Я молю русских людей о прощении...
Я хочу поделиться с Вами интересной статьей, опубликованной в газете Washington Post еще в 2009 году. Прочитав ее, я многое переосмыслил и задал себе вопрос: «Мог бы я попасть в подобную ситуацию?» Если ответить честно, то, к сожалению, я не исключаю такой возможности. А вы можете быть уверены, что с вами этого не произойдет?
Американский писатель Джин Вайнгартен - о том, почему погиб Дима Яковлев и продолжают гибнуть другие дети.
Эту статью писатель Джин Вайнгартен - дважды лауреат Пулитцеровской премии - написал сразу же после процесса над Майлзом Харрисоном, приемным отцом Димы Яковлева. Оказалось, что подобных случаев происходит очень много, и ни один человек в мире не застрахован от подобной трагедии...
Подзащитный был необъятен, хорошо за 300 фунтов, но горе и стыд перевешивали и тянули его к земле. Он сгорбился на жёстком деревянном кресле, в котором едва помещался, и тихо всхлипывал, заливая слезами салфетку за салфеткой и нервно дёргая ногой под столом. В первом ряду наблюдающих за процессом сидела его онемевшая жена и с отсутствующим взглядом теребила обручальное кольцо на пальце.
Комната напоминала склеп. Свидетели говорили тихо и рассказывали о событиях настолько болезненных, что многие из них теряли над собой контроль. Медсестра, описывавшая поведение подзащитного, когда того доставила в больницу полиция, плакала. Он был почти кататоник, вспоминала она, с зажмуренными глазами и раскачивающимся взад и вперёд телом, запертый от мира своей неописуемой душевной мукой. Долгое время он молчал, пока медсестра не села рядом и не взяла его за руку. Тогда он заговорил - сказал, что не хочет никаких транквилизаторов и не заслужил избавление от этой боли. Он хотел прочувствовать её всю, до капли, а потом умереть.
Дима Яковлев, ставший Чейзом Харрисоном.
Штат Вирджиния судил его за непреднамеренное убийство (manslaughter). Факты никем не оспаривались. 49-летний Майлз Харрисон был милейшим человеком, порядочным бизнесменом и заботливым, ответственным отцом - до того дня прошлым летом, когда он, замотанный проблемами на работе и отвечая на бесконечные телефонные звонки сотрудником и клиентов, забыл отвезти своего сына Чейза в садик. Малыш, пристегнутый ремнями к детскому сиденью, медленно испекся в раскалённой жарким июльским солнцем машине.
Майлз Харрисон в пустой детской комнате своего дома.
Страшная, необъяснимая ошибка, которой невозможно найти оправдание. Но являлась ли она преступлением? Ответ на этот вопрос должен был дать судья.
В какой-то момент, во время перерыва, Харрисон неуверенно поднялся на ноги, повернулся, чтобы покинуть зал заседаний, и увидел, в первый раз, что за его позором наблюдали другие люди. Огромный мужчина опустил глаза и качнулся; кто-то поддержал его. Хватая ртом воздух, он вдруг выкрикнул странным, причитающим фальцетом: «Мой бедный мальчик!»
Группа детей из соседней школы пришла в суд на запланированную экскурсию. Учительница явно не ожидала такого. Буквально через несколько минут ошарашенный детей торопливо вывели из зала.
Процесс продолжался три дня. И все три дня на одном из последних рядов сидели две женщины, потратившие много часов, чтобы доехать до Вирджинии. В отличие от большинства присутствующих, они не были ни родственницами, ни друзьями, ни сотрудницами обвиняемого.
«...нижняя часть тела была красной или красно-сиреневой...»
Когда обвинитель зачитывал самые страшные, невыносимые показания - свидетельство патологоанатома - женщины на заднем ряду прижимались друг к другу.
«...зелёные пятна в области живота... поражение внутренних органов... оползающая кожа... внутренняя температура достигает 108 градусов Фаренгейта к моменту смерти...»
Мэри - та, что постарше и пониже - задрожала. Лин - моложе, выше, с длинными золотистыми волосами - притянула её к себе, обняла. Они долго сидели так, склонив головы, держась за руки. Когда процесс закончился, Лин Балфур и Мэри Паркс тихо покинули зал, не привлекая ничьего внимания. Они не хотели присутствовать на этом суде, но чувствовали себя обязанными - перед подсудимым и в огромной степени перед самими собой.
