Папа, будь пожестче. Колонка из нового GQ
Вечер в Ритце закончился около полуночи. Отыграл пианист, приуныли репортеры. Моя машина дремала в подземелье отеля. Надо было быстро оплатить парковку, и прочь,прочь из этого подвала.
Не тут-то было. Аппарат сообщал, что временно не работает, несите ваши денежки на минус другой этаж. Ладно, спускаюсь на минус другой. Та же петрушка - и тут ничего не работает, оплата на минус-минус другом или на первом. Чертыхаясь, поднимаюсь к консьержу. И слышу, что они и тут не уполномочены принимать платежи...
Рядом толкутся несколько недовольных граждан. Один из них тот самый пианист, который играл на вечере. "Вы таки Ритц или шарашкина контора?!", - вопрошаем мы хором. Менеджер тут же извиняется. Раз, говорит, мы такие-сякие, одни от нас неудобства, то вы - гости Ритца, не платите ничего. Примите извинения и езжайте с Богом.
Он звонит на парковку, сообщает номера наших машин. И вот, вся кавалькада - я, пианист и тройка бизнесменов, подъезжаем к шлагбауму. Но он не открывается. И парковщик смотрит недоверчивой букой. Приветливо машу ручкой, мол, мы это, мы!
- Ну и че? Платите. Триста рублей.
- Так мы же гости, вам звонили.
- Звонили. Давайте триста рублей и поезжайте.
Пять минут я пыталась объяснить, что Ритц нам проставился парковкой. Наконец, до мужчин дошло, что нужна помощь, и они вышли из машин. Однако, парковщик был упорен в своем мракобесии. Да, звонили, номера давали, но мы вас без денег не отпустим. Появляется подкрепление - второй "начальник шлагбаума", и вот они ужехамят дуэтом. Пианист прижимает пальчики к вискам. Бизнесмен смотрит на часы и предлагает заплатить три тысячи за всех. Двое яппи стоят и ждут, пока само рассосется. "Позвоните в отель и вызовите нашего менеджера", - прошуих я. "Я не знаю номер", - отвечает один. Тоже мне, сержусь, бином Ньютона, делов-то - справку набрать.
Итак, я намертво держу оборону на линии огня, потому что когда ломают на прогиб, платить - западло.Пианист так не думает, - он ласковым голосом пытается уговорить двух кабановбыть человеками, а не кабанами. Яппи мнутся, как двоечники у доски. Хорошие вымужики, вздыхаю я, но не орлы. Прибегает наш менеджер и тоже оказывается не орлом, а кроткой горлицей. Звучат слова "честь заведения", "я главный в ночное время", "генерального с постели подниму".Кабаны продолжают изгаляться. "Мужики, - не выдерживаю я, - ну что вы смотрите, дайте им в рожу!" Мужики потупляют очи долу.
Я упрощаю задачу: морду не бейте,просто хватайте их за руки, - авось вчетвером двоих удержите, а я тем временем открою шлагбаум. Мужчины вызов не принимают... И тут меня осеняет: ведь уменя в багажнике завалялась доска! Полка от шкафа!
- Мужики! Видите, доска! Ей можно оглушить, и нам ничего за это не будет! Не бойтесь, не посадят. Легкий вред сейчас можно причинять официально. У меня УК в бардачке.
Но мои слюнтяи скисают с каждой минутой. Лица жалки, краски грустны. Еще чуть-чуть, и они поднимут лапки кверху. Разночинцы же, насытившиеся вниманием "ихнихблагородий", лучатся благостностью. В их хамстве уже звучат барские нотки.И тут я не выдерживаю и "иду на грозу".
Я подхожу кшлагбауму. Одним мизинцем приподнимаю полую пластиковую палку. Ору менеджеру:"Держи, я выеду!". И газую. Парковщик упирается мне в капот.
"Ой, вы ж его задавите!" - причитает пианист. "Это проезжая часть. Давить - можно!"
Парковщик отскакивает. За мной выезжают на свободу хорошие парни хорошей страны.
...По пути домой и грущу. Да что же это за племя такое. Не мужчины, а сахарная вата в штанах! Причем размокшая.
Недавно на занятиях по психодраме мы разбирали семью одной участницы.
"Что ты хочешь сказать отцу напоследок? - спрашивает тренер."Папа, будь пожестче", - вырывается у девочки. "Боже мой,сколько раз я это слышала, - качает головой тренер, - папа, будь пожестче."
Что бы я хотела емусказать своему прадеду? Полк его стоял в Кронштадте. И в 1921 году молодоготолько что женившегося мальчика расстреляли просто так, за компанию с мятежниками. Походя. Он не протестовал. По первому требованию отдал оружие,хотя мог бы напоследок пристрелить одного из мучителей. Дедушка, если б ты был пожестче! Тогда бы и бабушка Лиля не волокла бы на себе чемоданы и тюфяки подороге на дачу... Тогда бы и твоя дочка - бабушка Нина - могла бы ходитьна дни рождения к своим школьным подружкам - ты бы точно не пожалел дочурке рубля на подарок...
Чтобы я хотела сказать своему отцу? Я - самая маленькая в классе. Меня бьют мальчишки. Как-то раз я прихожу домой с порванным ранцем и с разбитым носом. "Пусть разбирается сама", - говорит отец. Вместо него в школу отправляется мать. Хватает главного драчуна за ранец и впечатывает его в стену.
Дедушка, если бы ты тогда был пожестче, нам бы сейчас не пришлось учиться разбираться самим. Самим ходить с доской на жлоба и с рогатиной на медведя. Папа, ты слышишь, не будь, чем щи наливают, будь, чем кирзу раздают! Эти слезы по всем нашим слабым отцам, это крик всех наших девочек: "Папа, будь посильней, папа, защити меня, папа, ну папа же, будь пожестче!".