Лермонтов. История любви.
В давние годы, когда мне было тринадцать, попалась мне в библиотеке книга про Лермонтова. Была дождливая летняя пора. Погода не располагала к играм на улице, к тому же мои подруги и друзья кто был в пионерских лагерях, кто уехал к бабушкам...
Просиживая дни на мансарде нашего дома, я буквально проглотила книгу, отчего сердце мое преисполнилось сильнейшей жалостью к бедному несчастному поэту. Под крышей, по которой стучал дождь, я обливалась слезами сочувствия и искреннейшей любви. Никто его не любил во всем мире так, как любила его тогда я.
С месяц я ходила, как во сне. Перечитала все, что у нас было из Лермонтова, учила стихи, с подростковым апломбом заявляла окружающим о его превосходстве над всеми поэтами мира и требовала, чтобы со мной соглашались - это же очевидно; злилась на Пушкина, что он прожил дольше Лермонтова на целых 10 лет, был любим, женат, написал больше и славы ему досталось больше - короче, злилась на него за то, что жизнь Пушкина удалась...
Пушкина-то и Лермонтова я с раннего детства любила, а тут вдруг "поняла", насколько Пушкин был "несправедлив" к Лермонтову тем, что был гениален. Иными словами, у меня явно были признаки душевного и умственного расстройства на почве любви к Лермонтову.
Слава богу, время и жизнь все ставят на свои места. А детские чувства вообще легки и переменчивы.
Сила образа способна внушить самые чистые, искренние и сильные чувства. Но как сам образ является вымыслом, так и чувства эти являются мороком, вымыслом, хотя вымыслом они не ощущаются. Пушкин это состояние прекрасно знал, когда в своей Элегии говорил, "над вымыслом слезами обольюсь".
Источником человеческих чувств и убеждений является образ, а не реальность. На этом основана пропаганда, и именно к образам обращаются все средства управления, воздействия и манипуляции человеческим сознанием. Очевидно, что человеку, находящемуся под влиянием образа, мало полезно приводить рациональные аргументы, ибо его разум подавлен чувствами. Но, как говорится, "вода камень точит", и со временем сила образа слабеет.
Образ Лермонтова в нашем общественном сознании сформирован советским литературоведением. Это литературоведение было создано на основе доктрины классовой борьбы, изучало историю литературы в свете идеологии диктатуры пролетариата, и не допускало никаких отклонений от этой идеологии.
Однако было бы неверным считать, что эта идеология спустилась к нам с Марса, Венеры, или еще откуда-то во время революции в 1917 году. Ее корни зародились и произрастали в недрах российского общества в XIX веке. После смерти Лермонтова в результате поединка в Пятигорске среди либерально настроенной части российского общества, в частности среди так называемой интеллигенции, стал создаваться образ борца с самодержавием, погибшего в этой самой борьбе.
Образ этот активно поддерживался и питался разного рода публикациями. Военная недисциплинированность Лермонтова выставлялась как его героизм. Считалось нормальным, что он мог не прибыть в свой полк, или, бросив военную службу, уехать туда, куда ему хотелось: он же поэт, ему все позволено.
Смертельный поединок оброс всякого рода вымыслами и небылицами. В процессе изучения биографии поэта вымыслы не уменьшались, а напротив появлялись новые неизвестные факты, становившиеся основой для вымыслов.
Примером тому является публикация в 1887 году в "Русском архиве" переписки госпожи Адель Оммер де Гелль со своей приятельницей, которой Адель рассказывала о знакомстве и любовных отношениях с Михаилом Лермонтовым, начавшихся в августе 1840 года в Пятигорске.
Портрет князя Павла Петровича Вяземского работы Константина Маковского, написанный в 1880-е годы. Из собрания Государственного Русского музея в Санкт-Петербурге.
Публикация была осуществлена князем Павлом Петровичем Вяземским, сыном друга Пушкина, сенатором, дипломатом, историком, владельцем подмосковной усадьбы Остафьево и Остафьевского архива, включавшего в себя значительное число документов, связанных с российской культурой и являющимся ценнейшим историческим материалом.
