Паук
Я люблю это тёплый, шелковый мир между сексом и кофе воскресного утра, когда чувствуешь себя прекрасной без косметики и смешно жмуришься от лучей солнца. Кому охота вылезать из постели? Джеку охота. Только он не вылезает, а выпрыгивает - стрекозлёнок мой, двадцати двух лет от роду. Эх, молодость.
- Я возьму газету!
- Ты же го...
Поздно. Он выскакивает на улицу в чём мать родила. А если соседи... Ладно, проехали. Когда по утрам из моего дома выходит молоденький парень, соседям и так всё понятно. Пусть думают, что хотят. Я сладко потягиваюсь.
- Феми фатале.... Да ну, страшила какая-то.
- Кто? Джек, ты о чём?
- Статья так называется. «Феми Фатале». Смотреть не на что.
- Это французское выражение. Читается «фaм фаталь».
Мои редкие всплески интеллектуального превосходства - я стараюсь сдерживаться - воспринимаются им совершенно нормально.
- И что это такое?
Бог - точно мужчина. Женщина не стала бы вкладывать куриные мозги в столь божественные молодые тела. Или Бог ни при чём, и это работа дьявола? Кто ещё может заставить женщину мелко трястись при виде сладкого, эгоистичного мальчика почти в два раза младше её?
- Роковая женщина; женщина-паук. Она заманивает мужчин в свои сети, использует их, а потом выбрасывает. Когда надоедают.
Я пытаюсь привести пример роковой женщины. Ни об одной из приходящих в голову актрис, героинь пьес или знаменитых шпионок он, скорее всего, не слышал. А я не знаю тех, кого слушает или на кого смотрит он.
- Да ну, - Джек пожимает плечами, - тоже мне, паучиха. Ни кожи, ни рожи. Посмотри сама.
Он поворачивается и слегка отодвигается от разложенной газеты, ожидая, что я вылезу из постели и подойду. Я вздыхаю и сажусь, одновременно стягивая со стула халат.
- Они пишут, что эта тёлка обманула кучу мужиков. Выманивала деньги. А я не верю. Ты посмотри на неё. Не особо-то сексапильна. И немолодая уже.
С газетной страницы смотрит женщина лет на пять моложе меня.
- Как такая женщина может заставить кого-то платить за неё? Тут написано, что половина из них с ней не спали. И пара этих мужиков передралась в суде. Представляешь? Подрались в суде из-за бабы, про которую уже знают, что она их надула. Из-за феми фатале.
Раньше он казался мне очаровательным. Невинным, наивным, прелесть-каким-глупеньким. Ляпнет что-нибудь, засыпет ерундой как снежинками в феврале, не подозревая, что несёт, и поедет дальше.
- Фaм фаталь, Джек.
- Вот что мне в тебе больше всего нравится - ты такая умная. - Он вспрыгивает обратно на кровать и подсовывает себе под локоть подушку. - Столько всего знаешь.
- Кузнечик, хочешь, совет дам? - Не дожидаясь ответа, я продолжаю. - Когда ты лежишь рядом с женщиной, которую только что трахнул, не говори ей, что тебе больше всего нравятся её мозги.
- Ты прекрасно знаешь, что это не всё, что мне нравится. - Он осторожно проводит пальцем по моему плечу. - Для своего возраста ты отлично выглядишь. А что ты творишь в постели... Девочки моего возраста так не умеют - и не хотят.
Для моего возраста. Мой возраст. Его возраст. Он понятия не имеет, что несёт.
- Так как ты считаешь, почему они на это повелись? - Мозг кузнечика прыгает с мысли на мысль.
- Кто? На что?
- Те мужики. Зачем они давали ей деньги, а потом ещё дрались за неё, если она их даже под юбку не пускала?
Я задумываюсь.
- Потому что если бы она дала им всё, чего они хотели, они бы не дали ей то, что хотела она.
- Чего? Бессмыслица какая-то.
- Она хотела деньги. Они хотели секс. Нет, не так. Они хотели женщину, которая хотела их.
Он хмурит лоб. «Какая разница?»
- Смотри, если бы они просто хотели секс, то могли бы его получить гораздо дешевле. Им нравилось, что кто-то щекочет их самолюбие. Она отработала свои деньги с лихвой, поверь мне. А когда получала, что хотела, выкидывала их к чёрту. А если бы она им дала, то они бы перестали платить. То есть она откусывала им головы до того, как они могли её укусить.
- Слушай, ты уверена, что мы говорим об одной и той же статье? - Он продолжает хмурится. - Там про укусы ничего не было.
