"Правда Востока", орган ЦК Компартии Узбекистана, г. Ташкент, 31 июля 1984 года.
Статья "Прозрение крестного отца".
Как наши доблестные органы боролись с происками сионизма на советской земле.
"Не предполагал я тогда. что вокруг меня сионисты уже раскинули сети".
"Сионисты, в стремлении захватить в свои сети как можно больше людей, не брезгуют ничем".
"А ведь стоило бы проанализировать, зачем едет в Самарканд из Ленинграда некто Никита Демин (он же Авраам) с кипой идейно-ущербной литературы, зачем устраивает он националистические сборища".
Текст (спасибо pyc_ivan):
Прозрение "крёстного отца".
Эта история не имеет никакого отношения к известному фильму, хотя и не лишена кинематографического накала
У приехавшего в Самарканд сотрудника Московского научно-исследовательского гос . института Александра Викторовича Баевского появился крестный отец» - Давид Хаимов. Он же слесарь по обслуживанию торговых автоматов Сиабского райпродторга.
Явление «отца» новоявленному «сыну» произошло тайно в доме Донн Шакарова. Там Баевскому после обрезания дали новое имя Арон. Иными словами над человеком взрослым и самостоятельным совершили средневековый обряд «посвящения». В качестве благостного свидетеля присутствовал другой ученый муж - преподаватель Самаркандского архитектурно строительного института Илья Хаимов.
У новообращенного Арона резко ухудшилось здоровье. Причина тому - антисанитария, сопровождавшая средневековое действо. Но на это не обратил внимания выпускник второго Московского медицинского института. Как «верующий иудей» (так себя называет Баевский) он решил довести дело до конца, не смотря на поистине инквизиторскую пытку.
История Баевского могла завершиться трагически, иметь, как свидетельствуют медики,
последствия, тем более что Саша-Арон задумал после операции жениться. Жизнь пострадавшего по собственной вине была спасена благодаря вмешательству квалифицированного врача, и Баевский снова приступил к исследованию биологических проблем в своём институте.
На этом эпизоде поставим точку и вернемся к «крестному отцу». Сейчас он пребывает в состоянии глубокой меланхолии. Да и есть от чего. Он наконец-то понял, в какое болото его затянули. Предает анафеме тот час, когда согласился на роль «крестного отца». А еще более - тот день, когда, поддавшись на уговоры, решил уехать в Израиль на «землю обетованную», где, как полагал, зачтётся новообращение Арона.
Если бы Хаимов покинул Самарканд, этот шаг у знавших его хорошо не вызвал бы сильных эмоций. Могли бы бросить: вслед только одно: «Невелика потеря». Все дело в том, что Давид из тех, кто не привык трудиться. Таких, как он, именуют «летунами». Только познакомились со слесарем Хаимовым на заводе «Кинап», как он переквалифицируется в мебельщика. Не успели привыкнуть к нему на мебельной фабрике - Давид становится радиомехаником. А вскоре из ателье «Голубой экран» уходит в одну из спортивных школ сантехником. Тут он продержался чуть больше года. Потом учился на вечернем отделении Самаркандского архитектурно-строительного института, совмещая приобретение знаний с торговлей газированной водой.
И снова - "скачки": предприятие "Узглавтрата", трест № 15, завод «Хлопкомаш». И, наконец, строитель нашел точку приложения своих недюжинных, как он считал, сил. В Сиабском райпродторге ему доверили следить за работой автоматов по продаже газированной воды.
О его деятельности свидетельствует протокол инспектора Сиабского райотдела внутренних дел. По поручению Хаимова шестнадцатилетний Михаил Симхаев разменивал у автомата монеты. Подростку «босс» выдал в звонкой трехкопеечной монете пятьдесят рублей и обещал, что он получит вознаграждение в зависимости от будущего обмена.
