ТАНУКА. Седьмая
За стеклом моей темницы
Сквозь решётку на окне
День и ночь щебечут птицы,
Закрывая небо мне,
И поют про лес и поле.
Так идёт который год.
Птицам хочется на волю,
Мне - совсем наоборот.
Замок стар, кругом траншея,
Все забыли обо мне.
Я прикована за шею
Крепко-накрепко к стене.
Я скрывать не в силах боле,
Рассказать хочу, друзья,
Как я здесь живу в неволе,
Как сюда попала я.
Звать меня… А впрочем, это
Нет вам смысла говорить.
То, как звали меня где-то,
Все успели позабыть.
У меня другое имя,
Но оно вам ни к чему.
Я игрушка, я рабыня -
Как хотят, так и зовут.
Всё случилось как-то летом,
Года три уже прошло
С той поры с моим сюжетом
Многое произошло.
Мой приятель меня бросил,
Сессию я не сдала,
Всё перенесли на осень.
В общем, те ещё дела.
Беды навалились скопом,
Без друзей и без подруг
Я решила автостопом
Ехать отдыхать на юг.
Но попутные машины -
Это вечный кавардак.
Тот - с охотой, этот - чинно,
Третий понял всё не так.
В общем, так я оказалась
Среди ночи на пути.
Лишь один шофер усталый
Согласился подвезти.
Но и то - не до конечной.
Я не помню даже, где,
У какой по счёту речки
Останавливались те.
Незаметно я уснула.
Вот последний поворот,
И машина тормознула
Возле каменных ворот.
«Вот и всё, сказал водитель,
Дальше нам не по пути.
Здесь музей, при нём смотритель.
Если хочешь - дальше жди.
Ну, а если ты не хочешь
Долго мерзнуть и скучать
То, пожалуй, этой ночью
Можешь в двери постучать.
Он, вобще-то, не пускает
Никого и никогда.
А хотя, кто его знает.
В общем, пробуй, егоза».
Он уехал. Я осталась.
Это был огромный дом,
Старый. А моя усталость
Всё росла как снежный ком.
Дом вместил бы без проблемы.
Всех друзей моих друзей.
Окна, башни, камни, стены.
Ничего себе, музей!
Дверь открыл какой-то парень,
Не красавец, не урод.
Мой ровесник. Между нами
Разница - всего лишь год.
Так случилась наша встреча.
Я не знала, как начать,
И сказала: «Добрый вечер.
Можно переночевать?»
Он смотрел ужасно долго,
Что-то стиснуло в груди.
Наконец кивнул и молвил,
Отступая: «Проходи».
Он был вежлив и спокоен,
Взял мой плащ, поднял рюкзак
И не отказал в постое.
Ночью грохнула гроза.
Свет погас, достали свечи,
Дров подбросили в камин.
«Знаешь, а ведь в этот вечер
Я бы был совсем один».
В комнате, большой и тёплой
Было тихо и темно.
«Как тебя зовут?» На стёклах
Дождь. «Не всё ль тебе равно?»
Промолчали. За полночи
Что теперь ему скажу?
Но он сам внезапно: «Хочешь,
Я весь замок покажу?»
Он рассказывал мне с толком,
Он ужасно много знал,
Так как в этом месте долго
Жил и замок изучал.
Как ломали камни в скалах,
Где все жители его.
И в какой-то миг мне стало
Как-то вдруг не до того.
Это был хороший вечер,
Хоть стоял ненастный день.
Выпили вина за встречу,
Суетиться было лень.
Свечи таяли лениво.
Он меня поцеловал.
Я хихикнула игриво,
Отстранилась. Он сказал:
«Если ты меня не хочешь,
То скажи, и я пойму.
Просто, мне сегодня ночью
Было плохо одному.
Я решил, что если даже
К замку девушка придёт
Я пущу её, но дальше
Будь что будет. Как пойдёт.
Коль ответишь мне отказом
(Если думаешь о том),
То тогда скажи мне сразу.
Только - сразу. Не потом».
В голове - сплошная каша.
Да и хмель гудел в крови.
И теперь не вспомнить даже:
Мне хотелось той любви?
Мне хотелось поиграться.
Я хихикнула опять
И сказала: «Может статься,
Я не прочь. Но как сказать.
