О великом путешествии на Восток Первого министра в отечественной повозке
О великом путешествии на Восток Первого министра в отечественной повозке
Однажды Император спросил Первого Министра:
"Дорогой Пу, я слышал, что вы недавно ездили в восточные княжества?"
"Это так, государь", - ответил министр, разливая чай по чашкам.
"Говорят также, что вы изменили своей привычке ездить на варварских колесницах, и отправились на повозке, сделанной нашими мастерами?"
"И это правда. государь," - скромно ответил Первый Министр, - "И должен вам сказать: наши колесницы ни в чем не уступят варварским!"
"Тогда скажите мне, дорогой Пу, зачем вы взяли с собой полк дворцовой стражи на варварских колесницах, половину наших докторов и заклинателей и любимую наложницу? На базаре только и говорят о том, что ваша поездка больше напоминала военный поход!"
Министр вздохнул:
"В старину говорили: "Устает пахарь в поле и кузнец в кузнице, купец в лавке и женщина за домашней работой. Лишь язык клеветника не знает усталости". Ваше Величество, из столицы недостойный выехал в полном одиночестве. Но колесница моя, собранная мастерами Поднебесной, летела так быстро, что вскоре нагнала войско, посланное вами две недели назад в восточные княжества проверить - не ввозят ли туда незаконно повозки с островов Дзипангу. Командир этого отряда оказался сыном моего покойного друга и побратима, и даже под страхом смерти отказался отпустить меня дальше одного, из опасения, что на недостойного могут напасть удальцы из горных станов, что пытались начать Великое Дело этой весной и даже убили нескольких стражников. Пришлось мне ехать дальше под охраной."
"Будучи сыном вашего побратима, этот командир является вашим племянником," - кивнул император, - "А со смертью родителя, вы, дорогой Пу, стали для этого командира отцом. Таким образом, в его сердце сыновняя почтительность уступила сердце сыновней любви и он нарушил ваш прямой приказ, хоть это и грозило ему смертью. Мы не будем его наказывать, а вы не должны на него сердиться, обещайте мне это".
Министр Пу поклонился, и Император продолжил:
"Но если вопрос с воинами прояснен, то скажите мне, дорогой Пу, зачем вы взяли с собой врачей и заклинателей?"
Министр отпил чаю и ответил:
"Из-за того, что я теперь ехал вместе с отрядом на варварских повозках, движение мое замедлилось, и нас вскоре нагнал караван, отправленный нами бороться с пожарами и болезнями, что из-за жаркого лета бушуют в восточных провинциях. По моему совету, наш командир взял их под свою охрану, чтобы врачи и заклинатели не стали добычей разбойников. Поэтому, дальше мы путешестовали вместе."
Император кивнул:
"И это тоже прояснилось, дорогой Пу. Остался лишь один вопрос: скажите мне, зачем в такое опасное путешествие вы взяли с собой наложницу?"
Министр опустил глаза и тихо ответил:
"Государь, я не брал с собой наложницу. Она нагнала нас, когда мы проехали половину дороги, ее повозка едва не разваливалась, кони были загнаны, одежда в беспорядке. Бросившись передо мной на колени, она кричала, что не может жить в разлуке и укоряла за то, что я оставил ее в столице одну. В гневе, недостойный выхватил меч и хотел убить наложницу за недостойное поведение, но недостойному не хватило твердости, и он пощадил женщину и дальше мы путешествовали вместе. Боюсь, государь, что человек, который не может управлять собственным домом, не имеет права советовать государю. Утром я написал прошение об отставке."
и Первый министр положил перед Императором сложенный вчетверо лист бумаги.
Но Император, не читая, бросил прошение на жаровню, где оно сгорело. Затем Сын Неба встал, подошел к Первому Министру и, обняв его за плечи, сказал:
"Дорогой Пу! В нашем мире, полном горя и бедствий, так редко встретишь искреннее чувство. Ваша наложница оставила дом в столице и, загоняя коней, поспешила по дороге на восток, только чтобы увидеть вас - это ли не чудо? Не уподобилась ли она этим знаменитой красавице древности Мулан? Прошу вас, Пу, не будьте так жестоки ни к ней, ни к себе, ибо хоть вы и носите звание "Алмазный Небожитель, Хранящий Империю", все же вы человек, и думать иначе было бы оскорблением богам и буддам."
Первый Министр при этих словах не сдержал слез, и с тех пор во всех письмах к друзьям подписывался: "Пу, человек".