Клянусь, будь на месте Джека кто-то другой, я решила бы, что он делает это специально.
- Самки некоторых насекомых откусывают самцам головы после спаривания.
- Пауки?
- Нет, богомолы. Это метафора. Паучиха заманивает в сети, самка-богомол откусывает голову... Выбирай метафору, которая тебе больше нравится.
- Ты меня запутала. Хрен с ними. Слава Богу, ты у меня не феми фатали.
Я фыркаю.
- А что? Денег у меня нет, а ты мне всё равно даёшь, так что не паучиха ты. И не богомолка... богомолиха?
- Спасибо на добром слове. - Я отнимаю у него газету. - Кстати, ты помнишь, что к девяти тебе надо отсюда смотаться? Ко мне подруга приедет.
- Без проблем, - говорит. - Я всё равно сегодня на пляж собирался. Слушай, а может ты подъедешь попозже? Позагораем, пообедаем...
- О да, это было бы клёво. Ты скажешь друзьям, что я подруга твоей мамы, а потом вы будете сидеть и наблюдать, как моя кожа медленно сморщивается от солнца.
Он закатывает глаза. «Ты такая странная...» И ждёт. Не уходит.
- На, купи друзьям мороженое. - Я протягиваю ему несколько купюр.
- Это совершенно не обязательно, ты мне ничего не должна...
Он берёт деньги.
- Слушай, - говорю, - ещё восьми нет. У нас полно времени. Не хочешь ещё раз осчастливить свою старушку?
- Ты меня выдоила, радость моя. Кстати, ты не против, если я прихвачу с собой завтрак?
Он начинает выискивать свои трусы среди кучи одежды на полу.
- Ты прекрасно знаешь, что можешь доставить мне удовольствие и в «выдоенном» состоянии. Зайчик. Паучок.
- Ага, а в бильярд можно играть верёвкой вместо кия. - Он смеётся и поддевает ногой свою футболку.
- А как насчёт сегодня вечером?
- Извини, сегодня не могу. У приятеля день рождения.
- Завтра?
- Может быть... Не знаю. Слушай, давай доживём до завтра. Там посмотрим.
- Да, конечно. - Я улыбаюсь и знаю, что он не позвонит. Он никогда не звонит. Рано или поздно, проклиная его невежество и своё безволие, я позвоню сама.
Он подмигивает мне и выходит из спальни. Хоми фатале.
- Я возьму газету!
- Ты же го...
Поздно. Он выскакивает на улицу в чём мать родила. А если соседи... Ладно, проехали. Когда по утрам из моего дома выходит молоденький парень, соседям и так всё понятно. Пусть думают, что хотят. Я сладко потягиваюсь.
- Феми фатале.... Да ну, страшила какая-то.
- Кто? Джек, ты о чём?
- Статья так называется. «Феми Фатале». Смотреть не на что.
- Это французское выражение. Читается «фaм фаталь».
Мои редкие всплески интеллектуального превосходства - я стараюсь сдерживаться - воспринимаются им совершенно нормально.
- И что это такое?
Бог - точно мужчина. Женщина не стала бы вкладывать куриные мозги в столь божественные молодые тела. Или Бог ни при чём, и это работа дьявола? Кто ещё может заставить женщину мелко трястись при виде сладкого, эгоистичного мальчика почти в два раза младше её?
- Роковая женщина; женщина-паук. Она заманивает мужчин в свои сети, использует их, а потом выбрасывает. Когда надоедают.
Я пытаюсь привести пример роковой женщины. Ни об одной из приходящих в голову актрис, героинь пьес или знаменитых шпионок он, скорее всего, не слышал. А я не знаю тех, кого слушает или на кого смотрит он.
- Да ну, - Джек пожимает плечами, - тоже мне, паучиха. Ни кожи, ни рожи. Посмотри сама.
Он поворачивается и слегка отодвигается от разложенной газеты, ожидая, что я вылезу из постели и подойду. Я вздыхаю и сажусь, одновременно стягивая со стула халат.
- Они пишут, что эта тёлка обманула кучу мужиков. Выманивала деньги. А я не верю. Ты посмотри на неё. Не особо-то сексапильна. И немолодая уже.
С газетной страницы смотрит женщина лет на пять моложе меня.
- Как такая женщина может заставить кого-то платить за неё? Тут написано, что половина из них с ней не спали. И пара этих мужиков передралась в суде. Представляешь? Подрались в суде из-за бабы, про которую уже знают, что она их надула. Из-за феми фатале.