Микросиндикат лопнул. Но этот проходной эпизод из жизни Хаимова проливает свет на многое: обогащение за счет других, нежелание трудиться и желание вознаградиться - вот такого рода деятельность его привлекала. Бывший мебельщик-сантехник возомнил себя бизнесменом. Пусть даже с маленькой буквы. Ибо где где, а на Западе и в частности в Израиле, такие наклонности поощряются.
Он стал скупать дефицитные товары. Сундуки пухли от одежды и белья, в термосы, купленные Давидом можно было бы слить содержимое не одной цистерны. Все эти вещи, превращенные затем в звонкую монету, призваны были открыть Хаимову путь на «землю обетованную».
Для достижения этой цели все средства были хороши - Давид берет у своего тестя Серикова в долг толстую пачку денег (зная о том, что никогда ее не отдаст) и тут же подделывает подпись тестя под выездными документами.
Встав на скользкий путь, Хаимов ищет себе подобных. И находит. Около Московской хоральной синагоги знакомится с небезызвестным нам Баевским. Тот сводит его со своими дружками и подружками и даже обещает научить ивриту.
- Не предполагал я тогда, - скажет позже Хаимов - что вокруг меня сионисты уже раскинули сети. Плетут их за рубежом, а потом эмиссары различных подрывных сионистских центров разбрасывают их в нашей стране в поисках таких как я. У нас находятся люди, помогающие зарубежным «ловцам душ».
Трудно и больно вспоминать о том времени, когда я был готов пойти на всё, вплоть до предательства, наслушавшись разговоров о «сладкой жизни» и других израильских прелестях. Но вспоминать надо, чтобы предостеречь других.
«Крестный отец» сегодня отрекается от своего «отцовства». Многое понял. Понял, что невозможно отречься от подлинного отцовства от двух своих дочерей. Понял, что нельзя ему бросить Родину, где сделал первые шаги по земле.
Немалую роль в склонении Хаимова к выезду сыграл тот же Баевский. Еще не вполне оправившись от последствий названной операции, он учил Давида и его брата Пинхаса ивриту, попутно читал им книги, в которых белое называется черным и наоборот. Делал Баевский это небескорыстно Такса - сто рублей «с носа» В этой «школе» первоклашки обучались не столько иврит, сколько негативному отношению к нашей действительности.
Арон-Александр поощрял наиболее отличившихся. Так Давиду подарил ручку. В общем-то мелочь, но с «начинкой». На ней было запечатлено слово "виктория" и физиономии израильских генералов-«победителей». Тех самых головорезов, запятнавших себя кровью невинных женщин, детей стариков в Сабре и Шатиле.
В качестве «поощрения» Хаимов получил и кулон с изображением «звезды Давида» - правда, за деньги. Бизнес есть бизнес. Тем более что сам Баевский тоже прошел в Самарканде неплохую школу накопительства - жил в семье Плештиевых-Ханимовых, хорошо известных милиции спекулянтов.
Так и соединились два вида спекуляции - вещами и убеждениями. Впрочем, сионисты в устремлениях захватить в свои сети как можно больше людей не брезгуют ничем.
«Отлов» проводится по заранее разработанной схеме. Вот, к примеру, один из приемов. Оставляет Баевсий несколько адресов своих московских знакомых - мол, кто будет в столице, того встретят как родных. Солидную брешь в старательно пополняемой кубышке пробивали такие поездки. Сам Давид говорит, что меньше тысячи рублей с собой не брал - жизнь людей, принимавших его как «родного», требовала немалых затрат.
Тогда Хаимов не задумывался, что обкрадывает семью. Над многими вещами не задумывался. Но ныне горько сожалеет об этом. А ведь стоило бы проанализировать, зачем едет в Самарканд из Ленинграда некто Никита Дёмин (он же Авраам) с кипой идейно-ущербной литературы, зачем устраивает он националистические сборища. Следовало бы поразмыслить и над всеми фокусами Баевского, который сначала подтолкнул Давида на роль «крестного отца», а потом обдирал его, как липку.
Теперь Хаимов знает точно, что кулон со «звездой Давида» не приносит счастья.
