И вот вы все в белом, и тут выхожу я - весь в говне...
Многие из вас знают, что я несколько лет проработала в Бостонском Архиепископстве (кто не знает, или у кого вопросы по теме - вам сюда). И многие же, особенно живущие в Америке и Канаде, помнят скандал со священниками-педофилами, который у нас разгорелся, а потом перенёсся на архиепископства других городов и даже стран. Вкратце, некоторые священники совращали мальчиков (altаr boys), при чём церковь об этом знала, но как только начинался шум, педофила просто переводили в другой приход, умножая его жертвы. Всё это прикрывалось десятилетиями. А потом вылезло наружу. Можете себе представить, что тут началось - весь город только об этом и говорил, газеты захлёбывались, телевидение разбило лагерь перед нашим офисом, на работу невозможно было проехать... Возмущению народа не было предела, авторитет церкви здорово упал, а вместе с ним и количество пожертвований. Церковные отцы схватились за головы и начали чистить свои давно нуждавшиеся в этом конюшни.
А дальше... ну, вы знаете, как это обычно бывает с маятниками. Их заносит - то в одну сторону, то в другую. Началась охота на ведьм. Всем священникам предложили честно покаяться в грехах, а то будет хуже. Полетели головы. Вот Отец Джим тридцать лет назад вошёл в комнату, где переодевался мальчик. Он, правда, с тех пор тридцать лет ни в чём предосудительном замешан не был, он вообще-то уверяет, что зашёл туда совершенно случайно и понятия не имел, что в этой комнате в тот момент кто-то находится, но кто ж ему сейчас поверит - секир башка! Большинство священников сочло своим долгом постучать кулаком в грудь и заявить, что они никогда, ни за что, да боже упаси, такой грех на душу! На тех, кто в грудь кулаком не стучал, смотрели с подозрением. Чего не стучишь-то? Скрываешь чего? Тем временем, народ обсуждал проблему священников-педофилов. Таких чуть не каждый второй, и чёрт с ней, с официальной статистикой - скрываются небось. Всё дело в том, что у них обет безбрачия, вот и отрываются как могут, насилуют мальчиков табунами. Детей начали забирать из церкви, на священников смотрели косо.
Я сочувствовала священникам, порубленым на щепки в процессе спиливания леса. Мне были омерзительны церковные начальники, больше заботившиеся о своей репутации, чем о детях. Я жалела жертвы педофилов. И мне, естественно, как и всем, были глубоко противны сами педофилы. Им хотелось плюнуть в лицо. Смачно так. У самой дети, вы же понимаете. Вместе со всеми кричала, обвиняла, плевалась. Потом в один прекрасный день вдруг увидела в одной «внутрицерковной» газетке интервью с неким епископом. Обычно я эти газеты не читала - далека я от католицизма - но они у нас в коридорах лежали пачками, а я ждала кого-то, вот под руку и попалось. Интересное было интервью, умный такой епископ, по делу говорил. В конце у него спросили, о чём он говорит с Богом в эти тяжёлые для Церкви дни. Знате, что он сказал?
«Я каждый день благодарю Всевышнего за то, что Он не сделал детей соблазнительными для меня.»
И как-то я, помню, застряла на этой строчке. Раз пять перечитала. Действительно, разве это достоинство, что ты не педофил? Повезло, считай, что у тебя другие демоны. Нет, я по-прежнему считаю, что хорошо бы всех педофилов либо кастрировать, либо изолировать от внешнего мира, но исключительно в практических целях - дети важнее. А вот желание плевать им в лицо у меня пропало. Было в словах священника что-то отрезвляющее, нечто, что помогло мне по-новому взглянуть на конфликт.
Я работала со многими священниками, и многих хорошо знала лично. Помимо обета безбрачия, эти люди принимают обет бедности (или как он там называется). За исключением парочки жирующих кардиналов, живут они, как правило, в маленьких скромных комнатушках, жены нет, детей нет, жизни вне церкви тоже толком нет. Это глубоко верующие люди, верящие в своё предназначение. Служат Богу, служат людям, лечат души, как умеют. Фактически, у них нет ничего, кроме Бога и благодарности и уважения паствы. Статус у них был. А тут отняли и это. Священники начали говорить о том, что их белый воротничок-стойка превратился в клеймо, что на них нехорошо смотрят на улицах, что все они - педофилы by default.
