"Лебединое озеро", Терешкина
Все-таки на "Лебединое" приходит особая публика! Очевидно, причина в том, что это -- Главный Балетный Брэнд. И потому спектакль посещают с целью много и демонстративно фотографировать, неоднократно сообщить по телефону "Слышишь музыку? Я в театре", а в оставшееся время громко беседовать с соседями и играть при помощи гаджета в игру, не отключая звука. Ну, а танец маленьких лебедей мне уже давно хочется купировать -- очень уж выбивает из колеи веселое ржание изо всех концов зала.
Короче, первую картину я была очень зла. Тем более, Иванченко-Зигфрид и Шумаков-Шут с трудом удерживались на ногах после приземлений. Но появилась Терешкина -- и я про все забыла. Сразу скажу: Иванченко танцевал... гм... соответственно возрасту. Но, несмотря на это, он как партнер Виктории устраивает меня больше хорошо танцующего Шклярова. Ей нужен не тинейджер, а мужчина! Тогда получается дуэт, а инфантильные юноши вообще выпадают из художественного пространства ее Одетты. Сегодня, хотя я смотрела только на Терешкину, чувствовалось, что дуэт есть.
Каждое па Одетты было настолько выразительно, словно я слышала ее мысли и слова. Вот она видит Зигфрида и впадает в панику: что, что мне делать? Потом смотрит ему в глаза -- и начинает рассказывать. Я видела в адажио, как Одетта делится пережитым: сперва я пыталась бороться, затем пришла в отчаянье, а теперь смирилась. Она повествует о своем горе именно что смиренно. Просто разреши мне немного себя пожалеть, склонить голову тебе на плечо, а потом я снова готова терпеть. И вдруг, уже в вариации, появилась робкая, осторожная, как шаги Одетты, надежда. А в финале картины, под бравурную музыку -- безоглядная решимость.
Одиллия напомнила мне богиню смерти. Существо, предназначение которого -- забирать, вытягивать из человека жизнь. А безупречно делающий то, к чему предназначен, всегда прекрасен -- даже если опасен и страшен. Такой была Одиллия. Мне казалось, не окажись рядом Зигфрида -- она бы забрала жизнь Ротбарта, затянула, подобно черной дыре.
А еще был удивительный кордебалет. Словно в "Легенде о любви", я четко видела в нем отражение чувств героини, и это придавало им особую объемность. В общем, редкий получился спектакль...
Короче, первую картину я была очень зла. Тем более, Иванченко-Зигфрид и Шумаков-Шут с трудом удерживались на ногах после приземлений. Но появилась Терешкина -- и я про все забыла. Сразу скажу: Иванченко танцевал... гм... соответственно возрасту. Но, несмотря на это, он как партнер Виктории устраивает меня больше хорошо танцующего Шклярова. Ей нужен не тинейджер, а мужчина! Тогда получается дуэт, а инфантильные юноши вообще выпадают из художественного пространства ее Одетты. Сегодня, хотя я смотрела только на Терешкину, чувствовалось, что дуэт есть.
Каждое па Одетты было настолько выразительно, словно я слышала ее мысли и слова. Вот она видит Зигфрида и впадает в панику: что, что мне делать? Потом смотрит ему в глаза -- и начинает рассказывать. Я видела в адажио, как Одетта делится пережитым: сперва я пыталась бороться, затем пришла в отчаянье, а теперь смирилась. Она повествует о своем горе именно что смиренно. Просто разреши мне немного себя пожалеть, склонить голову тебе на плечо, а потом я снова готова терпеть. И вдруг, уже в вариации, появилась робкая, осторожная, как шаги Одетты, надежда. А в финале картины, под бравурную музыку -- безоглядная решимость.
Одиллия напомнила мне богиню смерти. Существо, предназначение которого -- забирать, вытягивать из человека жизнь. А безупречно делающий то, к чему предназначен, всегда прекрасен -- даже если опасен и страшен. Такой была Одиллия. Мне казалось, не окажись рядом Зигфрида -- она бы забрала жизнь Ротбарта, затянула, подобно черной дыре.
А еще был удивительный кордебалет. Словно в "Легенде о любви", я четко видела в нем отражение чувств героини, и это придавало им особую объемность. В общем, редкий получился спектакль...