Август 2014 - 5
Август 2014 - 1
Август 2014 - 2
Август 2014 - 3
Август 2014 - 4
Тарасов сидел на КНП наблюдая за украми. В Грабском он насчитал уже три единицы гусеничной техники, около взвода пехоты. В посадке засек «тачанку» похоже с ЗУшкой.
Пожалуй, больше нам тут делать нечего. Сил и средств для штурма у нас нет, эх, мне бы арту - думал Тарасов. Значит нам тут сидеть смысла нет. Стоит ехать в другое место, где получится повоевать. А тут, «курорт».
Вид с КНП. По нам работает укровская арта.
К нему подошел «Север». Поприветствовали друг друга.
- Как погиб «Лучник»? - спросил Тарасов.
- Он нас вывел, я ему: возвращайся к Палычу, как договаривались. А он, нет, воевать здесь буду. Вдоль улицы стрелял Утес. Я говорю: по моей команде перебегаем улицу и обходим укров. Рванули через улицу. Ему пуля в бедро попала. Кровью истек. А как «Лепесток»?
- На ангарах. Я им говорю, не стойте возле ворот. Укрытие плохое. Танк выстрелил по воротам. Осколками ранило троих. Двое легких, а «Лепестку» в живот прилетело. Я не мог отвлекаться. Видел, как ему помощь оказывали и понесли в тыл. Не знаю, жив еще тогда был или нет.
Помолчали, вспоминая погибших.
- А что там история с телефонами? - спросил Север.
- Ой, махнул рукой Тарасов, - мне телефоны укровские всегда приносят. Я просматриваю их, то что нужно копирую, и возвращаю бойцам. В Грабском тоже принесли несколько штук. Я их просмотрел, потом решил позвонить родственникам, вдруг они не знают, где их родня. Набираю номер «Мама» и говорю: извините за беспокойство. Этот телефон я нашел на теле погибшего человека. Мы находимся в Донецкой области, под Иловайском. Возможно ваш сын погиб. А мне в ответ, - вы врете, он на полигоне под Днепропетровском. Я отвечаю, - ну извините, ошибка вышла. Чего мне ей доказывать что-то? Нафиг надо. Потом, хоть будет знать, что тело искать надо не в Днепре, а на Донбассе. Звоню по другому. Та же история. Мне говорят, - Вы телефон украли, мой муж на полигоне. Ну, говорю, вам виднее. А я звоню из под Иловайска, что в Донецкой области. До свидания.
Потом мне перезвонили.
- Алло, - говорю.
- Вы, - захлебывается мужской голос на той стороне,- мрази, вас всех убивать надо.
- Я говорю, - тут такое дело - пока мы вас убиваем.
- Вас всех надо всех под корень вырезать.
- У-у-у, думаю, теперь понятно в кого сыночек вырос.
- Что спрашиваю всех вырезать?
- Всех!
- И женщин?
- И женщин, и выблядков ваших малолетних - всех.
И тут меня слегка подорвало. Я недавно детишек мертвых недавно грузил в скорую. Градом накрыло. Ну и не сдержался.
- Приезжай, - говорю, - попробуй. Пока, - говорю, - твоего выблядка закопали. - ну и отключился.
- А мне еще перезванивать начали. С этого же телефона звонят.
- Поймите меня. Я мать.
А я никак успокоиться не могу.
- И что, - говорю, - что мать?
- Вы поймите, мне тяжело.
- А нашим матерям не тяжело? - спрашиваю я, - а нашим детям не тяжело?
- Я мать.
- Вы не просто мать, вы мать фашиста. Все что знал, я вам рассказал. Больше мне сказать нечего. Вашего мужа, который обещал резать наших детей - ждем.
Отключился.
Потом жена чья-то звонила. Типа пожалейте, я беременная.
- Веришь, «Север», после того, что я видел не жалко. Хотя нет. Звонил то, потому, что знал, как уры потери скрывают в том числе от родных. Как то даже родственников жалко было, потому и звонил. Пока с папашей не поговорил. Детей, сука, говорит резать будет. Ну посмотрим еще.
- Да ладно, успокойся. Что думаешь дальше делать? - спросил «Север».