С. ШИМУНОВ Р. АРОНОВ.
Как наши доблестные органы боролись с происками сионизма на советской земле.
"Не предполагал я тогда. что вокруг меня сионисты уже раскинули сети".
"Сионисты, в стремлении захватить в свои сети как можно больше людей, не брезгуют ничем".
"А ведь стоило бы проанализировать, зачем едет в Самарканд из Ленинграда некто Никита Демин (он же Авраам) с кипой идейно-ущербной литературы, зачем устраивает он националистические сборища".
Текст (спасибо pyc_ivan):
Прозрение "крёстного отца".
Эта история не имеет никакого отношения к известному фильму, хотя и не лишена кинематографического накала
У приехавшего в Самарканд сотрудника Московского научно-исследовательского гос . института Александра Викторовича Баевского появился крестный отец» - Давид Хаимов. Он же слесарь по обслуживанию торговых автоматов Сиабского райпродторга.
Явление «отца» новоявленному «сыну» произошло тайно в доме Донн Шакарова. Там Баевскому после обрезания дали новое имя Арон. Иными словами над человеком взрослым и самостоятельным совершили средневековый обряд «посвящения». В качестве благостного свидетеля присутствовал другой ученый муж - преподаватель Самаркандского архитектурно строительного института Илья Хаимов.
У новообращенного Арона резко ухудшилось здоровье. Причина тому - антисанитария, сопровождавшая средневековое действо. Но на это не обратил внимания выпускник второго Московского медицинского института. Как «верующий иудей» (так себя называет Баевский) он решил довести дело до конца, не смотря на поистине инквизиторскую пытку.
История Баевского могла завершиться трагически, иметь, как свидетельствуют медики,
последствия, тем более что Саша-Арон задумал после операции жениться. Жизнь пострадавшего по собственной вине была спасена благодаря вмешательству квалифицированного врача, и Баевский снова приступил к исследованию биологических проблем в своём институте.
На этом эпизоде поставим точку и вернемся к «крестному отцу». Сейчас он пребывает в состоянии глубокой меланхолии. Да и есть от чего. Он наконец-то понял, в какое болото его затянули. Предает анафеме тот час, когда согласился на роль «крестного отца». А еще более - тот день, когда, поддавшись на уговоры, решил уехать в Израиль на «землю обетованную», где, как полагал, зачтётся новообращение Арона.
Если бы Хаимов покинул Самарканд, этот шаг у знавших его хорошо не вызвал бы сильных эмоций. Могли бы бросить: вслед только одно: «Невелика потеря». Все дело в том, что Давид из тех, кто не привык трудиться. Таких, как он, именуют «летунами». Только познакомились со слесарем Хаимовым на заводе «Кинап», как он переквалифицируется в мебельщика. Не успели привыкнуть к нему на мебельной фабрике - Давид становится радиомехаником. А вскоре из ателье «Голубой экран» уходит в одну из спортивных школ сантехником. Тут он продержался чуть больше года. Потом учился на вечернем отделении Самаркандского архитектурно-строительного института, совмещая приобретение знаний с торговлей газированной водой.
И снова - "скачки": предприятие "Узглавтрата", трест № 15, завод «Хлопкомаш». И, наконец, строитель нашел точку приложения своих недюжинных, как он считал, сил. В Сиабском райпродторге ему доверили следить за работой автоматов по продаже газированной воды.
О его деятельности свидетельствует протокол инспектора Сиабского райотдела внутренних дел. По поручению Хаимова шестнадцатилетний Михаил Симхаев разменивал у автомата монеты. Подростку «босс» выдал в звонкой трехкопеечной монете пятьдесят рублей и обещал, что он получит вознаграждение в зависимости от будущего обмена.
Микросиндикат лопнул. Но этот проходной эпизод из жизни Хаимова проливает свет на многое: обогащение за счет других, нежелание трудиться и желание вознаградиться - вот такого рода деятельность его привлекала. Бывший мебельщик-сантехник возомнил себя бизнесменом. Пусть даже с маленькой буквы. Ибо где где, а на Западе и в частности в Израиле, такие наклонности поощряются.