Мы с тобою знакомы мало,
А уже бежим в кровать.
Если так, меня, пожалуй,
Надо будет привязать».
Тут мне усмехнулся малый
И поставил свой бокал.
«Знаешь, а тебя, пожалуй,
Я б с охотой привязал».
«Вот как?» - фыркнула я грозно. -
Интересно посмотреть.
Это что же ты, серьёзно
Меня хочешь запереть?»
Зря была я недотрогой -
Мы вдвоём пошли в подвал.
Там он, как хозяин строгий
Меня в цепи заковал.
Как могла всё допустить я?
В этом замке был музей,
И подобное открытье
Опоздало без затей.
Я пыталась отбиваться.
Поздно шуточки шутить.
В замках может отыскаться
Всё, чем пленных усмирить.
Помню холод наковальни,
Помню грохот молотка.
После заточили в спальню,
Под засов на два замка.
Я не верила, кричала
И металась на цепи,
Пять полосок из металла,
Стерли кожу до крови.
Я не верила, что это
Наяву, а не во сне.
И ошейник, и браслеты
И решётка на окне.
Мне казалось, в этой клетке
Невозможно дня прожить,
Но пришёл Хозяин с плёткой
Меня разуму учить.
Он был ласков, даже боле,
Успокоил мою дрожь
И сказал: «Не бойся боли.
Так и надо. Ты поймёшь».
Перегнул меня, заставил
Приподняться на носки
И мои запястья вставил
В деревянные тиски.
Деревянные колодки
С вырезом для рук и ног
И подпоркой, чтобы попку
Приподнять повыше мог.
«Значит, так, - сказал он громко,
Севши рядом на кровать. -
Выслушай меня, девчонка,
А мне есть, чего сказать.
Шутки-шутками, но всё же,
Это только первый шаг.
Я могу быть и построже,
Но попробуем вот так.
Не хотел ни с кем ругаться,
Но родители шумят,
Мол, тебе уже за двадцать -
Всё женить меня хотят.
Ты мне нравишься. Серьёзно.
Я, когда тебе открыл,
Думал, раз уже так поздно,
Прогоню, кто бы ни был.
А потом тебя увидел,
И решил: ну, наконец».
«Значит… значит, тот водитель…»
«Тот водитель? Мой отец».
Я стою и размышляю,
Даже двигаться нет сил.
«Я не первая?» - «Седьмая.
Только тех я не пустил».
Оглядел меня, погладил
Чуть подвинул набекрень,
На губах моих приладил
Кляп и затянул ремень.
«Значит, так, - сказал он снова. -
Нашалила - отвечай.
А тебе даю я слово
Не лупить тебя сплеча.
Всё, конечно, было честно,
Мало ли, что может быть.
Но и думать надо, если
Хочешь мужиков дразнить!
Если скажешь, после порки
Цепи я с тебя сниму.
Я неволи без согласья
Не желаю никому.
Ты свободна в самом главном.
Если поняла, кивни».
Я кивнула. «Вот и славно.
Ну-ка, попку подними».
Подобрал с кровати плётку,
Словно драгоценный дар,
И обрушил мне на попку
Первый слабенький удар.
Это не было кошмаром,
Словно бы под властью чар
Плётка первым же ударом
Разожгла во мне пожар.
Мой учитель был чудесен,
Плётка пела до крови
Девяносто девять песен
Подчиненья и любви.
Я не выдержала часа,
Но когда в себя пришла,
Мне внезапно стало ясно:
Он был прав - я поняла.
И взмолилась, лишь он вынул
Кляп и рот освободил:
«Да, возьми меня, мой милый!»
Взял, и пыл мой укротил.
И когда он в ванну воду
Наливал, сказал: «Ах, да.
Ты ж хотела на свободу?»
Я вскричала: «Никогда!»
Никогда. Пришлось, конечно,
Цепи мне на свадьбу снять.
Но потом (уже навечно)
Он сковал меня опять.
Так три года пробежало -
Ночь за ночью, день за днём,
Всё, что некогда пугало,
Ныне стало сладким сном.
Я в плену познала счастье,
И мне прошлого не жаль.
На лодыжках, на запястьях
Нержавеющая сталь.
Мне теперь одежда в радость,
Хоть она уже не та -
Только кожа, только латекс,
Только чёрные цвета.