Вяземский был женат на двоюродной тетке Лермонтова, Марии Аркадьевне, урожденной Столыпиной, родной сестре Столыпина-Монго, бывшего секундантом Лермонтова на роковом поединке 15 июля 1841.
И издание, и автор в обществе и сознании читателей имели репутацию достоверного источника. Кроме самих писем публикация содержала примечания переводчика - князя Вяземского.
Именно в примечаниях переводчика был напечатан один распространившийся впоследствии вымысел об императоре Николае I:
"Летом во время Красносельских маневров приехал к Карамзиным флигель-адъютант полковник конно-гвардейского полка Лужин (впоследствии Московский обер-полицеймейстер). Он нам привез только полученное в главной квартире известие о смерти Лермонтова. По его словам, Государь сказал: "собаке - собачья смерть".
Было ли такое сказано кем-то, никто подтвердить или опровергнуть уже не мог, ибо к тому времени Иван Дмитриевич Лужин уже почти двадцать лет как упокоился в могиле, поэтому, писать можно было все, что угодно.
Нужно сказать несколько слов о том, кто же была Адель Оммер де Гелль. Она была женой инженера-геолога Ксавье Оммера, родом из Верхнего Рейна. По окончании горного училища в Сент-Этьене он женился там на шестнадцатилетней Адели Эрио, "молодой, очень умной особе, обладавшей подлинным писательским талантом".
В 1839 году Оммер был пожалован императором Николаем I орденом Святого Владимира за открытие железной руды на берегах Днепра, после чего он присоединил к своей фамилии Оммер дворянскую фамилию своей матери, принадлежавшей к древней ветви эльзасского дворянства, и стал именоваться Оммер де Гелль.
Адель принимала деятельное участие в трудах своего мужа, геолога и путешественника, лауреата премии Географического общества. Она сопровождала его в Россию в 1838 г. В трехтомном труде Ксавье де Гелля, посвященном России, ей принадлежит авторство некоторой части материалов. Супруги путешествовали в том числе по Кавказу и Крыму. Нельзя наверняка сказать, что они были шпионы, но исторический факт, что сведения, полученные ими в ходе путешествия, впоследствии оказались весьма полезными французам в Крымскую войну.
Итак, согласно изложенному в письмах Лермонтов и Оммер де Гелль познакомились в августе 1840 года - первое письмо датировано 14 августа.
Жанна-Адель-Эрио Омер де Гелль. Литография с рисунка Ж-Лорана, 1859 г. Из собрания Государственного Исторического музея, Москва.
Между Лермонтовым и Адель возникла любовная связь: "Мы полюбили друг друга в Пятигорске. Он меня очень мучил".
Второе письмо датировано 26 августа. Француженка путешествовала с мужем и другими членами экспедиции. Они направлялись в Крым. Лермонтов, бросив военную службу, решил тоже присоединиться к компании и поехал с ними.
Третье письмо датировано 29 октября, писано из Ялты:
"Алупка, Мисхор, Кореиз, Ореанда... Я ехала с Лермонтовым, после смерти Пушкина величайшим поэтом России".
Такие цитаты невольно возвращают меня в мои тринадцать лет, когда я также провозглашала его величайшим поэтом.
Четвертое, последнее письмо датировано 5 ноября 1840 года. По словам автора письма "Лермонтов торопится в Петербург и ужасно боится, чтобы не узнали там, что он заезжал в Ялту. Его карьера может пострадать".
В Ялте Оммер де Гелль "простилась с моим поэтом на станции", и по ее словам, она "долго оставалась в раздумьи, пока слышала звук его колокольчика". А Лермонтов якобы отправился в Петербург.
В письме содержалось стихотворение Лермонтова, посвященное Омер де Гелль и написанное поэтом на французском языке:
Стихи, написанные якобы Лермонтовым 28 октября 1840 года и посвященные Адель Омер де Гелль. Мнимое стихотворение Лермонтова, посвященное А. О. де Гелль, смонтировано было князем Вяземским из французского подлинного стихотворения Лермонтова, написанного им в 1841 году.