- Думаю войны здесь не будет. Пора ехать дальше, туда где повоевать можно.
- Я тоже так думаю.
- Ты наш уговор помнишь? Если какой замес намечается - звоните. Мы за любой кипиш, кроме голодовки.
- Конечно, и вы нас не забывайте.
Пожав друг другу руки они расстались.
Итак войны здесь в ближайшее время не будет. Можно собираться и ехать в другое место - туда, где можно повоевать. Нужно найти б/к. Надо прикинуть, какое барахло мы можем поменять на него. Нужна еда. На ДЗКХИ вроде не все вывезли, там после пожара можно было найти горелую тушенку, надо мотнутся поискать. Нужен бензин. Нужны теплые вещи, скоро похолодает. Еще нужно расширяться. Для этого нужны командиры, а с этим проблемы. Обычно командиры делятся на две группы - те которые хотят, но не могут, такие как Х. Или такие какие могут, но не хотят, такие как Кубанский. Тарасов вспомнил разговор с Кубанским возле ангара. Выпала пауза между обстрелами и Тарасов предложил кубанскому взять взвод:
- Кубанский, ты человек честный, воюешь хорошо. Бери взвод.
- Нет, командир, не возьму.
- Бери, ведь кто-то должен. Если что-то получаться не будет я помогу. Ты лучший кандидат.
- Нет. Не могу.
- Почему?
- Я не могу людей на смерть посылать.
- А, вот ты как думаешь. Совесть свою бережешь. На меня проблемы перекладываешь. Типа командир пусть на смерть посылает, у него совесть резиновая.
- Мы сами идем.
- Ну тогда и тебе переживать нечего. Бери взвод. Я уверен буду, что ты его в жопу не засунешь. У тебя совесть есть.
Кубанский взвод взял, но Тарасов видел, что нужен новый взводный. Ответственность давила на Кубанского не давая ему возможности нормально управлять подразделением. Для себя Тарасов вопрос решил просто. Посылая бойцов на верную смерть он шел с ними. Пусть это плохо для командира, но хорошо для совести. Конечно же он помнил слова «В таких вещах, как война, ошибки от доброжелательности являются худшими из всех». Такие ошибки он уже совершал.
ХХХ
Котейка
Котейку он назначил командиром взвода не задумываясь. Харизматичен. Веселый. Не дурак. Коммуникабелен. Люди тянулись к нему. До войны он был милиционером. Тогда Тарасов думал, что это плюс. Менты имели дело с оружием, да и более-менее военизированное формирование. Тарасов тогда считал, что из ментов должны получаться военные лучше, чем из системных администраторов, студентов, столяров, шахтеров. Тарасов ошибался.
Находились они тогда в располаге.
По агентурным сведениям на Грабарях действовала ДРГ противника. Эта группа захватила ГСОшников (*ГСО - государственная служба охраны*). Сделали они это до банального просто. Нашли квартиру, которая была под сигнализацией и выбили дверь. Приехавших ГСОшников повязали. Вывезли в Пески, под недостроенный мост на окружной. Там избили, допросили и отправили в Днепр. Также местные докладывали, что ночью, в районе кладбища слышал стрельбу из минометов в сторону Донецка. ДРГ надо было брать или уничтожить. С этой целью была сформирована ГБР (*группа быстрого реагирования*) роль которой поочередно выполнял «дежурный взвод». Каждую ночь группа разведчиков скрытно выходило на Грабари и устраивала засады. Прошло несколько дней - результатов не было.
Тарасов проинструктировал личный состав о том, что на Грабарях действует ДРГ противника. О том, что перемещения в этом районе осуществлять только в составе колоны. Ко всем встреченным с оружием относиться с подозрением. Он еще раз напомнил своему зампотылу о том, что выезд транспорта разрешается только по приказу Тарасова.
Отдав необходимые инструкции Тарасов поехал встречать добровольцев. Надо было расширяться. А в ДНР стали прибывать российские добровольцы. Вскоре ему позвонили. У нас ЧП. Есть погибшие и раненые.
Когда Тарасов прибыл в располагу ему доложили, что наша машина попала в засаду на Грабарях.