Латекс тонкий и упругий,
Облегает всё кругом,
Мои маленькие груди
От него стоят торчком.
Я затянута втугую
И, куда бы я ни шла,
Куклу чёрную нагую
Отражают зеркала.
Я сверкаю так, как будто
Чёрным лаком облита,
Только в киске и на губках
Проступает краснота.
Чтобы не было придирки
Я одета, словно блядь,
В моих трусиках две дырки,
Чтобы время не терять,
Лифчик грудь не прикрывает,
Тело стянуто в корсет.
Очень часто так бывает,
Что одежды вовсе нет.
В моей чёрной униформе
Есть перчатки по руке
И сапожки на платформе
И огромном каблуке.
Юбочка, чулки: оценишь
И подвязки на чулках -
Ведь колготки не наденешь
Если ноги в кандалах!
Кандалы на мне поныне,
Но с вершины дней своих
Я, смирив свою гордыню,
Полюбить сумела их.
Нет замков, одни заклёпки -
Я рабыня навсегда.
Плётка, цепи да верёвки -
Так текут мои года.
На руках браслетов пенье,
Шевельнёшься - звон в ушах.
Восемнадцать крепких звеньев
Ограничивают шаг.
Шаг вперёд, шаг влево, вправо,
Кандалов негромкий звон,
Я одна, но для забавы
Иногда приходит Он,
Мой Хозяин. Пусть я стала
Лишь игрушкой для него,
Пусть себя я потеряла,
Мне не жалко ничего.
Каждый вечер, как по ноткам,
Он спускается ко мне
И тогда гуляет плётка
Мне по попке и спине.
На обеих ягодицах
У меня стоит клеймо.
Чтоб я не могла забыться,
В плоть впечатано оно:
Раскалённое железо
Букву «» и цифру «семь»
Глубоко, как два надреза
Выжгло в коже насовсем.
В мои маленькие губки
Вбиты кольца между ног,
И меня сквозь них на сутки
Запирают на замок.
Грудь серёжками пробита,
Есть кольцо и на пупке.
Маленьким колечком клитор
Серебрится на лобке.
И бывает, так накажут -
Прикуют меня к станку,
Ниткой все колечки свяжут
И притянут к потолку.
Перебросят через балку -
Нить протянется до ванн,
Там на ней подвесят банку
И отвёртывают кран.
Весу в банке прибывает,
Тихо капает вода,
Груди кверху поднимает,
Следом тянется пизда.
Банки разные. Не знаешь
Что решил хозяин взять.
И со страхом ждёшь, гадаешь -
Ведь отсюда не видать!
Замираешь без движенья:
Это вправду тяжелей?
Иль моё воображенье
Прибавляет весу ей?
Только бы не оторвало!..
По спине холодный пот,
А чтоб я не так орала,
Мне завязывают рот.
Если я сама с собою
Не выдерживаю дня,
То находится другое.
Наказанье для меня.
Это не опишешь строчкой .
Очень хитрая сбруя:
Вместо трусиков цепочки,
На цепочке два «хуя».
Первым затыкают лоно
В наказанье для одной
Моей дырочки солёной,
В попку вводится другой.
Замираешь в сладких муках,
И нельзя забыть о них.
А цепочка тонет в губках
Сами знаете, в каких.
Снизу всё закрыто крепко,
Цепи тянутся к соскам,
Зажимают их в прищепки,
И защёлкивают там.
Выше кляп, к нему приладят
Цепь - порядочный кусок,
Кляп вставляют в рот и сзади
Закрывают на замок.
Длинная цепочка свяжет
Все в систему меж собой,
Снизу тянет, если даже
Только двинешь головой.
Их совсем нельзя касаться -
Ни цепочек, ни трусов.
Очень трудно продержаться
Больше нескольких часов.
Истекаешь в одиночку,
Всё шевелится в тебе,
Колокольчик на цепочке
Бьёт по бёдрам при ходьбе.
И когда вся изведёшься
От желанья, словно зверь,
Как угодно извернёшься,
Лишь бы взял тебя теперь.
Есть ещё такая шутка
В наказанье для девиц -
Кожаная мини-юбка,
Чуть длиннее ягодиц.
Спереди и сзади дырки
В них цепочка, как засов.
