушли по домам. На нашем этаже оставались только я и наша завхоз-завгар.
Тут надо отметить, что наш завхоз-завгар - женщина исключительная, умная, находчивая и на редкость отзывчивая. И все то хозяйство, которым она заведует, содержит она в абсолютном порядке, от скрепок до автомобилей. И к медсестрам, раздалбливающим служебные авто, она бескомпромиссна. Это я к тому, что с ней хоть в разведку.
Мне надо было во вторник сдавать проект, я сидела, уткнувшись носом в монитор, а завхоз-завгар занималась обновлением парка машин и бегала по лестнице вверх и вниз, не закрывая за собой входную дверь. Во время ее очередного выбега в гараж я вдруг слышу ее голос: „Фрау К., тут к Вам клиент, Вы пока позаботьтесь о нем, а я сейчас же поднимусь к Вам!“ Удивившись ее реакции на кого-то, явно вошедшего через оставленную открытой дверь, я повернулась к входу и вздрогнула.
На пороге стоял долговязый мужик, грязный и с явно криво сросшимся переломом носа. Одет он был в лучших традициях постсоветского пространства 90-х годов: пестрый турецкий свитер, черные джинсы, белые кроссовки. Полноту картины выгодно завершала черная кожаная куртка. Прибавьте к этому орлиный блеск в глазах, отсутствующие нижние зубы и запах перегара.
Не успела я рта раскрыть, как мужик начал бубнить про свои проблемы, пришепетывая сквозь щербины. Уловив родной акцент, я предложила перейти на русский, чего уж там человека мучить. Дядька обрадовался, очами заблестел, на стул уселся. Дверь я, правда, вопреки обыкновению, по двум соображениям закрывать не стала: во-первых, иди его знай, а во вторых выхлоп у него был просто огнедышащий.
Начали разбор полетов, просто классика. Приехал сюда из Сибири прицепом с женой, русской немкой, сейчас в разводе, бедствует, из-за неуплаты отключили электричество, а с ним и горячую воду. Но шутит, называет себя моржом, правда, очень сетует на стирку в холодной воде. На мой вопрос, не хочет ли он начать лечение от алкоголизма, отвечает отрицательно, мол, не верю я в это, и все тут. Пьет, говорит, от скуки и от одиночества. Мне, говорит, женщина нужна (а теперь представьте себе, КАК это обилие шипящих и свистящих произносится без зубов), я сразу и брошу. На мое замечание, что все это сказки, с достоинством отвечает, что сказки в Венском лесу, а он знает, что говорит. При этом он как бы невзначай протягивает ко мне руку и убирает волос с моего плеча. Думаю, излишне будет говорить о том, что от этого великодушного жеста подскочила я на месте очень резво, немало его этим ошарашив.
Все, о чем он просил, я выяснила, договорилась о том, где ему, горемыке, принять душ и постирать, пообещала помочь разораться с долгами (вот Генрих-то обрадуется), а когда заполняла его анкету, то все обрывки-осколки в картинку и сложились. Знаю я этого клиента, и жену его бывшую, и падчерицу, и даже тещу. Последняя мне все когда-то про него и рассказала, но это уже другая история.
Тут надо отметить, что наш завхоз-завгар - женщина исключительная, умная, находчивая и на редкость отзывчивая. И все то хозяйство, которым она заведует, содержит она в абсолютном порядке, от скрепок до автомобилей. И к медсестрам, раздалбливающим служебные авто, она бескомпромиссна. Это я к тому, что с ней хоть в разведку.
Мне надо было во вторник сдавать проект, я сидела, уткнувшись носом в монитор, а завхоз-завгар занималась обновлением парка машин и бегала по лестнице вверх и вниз, не закрывая за собой входную дверь. Во время ее очередного выбега в гараж я вдруг слышу ее голос: „Фрау К., тут к Вам клиент, Вы пока позаботьтесь о нем, а я сейчас же поднимусь к Вам!“ Удивившись ее реакции на кого-то, явно вошедшего через оставленную открытой дверь, я повернулась к входу и вздрогнула.
На пороге стоял долговязый мужик, грязный и с явно криво сросшимся переломом носа. Одет он был в лучших традициях постсоветского пространства 90-х годов: пестрый турецкий свитер, черные джинсы, белые кроссовки. Полноту картины выгодно завершала черная кожаная куртка. Прибавьте к этому орлиный блеск в глазах, отсутствующие нижние зубы и запах перегара.
Не успела я рта раскрыть, как мужик начал бубнить про свои проблемы, пришепетывая сквозь щербины. Уловив родной акцент, я предложила перейти на русский, чего уж там человека мучить. Дядька обрадовался, очами заблестел, на стул уселся. Дверь я, правда, вопреки обыкновению, по двум соображениям закрывать не стала: во-первых, иди его знай, а во вторых выхлоп у него был просто огнедышащий.
Начали разбор полетов, просто классика. Приехал сюда из Сибири прицепом с женой, русской немкой, сейчас в разводе, бедствует, из-за неуплаты отключили электричество, а с ним и горячую воду. Но шутит, называет себя моржом, правда, очень сетует на стирку в холодной воде. На мой вопрос, не хочет ли он начать лечение от алкоголизма, отвечает отрицательно, мол, не верю я в это, и все тут. Пьет, говорит, от скуки и от одиночества. Мне, говорит, женщина нужна (а теперь представьте себе, КАК это обилие шипящих и свистящих произносится без зубов), я сразу и брошу. На мое замечание, что все это сказки, с достоинством отвечает, что сказки в Венском лесу, а он знает, что говорит. При этом он как бы невзначай протягивает ко мне руку и убирает волос с моего плеча. Думаю, излишне будет говорить о том, что от этого великодушного жеста подскочила я на месте очень резво, немало его этим ошарашив.
Все, о чем он просил, я выяснила, договорилась о том, где ему, горемыке, принять душ и постирать, пообещала помочь разораться с долгами (вот Генрих-то обрадуется), а когда заполняла его анкету, то все обрывки-осколки в картинку и сложились. Знаю я этого клиента, и жену его бывшую, и падчерицу, и даже тещу. Последняя мне все когда-то про него и рассказала, но это уже другая история.