Это было по меньшей мере необычно: в одной комнате собралось три человека, объединённые одним и тем же страшным эпизодом в биографии - все трое случайно убили своих детей. Убили одинаково, необъяснимо и очень "современно".
Майлз Харрисон во время суда.
Читать далее...
Американский писатель Джин Вайнгартен - о том, почему погиб Дима Яковлев и продолжают гибнуть другие дети.
Эту статью писатель Джин Вайнгартен - дважды лауреат Пулитцеровской премии - написал сразу же после процесса над Майлзом Харрисоном, приемным отцом Димы Яковлева. Оказалось, что подобных случаев происходит очень много, и ни один человек в мире не застрахован от подобной трагедии...
Подзащитный был необъятен, хорошо за 300 фунтов, но горе и стыд перевешивали и тянули его к земле. Он сгорбился на жёстком деревянном кресле, в котором едва помещался, и тихо всхлипывал, заливая слезами салфетку за салфеткой и нервно дёргая ногой под столом. В первом ряду наблюдающих за процессом сидела его онемевшая жена и с отсутствующим взглядом теребила обручальное кольцо на пальце.
Комната напоминала склеп. Свидетели говорили тихо и рассказывали о событиях настолько болезненных, что многие из них теряли над собой контроль. Медсестра, описывавшая поведение подзащитного, когда того доставила в больницу полиция, плакала. Он был почти кататоник, вспоминала она, с зажмуренными глазами и раскачивающимся взад и вперёд телом, запертый от мира своей неописуемой душевной мукой. Долгое время он молчал, пока медсестра не села рядом и не взяла его за руку. Тогда он заговорил - сказал, что не хочет никаких транквилизаторов и не заслужил избавление от этой боли. Он хотел прочувствовать её всю, до капли, а потом умереть.
Дима Яковлев, ставший Чейзом Харрисоном.
Штат Вирджиния судил его за непреднамеренное убийство (manslaughter). Факты никем не оспаривались. 49-летний Майлз Харрисон был милейшим человеком, порядочным бизнесменом и заботливым, ответственным отцом - до того дня прошлым летом, когда он, замотанный проблемами на работе и отвечая на бесконечные телефонные звонки сотрудником и клиентов, забыл отвезти своего сына Чейза в садик. Малыш, пристегнутый ремнями к детскому сиденью, медленно испекся в раскалённой жарким июльским солнцем машине.
Майлз Харрисон в пустой детской комнате своего дома.
Страшная, необъяснимая ошибка, которой невозможно найти оправдание. Но являлась ли она преступлением? Ответ на этот вопрос должен был дать судья.
В какой-то момент, во время перерыва, Харрисон неуверенно поднялся на ноги, повернулся, чтобы покинуть зал заседаний, и увидел, в первый раз, что за его позором наблюдали другие люди. Огромный мужчина опустил глаза и качнулся; кто-то поддержал его. Хватая ртом воздух, он вдруг выкрикнул странным, причитающим фальцетом: «Мой бедный мальчик!»
Группа детей из соседней школы пришла в суд на запланированную экскурсию. Учительница явно не ожидала такого. Буквально через несколько минут ошарашенный детей торопливо вывели из зала.
Процесс продолжался три дня. И все три дня на одном из последних рядов сидели две женщины, потратившие много часов, чтобы доехать до Вирджинии. В отличие от большинства присутствующих, они не были ни родственницами, ни друзьями, ни сотрудницами обвиняемого.
«...нижняя часть тела была красной или красно-сиреневой...»
Когда обвинитель зачитывал самые страшные, невыносимые показания - свидетельство патологоанатома - женщины на заднем ряду прижимались друг к другу.
«...зелёные пятна в области живота... поражение внутренних органов... оползающая кожа... внутренняя температура достигает 108 градусов Фаренгейта к моменту смерти...»
Мэри - та, что постарше и пониже - задрожала. Лин - моложе, выше, с длинными золотистыми волосами - притянула её к себе, обняла. Они долго сидели так, склонив головы, держась за руки. Когда процесс закончился, Лин Балфур и Мэри Паркс тихо покинули зал, не привлекая ничьего внимания. Они не хотели присутствовать на этом суде, но чувствовали себя обязанными - перед подсудимым и в огромной степени перед самими собой.
Это было по меньшей мере необычно: в одной комнате собралось три человека, объединённые одним и тем же страшным эпизодом в биографии - все трое случайно убили своих детей. Убили одинаково, необъяснимо и очень "современно".
Майлз Харрисон во время суда.
Читать далее...