А внутри неё впритирку
Много маленьких шипов.
Надевают осторожно,
Запирают на замок,
А цепочку эту можно
Пропустить промежду ног.
В этой юбке смак особый -
В ней нельзя ни лечь, ни сесть.
Много тут ещё для пробы
Всякого другого есть.
Деревянная лошадка
С острым гребнем на спине,
И на ней совсем не сладко
Ездить доводилось мне.
Дерево - учитель строгий,
Снизу режет пополам.
И не слезть, поскольку ноги
Привязали к стременам.
Маски, лифчики, корсеты,
Два крюка под потолком,
Клетка есть, но в клетке этой
Помещаюсь я с трудом.
Не вставать и не садиться -
Это выдержать трудней.
Лишь когда хозяин злится,
Я оказываюсь в ней.
Есть ещё станок и дыба,
Пыточное колесо.
Если только мы могли бы,
Я б хотела сразу всё!
Иногда меня выводят
Погулять в закрытый сад,
Хоть чужие здесь не ходят,
Но хозяева глядят.
И хотя они с презреньем
Говорят затем о нас,
Но я вижу вожделенье
В глубине горящих глаз.
Господин меня вывозит
До закрытого леска,
И лишь там, под сенью сосен
Отпускает с поводка.
В их зелёных коридорах
Кандалов не скинуть мне.
Лишь один замок, который
Крепит цепь к кольцу в стене.
И становится мне ясно:
Здесь - такие же, как мы.
Думать убежать напрасно,
Как за стенами тюрьмы.
Все попытки бесполезны -
Кляп во рту, в корсете стан,
Лоно забрано в железо,
Ключ Хозяину отдан.
Я гуляю там по кругу
Как собачка на цепи.
Латекс туго и упруго
Облегает и скрипит.
Здесь спокойно, только будит
Звон цепей из-за кустов -
Там в беседках кто-то любит
Или продаёт рабов.
Здесь рабы, и здесь рабыни,
Господа и госпожи.
Здесь знакомятся и ныне
Купят, только предложи.
Кто-то, помню, привязался,
Предлагал меня купить.
Мой Хозяин отказался.
Я боюсь туда ходить.
У меня одна отрада -
Услыхать, как скрипнет дверь.
Я в цепях, и даже рада,
Что не убежать теперь.
Он со мною нежен, ласков,
И одновременно строг.
Я люблю его с опаской,
Для меня он царь и бог.
Знаю я, и жить мне легче, -
Он не бросит до конца,
И ошейник много крепче
Обручального кольца.
Пусть порой он забывает
Приходить, и я одна -
Цепи мне напоминают,
Что кому-то я нужна.
Лишь одно меня тревожит,
И порой вгоняет в страх.
Думаю: а вдруг, а может,
Это всё совсем не так?
Вдруг я не одна такая?
Сколько у него таких?
Замок - вотчина большая,
Я не знаю про других.
В тишине холодной спальни
Иногда я слышу звон -
Звон цепей и наковальни,
Крики радости и стон.
Может, это те - другие?
Может быть, его друзья
И рабыни их нагие,
Все такие же, как я?
И я вскакиваю с дрожью,
На душе и в сердце лёд -
Вдруг они ему дороже?
Вдруг он больше не придёт?
Или же придёт однажды,
Может, даже не один,
Снимет кандалы и скажет:
«Ты свободна. Уходи».
Что тогда? Куда мне деться?
Моё место - возле ног.
Хоть я знала это с детства,
Но прозреть он мне помог.
Я мечусь, себе не верю,
Но вмурованная крепь
Не пускает дальше двери,
И хватаюсь я за цепь.
И от тяжести приятной
Наступает тишина:
Всё надёжно, всё понятно.
Я - на месте. Я нужна.
Мне становится спокойно,
Мне становится легко -
Лишь в неволе я свободна,
Несвободна - без оков.
Я прекрасно это знаю,
Всё зависит от меня.
Если стану не нужна я
То виной тому - лишь я.
И пока эта картина
Пред глазами, много дней
Я ласкаю Господина
Всё безумней и сильней.
А туристы-ротозеи,
Что на выставку глядят,
Знать не знают, что в музее
Есть подобный экспонат!
