"Мари, шотландцы все-таки скоты", или Кому "дала" и "не дала" Мария Стюарт. Часть 2.
https://besshardwick.livejournal.com/551.html
Edouard Hamman. Мария Стюарт покидает Францию
В Шотландии обстановка вырисовывалась прямо как в известной советской песне: «Здесь у нас туманы и дожди, Здесь у нас холодные рассветы», то есть погодка довольно кардинально отличалась от той, к которой Мария привыкла во Франции. А уж строки про «здесь на неизведанном пути Ждут замысловатые сюжеты» как нельзя лучше описывают ситуацию, сложившуюся в первые дни пребывания Марии на исторической родине. Шотландия находилась под властью протестантских лордов, и как себя вести королеве-католичке, было совершенно непонятно. У власти, в числе прочих лордов, находился протестант Джеймс Стюарт, граф Морей - единокровный брат Марии, незаконный сын короля Якова V. Джон Гай пишет, что мама Морея, леди Маргарет Эрскин, утверждала, что была обвенчана с королем, поэтому право на престол имеет ее сын, а не какая-то там Мария. Но, видимо, утверждала как-то вяло и непоследовательно, потому что Морей никогда особо не выступал против прав Марии в духе «на ее месте должен был быть я!», хотя к власти стремился и регентство свое отстаивал, как мог.
Так вот, Мария поначалу благоразумно решила ни на кого не давить, тем более и возможностей у нее для этого было мало. Наоборот, продавить пытались именно ее: на отказ от католической веры или хотя бы на поддержку протестантизма в стране, на дружбу с Англией. Мария и сама внимательно смотрела в сторону Англии, но исключительно с целью завладеть в будущем английской короной. Казалось бы, у тебя дома проблем выше крыши, займись ты своими делами, хватит пялиться в окно соседки, ну и что, что у нее в спальне именно та люстра висит, которую ты упустила на распродаже, со своей пойди пыль вытри! Но нет. Мария то заискивала перед Елизаветой, мечтая стать ее наследницей, то высокомерно давала понять, что она-то уж знает, кто в Англии настоящая королева, а кто кошка помоечная, не будем показывать пальцем, хотя это вон та рыжая лахудра. Были какие-то высшие политические обоснования такого поведения, которые мне с моим плебейским умом до конца не понять.
Samuel Sidley. Мария, королева Шотландии, и Джон Нокс
Между тем, в Шотландии Марию не все в должной степени уважали, хотя и признавали за ней право на трон. Был такой радикальный протестантский проповедник Джон Нокс, чрезвычайно влиятельный среди шотландской общественности. Основными постулатами его проповедей были «все паписты - козлы!» и «курица не птица, баба не человек». Своих воззрений он не считал нужным скрывать от королевы - женщины и католички. И в ходе личной аудиенции высказал ей все это прямо в лицо, не забыв добавить, что, если монарх как-то неправильно себя ведет, подданные имеют полное право погнать его с трона поганой метлой (вот они, первые идеологические цветочки английской революции!). Мария пыталась что-то возражать, но, конечно, этот баттл она с треском проиграла. И расплакалась прямо в присутствии Нокса - как так, она привыкла, что к ней все относятся с почтением просто по факту ее королевского происхождения. По-моему, монарх, рыдающий при своих подданных, - так себе зрелище. Хотя по-человечески Марию можно понять - обидно! Но ей бы тогда определиться, кто она: девочка, которую нельзя обижать, или политик, умеющий держать удар. И она, кажется, выбрала…
Франсуа Клуэ. Портрет Марии Стюарт
Злобная Елизавета не отдает ей люстру, то есть корону, Нокс не уважает, лорды власть рвут каждый себе. Поэтому щас она всем отомстит: выйдет замуж. И муж ее защитит. В общем-то, мысль не такая уж плохая, а прямо-таки хорошая. Во-первых, стране нужен наследник. Во-вторых, в тех условиях, в которых оказалась Мария, защита ей была необходима. Предполагалось, что мужем станет знатный, влиятельный, сильный и богатый человек, который будет твердо отстаивать интересы королевы, потому что это будут и его интересы. Тут вопрос в том, как взяться за реализацию брачного проекта. Невестой Мария была завидной, вполне могла бы рассчитывать на иностранного принца, а то и короля. Но вот как-то все не складывалось. Мария не придумала ничего лучшего, как спрашивать совета у Елизаветы: мол, если не спросить, Елизавета ее наследницей не сделает. То есть опять подобострастные