Тем временем, вокруг нас творилось то, что называется обычно media circus. Настоящая истерика во всех средствах массовой информации. Монстров оказалось пол дюжины, плюс-минус. Да, там было несколько страшных людей, чего уж скрывать. Но обличили многие десятки - часто за один-два проступка двадцатилетней давности, как правило весьма далёких от изнасилования. Плюс сотни недоказанных единичных обвинений, находящихся в процессе расследования. А пока расследуют - уходи из церкви, а то мало ли что ты тут натворишь, мы тебе не можем детей доверять. Официально ничего не доказано, но народу-то доказывать не надо, правда? «Невиновных не сажают» - слышали такое выражение? А деться-то и им некуда. Комнатушка эта. Книги. Бог. Денег своих нет - всё принадлежит церкви. Любимых людей вокруг нет, разве что мать-старушка приедет откуда-нибудь, или братья с сёстрами. Обвинять - выгодно, жертвам деньги дают, вон, церковь миллионы на это выделила. Священники начали панически бояться, что кто-то решит за их счёт обогатиться. Доказывать, что ты не верблюд - дело чертовски неблагодарное. И что докажешь-то? Что ты не насиловал кого-то в тёмной комнате, без свидетелей, в 1976-м году?
Я видела священников, впавших в депрессию. Но не видела озлоблившихся. Что-то было в этих людях... наверное, это называется смирение. Во мне его нет почти, да и вообще это редкость в современном мире; тем больше ценишь это, когда сталкиваешься . Не плюнуть в грешника вместе с толпой, а поднять глаза к небу и сказать: «Спасибо, Господи, что избавил от соблазна.» Потому что не дай вам Бог познать этот соблазн. Не дай Бог родиться или стать человеком, которого сексуально привлекают дети. Это биология, это в мозгу, это не «выбор». Посадить. Изолировать. Но не плевать. И даже когда плюют в тебя, по ошибке, как в тех священников, просто вздохнуть и сказать: «Слава Богу, что плюют по незнанию своему, что не взял я грех на душу, что нет у меня такого соблазна.»
Я не знаю, чего я вдруг сейчас всё это вспомнила. Наверное, в связи со смирением. Вот завидую я вам, которые драться умеют и морды бить обидчикам, и за себя постоят, если надо. Я никогда такой не была, я избегаю конфликтов, особенно физических. Никогда никому не давала в морду - не умею. На амбразуру лезть не умею тоже. И слава богу, необходимости не было. Вот за это я благодарна, да. Потому что была бы необходимость - не знаю, как бы я поступила, но вряд ли по-геройски. Врать и быстро бегать я умею куда лучше, чем драться. Слабая я - в этом точно слабая. Вы все там, сильные, можете залезть на своего белого коня и гарцевать. Заодно презрительно фыркнуть в сторону не таких, как вы. Потому что смелость и умение постоять за себя кулаками - это ведь выбор, да? Вы просто правильно выбрали. И вообще, бей трусов. Словами. А я просто сяду тут в уголочке и порадуюсь, что родилась и росла там, где родилась и росла, и что жизнь берегла, и сейчас бережёт.
А дальше... ну, вы знаете, как это обычно бывает с маятниками. Их заносит - то в одну сторону, то в другую. Началась охота на ведьм. Всем священникам предложили честно покаяться в грехах, а то будет хуже. Полетели головы. Вот Отец Джим тридцать лет назад вошёл в комнату, где переодевался мальчик. Он, правда, с тех пор тридцать лет ни в чём предосудительном замешан не был, он вообще-то уверяет, что зашёл туда совершенно случайно и понятия не имел, что в этой комнате в тот момент кто-то находится, но кто ж ему сейчас поверит - секир башка! Большинство священников сочло своим долгом постучать кулаком в грудь и заявить, что они никогда, ни за что, да боже упаси, такой грех на душу! На тех, кто в грудь кулаком не стучал, смотрели с подозрением. Чего не стучишь-то? Скрываешь чего? Тем временем, народ обсуждал проблему священников-педофилов. Таких чуть не каждый второй, и чёрт с ней, с официальной статистикой - скрываются небось. Всё дело в том, что у них обет безбрачия, вот и отрываются как могут, насилуют мальчиков табунами. Детей начали забирать из церкви, на священников смотрели косо.
Я сочувствовала священникам, порубленым на щепки в процессе спиливания леса. Мне были омерзительны церковные начальники, больше заботившиеся о своей репутации, чем о детях. Я жалела жертвы педофилов. И мне, естественно, как и всем, были глубоко противны сами педофилы. Им хотелось плюнуть в лицо. Смачно так. У самой дети, вы же понимаете. Вместе со всеми кричала, обвиняла, плевалась. Потом в один прекрасный день вдруг увидела в одной «внутрицерковной» газетке интервью с неким епископом. Обычно я эти газеты не читала - далека я от католицизма - но они у нас в коридорах лежали пачками, а я ждала кого-то, вот под руку и попалось. Интересное было интервью, умный такой епископ, по делу говорил. В конце у него спросили, о чём он говорит с Богом в эти тяжёлые для Церкви дни. Знате, что он сказал?