Материалы о Лермонтове и де Гелль, опубликованные князем Павлом Вяземским в 1887 году, были приняты историками литературы как достоверный факт и прочно вошли в биографию и творчество поэта Лермонтова еще до 1917 года.
Но советские лермонтоведы внесли в изучение этой любовной истории особый вклад. Им, наверное, так же, как мне когда-то в детстве, хотелось, чтобы этого несчастного поэта с дурным характером хоть кто-то любил. Стихи, якобы посвященные Оммер де Гелль, вошли в полное собрание сочинений поэта.
Правда советские исследователи жизни Лермонтова сочли, что этот роман в письмах имеет "отталкивающий характер" и содержит "порнографический материал, переполненный садистскими образами". Возможно, публикация писем в "Русском архиве" была выполнена с купюрами, но я там этого не обнаружила.
В 1920-30-е годы советскими писателями по этой любовной истории были написаны романы и повести: К.А. Большакова "Бегство пленных" (1929), Б.А. Пильняка "Штосс в жизнь" (1928), "13-я повесть о Лермонтове" П.А. Павленко (1932), повесть С.Н. Сергеева-Ценского "Мишель Лермонтов" (1933).
В 1930 году вышел на студии "Ленфильм" художественный фильм о Лермонтове и Оммер де Гелль под названием "Кавказский пленник" по сценарию П.Е. Щеголева и В.А. Мануйлова.
Кадр из фильма "Кавказский пленник", снятого на студии "Ленфильм" по любовной истории Лермонтова с Адель Оммер де Гелль. В сценарии фильма авторами Щеголевым и Мануйловим была использована литературная мистификация П. П. Вяземского. Образ Лермонтова, каким нам его создали на основе его портретов, вполне узнаваем с ружьем.
В 1933 году в издательстве "Academia" вышло издание "Писем и записок Адели Оммер де Гелль". Сопоставление ряда сведений и фактов позволило даже советским литературоведам убедиться в том, что письма, напечатанные в 1887 году в "Русском архиве", были вымышленные.
В ходе изучения рукописей выяснилось, что автором их является сам князь П. П. Вяземский, в архиве которого обнаружена рукопись всего материала в виде перевода с мнимых французских подлинников. В архиве также находился единственный якобы автограф Оммер де Гелль. Из сличения почерка явствовало, что этот "автограф" француженки был написан рукой самого князя Вяземского.
Кроме того впоследствии стали известны многочисленные черновики писаний Вяземского такого же характера, как и разоблаченный "автограф" Оммер де Гелль. Было также установлено, что Адель Оммер де Гелль и ее муж вообще не были в России в 1840 году.
Литературоведы оценили качество фальсификации и было признано, что фальшивки были сфабрикованы Вяземским очень ловко, а их создание обнаружило "в нем незаурядный писательский талант". А само создание фальсификации отнесли на счет развившегося у князя Павла Вяземского старческого маразма - ему было 67 лет в год публикации, и через год он умер.
Я думаю, что нельзя исключать иной вариант. Молодой Павел Вяземский, в то время повеса и бездельник, был лично знаком с Лермонтовым и находился под его влиянием. Лермонтов поражал воображение князя яркими рассказами о своих вымышленных и реальных любовных похождениях.
Возможно история любовных похождений с Оммер де Гелль в 1840 году была выдумана самим Лермонтовым и рассказана Павлу Вяземскому зимой 1841 года, когда поэт приезжал в двухмесячный отпуск. Когда любви нет, то ее выдумывают. Считая эту историю реальным событием жизни Лермонтова и желая, чтобы она вошла в биографию поэта, князь Вяземский мог постараться добавить правдивости и сочинил фальшивые письма Адели Оммер де Гелль к ее приятельнице.
В любом случае, гипотеза, даже самая логичная, красивая и все объясняющая, остается только предположением без подтверждающих ее фактов. А факты таковы, что князь Павел Вяземский - автор вымысла истории любви Лермонтова с мадам Оммер де Гелль.