Почему настала пора...
...закопать стюардессу, прекратить надувать лопнувший шарик и далее по списку, а сказать напрямую - похоронить как политика А. Навального. К годовщине митинга 23 января:
Главной заслугой Алексея являлась демаргинализация оппозиции - что казалось невозможным после поглощения режимом системных соперников-популистов в первые годы при Путине и дальнейшего вытаптывания, выжигания и отравления атмосферы на оппозиционной полянке самими борцами с режимом. Точнее, захватившей в нулевые безоговорочное главенство старой демшизой. Именно благодаря ей протест оказался накрепко увязан не с защитой прав населения, не с актуальными социальными проблемами, не с борьбой против неравенства и социал-дарвинистского устройства РФ - а с «покаяниями», «реституциями», «декоммунизациями», «россией-для-всех-кроме-русских», «закопать мумию», «платить и каяться». Нация рабов и шариковых, приветствуй своих повелителей с хорошими лицами - по крайней мере их авангард из сотни городских сумасшедших во главе с новодворскими и боровыми. Что и говорить, после такого Навальный был как глоток свежего воздуха: целиком отмыть протестное движение от ядовитых наслоений элитизма и русофобии ему не удалось, однако сделал он в одиночку очень много и на личном уровне больше всех; благодаря ему вместо крохотных колонн фриков в 2011-13 гг. по стране маршировали десятки тысяч. Однако с момента обретения заслуги прошло десять лет, за это время покинувшая было загончик оппозиция так и не стала из заметного явления массовым, а на данный момент под ударом сравнительно точечных репрессий, но ещё больше из-за собственных ошибок всякую субъектность утратила. Значит, пора это спорное достижение пересмотреть.
На идейном уровне причина видится в том, что фундамент навальнизма был химерой. «Национал-демократия», к которой позднее прибавился лёгкий левый популизм («25 000 рублей МРОТ»), лишь казалась удобной основой для консенсуса, но не могла ей быть. Поскольку являлась попыткой просто повторить старые, национально-либеральные иллюзии времён высокого Модерна в постиндустриальный и постмодернистский век. За прошедшие пять лет стало очевидно: современный либерализм в его безраздельном господстве никакого места для «национал-демократии» не оставляет, демократические страны с уклоном в национализм либо балансируют на грани - как Польша (где консервативный режим партии ПиС имеет перевес всего в пару процентов рейтинга), либо перестают быть демократическими - как Венгрия. И в любом случае 1) живут на подачки из Брюсселя; 2) в самом прямом смысле вымирают. В развитых же странах Запада любое национально-демократическое поползновение с недавних пор уравнивается с фашизмом, попытки деятелей данного направления вроде Трампа прийти к власти и вести нелиберальную политику объявляются катастрофой и встречают противодействие на всех уровнях, и в целом на фоне предложенных и уже принятых законов по ограничению свобод слова и собраний, цензуры Интернета, жёсткой модерации соцсетей и т. д. по всему Западу идёт дрейф в сторону либеральной диктатуры.
Всё это делает надежды на применимость модели, которой придерживался Навальный, несбыточными: у неё нет ни удачных внешних примеров в наше время, ни влиятельных сторонников за границей, ни заметных трендов на поворот к ней в будущем. Видимо, понял это и сам Навальный, когда «национальный» компонент его платформы начал в итоге всё более размываться, а «левый популизм» - озлокачествляться: внятной социальной составляющей в нём так и не появилось, зато буйным цветом проросли идеологемы, считаемые «левыми» сегодня на Западе. Навальный в наше время делает всё, чтобы от репутации популиста избавиться (вплоть до покаяний за «антимигрантские» высказывания и восхвалений феминисток) - к сожалению, это означает отказ не столько от популистской безответственности, сколько от опоры на народную массу, на её мнения и на волнующую её проблематику. «Малявы с зоны» Алексея помимо того, что выглядят вымученными из-за отсутствия к ним массового интереса порой напоминают буквальную отработку повесточки перед иностранными покровителями: Коран, видите ли, репрессивный режим не выдаёт; феминитивов, представьте себе, в лексиконе не хватает. Характерно, что несмотря на поразительный для российского з/к контакт с волей, позволяющий даже давать интервью журналу TIME, по своему любимому мигрантскому вопросу Навальный не выдал за это время ничего не выдал, кроме неуклюжих оправданий перед теми же британскими журналистами (и это на фоне прошлогоднего взлёта этнической преступности).
Поскольку почти ничего компенсирующего эти промахи - там, речей против кэнселинга, или против политкорректного тоталитаризма, или в защиту мужчин - от Навального при этом не следовало (разве что справедливая, но запоздалая ругань в адрес лицемерных Гугла и Эппла, прогнувшихся под Роскомнадзор), по сути оснований считать Алексея политиком вне либерального мэйнстрима более нет. Учитывая как крайнюю сплочённость либералов, так и «постыдную», «ксенофобную и сексистскую» политическую биографию Навального, сегодня в (нереалистичном) сценарии победы оппозиции ему не светит ничего, кроме как поработать головой в качестве тарана - чтобы после сноса режима моментально оказаться списанным за прошлые свои грехи: технологии «отмены людей» в том числе для этого и создавались. В той же роли оказываются все, кто сегодня, не будучи либералом и постмодернистом, оказывает Навальному поддержку.
На уровне практики же навальнизм убил сам себя своим бессилием. Не только перевес возможностей у власти, но и отсутствие настоящей связи с народом, опора на избалованный класс молодых горожан-недояппи, полная неготовность движения к риску и жертвам превратили его в нечто совершенно неинтересное недовольному населению, в объект насмешек, а не сочувствия. Да, в иных условиях массы готовы пойти за тем, кто при всей физической беспомощности проявил мощь моральную - но для этого нужно быть в своём амплуа Ганди последовательным (как шаман Габышев). Невозможно кричать с трибуны «мы здесь власть!» и обещать «перегрызть глотку этим скотам», а потом пойти на трагикомическое заклание в свете зажжённых фанатами во дворах телефонных фонариков. Вернее, можно, но только спустив тем самым весь политический капитал.
Мы намеренно не обсуждаем тут ошибки людей из окружения Н., ошибки местами вопиющие и вздорные: очевидно, все они не состоялись бы или были бы возмещены, не будь двух фундаментальных проблем выше.
Остаётся понять, нужен ли столь слабый по части и принципов, и возможностей лидер в России. Народ, по-видимому, своим равнодушием дал ответ.