«Я каждый день благодарю Всевышнего за то, что Он не сделал детей соблазнительными для меня.»
И как-то я, помню, застряла на этой строчке. Раз пять перечитала. Действительно, разве это достоинство, что ты не педофил? Повезло, считай, что у тебя другие демоны. Нет, я по-прежнему считаю, что хорошо бы всех педофилов либо кастрировать, либо изолировать от внешнего мира, но исключительно в практических целях - дети важнее. А вот желание плевать им в лицо у меня пропало. Было в словах священника что-то отрезвляющее, нечто, что помогло мне по-новому взглянуть на конфликт.
Я работала со многими священниками, и многих хорошо знала лично. Помимо обета безбрачия, эти люди принимают обет бедности (или как он там называется). За исключением парочки жирующих кардиналов, живут они, как правило, в маленьких скромных комнатушках, жены нет, детей нет, жизни вне церкви тоже толком нет. Это глубоко верующие люди, верящие в своё предназначение. Служат Богу, служат людям, лечат души, как умеют. Фактически, у них нет ничего, кроме Бога и благодарности и уважения паствы. Статус у них был. А тут отняли и это. Священники начали говорить о том, что их белый воротничок-стойка превратился в клеймо, что на них нехорошо смотрят на улицах, что все они - педофилы by default.
Тем временем, вокруг нас творилось то, что называется обычно media circus. Настоящая истерика во всех средствах массовой информации. Монстров оказалось пол дюжины, плюс-минус. Да, там было несколько страшных людей, чего уж скрывать. Но обличили многие десятки - часто за один-два проступка двадцатилетней давности, как правило весьма далёких от изнасилования. Плюс сотни недоказанных единичных обвинений, находящихся в процессе расследования. А пока расследуют - уходи из церкви, а то мало ли что ты тут натворишь, мы тебе не можем детей доверять. Официально ничего не доказано, но народу-то доказывать не надо, правда? «Невиновных не сажают» - слышали такое выражение? А деться-то и им некуда. Комнатушка эта. Книги. Бог. Денег своих нет - всё принадлежит церкви. Любимых людей вокруг нет, разве что мать-старушка приедет откуда-нибудь, или братья с сёстрами. Обвинять - выгодно, жертвам деньги дают, вон, церковь миллионы на это выделила. Священники начали панически бояться, что кто-то решит за их счёт обогатиться. Доказывать, что ты не верблюд - дело чертовски неблагодарное. И что докажешь-то? Что ты не насиловал кого-то в тёмной комнате, без свидетелей, в 1976-м году?
Я видела священников, впавших в депрессию. Но не видела озлоблившихся. Что-то было в этих людях... наверное, это называется смирение. Во мне его нет почти, да и вообще это редкость в современном мире; тем больше ценишь это, когда сталкиваешься . Не плюнуть в грешника вместе с толпой, а поднять глаза к небу и сказать: «Спасибо, Господи, что избавил от соблазна.» Потому что не дай вам Бог познать этот соблазн. Не дай Бог родиться или стать человеком, которого сексуально привлекают дети. Это биология, это в мозгу, это не «выбор». Посадить. Изолировать. Но не плевать. И даже когда плюют в тебя, по ошибке, как в тех священников, просто вздохнуть и сказать: «Слава Богу, что плюют по незнанию своему, что не взял я грех на душу, что нет у меня такого соблазна.»
Я не знаю, чего я вдруг сейчас всё это вспомнила. Наверное, в связи со смирением. Вот завидую я вам, которые драться умеют и морды бить обидчикам, и за себя постоят, если надо. Я никогда такой не была, я избегаю конфликтов, особенно физических. Никогда никому не давала в морду - не умею. На амбразуру лезть не умею тоже. И слава богу, необходимости не было. Вот за это я благодарна, да. Потому что была бы необходимость - не знаю, как бы я поступила, но вряд ли по-геройски. Врать и быстро бегать я умею куда лучше, чем драться. Слабая я - в этом точно слабая. Вы все там, сильные, можете залезть на своего белого коня и гарцевать. Заодно презрительно фыркнуть в сторону не таких, как вы. Потому что смелость и умение постоять за себя кулаками - это ведь выбор, да? Вы просто правильно выбрали. И вообще, бей трусов. Словами. А я просто сяду тут в уголочке и порадуюсь, что родилась и росла там, где родилась и росла, и что жизнь берегла, и сейчас бережёт.