14.09.2004
http://tammisfriends.jino-net.ru/?act=txts/6
Сквозь решётку на окне
День и ночь щебечут птицы,
Закрывая небо мне,
И поют про лес и поле.
Так идёт который год.
Птицам хочется на волю,
Мне - совсем наоборот.
Замок стар, кругом траншея,
Все забыли обо мне.
Я прикована за шею
Крепко-накрепко к стене.
Я скрывать не в силах боле,
Рассказать хочу, друзья,
Как я здесь живу в неволе,
Как сюда попала я.
Звать меня… А впрочем, это
Нет вам смысла говорить.
То, как звали меня где-то,
Все успели позабыть.
У меня другое имя,
Но оно вам ни к чему.
Я игрушка, я рабыня -
Как хотят, так и зовут.
Всё случилось как-то летом,
Года три уже прошло
С той поры с моим сюжетом
Многое произошло.
Мой приятель меня бросил,
Сессию я не сдала,
Всё перенесли на осень.
В общем, те ещё дела.
Беды навалились скопом,
Без друзей и без подруг
Я решила автостопом
Ехать отдыхать на юг.
Но попутные машины -
Это вечный кавардак.
Тот - с охотой, этот - чинно,
Третий понял всё не так.
В общем, так я оказалась
Среди ночи на пути.
Лишь один шофер усталый
Согласился подвезти.
Но и то - не до конечной.
Я не помню даже, где,
У какой по счёту речки
Останавливались те.
Незаметно я уснула.
Вот последний поворот,
И машина тормознула
Возле каменных ворот.
«Вот и всё, сказал водитель,
Дальше нам не по пути.
Здесь музей, при нём смотритель.
Если хочешь - дальше жди.
Ну, а если ты не хочешь
Долго мерзнуть и скучать
То, пожалуй, этой ночью
Можешь в двери постучать.
Он, вобще-то, не пускает
Никого и никогда.
А хотя, кто его знает.
В общем, пробуй, егоза».
Он уехал. Я осталась.
Это был огромный дом,
Старый. А моя усталость
Всё росла как снежный ком.
Дом вместил бы без проблемы.
Всех друзей моих друзей.
Окна, башни, камни, стены.
Ничего себе, музей!
Дверь открыл какой-то парень,
Не красавец, не урод.
Мой ровесник. Между нами
Разница - всего лишь год.
Так случилась наша встреча.
Я не знала, как начать,
И сказала: «Добрый вечер.
Можно переночевать?»
Он смотрел ужасно долго,
Что-то стиснуло в груди.
Наконец кивнул и молвил,
Отступая: «Проходи».
Он был вежлив и спокоен,
Взял мой плащ, поднял рюкзак
И не отказал в постое.
Ночью грохнула гроза.
Свет погас, достали свечи,
Дров подбросили в камин.
«Знаешь, а ведь в этот вечер
Я бы был совсем один».
В комнате, большой и тёплой
Было тихо и темно.
«Как тебя зовут?» На стёклах
Дождь. «Не всё ль тебе равно?»
Промолчали. За полночи
Что теперь ему скажу?
Но он сам внезапно: «Хочешь,
Я весь замок покажу?»
Он рассказывал мне с толком,
Он ужасно много знал,
Так как в этом месте долго
Жил и замок изучал.
Как ломали камни в скалах,
Где все жители его.
И в какой-то миг мне стало
Как-то вдруг не до того.
Это был хороший вечер,
Хоть стоял ненастный день.
Выпили вина за встречу,
Суетиться было лень.
Свечи таяли лениво.
Он меня поцеловал.
Я хихикнула игриво,
Отстранилась. Он сказал:
«Если ты меня не хочешь,
То скажи, и я пойму.
Просто, мне сегодня ночью
Было плохо одному.
Я решил, что если даже
К замку девушка придёт
Я пущу её, но дальше
Будь что будет. Как пойдёт.
Коль ответишь мне отказом
(Если думаешь о том),
То тогда скажи мне сразу.
Только - сразу. Не потом».
В голове - сплошная каша.
Да и хмель гудел в крови.
И теперь не вспомнить даже:
Мне хотелось той любви?
Мне хотелось поиграться.
Я хихикнула опять
И сказала: «Может статься,
Я не прочь. Но как сказать.
Мы с тобою знакомы мало,
А уже бежим в кровать.