(С) И.Кошкин
http://www.livinghistory.ru//index.php?showtopic=29911&st=0&p=201363&#entry201363?s=ca6374b7c27a249d0000853ea282fc21
Однажды Император спросил Первого Министра:
"Дорогой Пу, я слышал, что вы недавно ездили в восточные княжества?"
"Это так, государь", - ответил министр, разливая чай по чашкам.
"Говорят также, что вы изменили своей привычке ездить на варварских колесницах, и отправились на повозке, сделанной нашими мастерами?"
"И это правда. государь," - скромно ответил Первый Министр, - "И должен вам сказать: наши колесницы ни в чем не уступят варварским!"
"Тогда скажите мне, дорогой Пу, зачем вы взяли с собой полк дворцовой стражи на варварских колесницах, половину наших докторов и заклинателей и любимую наложницу? На базаре только и говорят о том, что ваша поездка больше напоминала военный поход!"
Министр вздохнул:
"В старину говорили: "Устает пахарь в поле и кузнец в кузнице, купец в лавке и женщина за домашней работой. Лишь язык клеветника не знает усталости". Ваше Величество, из столицы недостойный выехал в полном одиночестве. Но колесница моя, собранная мастерами Поднебесной, летела так быстро, что вскоре нагнала войско, посланное вами две недели назад в восточные княжества проверить - не ввозят ли туда незаконно повозки с островов Дзипангу. Командир этого отряда оказался сыном моего покойного друга и побратима, и даже под страхом смерти отказался отпустить меня дальше одного, из опасения, что на недостойного могут напасть удальцы из горных станов, что пытались начать Великое Дело этой весной и даже убили нескольких стражников. Пришлось мне ехать дальше под охраной."
"Будучи сыном вашего побратима, этот командир является вашим племянником," - кивнул император, - "А со смертью родителя, вы, дорогой Пу, стали для этого командира отцом. Таким образом, в его сердце сыновняя почтительность уступила сердце сыновней любви и он нарушил ваш прямой приказ, хоть это и грозило ему смертью. Мы не будем его наказывать, а вы не должны на него сердиться, обещайте мне это".
Министр Пу поклонился, и Император продолжил:
"Но если вопрос с воинами прояснен, то скажите мне, дорогой Пу, зачем вы взяли с собой врачей и заклинателей?"
Министр отпил чаю и ответил:
"Из-за того, что я теперь ехал вместе с отрядом на варварских повозках, движение мое замедлилось, и нас вскоре нагнал караван, отправленный нами бороться с пожарами и болезнями, что из-за жаркого лета бушуют в восточных провинциях. По моему совету, наш командир взял их под свою охрану, чтобы врачи и заклинатели не стали добычей разбойников. Поэтому, дальше мы путешестовали вместе."
Император кивнул:
"И это тоже прояснилось, дорогой Пу. Остался лишь один вопрос: скажите мне, зачем в такое опасное путешествие вы взяли с собой наложницу?"
Министр опустил глаза и тихо ответил:
"Государь, я не брал с собой наложницу. Она нагнала нас, когда мы проехали половину дороги, ее повозка едва не разваливалась, кони были загнаны, одежда в беспорядке. Бросившись передо мной на колени, она кричала, что не может жить в разлуке и укоряла за то, что я оставил ее в столице одну. В гневе, недостойный выхватил меч и хотел убить наложницу за недостойное поведение, но недостойному не хватило твердости, и он пощадил женщину и дальше мы путешествовали вместе. Боюсь, государь, что человек, который не может управлять собственным домом, не имеет права советовать государю. Утром я написал прошение об отставке."
и Первый министр положил перед Императором сложенный вчетверо лист бумаги.
Но Император, не читая, бросил прошение на жаровню, где оно сгорело. Затем Сын Неба встал, подошел к Первому Министру и, обняв его за плечи, сказал:
"Дорогой Пу! В нашем мире, полном горя и бедствий, так редко встретишь искреннее чувство. Ваша наложница оставила дом в столице и, загоняя коней, поспешила по дороге на восток, только чтобы увидеть вас - это ли не чудо? Не уподобилась ли она этим знаменитой красавице древности Мулан? Прошу вас, Пу, не будьте так жестоки ни к ней, ни к себе, ибо хоть вы и носите звание "Алмазный Небожитель, Хранящий Империю", все же вы человек, и думать иначе было бы оскорблением богам и буддам."
Первый Министр при этих словах не сдержал слез, и с тех пор во всех письмах к друзьям подписывался: "Пу, человек".
(С) И.Кошкин
http://www.livinghistory.ru//index.php?showtopic=29911&st=0&p=201363&#entry201363?s=ca6374b7c27a249d0000853ea282fc21