Без Петра. Порох в пороховницах.
Послезнание и оторванность от контекста - два греха в историографии Турции, как я уже говорил. Турция времен Махмуда I (1730-1754) обычно воспринимается как Турция Махмуда II (1808-1839) - "больным человеком Европы", слабым, никчемным государством, находящимся в полной зависимости от европейцев.
Султан Махмуд I
Все же европейцы начала XVIII века пока не настолько превосходили турок, как европейцы начала XIX. Империя была еще сильна и даже упадком ее состояние назвать сложно. Пришло время превращения из агрессивного феодального государства, "саблей созданного и саблей удерживаемого", в государство обычное. У османов было еще время влить молодое вино в новые мехи. То, что они продолжали цепляться за противостоящую настоящей, реальной жизни общества ветхую систему институтов, норм и законов XVI века - это их личный выбор.
Стамбул, 600-тысячный мегаполис, переживал период экономического роста и тянул за собой Балканы. Здесь росли города, куда стекались бежавшие в поисках лучшей доли крестьяне. Никакие меры по ограничению миграции и закреплению крестьян не останавливали процесс. Возникла проблема снабжения городов продовольствием. Опять же, традиционная система цехов-эснафов, через которые управляли горожанами, не включала в себя новоприбывших. Местные правители и городская верхушка явочным порядком создавали органы муниципального самоуправления, с которыми приходилось считаться.
Махмуд не был противником европеизации. Демонстративное разрушение Саадабада не помешало ему втихую постепенно восстанавливать "Версаль". Зато, чтобы умиротворить улемов, Махмуд вновь начал строить мечети, чем до него султаны не занимались 100 лет. А для растущего взрывными темпами населения столицы строился новый водопровод. Вслед за Ахмедом Махмуд строил и билиотеки, но теперь уже и в провинции, отстраивал инфраструктуру находящейся в жопе глубоком упадке Анатолии. После двухлетнего перерыва возобновила свою работу типография Ибрагима Мютефферика. Первой изданной при Махмуде книгой стала инструкция по организации армии.
Вестернизацией армии занимался Хумбараджи ("Бомбардир") Ахмед-паша, более известный европейцам как Клод Александр граф де Бонневаль. Бывший фаворит принца Ойгена, изгнанный из Австрии, еще в 1729 году принял ислам и перешел на турецкую службу. Во время восстания Патрона Халила занимался проектом восстановления крепостей в Боснии, и активной деятельностью занялся уже позже. При Махмуде он реорганизовал артиллерию, наладил производство более-менее современных орудий, пороха, мушкетов, открыл артиллерийскую школу в 1734 году. В итоге Бонневаль, уже побывавший под французским и австрийским трибуналами, и здесь попал в опалу. Так и не увидев больше Европы, авантюрист и реформатор умер в 1747 году. В 1750 году его школу закрыли, но основу дальнейшего развития артиллерии граф заложил.
Махмуду I повезло - он справлялся и с внутренними бунтами, и с внешними вторжениями. Надир-шах, этот неистовый завоеватель-грабитель, был убит своими подданными в 1747 году, и Иран, с которым после столетнего мира выдержали три войны, скатился в полное убожество. Русские, планировавшие поднять крест над святой Софией, хотя и погромили в итоге турецкие войска, не смогли нормально организовать снабжение через голую степь. Австрияки, вписавшиеся за Россию по союзному договору, и вовсе потеряли Белград с северной Сербией.
Зато Франция, обеспечившая Белградский мир дипломатически, выбила для себя в 1740 году режим капитуляций навечно - а раньше приходилось добиваться его у каждого нового султана. Капитуляция - это разрешение торговать с пониженной пошлиной (3%), неподсудность купцов местной юстиции, неприкосновенность их личности и т.д. Во внешней торговле империи доля Франции к концу века составляла 50-60% (для самой Франции доля турецкой торговли падала - до 5% в 1780 году). Объем торговли, напротив, рос - импорт хлопка во Францию с 1,5 миллионов ливров в 1700 году вырос к 1789 году до 12,8 миллионов ливров, импорт текстиля с 385 тысяч ливров в 1700 году до 7 миллионов в 1750 году.
Экспорт в Турцию, напротив, рос и за счет расширения ассортимента. Турецкоподданные все больше и больше потребляли импортных товаров. Кроме Франции, главными контрагентами турок были англичане (20-30% турецкой внешней торговли) и голландцы. В поддержке власти султанов эти страны были единодушны - никакой другой режим не дал бы таких преференций. Только не надо переоценивать роль европейцев в турецкой торговле - их торговые операции еще не выходили за пределы средиземноморских портов. Черное море было полностью закрыто для иностранцев, караваны из глубин Азии тоже не контролировались ими. Греки, армяне, евреи, арабы (но не турки) сновали взад-вперед по дорогам, рекам и морям этого обширного мира, связывая его в единое целое и обеспечивая повседневную торговлю с окружающими странами.
Османская империя перешла от завоевания к удержанию захваченного. На смену полководцам приходили дипломаты. Махмуд I успешно справлялся с текущими проблемами. Но реформированием допотопной османской системы управления, армии, экономики и общества он практически не занимался. Время Ахмеда III и Махмуда I - упущенный шанс Османской империи войти в "европейский концерт", хотя бы второразрядной державой. Их преемникам предстояло платить по накопившимся счетам.
Без Петра. Третий Рим милостью Аллаха
Без Петра. Песец подкрался незаметно.
Без Петра. Султан-тюльпан.