Если так, меня, пожалуй,
Надо будет привязать».
Тут мне усмехнулся малый
И поставил свой бокал.
«Знаешь, а тебя, пожалуй,
Я б с охотой привязал».
«Вот как?» - фыркнула я грозно. -
Интересно посмотреть.
Это что же ты, серьёзно
Меня хочешь запереть?»
Зря была я недотрогой -
Мы вдвоём пошли в подвал.
Там он, как хозяин строгий
Меня в цепи заковал.
Как могла всё допустить я?
В этом замке был музей,
И подобное открытье
Опоздало без затей.
Я пыталась отбиваться.
Поздно шуточки шутить.
В замках может отыскаться
Всё, чем пленных усмирить.
Помню холод наковальни,
Помню грохот молотка.
После заточили в спальню,
Под засов на два замка.
Я не верила, кричала
И металась на цепи,
Пять полосок из металла,
Стерли кожу до крови.
Я не верила, что это
Наяву, а не во сне.
И ошейник, и браслеты
И решётка на окне.
Мне казалось, в этой клетке
Невозможно дня прожить,
Но пришёл Хозяин с плёткой
Меня разуму учить.
Он был ласков, даже боле,
Успокоил мою дрожь
И сказал: «Не бойся боли.
Так и надо. Ты поймёшь».
Перегнул меня, заставил
Приподняться на носки
И мои запястья вставил
В деревянные тиски.
Деревянные колодки
С вырезом для рук и ног
И подпоркой, чтобы попку
Приподнять повыше мог.
«Значит, так, - сказал он громко,
Севши рядом на кровать. -
Выслушай меня, девчонка,
А мне есть, чего сказать.
Шутки-шутками, но всё же,
Это только первый шаг.
Я могу быть и построже,
Но попробуем вот так.
Не хотел ни с кем ругаться,
Но родители шумят,
Мол, тебе уже за двадцать -
Всё женить меня хотят.
Ты мне нравишься. Серьёзно.
Я, когда тебе открыл,
Думал, раз уже так поздно,
Прогоню, кто бы ни был.
А потом тебя увидел,
И решил: ну, наконец».
«Значит… значит, тот водитель…»
«Тот водитель? Мой отец».
Я стою и размышляю,
Даже двигаться нет сил.
«Я не первая?» - «Седьмая.
Только тех я не пустил».
Оглядел меня, погладил
Чуть подвинул набекрень,
На губах моих приладил
Кляп и затянул ремень.
«Значит, так, - сказал он снова. -
Нашалила - отвечай.
А тебе даю я слово
Не лупить тебя сплеча.
Всё, конечно, было честно,
Мало ли, что может быть.
Но и думать надо, если
Хочешь мужиков дразнить!
Если скажешь, после порки
Цепи я с тебя сниму.
Я неволи без согласья
Не желаю никому.
Ты свободна в самом главном.
Если поняла, кивни».
Я кивнула. «Вот и славно.
Ну-ка, попку подними».
Подобрал с кровати плётку,
Словно драгоценный дар,
И обрушил мне на попку
Первый слабенький удар.
Это не было кошмаром,
Словно бы под властью чар
Плётка первым же ударом
Разожгла во мне пожар.
Мой учитель был чудесен,
Плётка пела до крови
Девяносто девять песен
Подчиненья и любви.
Я не выдержала часа,
Но когда в себя пришла,
Мне внезапно стало ясно:
Он был прав - я поняла.
И взмолилась, лишь он вынул
Кляп и рот освободил:
«Да, возьми меня, мой милый!»
Взял, и пыл мой укротил.
И когда он в ванну воду
Наливал, сказал: «Ах, да.
Ты ж хотела на свободу?»
Я вскричала: «Никогда!»
Никогда. Пришлось, конечно,
Цепи мне на свадьбу снять.
Но потом (уже навечно)
Он сковал меня опять.
Так три года пробежало -
Ночь за ночью, день за днём,
Всё, что некогда пугало,
Ныне стало сладким сном.
Я в плену познала счастье,
И мне прошлого не жаль.
На лодыжках, на запястьях
Нержавеющая сталь.
Мне теперь одежда в радость,
Хоть она уже не та -
Только кожа, только латекс,
Только чёрные цвета.