- «Леший», - Тарасов повернулся к зампотылу, - почему машина выехала без моего приказа?
- Команидр, мы думали, что все будет нормально.
- Куда выехала машина?
- На админпоселок, на склады.
- Что вы там делать собирались?
- Набрать воды и колы.
- То есть мародерить?
- Командир, будут перебои с водой, где ее брать? И склады те, давно уже «Оплот» растащил. Они первым делом спиртное вывезли, а кола осталась.
- Я что приказывал? Почему мой приказ не выполнен? Ладно, потом разберусь. ГБР на выезд.
Выехали на место засады. Стояла расстрелянная грузовая машина рядом с которой стоял разбитый автобус из «Востока». Тарасов открыл дверь машины и увидел тело «Шахтера». К нему стал подходить Хиппи.
- Где «Шахтер»? - спросил он.
- Миша, он погиб.
- Не может быть, - сказал Хиппи, и двинулся к кабине.
Тарасов его не пустил.
- Миша, мне жаль. Он погиб. Иди займи позицию.
Сгорбившись Хиппи пошел к пулеметчику.
«Шахтер» - молодой парень с которым Тарасов познакомился на востоковском блок-посту, что был на Песках в районе моста через Красноармейское шоссе. Возглавлял этот блок-пост «Гроз». По военной специальности «Шахтер» был ПЗРКшником. В тот день, когда блок-пост разгромили, Тарасов был там вместе с отделением. Их целью была минометная батарея укров, которая обстреливала Донецк. Как узнал Тарасов, «Шахтер» только сменился с Саурки. Тарасову стало жалко этого молодого парня, которому уже пришлось столько пережить. Хиппи очень просил забрать «Шахтера» с собой и Тарасов конечно же согласился. Но сам «Шахтер» колебался. Переход в другое подразделение это всегда не просто. В тот день, блок-пост разгромили. По мнению Тарасова в большей степени из-за некомпетентности ополченцев. «Хиппи» пытался связаться с «Шахтером» по телефону, но связи не было и «Хиппи» решил, что «Шахтер» погиб. Несколько дней «Хиппи» ходил как робот переживая потерю. До тех пор пока в один из дней «Шахтер» не отзвонился. Оказалось, что он смог отойти с блок-поста и немного поблуждав, вышел к своим. «Хиппи» тут же привез «Шахтера» в подразделение.
«Шахтеру» было 17 лет и Тарасов не хотел брать его на боевые о чем предупредил взводного. И вот, «Шахтер» погиб. Погиб из-за взводного, который нарушил приказ. Тарасов начал «закипать». Поэтому не стал принимать решение по взводному на месте. Надо было доделать дела и успокоившись решить, что делать дальше. Убитых увезли. Раненым оказали помощь и отправили в больницу. Все вернулись в подразделение. На следующий день Тарасов вызвал взводного «Котейку» к себе.
- Скажи, «Котейка», что я должен с тобой сделать?
- Расстрелять!
- Почему?
- Я нарушил приказ из-за этого погибли люди.
- Кого назначить вместо тебя?
- Я не знаю. Решай сам.
«Котейка» стоял перед Тарасовым склонив голову. Было видно, что спал он мало, мучительно переживая за свой поступок. Тарасов задумался.
- «Котейка», я могу и должен тебя расстрелять. Но я не буду этого делать.
- Почему, командир?
- Я думаю, что из тебя все таки получится хороший взводный. До конца своих дней помни, как ты поменял жизни бойцов на кока-колу. Теперь ты будешь знать, что за каждым твоим решением стоят чьи то жизни. Твой расстрел не вернет погибших. Своей службой искупи свой грех. Никогда не забывай о том, что ты сделал. Иди.
«Котейка» ушел.
- Правильно ли я поступил? - размышлял Тарасов. Ответ он получил быстрее, чем ожидал.
Группа собиралась на выезд. Ехали под Иловайск, о чем тогда Тарасов еще не знал. К нему подошел «Котейка».
- Командир, я не поеду.