пляски. А у Елизаветы, понятное дело, были свои интересы, в чем-то диаметрально противоположные интересам Марии. Брак шотландской родственницы с иностранным принцем-католиком был ей категорически невыгоден: зачем ей под боком страна, управляемая католической супружеской четой, да с иностранными гарнизонами? Поэтому она предложила Марии другого претендента. Но какого! Собственного своего возлюбленного - английского дворянина Роберта Дадли, за которого когда-то сама подумывала выйти замуж, но потом благоразумно отказалась от этой затеи, потому что подданные явно не поймут. До сих пор не очень понятно, что имела в виду Елизавета, предлагая своей сопернице в женихи своего же - вполне вероятно - б/у любовника. Может, хотела с помощью верного Роберта управлять Марией и более тщательно за ней присматривать. Может, хотела Марию просто потроллить и позлить. А может, предложила с таким расчетом, чтобы Мария с негодованием отказалась и под предлогом ее непокорности можно было бы отказать ей в праве наследования. Скорее, последнее. Мария действительно пришла в ярость, считая, что такой брак несовместим с королевским достоинством. Королевской крови в претенденте не было ни капли. Более того, он был сыном герцога Нортумберленда, изменника, казненного сестрой Елизаветы Марией Тюдор. Не говоря уже о его дедушке, казненном Генрихом VIII. И о брате, муже «королевы на девять дней» Джейн Грей, который тоже был казнен. В общем, изменник на изменнике и изменником погоняет. К тому же Марии совсем не улыбалось донашивать любовников за Елизаветой (ходили упорные слухи, что взятое Елизаветой прозвище «королева-девственница» - это скорее пропагандистский приемчик, чем отражение реального положения дел).
Генри Дарнли и Мария Стюарт
Итак, Мария с негодованием отказалась от интересного предложения и решила больше не советоваться с кузиной, а голосовать сердцем. Лучше бы, конечно, умом, но кто руководствуется умом в матримониальных вопросах в 20+ лет, да еще когда есть свобода выбора? Мария остановила свой выбор на красавчике Генри Дарнли, английском подданном и своем двоюродном брате: его мама была единоутробной сестрой Якова V. То есть он был мало того, что красавчик и католик, так еще и имел определенные права на английский трон, так что, объединившись , Мария и Дарнли могли стать серьезной политической силой и заставить Елизавету и Сесила сильно поволноваться. Разве плохо? Да нет, хорошо. Плохо другое: на этом все достоинства жениха заканчивались. В конфетно-букетный период он, конечно, изображал из себя галантного рыцаря, влюбленного в свою прекрасную даму, но когда будущий брак приобрел определенность, силы у парня кончились. Еще до свадьбы Мария поняла, что больше всего на свете жених увлекается алкогольными возлияниями, а каких-либо способностей и талантов не имеет, зато понтов - выше крыши Холирудского дворца. Мария для него представляла ценность только как средство взобраться на вершину власти, как женщина она его мало интересовала, тем более его пристрастия в личной жизни носили гомосексуальный характер. Выходить за такого вот субъекта замуж было очень грустно, но назад оглобли не повернешь, дело сделано. И Мария, решившись все-таки назло Елизавете отморозить уши, поплелась к алтарю, на этот раз в черном платье. Наверное, она себя уговаривала на предмет «стерпится-слюбится».
Не все были в восторге от ее брака с католиком. Морей психанул и затеял мятеж. Мария лично повела против него войско, проявив храбрость и некоторые организаторские способности. Это мероприятие известно под названием «загонный рейд». Морей был разбит, бежал, и Мария потом выражала надежду, что любимый братец сдохнет в изгнании.
После свадьбы Дарнли вообразил себя настоящим королем. Начал писать письма иностранным монархам в духе «ну, мы, великие короли, всегда поймем друг друга». Возомнил, что может в одно лицо восстановить католицизм в Шотландии, активно продвигал служение мессы, которая раньше была практически вне закона (сама Мария раньше признала протестантизм как официальную религию Шотландии). Мария его в этом поддерживала. В этот период, несмотря на характер супруга, она почувствовала, что позиции ее усилились. Тем более она забеременела. Наличие прямого наследника - это крайне важно. В общем, все складывалось неплохо.