Раньше он казался мне очаровательным. Невинным, наивным, прелесть-каким-глупеньким. Ляпнет что-нибудь, засыпет ерундой как снежинками в феврале, не подозревая, что несёт, и поедет дальше.
- Фaм фаталь, Джек.
- Вот что мне в тебе больше всего нравится - ты такая умная. - Он вспрыгивает обратно на кровать и подсовывает себе под локоть подушку. - Столько всего знаешь.
- Кузнечик, хочешь, совет дам? - Не дожидаясь ответа, я продолжаю. - Когда ты лежишь рядом с женщиной, которую только что трахнул, не говори ей, что тебе больше всего нравятся её мозги.
- Ты прекрасно знаешь, что это не всё, что мне нравится. - Он осторожно проводит пальцем по моему плечу. - Для своего возраста ты отлично выглядишь. А что ты творишь в постели... Девочки моего возраста так не умеют - и не хотят.
Для моего возраста. Мой возраст. Его возраст. Он понятия не имеет, что несёт.
- Так как ты считаешь, почему они на это повелись? - Мозг кузнечика прыгает с мысли на мысль.
- Кто? На что?
- Те мужики. Зачем они давали ей деньги, а потом ещё дрались за неё, если она их даже под юбку не пускала?
Я задумываюсь.
- Потому что если бы она дала им всё, чего они хотели, они бы не дали ей то, что хотела она.
- Чего? Бессмыслица какая-то.
- Она хотела деньги. Они хотели секс. Нет, не так. Они хотели женщину, которая хотела их.
Он хмурит лоб. «Какая разница?»
- Смотри, если бы они просто хотели секс, то могли бы его получить гораздо дешевле. Им нравилось, что кто-то щекочет их самолюбие. Она отработала свои деньги с лихвой, поверь мне. А когда получала, что хотела, выкидывала их к чёрту. А если бы она им дала, то они бы перестали платить. То есть она откусывала им головы до того, как они могли её укусить.
- Слушай, ты уверена, что мы говорим об одной и той же статье? - Он продолжает хмурится. - Там про укусы ничего не было.
Клянусь, будь на месте Джека кто-то другой, я решила бы, что он делает это специально.
- Самки некоторых насекомых откусывают самцам головы после спаривания.
- Пауки?
- Нет, богомолы. Это метафора. Паучиха заманивает в сети, самка-богомол откусывает голову... Выбирай метафору, которая тебе больше нравится.
- Ты меня запутала. Хрен с ними. Слава Богу, ты у меня не феми фатали.
Я фыркаю.
- А что? Денег у меня нет, а ты мне всё равно даёшь, так что не паучиха ты. И не богомолка... богомолиха?
- Спасибо на добром слове. - Я отнимаю у него газету. - Кстати, ты помнишь, что к девяти тебе надо отсюда смотаться? Ко мне подруга приедет.
- Без проблем, - говорит. - Я всё равно сегодня на пляж собирался. Слушай, а может ты подъедешь попозже? Позагораем, пообедаем...
- О да, это было бы клёво. Ты скажешь друзьям, что я подруга твоей мамы, а потом вы будете сидеть и наблюдать, как моя кожа медленно сморщивается от солнца.
Он закатывает глаза. «Ты такая странная...» И ждёт. Не уходит.
- На, купи друзьям мороженое. - Я протягиваю ему несколько купюр.
- Это совершенно не обязательно, ты мне ничего не должна...
Он берёт деньги.
- Слушай, - говорю, - ещё восьми нет. У нас полно времени. Не хочешь ещё раз осчастливить свою старушку?
- Ты меня выдоила, радость моя. Кстати, ты не против, если я прихвачу с собой завтрак?
Он начинает выискивать свои трусы среди кучи одежды на полу.
- Ты прекрасно знаешь, что можешь доставить мне удовольствие и в «выдоенном» состоянии. Зайчик. Паучок.
- Ага, а в бильярд можно играть верёвкой вместо кия. - Он смеётся и поддевает ногой свою футболку.
- А как насчёт сегодня вечером?
- Извини, сегодня не могу. У приятеля день рождения.
- Завтра?
- Может быть... Не знаю. Слушай, давай доживём до завтра. Там посмотрим.
- Да, конечно. - Я улыбаюсь и знаю, что он не позвонит. Он никогда не звонит. Рано или поздно, проклиная его невежество и своё безволие, я позвоню сама.
Он подмигивает мне и выходит из спальни. Хоми фатале.