Космополитизм и владение языками
Это мысли к постам о Голенищеве и ван Дейке.
По-видимому, выдающиеся способности к практическому овледению языками, т.е.к.активному общению на них, способствуют отдалению человека от своей исходной культуры. Голенищеву было все равно, где жить, потому что все равно, на каком языке общаться. Отсутствие предпочтений в языках порождает и равнодушие к проблемам своей культуры и своей страны. Человек делается всемирен, но на самом деле поступает даже против родной культуры. Если взять русскую литературу, то единственным полиглотом был Лев Толстой. Но именно Толстой в конце концов предпочел европейские политические тренды и буддийскую философию всему, что было дома. Гоголь, Достоевский и Чехов подолгу жили за границей, но языков не знали (Гоголь кое-как умел общаться по-итальянски, но и только). Поэтому, где бы ни находились, мыслями они были в России. Хотя это ситуация только девятнадцатого века. Ломоносов и Карамзин - полиглоты века осьмнадцатого - притянулись к России через европейский проект Петра. Да и Пушкин шел к русскому языку от французского, хотя как раз Пушкина трудно назвать полиглотом. Но постепенно стало именно так: человек, мешавший языки, свободно говоривший на множестве их, переставал притягиваться к идеям и проблемам своей страны. Ему было все равно, что на родине, а тому политико-культурному миру, где он находился, не было никакого дела до него. В результате местом обитания человека становилось не пространство, а дело, которому он служил: египтология для Голенищева, исмаилистика для Иванова, японистика для Елисеева, литература для Набокова.
Хотелось бы понять, сохранится ли в будущем необходимость причастности человека к своей культуре, или все-таки потребуется сопричастность к планетарному движению? Если второе, то нужно будет придумывать искусственную полиглоттию - т.е. приспособления моментального перевода с родного языка на любой другой, чтобы человек говорил и его тут же переводил бы аппарат. Но тогда возникает еще один вопрос - о степени важности национально-культурных моделей мира для мировоззрения человека. Они-то сохранятся?
По-видимому, выдающиеся способности к практическому овледению языками, т.е.к.активному общению на них, способствуют отдалению человека от своей исходной культуры. Голенищеву было все равно, где жить, потому что все равно, на каком языке общаться. Отсутствие предпочтений в языках порождает и равнодушие к проблемам своей культуры и своей страны. Человек делается всемирен, но на самом деле поступает даже против родной культуры. Если взять русскую литературу, то единственным полиглотом был Лев Толстой. Но именно Толстой в конце концов предпочел европейские политические тренды и буддийскую философию всему, что было дома. Гоголь, Достоевский и Чехов подолгу жили за границей, но языков не знали (Гоголь кое-как умел общаться по-итальянски, но и только). Поэтому, где бы ни находились, мыслями они были в России. Хотя это ситуация только девятнадцатого века. Ломоносов и Карамзин - полиглоты века осьмнадцатого - притянулись к России через европейский проект Петра. Да и Пушкин шел к русскому языку от французского, хотя как раз Пушкина трудно назвать полиглотом. Но постепенно стало именно так: человек, мешавший языки, свободно говоривший на множестве их, переставал притягиваться к идеям и проблемам своей страны. Ему было все равно, что на родине, а тому политико-культурному миру, где он находился, не было никакого дела до него. В результате местом обитания человека становилось не пространство, а дело, которому он служил: египтология для Голенищева, исмаилистика для Иванова, японистика для Елисеева, литература для Набокова.
Хотелось бы понять, сохранится ли в будущем необходимость причастности человека к своей культуре, или все-таки потребуется сопричастность к планетарному движению? Если второе, то нужно будет придумывать искусственную полиглоттию - т.е. приспособления моментального перевода с родного языка на любой другой, чтобы человек говорил и его тут же переводил бы аппарат. Но тогда возникает еще один вопрос - о степени важности национально-культурных моделей мира для мировоззрения человека. Они-то сохранятся?