John Opie. Убийство Риччо
Но Дарнли был недоволен. Он велик, а его не уважают. Жена не спешит пожаловать ему брачную корону, то есть официально высокого статуса у него нет. А ведь он этого достоин, как сказали бы по этому поводу в рекламе одной косметической фирмы. Поэтому он - убежденный католик - вступил, чтобы не сказать вляпался, в сотрудничество с протестантскими лордами. Те ему сказали: будет тебе корона, все будет, нагнем парламент, продавим королеву, а ты нам помогай. И в знак нашей дружбы и сотрудничества давай убьем секретаря королевы Давида Риччо. Он имеет влияние на королеву, льет ей в уши всякую католическую муть, к тому же папский агент, это уж как пить дать. Да и наверняка твоя жена с ним спит, ты че, лох, что ли? Что говоришь? Ах, это ты сам с ним спишь?.. М-да, задача… Ну, одно другому не мешает. Когда там вы с ним дружили и спали в одной постели, а теперь-то, теперь-то он с королевой все время проводит. Ты - оскорбленный муж! Вот тебе перо, подписывай бумагу, что ты с нами в этом деле. Да, письменно. А ты что, соскочить, что ли хочешь?
Sir William Allan. Убийство Давида Риччо
Подписал, а куда деваться? Убийство это нужно было лордам, чтобы держать Дарнли на крючке, а вместе с ним и Марию. И ведь оно было реализовано. Заговорщики вместе с Дарнли ввалились в покои беременной королевы во время ужина и зарезали Риччо, как свинью. Там сцена вообще-то душераздирающая получилась: Риччо прятался за спиной Марии, цеплялся за ее юбки, дико кричал, но его силой отодрали от королевы, отволокли за дверь и убили множественными ударами кинжалов. Это, собственно, все, что надо знать об «уважении» лордов к своей королеве, которая, по словам Джона Гая, имела среди них достаточный авторитет и твердой рукой управляла внутренней политикой. То, что потом королеву посадили под замок - это так, небольшой штришок к тому, что и так уже ясно: в гробу верные подданные видели своего монарха, какой-никакой авторитет Марии основывался только на ее королевском происхождении, да и то этого становилось уже мало. Гай дальше восхваляет мудрость и хитрость королевы, которая льстивыми речами перетянула мужа на свою сторону и с его помощью бежала. Невольно возникает вопрос: а какого этого самого ее собственный муж с самого начала не был на ее стороне? Она, как в «Простоквашино», его на помойке, можно сказать, нашла, от очисток очистила, а он ей такие грандиозные фигвамы рисует. Так что отмороженные назло Елизавете уши начали почему-то сильно болеть у самой Марии, а вовсе не у Елизаветы. Но ей все же удалось бежать (что опять же Гаем подается как великое достижение, хотя бежать от своих же подданных - это, извините за выражение, полный зашквар) и объявить мятежников вне закона. Правда, для этого ей пришлось простить Морея, которого не так давно гоняла по Шотландии, но поддержка же нужна! Но и некоторых из убийц Риччо ей тоже пришлось простить, когда убили Дарнли.
Граф Босуэл
Да, Дарнли тоже убили. Не сразу. Сначала Мария родила сына (будущего короля Англии и Шотландии) и вроде как примирилась с мужем. Но иллюзий о его надежности больше не имела. Да и видеть его было просто противно. И Мария начала сближаться с одним товарищем по имени Джеймс Хепберн, граф Босуэл. Он был протестант и противник союза с Англией, но главное - настоящий мужЫк, не то, что истеричный и вечно бухой Дарнли. Джон Гай, создавая идеальный образ королевы, разумеется, отрицает, что Мария прониклась к нему страстью: якобы она сначала видела в нем лишь защиту и опору, а потом - бац!- сдала ему всю власть в стране с какого-то перепугу. Нелогично. Явно она в него влюбилась и постепенно подпадала по его влияние. У Босуэла была любимая жена, леди Джин Гордон, но что такое законный брак, когда корона плывет тебе в руки. Вот он и развелся, однако поговаривали, что леди Джин навещал и даже жил с ней как муж.