Он стал скупать дефицитные товары. Сундуки пухли от одежды и белья, в термосы, купленные Давидом можно было бы слить содержимое не одной цистерны. Все эти вещи, превращенные затем в звонкую монету, призваны были открыть Хаимову путь на «землю обетованную».
Для достижения этой цели все средства были хороши - Давид берет у своего тестя Серикова в долг толстую пачку денег (зная о том, что никогда ее не отдаст) и тут же подделывает подпись тестя под выездными документами.
Встав на скользкий путь, Хаимов ищет себе подобных. И находит. Около Московской хоральной синагоги знакомится с небезызвестным нам Баевским. Тот сводит его со своими дружками и подружками и даже обещает научить ивриту.
- Не предполагал я тогда, - скажет позже Хаимов - что вокруг меня сионисты уже раскинули сети. Плетут их за рубежом, а потом эмиссары различных подрывных сионистских центров разбрасывают их в нашей стране в поисках таких как я. У нас находятся люди, помогающие зарубежным «ловцам душ».
Трудно и больно вспоминать о том времени, когда я был готов пойти на всё, вплоть до предательства, наслушавшись разговоров о «сладкой жизни» и других израильских прелестях. Но вспоминать надо, чтобы предостеречь других.
«Крестный отец» сегодня отрекается от своего «отцовства». Многое понял. Понял, что невозможно отречься от подлинного отцовства от двух своих дочерей. Понял, что нельзя ему бросить Родину, где сделал первые шаги по земле.
Немалую роль в склонении Хаимова к выезду сыграл тот же Баевский. Еще не вполне оправившись от последствий названной операции, он учил Давида и его брата Пинхаса ивриту, попутно читал им книги, в которых белое называется черным и наоборот. Делал Баевский это небескорыстно Такса - сто рублей «с носа» В этой «школе» первоклашки обучались не столько иврит, сколько негативному отношению к нашей действительности.
Арон-Александр поощрял наиболее отличившихся. Так Давиду подарил ручку. В общем-то мелочь, но с «начинкой». На ней было запечатлено слово "виктория" и физиономии израильских генералов-«победителей». Тех самых головорезов, запятнавших себя кровью невинных женщин, детей стариков в Сабре и Шатиле.
В качестве «поощрения» Хаимов получил и кулон с изображением «звезды Давида» - правда, за деньги. Бизнес есть бизнес. Тем более что сам Баевский тоже прошел в Самарканде неплохую школу накопительства - жил в семье Плештиевых-Ханимовых, хорошо известных милиции спекулянтов.
Так и соединились два вида спекуляции - вещами и убеждениями. Впрочем, сионисты в устремлениях захватить в свои сети как можно больше людей не брезгуют ничем.
«Отлов» проводится по заранее разработанной схеме. Вот, к примеру, один из приемов. Оставляет Баевсий несколько адресов своих московских знакомых - мол, кто будет в столице, того встретят как родных. Солидную брешь в старательно пополняемой кубышке пробивали такие поездки. Сам Давид говорит, что меньше тысячи рублей с собой не брал - жизнь людей, принимавших его как «родного», требовала немалых затрат.
Тогда Хаимов не задумывался, что обкрадывает семью. Над многими вещами не задумывался. Но ныне горько сожалеет об этом. А ведь стоило бы проанализировать, зачем едет в Самарканд из Ленинграда некто Никита Дёмин (он же Авраам) с кипой идейно-ущербной литературы, зачем устраивает он националистические сборища. Следовало бы поразмыслить и над всеми фокусами Баевского, который сначала подтолкнул Давида на роль «крестного отца», а потом обдирал его, как липку.
Теперь Хаимов знает точно, что кулон со «звездой Давида» не приносит счастья.
С. ШИМУНОВ Р. АРОНОВ.