Отказников Тарасов с собой не брал. Зачем ему обуза в бою? Но внимательно следил, что бы этим не злоупотребляли. Были охотники пожить в подразделениях, пофоткаться обвешавшись оружием, и потом создавать героический эпос в интернете. Но раз другой отказаться мог каждый.
- Любой из вас может «сломаться». Я тоже могу, - говорил Тарасов бойцам. - В этом нет ничего стыдного. Если вы почувствовали, что не можете больше воевать, скажите мне об этом. Сдавайте оружие и уезжайте. Это нормально. Каждый из вас уже сделал больше, чем десять других. Вы уже можете честно говорить, что свой долг вы выполнили.
Наверное «Котейка» еще не оправился после того, что натворил, - подумал Тарасов.- Пусть остается.
Тарасов ошибся. И ошибся не последний раз. Нельзя судить о других по себе.
Пока подразделение воевало в Грабском «Котейка» развил бурную деятельность. Все свое барахло он перевез домой к своей сожительнице. Хотя чего там, перевез он не только свое барахло, но и то, которое попалось ему под руку. После чего, оставив оружие, ушел из подразделения. Пошел он служить в милицию. Позже Тарасов убедился, что милиционер - не профессия, а состояние души.
ХХХ
- Кубанского придется с комвзвода снять. Жаль. «Пчела» вроде ничего. Рассудительный, пользуется авторитетом. Надо присмотреться. Ладно, это потом. Сейчас вечный вопрос - что делать? Поехать в Иловайск повоевать? Людей для этого маловато. Взвод там не сыграет. Да и физически тяжело. Городской бой - это целый день приседать, наклоняться, потом неделю отлеживаться. - Тарасов помнил, как болит все тело после дня городского боя - Возраст уже сказывается. Можно бы и поехать, но с нашими соседями, лучше не связываться. От ополтосов вреда будет больше, чем пользы. Лучше воевать без соседей, а то «наберут по объявлению», - вспомнил он старую шутку.
Подошел Арсений. Поздоровались.
- Палыч, приказ от командования держать здесь оборону.
- А чего ее держать? Посмотри. Укры сидят в Грабском. Между нами поле. Атаковать через поле себе дороже. Допустим, они решат нас атаковать, и даже выбьют из Киселевки (*Второе название Грузко-Ломовки*) - удержать ее для них будет сложно. Тем более, что захват Киселевки украм не дает никаких преимуществ. Отсюда мы им не угрожаем. Смыл им тратить на нас ресурсы? Заслон в Грабском поставят и всё. И мы им сделать ничего не можем, у нас ни арты, ни техники.
- Техника будет, - сказал Арсений.
- Да откуда у нас техника то?
- Технику я достану. Но ты не увлекайся. Нам Грабское теперь удерживать не надо.
Арсений оглянулся. На КНП они были одни.
- Есть план. Дать зайти им в Иловайск и взять их в окружение.
Тарасов мысленно поморщился. - Какой там план. Придумать то план не трудно. А вот воплотить его при наших раскладах невозможно. - Но на лице Тарасова ничего не отразилось.
- Техника точно будет?
- Обещаю. - сказал Арсений и ушел.
Что бы не тратить время даром Тарасов поочередно опросил бойцов по предыдущим эпизодам пытаясь понять, где он допустил ошибки. Самые толковые замечания сделали «Зеро» и «Эрнесто». Тарасов знал их еще до войны - старая гвардия.
Война это быт. С бытом более-менее устроились. Лето. Сухо. Ночевали на позициях. С едой вроде разобрались. Еду готовила жена местного ополченца «Дыни», они были родом с Грабского. По мере возможности Тарасов помогал продуктами и деньгами, но это была капля в море.
План обороны был доведен до командиров подразделений. Периодически Тарасов обходил позиции, проверяя наличие личного состава. А то были случаи, когда ополтосы снимались с позиций никого не уведомив.
Разведчики наблюдали за противником. Да и с КНП хорошо просматривалась линия обороны укров. Глядя на то, как укры ходят в полный рост, Тарасов пообещал себе, что обязательно обзаведется артой. Не любитель откладывать в долгий ящик, Тарасов начал обзвон знакомых ополтосов. Стали наклевываться варианты.
Продолжение