Однажды темной-темной ночью дом, где ночевал Генри Дарнли, взлетел на воздух от мощного взрыва пороха. Но Дарнли находился не в доме: его нашли задушенным в саду. Видимо, что-то заподозрил и попытался скрыться, но не успел. Общественное мнение немедленно обвинило Марию и Босуэла в этом убийстве. Ведь, как завещала Агата наша Кристи, обычно убийца - это садовник как раз тот, кому больше всех выгодно и на кого можно подумать в первую очередь. И, по-моему, не так уж она была неправа. Джон Гай, правда, среди организаторов убийства называет в первую очередь лорда Мортона, во вторую - нехотя и со всякими оговорками - Босуэла, а Марию вообще обеляет. Но факт есть факт: поведение Марии после убийства второго мужа говорит о том, что мозгами она в то время не пользовалась вообще. Она не придумала ничего лучше, как выйти за Босуэла замуж. Да, за того, кого все называли убийцей ее мужа. Да, прямо сразу. А чтобы как-то оправдать этот брак, придумали идиотскую историю с похищением. Едет Мария однажды со своей охраной, тут из-за куста показывается Босуэл со своими людьми и объявляет, что сейчас будет захватывать королеву. Королевская охрана, превосходящая противника численно, готовится порубить наглецов в капусту, но тут королева повелительно их останавливает: «Нет-нет, я не хочу крови. Пройдемте, товарищ, в ваш замок». И удаляется с Босуэлом на глазах у офигевшей охраны. Дней через десять она вышла из замка и объявила, что Босуэл ее изнасиловал и теперь как честный человек обязан на ней жениться. Рядом стоял Босуэл и кивал, соглашаясь жениться. Оно и понятно, для него ситуация складывалась в полном соответствии с цитатой из «Кавказской пленницы»: «У меня из этого дома замка только два пути: либо я веду ее в загс, либо она меня ведет к прокурору». И началась подготовка к свадьбе. Началась она с того, что выбранный для венчания авторитетный священник послал всех нахрен и отказался проводить церемонию, потому что жених и невеста вообще обнаглели и берега попутали. Потом лорды начали раскачивать лодку, задавая дурацкие вопросы: почему, мол, за похищение и изнасилование королевской особы теперь полагается не топор и плаха, а рука этой особы и неограниченная власть (а Босуэл к тому времени подмял под себя все и всех)? В общем, пришлось Марии заявить, что не было никакого насилия, все исключительно добровольно (фейспалм, лютый фейспалм!). На священника надавили, и он все-таки вынужден был обвенчать сладкую парочку, но перед церемонией громогласно ознакомил присутствующих со своим мнением по поводу этого цирка с конями. Мнение оказалось каким-то уж очень негативным.
Результат заключения брака был потрясающим. Если раньше на улицах люди кричали про Босуэла «Убийцу на нары!», то теперь начали кричать еще и «На костер шлюху!», имея в виду свою мудрую и авторитетную королеву. Босуэл за короткое время брака обнаглел уже просто вкрай: как в отношении своей жены, так и в отношении страны. Он вел себя, как хозяин, абсолютно везде, считая, что его собственная сила и положение жены-королевы (которую он не любил и вообще в грош не ставил) делают его неуязвимым. Он забыл, что он не один такой борзый и жадный до власти, их тут сотни. Лорды собрали военные силы и выступили против королевы и ее супруга. И победили. Войска королевы разбежались, Босуэл скрылся (впоследствии он умер в плену у датского короля), а королева сдалась на милость победителей. Ее доставили в замок Лохливен, располагавшийся на острове. Хозяйкой замка была мать Морея - можно себе представить, как она «любила» Марию. С Марией в замке произошли два ужасных события. Во-первых, выкидыш: она потеряла близнецов. Во-вторых, вынуждена была отречься от престола в пользу своего сына. Это, прямо скажем, был полный жизненный крах для человека, который был монархом с самого рождения и в другом качестве себя не помнил. Крушение было настолько сильное, что Мария не могла его осознать и принять всерьез. Отречение она не считала чем-то важным, она была полна решимости вернуть себе власть. И случай ей представился, потому что победившие лорды , разумеется, перегрызлись между собой и кое-кто из них готов был оказать Марии поддержку. Мария бежала, собрала войско и выступила против Морея, который уже стал регентом при племяннике. И потерпела поражение.
Richard Read. Мария Шотландская подписывает отречение в пользу сына
И опять нужно было бежать. За время своего правления Мария бегала постоянно. И вот теперь она стояла, как тот витязь, на распутье. Куда бежать? Варианта было три: Испания, Франция, Англия. Я когда-то читала длинное и вроде бы разумное обоснование того, что во Францию Марии ехать было никак нельзя. И ни одного довода не помню. Там у нее, по крайней мере, жили родственники, наверняка были в собственности какие-то поместья, сохранялось хоть какое-то почтение как к вдовствующей королеве. Но из Франции до английской короны точно не дотянешься, а Мария, видимо, не собиралась отступать от своей мечты. И отплыла в Англию. С этого шага начался ее уверенный и добровольный путь к эшафоту.
Продолжение следует.