Латекс тонкий и упругий,
Облегает всё кругом,
Мои маленькие груди
От него стоят торчком.
Я затянута втугую
И, куда бы я ни шла,
Куклу чёрную нагую
Отражают зеркала.
Я сверкаю так, как будто
Чёрным лаком облита,
Только в киске и на губках
Проступает краснота.
Чтобы не было придирки
Я одета, словно блядь,
В моих трусиках две дырки,
Чтобы время не терять,
Лифчик грудь не прикрывает,
Тело стянуто в корсет.
Очень часто так бывает,
Что одежды вовсе нет.
В моей чёрной униформе
Есть перчатки по руке
И сапожки на платформе
И огромном каблуке.
Юбочка, чулки: оценишь
И подвязки на чулках -
Ведь колготки не наденешь
Если ноги в кандалах!
Кандалы на мне поныне,
Но с вершины дней своих
Я, смирив свою гордыню,
Полюбить сумела их.
Нет замков, одни заклёпки -
Я рабыня навсегда.
Плётка, цепи да верёвки -
Так текут мои года.
На руках браслетов пенье,
Шевельнёшься - звон в ушах.
Восемнадцать крепких звеньев
Ограничивают шаг.
Шаг вперёд, шаг влево, вправо,
Кандалов негромкий звон,
Я одна, но для забавы
Иногда приходит Он,
Мой Хозяин. Пусть я стала
Лишь игрушкой для него,
Пусть себя я потеряла,
Мне не жалко ничего.
Каждый вечер, как по ноткам,
Он спускается ко мне
И тогда гуляет плётка
Мне по попке и спине.
На обеих ягодицах
У меня стоит клеймо.
Чтоб я не могла забыться,
В плоть впечатано оно:
Раскалённое железо
Букву «» и цифру «семь»
Глубоко, как два надреза
Выжгло в коже насовсем.
В мои маленькие губки
Вбиты кольца между ног,
И меня сквозь них на сутки
Запирают на замок.
Грудь серёжками пробита,
Есть кольцо и на пупке.
Маленьким колечком клитор
Серебрится на лобке.
И бывает, так накажут -
Прикуют меня к станку,
Ниткой все колечки свяжут
И притянут к потолку.
Перебросят через балку -
Нить протянется до ванн,
Там на ней подвесят банку
И отвёртывают кран.
Весу в банке прибывает,
Тихо капает вода,
Груди кверху поднимает,
Следом тянется пизда.
Банки разные. Не знаешь
Что решил хозяин взять.
И со страхом ждёшь, гадаешь -
Ведь отсюда не видать!
Замираешь без движенья:
Это вправду тяжелей?
Иль моё воображенье
Прибавляет весу ей?
Только бы не оторвало!..
По спине холодный пот,
А чтоб я не так орала,
Мне завязывают рот.
Если я сама с собою
Не выдерживаю дня,
То находится другое.
Наказанье для меня.
Это не опишешь строчкой .
Очень хитрая сбруя:
Вместо трусиков цепочки,
На цепочке два «хуя».
Первым затыкают лоно
В наказанье для одной
Моей дырочки солёной,
В попку вводится другой.
Замираешь в сладких муках,
И нельзя забыть о них.
А цепочка тонет в губках
Сами знаете, в каких.
Снизу всё закрыто крепко,
Цепи тянутся к соскам,
Зажимают их в прищепки,
И защёлкивают там.
Выше кляп, к нему приладят
Цепь - порядочный кусок,
Кляп вставляют в рот и сзади
Закрывают на замок.
Длинная цепочка свяжет
Все в систему меж собой,
Снизу тянет, если даже
Только двинешь головой.
Их совсем нельзя касаться -
Ни цепочек, ни трусов.
Очень трудно продержаться
Больше нескольких часов.
Истекаешь в одиночку,
Всё шевелится в тебе,
Колокольчик на цепочке
Бьёт по бёдрам при ходьбе.
И когда вся изведёшься
От желанья, словно зверь,
Как угодно извернёшься,
Лишь бы взял тебя теперь.
Есть ещё такая шутка
В наказанье для девиц -
Кожаная мини-юбка,
Чуть длиннее ягодиц.
Спереди и сзади дырки
В них цепочка, как засов.