Без Петра. Порох в пороховницах.
Без Петра. Поздно пить боржоми
Без Петра. Французский след
Без Петра. Император играет на флейте...
Султан Махмуд I
Все же европейцы начала XVIII века пока не настолько превосходили турок, как европейцы начала XIX. Империя была еще сильна и даже упадком ее состояние назвать сложно. Пришло время превращения из агрессивного феодального государства, "саблей созданного и саблей удерживаемого", в государство обычное. У османов было еще время влить молодое вино в новые мехи. То, что они продолжали цепляться за противостоящую настоящей, реальной жизни общества ветхую систему институтов, норм и законов XVI века - это их личный выбор.
Стамбул, 600-тысячный мегаполис, переживал период экономического роста и тянул за собой Балканы. Здесь росли города, куда стекались бежавшие в поисках лучшей доли крестьяне. Никакие меры по ограничению миграции и закреплению крестьян не останавливали процесс. Возникла проблема снабжения городов продовольствием. Опять же, традиционная система цехов-эснафов, через которые управляли горожанами, не включала в себя новоприбывших. Местные правители и городская верхушка явочным порядком создавали органы муниципального самоуправления, с которыми приходилось считаться.
Махмуд не был противником европеизации. Демонстративное разрушение Саадабада не помешало ему втихую постепенно восстанавливать "Версаль". Зато, чтобы умиротворить улемов, Махмуд вновь начал строить мечети, чем до него султаны не занимались 100 лет. А для растущего взрывными темпами населения столицы строился новый водопровод. Вслед за Ахмедом Махмуд строил и билиотеки, но теперь уже и в провинции, отстраивал инфраструктуру находящейся в жопе глубоком упадке Анатолии. После двухлетнего перерыва возобновила свою работу типография Ибрагима Мютефферика. Первой изданной при Махмуде книгой стала инструкция по организации армии.
Вестернизацией армии занимался Хумбараджи ("Бомбардир") Ахмед-паша, более известный европейцам как Клод Александр граф де Бонневаль. Бывший фаворит принца Ойгена, изгнанный из Австрии, еще в 1729 году принял ислам и перешел на турецкую службу. Во время восстания Патрона Халила занимался проектом восстановления крепостей в Боснии, и активной деятельностью занялся уже позже. При Махмуде он реорганизовал артиллерию, наладил производство более-менее современных орудий, пороха, мушкетов, открыл артиллерийскую школу в 1734 году. В итоге Бонневаль, уже побывавший под французским и австрийским трибуналами, и здесь попал в опалу. Так и не увидев больше Европы, авантюрист и реформатор умер в 1747 году. В 1750 году его школу закрыли, но основу дальнейшего развития артиллерии граф заложил.
Махмуду I повезло - он справлялся и с внутренними бунтами, и с внешними вторжениями. Надир-шах, этот неистовый завоеватель-грабитель, был убит своими подданными в 1747 году, и Иран, с которым после столетнего мира выдержали три войны, скатился в полное убожество. Русские, планировавшие поднять крест над святой Софией, хотя и погромили в итоге турецкие войска, не смогли нормально организовать снабжение через голую степь. Австрияки, вписавшиеся за Россию по союзному договору, и вовсе потеряли Белград с северной Сербией.
Зато Франция, обеспечившая Белградский мир дипломатически, выбила для себя в 1740 году режим капитуляций навечно - а раньше приходилось добиваться его у каждого нового султана. Капитуляция - это разрешение торговать с пониженной пошлиной (3%), неподсудность купцов местной юстиции, неприкосновенность их личности и т.д. Во внешней торговле империи доля Франции к концу века составляла 50-60% (для самой Франции доля турецкой торговли падала - до 5% в 1780 году). Объем торговли, напротив, рос - импорт хлопка во Францию с 1,5 миллионов ливров в 1700 году вырос к 1789 году до 12,8 миллионов ливров, импорт текстиля с 385 тысяч ливров в 1700 году до 7 миллионов в 1750 году.
Экспорт в Турцию, напротив, рос и за счет расширения ассортимента. Турецкоподданные все больше и больше потребляли импортных товаров. Кроме Франции, главными контрагентами турок были англичане (20-30% турецкой внешней торговли) и голландцы. В поддержке власти султанов эти страны были единодушны - никакой другой режим не дал бы таких преференций. Только не надо переоценивать роль европейцев в турецкой торговле - их торговые операции еще не выходили за пределы средиземноморских портов. Черное море было полностью закрыто для иностранцев, караваны из глубин Азии тоже не контролировались ими. Греки, армяне, евреи, арабы (но не турки) сновали взад-вперед по дорогам, рекам и морям этого обширного мира, связывая его в единое целое и обеспечивая повседневную торговлю с окружающими странами.
Османская империя перешла от завоевания к удержанию захваченного. На смену полководцам приходили дипломаты. Махмуд I успешно справлялся с текущими проблемами. Но реформированием допотопной османской системы управления, армии, экономики и общества он практически не занимался. Время Ахмеда III и Махмуда I - упущенный шанс Османской империи войти в "европейский концерт", хотя бы второразрядной державой. Их преемникам предстояло платить по накопившимся счетам.
Без Петра. Третий Рим милостью Аллаха
Без Петра. Песец подкрался незаметно.
Без Петра. Султан-тюльпан.
Без Петра. Порох в пороховницах.
Без Петра. Поздно пить боржоми
Без Петра. Французский след
Без Петра. Император играет на флейте...