А внутри неё впритирку
Много маленьких шипов.
Надевают осторожно,
Запирают на замок,
А цепочку эту можно
Пропустить промежду ног.
В этой юбке смак особый -
В ней нельзя ни лечь, ни сесть.
Много тут ещё для пробы
Всякого другого есть.
Деревянная лошадка
С острым гребнем на спине,
И на ней совсем не сладко
Ездить доводилось мне.
Дерево - учитель строгий,
Снизу режет пополам.
И не слезть, поскольку ноги
Привязали к стременам.
Маски, лифчики, корсеты,
Два крюка под потолком,
Клетка есть, но в клетке этой
Помещаюсь я с трудом.
Не вставать и не садиться -
Это выдержать трудней.
Лишь когда хозяин злится,
Я оказываюсь в ней.
Есть ещё станок и дыба,
Пыточное колесо.
Если только мы могли бы,
Я б хотела сразу всё!
Иногда меня выводят
Погулять в закрытый сад,
Хоть чужие здесь не ходят,
Но хозяева глядят.
И хотя они с презреньем
Говорят затем о нас,
Но я вижу вожделенье
В глубине горящих глаз.
Господин меня вывозит
До закрытого леска,
И лишь там, под сенью сосен
Отпускает с поводка.
В их зелёных коридорах
Кандалов не скинуть мне.
Лишь один замок, который
Крепит цепь к кольцу в стене.
И становится мне ясно:
Здесь - такие же, как мы.
Думать убежать напрасно,
Как за стенами тюрьмы.
Все попытки бесполезны -
Кляп во рту, в корсете стан,
Лоно забрано в железо,
Ключ Хозяину отдан.
Я гуляю там по кругу
Как собачка на цепи.
Латекс туго и упруго
Облегает и скрипит.
Здесь спокойно, только будит
Звон цепей из-за кустов -
Там в беседках кто-то любит
Или продаёт рабов.
Здесь рабы, и здесь рабыни,
Господа и госпожи.
Здесь знакомятся и ныне
Купят, только предложи.
Кто-то, помню, привязался,
Предлагал меня купить.
Мой Хозяин отказался.
Я боюсь туда ходить.
У меня одна отрада -
Услыхать, как скрипнет дверь.
Я в цепях, и даже рада,
Что не убежать теперь.
Он со мною нежен, ласков,
И одновременно строг.
Я люблю его с опаской,
Для меня он царь и бог.
Знаю я, и жить мне легче, -
Он не бросит до конца,
И ошейник много крепче
Обручального кольца.
Пусть порой он забывает
Приходить, и я одна -
Цепи мне напоминают,
Что кому-то я нужна.
Лишь одно меня тревожит,
И порой вгоняет в страх.
Думаю: а вдруг, а может,
Это всё совсем не так?
Вдруг я не одна такая?
Сколько у него таких?
Замок - вотчина большая,
Я не знаю про других.
В тишине холодной спальни
Иногда я слышу звон -
Звон цепей и наковальни,
Крики радости и стон.
Может, это те - другие?
Может быть, его друзья
И рабыни их нагие,
Все такие же, как я?
И я вскакиваю с дрожью,
На душе и в сердце лёд -
Вдруг они ему дороже?
Вдруг он больше не придёт?
Или же придёт однажды,
Может, даже не один,
Снимет кандалы и скажет:
«Ты свободна. Уходи».
Что тогда? Куда мне деться?
Моё место - возле ног.
Хоть я знала это с детства,
Но прозреть он мне помог.
Я мечусь, себе не верю,
Но вмурованная крепь
Не пускает дальше двери,
И хватаюсь я за цепь.
И от тяжести приятной
Наступает тишина:
Всё надёжно, всё понятно.
Я - на месте. Я нужна.
Мне становится спокойно,
Мне становится легко -
Лишь в неволе я свободна,
Несвободна - без оков.
Я прекрасно это знаю,
Всё зависит от меня.
Если стану не нужна я
То виной тому - лишь я.
И пока эта картина
Пред глазами, много дней
Я ласкаю Господина
Всё безумней и сильней.
А туристы-ротозеи,
Что на выставку глядят,
Знать не знают, что в музее
Есть подобный экспонат!
14.09.2004
http://tammisfriends.jino-net.ru/?act=txts/6